Я стала готовиться. Я читала Шекспира перед зеркалом, стараясь не частить, соблюдая все знаки препинания, как меня учила одна знакомая старушка, бывшая актриса (очень интересная старушка; но это знакомство с нею сюда не относится). Правда, я боялась, что всю её науку забуду, как до дела дойдёт... Я... Главное, конечно, что я надену. А надену я...свой костюм цвета морской волны. Во-первых, морская волна - это в тему. Во-вторых, это единственный костюм в моей жизни, пошитый в ателье, специально для меня и по фасону, который я сама выбрала в модном журнале. Этот костюм пошила для меня мама, когда я поступила в институт, который потом бросила... Ах нет, не единственный! Было ещё то розовое платье на розовом атласном чехле, платье для школьного выпускного бала... О моё розовое платье! О мои юные надежды! Ах!..
Я в семье была младшая дочь; а в те времена девицы в этом статусе обычно донашивали платье старшей сестры. Мне повезло: моя сестра была одного со мной размера, а вкус у неё был замечательный. Так что... А в детстве я донашивала одежду и после сестры, и после брата. Тогда это было принято и совсем не обидно.
Но сейчас я, разумеется, надену тот самый костюм. И ещё у меня была белая шубка из искусственного меха. Она перешла ко мне от моей невестки и очень хорошо на мне сидела. И вообще шубка - в Геленджике это была редкость; это было тонно...
Ну, обуться пришлось в свои единственные туфли, хоть и без каблуков. Сапоги в стране только-только начинали носить, они стоили ужасно дорого, и у меня сапог, само собой, не было. Не надевать же ботинки, когда предстоит встреча с героями... с героем... Туфли, конечно.
Причёска... Волосы у меня были роскошные. Что-что, а уж волосы и глаза у меня были очень даже... Но я тогда уже осмеливалась стричься и причёски как таковой сделать не могла. Это ничего. Мои густые, чуть рыжеватые волосы вились от природы, и такая получалась красивая шапочка на голове. Из-под неё два завитка на виски, чёлочка.Глаза подвела, как положено, по-египетски...
И вот я пошла.
Валера был увлечён разными разговорами, он меня даже не заметил; но добрый Коля заметил. Он отвёл меня к свободному столику и там усадил. В зале было прохладно, зима всё-таки. Но мне это оказалось полезно: можно было набросить на плечи мою белую шубку.
На столиках стояли чашечки, блюдечки, варенья и печенюшки в вазах. Вроде "Голубого огонька" что-то (если вы помните такую передачу по телевизору. Было много знакомых лиц - свои, геленджикские ребята и девушки. Хоть они были и в другом статусе всё-таки все причастны Науке, не то что я. Но всё равно свои... Я понемногу отходила от своей внутренней дрожи...
И вот вошли ОНИ...
Боже мой, они были совсем н е т а к и е... Не особенные. Обыкновенные. И некоторые даже толстые. И никакого света в глазах. Никакого горения...
Понимаете, я совсем не такого ожидала. Ну, пусть бы некрасивые, но не толстые, и чтобы свет в глазах. Ну, или что-нибудь ещё - такое вот... Как-нибудь чтобы... Ни-че-го такого!
Когда пришла моя очередь читать, я даже не очень старалась. Не до того было. Разочарована была.
Я слышала обрывки их разговоров, их смех. Ничего, как есть ничего! Они были похожи на моего двоюродного брата-физика. Он, конечно, был спортсмен и всё такое, но пьяница. И второй раз женился. И всё равно оставался бабником. Не Дон-Жуаном, а просто бабником. Я его любила, но не одобряла. Потому что... Сами понимаете... И вот эти тоже - вдруг, откуда ни возьмись, у них оказались бутылки с вином. И на других столах появились бутылки. Откуда ни возьмись.
Потом стали песни петь. Под гитару. Ну и что тут такого? Так любые туристы умели. И все знали эти песни. Даже я сама их знала.
А потом они спели свою собственную песню. Она оказалась не совсем приличной. Глупая песня. Там этот самый, от лица которого речь, будто бы поймал на глубине большого краба, хотел его дома сварить и съесть. Но краб мешал ему плыть, и он, за неимением сумки, запихал его себе в трусы. А краб его, не будь дурак, цапнул. Там, в трусах. И вот:
"Я несусь по пляжу вскачь,
Между ног футбольный мяч,
Мяч, мяч, мяч, мяч, мя-ач!"
(И почему я это запомнила?)
Вы бы послушали, как все гоготали! А что тут смешного, скажите? Ведь больно же - и ничего смешного.
" С той поры, когда увижу краба - ха-ха!
Ластами работаю я слабо - хо-хо!
Я плыву, а он сидит
И клешнями мне грозит -
Краб, краб, краб, краб, кра-аб!"
Фу, какая пошлость! Представляете? А я им Шекспира читала!...
Ну, это ладно... Начались танцы. Под проигрыватель. Сначала все танцевали вальсы там, танго, фокстрот. А потом... Кто-то поставил там что-то такое абсолютно американское. Буги-вуги, то ли рок-н- ролл... Не разбираюсь и не интересуюсь... Мать честная, что они, эти герои, выделывали своими ногами! Как они крутили и вертели своих девиц! И наши туда же. Тот же Валерка...
И вдруг один из этих, с "Черномора"... Я так поняла, что он м е н я приглашает... Я покраснела от возмущения (не от смущения, не подумайте!) Я прямо сказала, что т а к не танцую. Не умела, не умею да и учиться не хочу. Чтобы меня - м е н я! - вот так крутили, переворачивали, между ногами пропускали!..
Этот парень засмеялся и сказал, что я прелесть - верно, только что из-за парты. Новое оскорбление! Я - из-за парты! Я, бросившая институт!.. Я гордилась своим прошлым, своим нелёгким житейским опытом, своею горькой мудростью... Из-за парты!.. А он повернулся к проигрывателю и кричит: "Эй, кто там! Вальс для моей юной дамы!"
Ага, сщас!..
Я не помню, как я оказалась на улице. Меня какой-то силой вынесло. Скорей, скорей из этого вертепа! Домой, домой!..
Была уже ночь. горели звёзды. Море мягко светилось матовым, текучим светом. Волны, маленькие такие, ласковые волночки, знакомо шлёпались о берег. Облака проплывали мимо луны, иногда заволакивая её и снова открывая; они светились изнутри. И горы стояли вокруг. На одной из них, помню, была надпись "Слава КПСС!"...
А в ушах у меня как застряло:
" С той поры, когда увижу краба - ха-ха!
Ластами работаю я слабо - хо-хо!
Я плыву, а он сидит
И клешнями мне грозит -
Краб, краб, краб, краб, кра-аб!"
2017г.