Уважаемый читатель, лет пять - шесть назад, когда жизнь моя текла относительно свободно, мирно и безопасно, я посещала местный православный приход. Расположен он на нижнем этаже старого, несколько обветшалого дома на месте прежней детской поликлиники.
На входе посетителя встречает лавка, в которой можно заказать записки о здравии и упокоении и купить разнообразную религиозную атрибутику. Работница этой лавки женщина надменная, дающая всем своим видом понять какой ты, преступивший порог, грешный и скверный сравнительно с ней чистой, набираешься мужества, следуешь мимо и попадаешь непосредственно в храм. Он в ту пору был неказист: Царские Врата довольно скромного вида, иконы по стенам и на колонне, лампады, свечи, как и положено в церкви, но вот Распятие было прекрасно, выполненное из дерева с предстоящими Божьей Матерью со скорбным выражением лица и Иоанном Богословом, внушающим страх, словно говорящем о великих страданиях Христа.
Я опускалась в коляску (инвалид) поближе к клиросу (хору), чтецам и амвону, чтобы лучше слышать молитвы и не отвлекаться на действия опаздывающих верующих, исполняющих ритуалы: поцеловать образа, поставить свечи, поклониться перед Распятием, не обращающих внимания на то, что мешают службе и что всегда вызывало у меня недоумение:
-Разве Богу это важно?
Но не буду судить.
-Благословен Бог наш, всегда, ныне и во веки веков,- произнес священник.
Хотя я сидела почти рядом, преодолев возражения верующих, пытавшихся вытеснить меня в конец зала, впереди стоящие, конечно, были, и я сосредоточилась на иконе - копии «Святой Троицы» Андрея Рублева, которая находилась в поле моего зрения.
Служба меж тем текла своим чередом, читались молитвы Святому Духу, Пресвятой Троице, Отче Наш, псалмы и так далее. Наконец, перешли к самой Литургии. Я превратилась в слух, стараясь проникнутся святыми текстами…
Вот женщины нежно и высоко запели:
- Иже Херувимы тайно образующе…
На этих строках вдруг какой- то свет разлился во мне, озарил все непередаваемым внутренним сиянием, он был ровным, тихим, благостным, сердце исполнилось отрадным, созерцательным покоем, я перестала слышать голоса…
В храме задвигались, мамы с детьми направились к главному образу, облобызать его, как принято, чтец произносил покаянные молитвы перед Причастием. Я, как бы, очнулась.
-Где это я, что это?
Я осмотрелась вокруг, встретила открытые и немного восторженные глаза молодого мужчины с двумя дочками малышками, завсегдатая прихода.
- Неужели он понял мое состояние, - мелькнуло в голове.
Помещение было все тоже - простоватое, небогатое.
-Так это в нашем, почти убогом храме я испытала несказанное ощущение? Что мне помогло, икона? Молитва,- сообразила я.
-Конечно, священник тоже молился глубоко, полноценно, под его руководством получилось и у меня. Священник был почти юный, худой, розовощекий блондин, но ему было дано.
Я размышляла, и теплый, утешающий свет постепенно покидал меня.
Потом я еще бывала в храме и молилась, молилась до умилительных слез, но такого взлета больше не повторилось.
Затем, как ты, может быть, помнишь читатель из других рассказов, меня стали истязать садисты по заказу сестры пожелавшей моей квартиры, их поддержали, к моему великому горю, церковники и верующие, молиться стало негде, и не дают. Я прекратила визиты в храм и по названным обстоятельствам не обращаюсь к Господу дома. Потому, мой читатель, я не могу утверждать, что Бог есть - почему мне это, за что, но не могу и отрицать Его.
И все же я мечтаю под руководством чистого, бескорыстного священника любой конфессии- помолиться также, всем своим существом. А рублевская икона Святой Троицы сделалась моей любимой.
Помоги, Святый Боже Святый Крепкий Святый Бессмертный, гряди, спаси, помилуй.