Глава 57. Берег Скелетов. Песчаная рапсодия–2.
…Вода больше не хлюпала в берцах. Но, были они мокрыми и холодными как, впрочем, и вся остальная одежда, которую Савл решил не сушить больше. На первое место сейчас выступал фактор времени.
Здесь, на пустынном и безводном Берегу Скелетов, потеря времени означала утрату жизни. «Земля, созданная Творцом в ярости». Так называют эти берега племена гереро и нама, обитающие на Юго-Западе Африки. Савлу доводилось слышать однажды длиннющее название на языке гереро, изобилующего долгими гласными и звонкими согласными, произносимыми сквозь зубы. Он не запомнил ни единого слова. Но искаженный немецкий перевод понял.
Через пару километров дюны внезапно закончились. Каменная пустыня сменила песчаную. Красновато-темное, до самого горизонта изрезанное трещинами и каньонами, пространство походило на преддверие Ада, если такое существовало. И тягостные мысли поневоле лезли в голову.
Силы требовалось беречь. Как и время. Но Савл уже ушел достаточно далеко от берега. Любую живность, растительность, особенно воду, готов он был принять, как подарок Бога. Но яркого окраса, очевидно ядовитые, змеи, заметив чужака, делали «стойку» и угрожающе шипели. Бурые, такие же, как и на барханах, лишайники не съедобны совершенно. Это было известно. А воды в каньонах, разломах и оврагах даже признаков не имелось. Ни малейшего родника не обнаружил Савл в их темных глубинах. И возвратился на пустынный берег.
Одежда давно высохла. Какая-то мутная, серая пелена, рождаясь в пространствах океана, медленно поднимаясь в небо, закрывала собою солнце. Было почти безветренно. Волны, все активнее накатываясь на берег, оставляли на покрытом камнями песке длинные, рваные дорожки пены. Температура воздуха ощутимо падала.
Савл спешил. До наступления темноты необходимо отыскать плавник. Попадались обломки досок. Сгнившая мачта, почти ушедшая в песок, не годилась для костра. Все, что возможно, Савл нагрузил на себя. Этого было крайне мало для ночлега в холодном тумане. И, когда за поворотом показался остов старинного, изрядно попорченного временем и непогодой, корабля, Савл вздохнул облегченно.
Топлива здесь оказалось достаточно. Конечно, о том, чтобы найти нормальное помещение, не могло быть и речи. Но в носовой части судна, в районе бушприта, обнаружилось довольно укромное местечко. Полузасыпанное песком, оно все равно представляло собой вполне надежное убежище от непогоды. Даже остатки палубы частично сохранились над головой. И главное, появилась реальная возможность разжечь огонь!
Савл изрядно попыхтел, заготавливая топливо на ночь. Штык-нож – слабая замена топора. Пришлось серьезно повозиться. И вот, наконец, для ночлега у костра местечко готово. Теперь бы воды, хотя бы глоток! И какой-нибудь, пусть плесневелый, завалящий сухарик!
...Не стемнело еще. Небо на закате заливало неверным, мутно-багровым светом черную почти, каменистую пустыню. Склоны далеких барханов светлыми пятнами выделялись на южной протяженности Берега Скелетов за спиной. Там, где в черной воде сгинули мотоцикл и вещмешок. А с ними, вероятно, и последние шансы на жизнь.
Савл, пытаясь найти что-либо съедобное, прошел немного по берегу. Но даже вездесущие раковины не подвернулись ему. Животные не заходят сюда. Не пьют они соленую воду. И трава для их пропитания не растет в этих местах.
Пришло время возвращаться к месту ночевки, так как не давая возможности образоваться обычному в этих краях ледяному туману, ощутимо усиливался ветер.
Океан заштормил. Вода, словно вскипела. Метровые волны с глухим шумом разбивались о каменистый берег. Становилось очень холодно. И Савл был рад добраться до своего убежища, под бушприт старинного, выброшенного на берег, корабля.
Холодная ночь опустилась на Берег Скелетов. Ветер окончательно перешел в шторм. Море угрожающе ревело. Казалось, что в любой момент свирепые волны вдребезги разнесут, захватив с собою останки старинного судна, вместе с его невольным гостем. И, хотя до умершего корабля было более пятисот метров, Савл опасался, что ночью по неволе примет морскую ванну.
Костер горел плохо. Сухие, казалось бы, дрова оказались не очень-то сухими. Сильно дымили. Дым пах смолой и дегтем. Лез в глаза, в горло, вызывая сильный кашель.
Тем не менее, тепла вполне хватало. Если бы не едкий чад, то полу-обессилевший путник мог запросто отключиться. Но приходилось поддерживать огонь. Поэтому спать пришлось урывками. И постоянно хотелось пить.
После полуночи Савл сделал глоток из фляжки. Спирт обжег горло, но кашель прекратился. И сон буквально-таки навалился на крайне уставшего человека.
К рассвету шторм затих. Белый туман укрыл все пространство. Пришлось ждать, когда он рассеется. Но произошло это ближе к полудню. Савл всерьез обеспокоился, что из-за таких моментов дорога может увеличиться в несколько раз.
Когда туман пошел клочьями, капитан отправился в путь и, к большому удовлетворению, нашел на берегу несколько раковин, штормом выброшенных на берег. Попадались морские звезды. И даже пару небольших рыб обнаружил Савл на мокром песке.
Раковины он проглотил сырыми. Так же, как и половину одной из рыбин, мясо которой оказалось жестковатым, но сочным. Глотнул горько-соленой воды. Жажду не утолил. Пить хотелось по-прежнему. Но идти стало легче. Даже настроение немного улучшилось.
Он не мог точно определить, сколько миль прошел по берегу. Не пытался засечь время. Просто шел, как сомнабула, автоматически переставляя ноги, не видя камни, о которые спотыкался, думая лишь о воде и совершенно не замечая целую стаю пятнистых тварей, неотрывно преследующих его. Гиены терпеливо ожидали момента, когда глупец, рискнувший сунуться в их владения, упадет. Судя по их опыту, это должно произойти скоро. Вот, тогда-то «царь природы» ощутит на собственной шкуре остроту клыков истинных хозяев побережья. Но это будет последнее, что он почувствует в своей короткой жизни.
Савл всячески пытался отвлечься от мыслей о воде. Вспоминал любимых авторов. Кричал вслух стихи, таблицу умножения, цитировал таблицы ведения снайперского огня в не стандартных условиях. Но все было тщетно! Вода, вот она, шумела совсем рядом. Волны, шипя накатывались на песок. Это тоже была вода. Соленые брызги били в лицо. Вода была всюду. Говорят, ее нельзя пить. У моряков существует поверье, что всякий, в жажде пьющий морскую воду, непременно сходит с ума. Савл слышал такие истории. Он боролся с навязчивым желанием напиться вволю. И все забыть.
«Но тогда…, – говорил он себе, – я забуду продажную шкуру Стенли. Тогда, имена лучших парней сгинут вместе с ними в песках Намибийской пустыни. Станут безмолвным эхом в джунглях. Забудутся на Родине. И в этом буду вечно, даже после смерти своей, виноват я. Потому что смалодушничал, струсил. Легкую смерть предпочел тяжелой жизни. Но океан – это еще не Стикс. А Берег Скелетов, хотя, наверное, они чем-то похожи, далеко не Аид. У меня рандеву со Стенли. Да и лгут легенды по поводу морской воды…».
…Савл давно знал, что если есть рыбу сырой, то запивать ее небольшим количеством морской воды можно. Жажда при этом не утоляется. Но водный баланс поддерживается достаточно долго.
Множество обломков разбитых кораблей встретилось на его пути. Даже одна ржавая баржа, по ватерлинию осевшая в грунт, мрачно ржавела в вечереющем воздухе. В трюме виднелись, какие-то бочки и ящики. Было темно и гулко. Все оказалось таким старым и дряхлым, что Савл даже не полюбопытствовал, что там, в этой таре?
Это было явно не горючее. Зато появилась крыша над головой и относительное затишье. Тут и заночевать можно. Плавник, правда, в количестве малом и сыроватый к тому же, нашелся. Пришлось разжигать его с помощью спирта. Спокойной оказалась эта ночь. Савл поужинал сырой рыбой. С жадностью и отвращением запил не вкусный ужин морским рассолом и заснул, как убитый. Но даже во сне ему снилась прозрачная, холодная вода, которой он никак не мог напиться.
…А под утро его разбудил прерывистый тонкий вой шакалов, перемежаемый хихиканьем гиен. Совсем близко звучал этот жуткий концерт. Истинные аборигены Берега Скелетов, очевидно, сильно хотели кушать.
Затем, был еще один день. Рыба кончилась. Пить морскую воду на пустой желудок Савл не решился. Он шел вдоль кромки воды и слышал за спиною повизгивание шакалов и ехидный смех гиен.
Они не выходили на линию прямого взгляда. Пока еще. Но их добыча теряла силы. Человек и сам чувствовал это. Глаза жгло, как огнем. Пульс зашкаливал. Сердце билось с отзвоном в уши. Во рту страшно пересохло. Чтобы обмануть жажду, Савл держал во рту небольшой камешек. Но лишь себя обманывал этим. Каждый час прямо в одежде заходил в холодную воду, находясь в ней до дрожи. Это облегчало состояние. На короткое время. Но жажда оставалась прежней.
К полудню он наткнулся на большую, более полуметра длиной, морскую черепаху. Выстрелами пытался разбить панцирь, который, будто, железный оказался. Черепаху убил. Всю обойму, пятнадцать патронов, выпустил он в черепашью броню. Даже что-то вроде трещины появилось. И много пуль ушло в рикошет. Однако, продырявленный панцирь остался цел. Савл ножом пытаясь увеличить трещину, лишь сломал его. Потеря была совершенно невосполнимая. И Савл пожалел загубленную зря черепаху. И патроны, потраченные зря, могли пригодиться в дальнейшем! Но, что сделано – то сделано. Осталась еще одна обойма. Последняя. И россыпью штук пять патронов.
...Он шел вдоль водной кромки, рассчитывая найти каких-либо моллюсков или выброшенную волной любую рыбу. А раковины попадались совсем редко. Многие из них были пусты. В тех, что он разбил, мяса оказывалось с-ноготь. Рыба вообще не попадалась. Конечно, можно рискнуть, подняться выше, отойти от берега – вдруг, подвернется что-нибудь. Но там целая свора хищников смрадно дышит в затылок. И не факт, что кто-то, кроме нее, встретится там, наверху.
Солнце перевалило через зенит. От воды веяло прохладой, но обезвоженный организм стремительно слабел. В какой-то момент Савл, споткнувшись на ровном месте, рухнул лицом на влажный прибрежный песок и на какое-то мгновение потерял сознание.
Пришел в себя от ощущения, что кто-то пытается снять с него обувь. Повернул голову и увидел пятнистую, серо–коричневую морду. Гиена! Она вцепилась в левый берц, пытаясь прокусить его. И целая свора ей подобных, прижимаясь к грунту, мчалась к берегу, чтобы не упустить своей доли в добыче.
Чиркнув стволом по песку, Савл вытянул из кобуры «Беретту». Он стрелял в пятнистых тварей до тех пор, пока оставшиеся в живых, с визгом, спасая свои шкуры, не ринулись вверх, по склону.
Две гиены нашли свой конец совсем рядом. Одна сдохла поодаль. Еще одна дергалась в агонии метрах в пятидесяти по берегу. Кровавое пятно расплывалось в мокром песке. Кровь казалась черной. И Савл четко ощущал ее терпкий запах. Он вспомнил, что бедуины в тяжелые моменты пьют верблюжью кровь.
Гиена – не верблюд. Но кровь, вот она, совсем рядом. Пульсируя, струится из скрытой под шерстью раны. Зверь недвижим. Но сердце, очевидно, еще бьется. И мясо рядом. Но нет ножа, чтобы распотрошить тушку.
Савл пил горячую кровь. Прямо из раны. Вонючий, грязный мех падальщика забивал рот. Песок и какой-то мусор лез в глотку. А Савл с жадностью и отвращением глотал густую, солоноватую жидкость. Крови было много. Крупной оказалась зверюга.
…Отплевываясь, вытирая липкие, грязные губы, он поднял голову и в упор встретил стекленеющий взгляд гиены. Уголки пасти дернулись. Показав белые клыки, хищница дохнула на человека смрадным воздухом и, словно, оскалилась в предсмертной ухмылке. Савл был готов поклясться, что увидел именно ухмылку. Именно в этот момент страшная судорога скрутила его желудок. Боль выворачивала тело наизнанку. Рвоты не было. Почему-то не тошнило. Кровь гиены, словно кислота, обожгла пищевод и все внутренности. Савл понимал, что это нормальная реакция совершенно пустого желудка на столь необычную пищу. Однако, легче не стало от такого понимания.
Почти ползком он добрался до воды. Умылся, прополоскал рот и, набравшись духу, глотнул соленой, как только что выпитая кровь, воды.
Что удивительно, жжение в пищеводе пропало сразу. Да и желудок частично успокоился. Просидев с пол-часа на песке и окончательно придя в себя, Савл отправился дальше. Время не терпело. До захода Солнца оставалось полдня, не меньше. Местность стала меняться. Возможно, пойма Кунене уже совсем рядом. Значит, где-то близко пресная вода и пища. Бегающая, прыгающая, ползающая и летающая. Но – пища. Одна обойма – пятнадцать патронов. Савл разделил боезапас пополам. Мало ли что! Разбирать «Беретту», чтобы почистить ее – дело хлопотное в таких, совсем не стандартных, условиях. Но два ствола всегда лучше, чем один.
…Боль в желудке прошла. Местность, постепенно поднимаясь от побережья, теряла очертания и признаки пустыни. Далеко справа, у горизонта, появилась темная, неровная полоска. Джунгли! Скоро должна появиться невысокая гора с раздвоенной вершиной. И, когда возникли ее очертания на фоне чуть темнеющего неба, Савл облегченно вздохнул. Он знал эти места. Где-то здесь, взятая «в клещи» и расстрелянная в упор, навсегда осталась в ущелье группа Уго Молинеса-кубинского команданте.
Это тогда, несколько лет назад, непонятно и необъяснимо было то, что произошло. Теперь все пазлы сложились. Но страшной оказалась получившаяся картина...
http://www.proza.ru/2017/10/26/295