Подарок для медовой ловушки Аннушки Чапман
- О, Кусумда ! О, сектым ерей, - шаманил, подвывая и строя рожи маленький медвежонок, более известный как Пох, размахивая свинорезом. Он стоял на своих упругих меховых лапках посреди загаженного сортира, обосранного с пола и до потолка, лишь маленький пятачок очищенного языком вздорной девки пространства позволял разместить ему свое компактное тело персонажа вымышленного и крайне недостоверного, пребывающего в явном недоумении от умильно - просительной рожи блондинистой спортсменки, выпрашивающей что - то, то ли лезвие опасной бритвы, но, может, и чашку цианидосодержащего чаю с невесомой примесью поллония, он, медведь, еще не определился, поэтому и шаманил, надеясь выловить ответ из ноосферы сумасшедшего Вернадского, некогда обнаружившего смысл в исторгаемом двуногими дерьме. - О, Вернадский, в рот тебя, скажи : долго ли продержатся у власти проклятые большевики ?
- Плагиат.
Пох резко развернулся к сказавшему эти святые слова и обнаружил махонького гниду. Он еще подумал, что странно как - то, гнида - это она, будущая блоха или вша, типа, мандавошки, но тут признак пола недвусмысленно показался из - под половицы, откуда бородатый гнида и выполз, вытарчивая радиоантенной. Пох почесал затылок и нахмурился.
- Слушай, человек разумный, - сдерживая ярость начал медведь, постепенно раскачиваясь на ступнях, покрытых ершистым ворсом, - если тебя зовут Сергеем, это еще не значит, что я тебя не должен зарезать.
- Сука, - завыл страдающим баритонцем пришелец, злосто расчесывая шершавую бороденку, по последней моде покрывающую его недоформированную в утробе матери - потаскухи нижнюю челюсть, непредусмотренную проектом зачатия Розы Соломоновны и Моисей Борисыча, пятьдесят лет назад сварганивших это недоразумение под покровом ночной темноты на свежеотпечатанном томике Пастернака Бродского. Они возились своими волосатыми телами в публичной библиотеке имени Кагановича, елозя конечностями по разбросанной по полу мудрости отцов, даже Гумилев и то там был, лежал себе покойно рядом с запретным мотком пленки Галича и тихо - тихо напевал из Нины Ургант, уже тогда громившей группу армий " Центр " гитарой и ужасающим своей конечностью е...лом, стремным е...лом культуртрегерской Бабы - Яги, выползшей жутким поползнем из черты оседлости при славном короле Казимеже, и замутившем все вот это вот все перед чеканной поступью аутодафистых фалангистов Европы, наводивших порядок факелом и кубком фалернского, колоколом Виндзоров и малюсенькой зигой герцога де Гиза, в этот самый момент лежащего в кресле и с любопытством разглядывающего Поха вместе с вызванным духом. Противогаз Меченого валялся у кресла, резиновой требухой намекая на требовательность Джессики Уайлд, свалившей на х...й с почти всеми обитателями лакового пруда, костюм химзащиты небрежно расстегнут на груди патриота, а ноги нагло заброшены на подлокотник ; он курил, стряхивая пепел в широко раззявленный рот забальзамированной мумии великой поэтессы конца времен, ампутированными конечностями стоявшей на лакированном кофейном столике под дикую мелодию одной из ее приспешниц, суровым голосом возглашающей правду - тетку. От этой правды коричневых тонов собачка Каштанка сошла с ума, если у собак есть ум, конечно, сбесилась напрочь, вгрызлась зубами в горло голой девки в эсэсманской фуражке и ухойдакала паскуду за несколько секунд, считанных секунд, эрой Водолея вымерянных и выверенных до микрона метрономистых кабелей, свисающих с пробитого крысиными ордами потолка затопленной станции " Крисчен - роуд ", где и происходило шаманство Поха.
- Вот гад, - неожиданно добро перехватил ему враз захрипевшую глотку медведь, чуть отстраняясь от толстой струи черной крови, зафонтанировавшей в потолок станции. - Мин херц, чёта магия фуфловая вырисовывается. - Он подошел к де Гизу, залез ему в карман, вытащил пачку сигарет, небрежным щелчком вышиб одну и с наслаждением закурил. - Хемингуэевская фраза, - подмигнул медвежонок, оттирая о кресло нож, - чисто такая не в кипеш. Бля, - протянул Пох миролюбиво, - дух не тот вызвался и вместо Флориды угодили мы в подземку.
- Это все Рутгер Хауэр, - высокомерно пояснил де Гиз, вставая с кресла. - Запутал, зачаровал, закудесил.
- Ага, - поддакнул медведь, хватая армейский рюкзак с провиантом и закидывая его залихватски на шерстяное плечо, покряхтел, приноравливаясь к тяжести и захохотал. - А теперь Астафьев. Какие - то чужие слова вылезают. Чо делать будем ?
- Да ничего, - пожал плечами де Гиз, - все по - прежнему. Даешь Беломор - канал и резать гугенотов.
Они уходили по извилистым коридорам лондонского метро, пиная разбегающихся крыс и неспешно беседуя о теории Черных дыр, белых пятен, зеленых жаб, розовых канадок и двух жен герцога, несколько запутавшегося в двух прекрасных по - своему флоридках и оттого настроенного крайне решительно, вплоть до исключительной меры семнадцатилетнему капитану Бату, ожидающему участи за следующим поворотом на " Ватерлоо - плейс ".