Наступило утро нового дня. Не торопясь, я вышел из дома. На улице стояла грустная осень. Солнце изредка выглядывало из-за серых облаков, но чаще пряталось за ними. Хорошо, что температура ещё не ушла в минус, и не надо было навьючивать на себя много одежды, да и дождя сегодня не намечалось.
Прямо у крыльца меня встретила курица. Наклонив голову, чтобы лучше разглядеть, кто это к ней пожаловал, пару секунд она тщательно всматривалась в меня. Затем, видимо узнав, с баламошным кудахтаньем кинулась к курятнику, тут же из-за кустов малины вышла вторая и отправилась следом, но уже не торопясь, стараясь не терять своего куриного лица.
« Ох, чую подруги, скоро в суп попадёте», - сказал я с улыбкой. Но это так, от ворчания, кур у меня было два десятка, но вот именно эти две подруги каким-то образом научились перебираться через полутораметровый забор выгулочного двора курятника. Как я ни пытался подглядеть сие мероприятие, но так ни разу мне это и не удалось. Напротив, их стремление преодолеть препятствие и вырваться на относительную свободу вызывали у меня чувство радости. Всё-таки мир вокруг нас живой и живёт по своим неподвластным человеку правилам.
Тут же я и сам направился к курятнику. Остальных подопечных пернатых надо было кормить, те были ленивы и предпочитали, когда я им накладывал еду в кормушку. Открыв калитку дворика, я оставил её незапертой, чтобы гулёны вернулись обратно, что они и сделали. Променад совершён, червячков нарыли, а теперь можно и домашней еды поклевать.
Тут же в клетках забарабанили. Это кролики. Увидев, что куры начали клевать, стали просить свою порцию. Этим друзьям я дал свежего сена и поменял воду, стараясь с каждым из них поговорить и сказать что-нибудь приятное. Они смотрели на меня, ловко работая своими зубками, и иногда, видимо слыша для себя что-то интересное, замирали на пару секунд, обдумывая услышанное, и вновь начинали жевать, но уже гораздо быстрее. Тут же я им поменял воду на свежую и попрощался, чтобы идти заниматься другими делами по дому.
Стоя у крыльца, я соображал, чем лучше заняться. То ли окосить вокруг участка траву на метр, полтора как предписывают нормы, то ли начать пахать участок. Но тут была у меня незадача. Земля в огороде суглинистая, жёсткая. Если дождь смачивал её, то она липла на лопату и обувь. И работать на ней -одно мучение. Нет дождя, высыхая, она превращалась в камень, растрескиваясь и напоминая унылый пейзаж в пустыне с трещинами. Помнится Иван, мой младший сын решил залить одну из таких трещин водой, чтобы смочить землю и просто узнать, какой она глубины. Раза четыре приносил пятилитровое ведро с водой, но трещина так и не заполнилась. Почесал он свою светлую головку и плюнул на это дело, этак и воды не напасёшься.
Вот я и думал, где бы взять мне навоза или землицы помягче, да как в том анекдоте, «побольше-побольше». Невдалеке затарахтел мотоцикл «Урал», это ехал сосед. Звали его также, как и меня, Владимир. Странным образом мой тёзка любил возиться в земле, со скотинкой, одним словом, был Хозяином. Сзади его мотоцикла гремела тележка. Он полностью смастерил её сам, при этом позабыв, а может быть и специально, не стал делать ей рессоры. Гремела она нещадно, но зато все знали, кто едет, и заранее отходили в сторону. Светофоров и знаков в нашей городской деревушке не было, потому этот грохот был хорошим сигналом.
Проезжая мимо меня, он поднял в приветствии руку, но не проехал как обычно, а остановился, заглушив двигатель мотоцикла. «Значит, разговор будет долгим», – подумал я.
– Здорово сосед! – он подошёл, улыбаясь и попыхивая папиросой Беломорканала. Сколько его помню, курил он исключительно их и ничего больше. Оттого его небольшие и седые усы были окрашены в цвет жёлтой охры. Глаза, как и обычно, излучали доброту, и в них не было даже намёка на то, что могло быть и иначе.
– Ну, здорово, коль не шутишь,– ответил я. – За травой, наверно, поехал? Бурёнки есть просят?
– За ней, родимой. Три головы ж прокормить надо, да ещё приплод теперича есть. Два бычка и , Бог дал, тёлочку. А то жалеешь потом, кормишь бычков-то, привязываешься, а всё равно ж на мясо отдаёшь. Не люблю я этого, а куда деваться. А тут хоть себе оставлю. – Лицо его расцвело голубыми глазами ещё сильнее, хотя мне казалось, что это вряд ли возможно. – Я чё пришёл-то. Не поможешь по-соседски? Видел я, у тебя бетономешалка есть, а я вот решил у себя двор немного около дома залить, а то всё грязь с огорода в дом несу, а так хоть малясь чище будет. Да и старушка моя, благодарность скажет, а то, намедни, надвернулась с дойки-то идя. Ладно молока не пролила. А уж я отблагодарю, уплачу, сколько скажешь. – Сказав это, он посмотрел на меня , ожидая моего ответа.
– Ты это брось ,дядь Вов. Денег я у тебя не возьму, да и за что брать–то. Вон она стоит без дела бетономешалка-то. Бери и заливай, сколько тебе надо. А вот за молочко и прочий натурпродукт буду искренне благодарен-,ответил я. Сосед расцвёл, видимо всё-таки думал, что я «продамся» за деньги, как весь мир вокруг. Но мне они как-то опостылели. Денег на проживание хватало. Дом с хозяйством есть, машина под боком, дети сыты и обуты, а гнаться за модой или новыми «айфонами», ну его. Не угонишься, а нервов оставишь немеряно. И детей своих воспитываю также: деньгами не сорить, вещи беречь и еду покупать, как можно меньше, а лучше самим выращивать да выкармливать. И дешевле и здоровее. Небось, себе консервантов-то в салат или мясо не напихаешь.
– Ну и Благодарствую, на добром слове. Я вот знаю, землица здесь неважная. Я же, по первости, на твоём месте строиться-то хотел, да вода выжимная рядом совсем и суглинок сплошной, тяжела землица-то. У меня на задах куча коровья вызрела, забери себе на огород. У тебя и прицеп вон какой огромный, кило на семьсот поди? – спросил он и снова стал ждать ответа.
– На семьсот пятьдесят, – ответил я.
– Вот я и говорю, цепляй его и приезжай на зады, кучу-то всю перевозишь, и мне заодно снова место освободишь. – Сосед улыбался искренне, словно заполучил ещё одну корову.
– Ну, вот и нашлось занятие сегодня на целый день. А то не знал, чем же себя занять. – Обрадовался я и стал считать в уме, сколько же мне надо взять с собой мешков. Прицеп пачкать не хотелось, он у меня был ещё почти новым и блестящим.
– Эк, какой шустрый, целый день! – засмеялся Владимир. – Эту кучу в пять голов весь прошлый год собирали, а ты за целый день вывезти хочешь, чай не опилки-то. Тяжёленький навоз-то, умаешься. Ну да я и не тороплю. Ты главное забери его, и место мне освободи. – На том мы и пожали руки друг другу.
Собрав двадцать два мешка, взяв вилы и лопаты, я закинул всё в прицеп. Подцепил его к машине, позвав на помощь тёщу и младшего сына Ивана, который был на каникулах, и мы поехали на зады к соседу.
На задах я сразу развернулся и с третей попытки задом подъехал к куче, нет, - это же кучища. Она не была высокой, всего лишь метр двадцать примерно, но площадь занимала просто большую.
– Это что ж у дяди Вовы, коровы такие засранки? – спросил меня Ванюшка.
– Боюсь не только у дяди Вовы, а они все такие. Ты же видел, какие они большие. Представляешь, сколько они травы в день съедают? Это ты мяса поел и сытый, а они вегетарианки, исключительно на траве и зерне. – Мы во время разговора открыли прицеп, достали мешки, инструмент. И с самого края стали брать лопатой уже перепревший навоз и кидать его в мешки.
Кого мы только не встретили в этой навозной куче. Огромное количество дождевых червей, просто клад для рыбака. Большущих личинок каких-то жуков. Сначала я думал, что это личинки майского жука, пока прямо на нас из кучи не вылез просто мегаогромный жук-носорог. Иван смотрел на него, открыв рот, глаза его горели от восторга. Он никогда не видел этих жуков, а этим летом к нам прилетел жук-олень, а теперь вот и жук-носорог нарисовался. Если бы было можно, он, наверно, всех этих жуков притащил бы домой и устроил инсектарий. Но, к счастью, он ограничивался любованием насекомыми на улице.
Один раз, когда он взял лопату, чтобы помочь нам грузить навоз и воткнул её в кучу. Прямо из-под лопаты что-то выпрыгнуло, и он, взвизгнув, отскочил в сторону, тут же бросив лопату. На него с победным видом смотрела жаба.
– А ей-то чего здесь надо? – с недоумением спросил Иван, подойдя ближе и разглядывая её. Жаба, серо-бурого цвета, как и положено, в бородавках, разглядывала нас и нисколько не собиралась куда-то убегать.
– Понимаешь, Ваня. Вот такие земноводные, как эта Василиса Премудрая. – Ванюшка тут же залился смехом.
– Может ты ещё её поцелуешь, папа? – ухахатывался он.
– Ну, во-первых, у меня уже есть жена, твоя мама ,Елена Прекрасная, а во-вторых, кто из нас Иванушка? – смех Ивана куда-то пропал, напротив он стал задумчивым и внимательным. Стараясь, видимо, разглядеть в этой жабе Василису.
– Что-то я сомневаюсь, что из неё получится Василиса, да и стрелы я не пускал.
– Зато вон как метко лопату воткнул аж сам испугался. – Тут уж мы засмеялись с ним вместе.
– Как у вас тут весело. – Мы не заметили, как к нам подошла тётя Шура, жена соседа, дяди Володи. Невысокая, круглолицая женщина с такими же добрыми глазами, как и у мужа.
– Здравствуйте. – Ваня сразу поздоровался, про правила хорошего тона ему напоминали каждый день, поэтому он здоровался со всеми, где только это можно было.
– Здравствуй, Ванюшка. – Тётя Шура погладила его по голове, отчего тот слегка засмущался. Мы тоже поздоровались с ней.
– Тёть Шур, а вон там, что за дерево у Вас растёт? – Ваня указывал куда-то в сторону. Там и вправду росло какое-то дерево с красными ягодами.
–Надо же какой глазастый, я вот отсюда ничего и не вижу. – Сказала наша бабушка. Недалече, метрах в двадцати, действительно, росло дерево, выделявшееся от остальных , во-первых, своими размерами, оно было крупнее, во-вторых, на его ветках, действительно, росли ягоды. Надо сказать, это было единственное дерево, всё остальное скорее было кустарником.
– Это боярышник. – Было видно, что тёте Шуре доставляют удовольствие Ванины вопросы и постоянное его любопытство. – Его дядя Володя посадил. Он, когда уходит пасти бурёнок или же сено косить, вечно что-нибудь привозит. – Это уже она стала разговаривать с бабушкой. – Года три как привёз с заброшенных дач яблоньку молодую, посадил. Выросла, а на ней такие вкусные яблоки, что ум отъешь. А я в то же время купила на рынке деревце, так плевалась потом. Есть невозможно. Он у меня как что привезёт, посадит, так всё у него берётся и растёт. Хоть яблоня, хоть ветка-замухрыжка какая. Вот и боярышник такой же был. Привёз ветку полусломанную, посадил, подвязал. Я ему говорю: «Что ты с ней мучаешься, всё равно пропадёт» – а он молча садит и улыбается только. А вот смотри ж какая красота-то выросла.
В это время к нам шёл сам сосед. Но шёл он долго, уже минут пять, хотя тут идти-то было. Но он осматривал всё хозяйским взглядом. Вот тут у столба чистотел вырос не к месту, он его выдернул. Там куст малины надломился сильно, обрезал, достав из кармана нож, который, видимо, всегда был с ним. И так мало-помалу, дошёл, наконец, и до нас.
Мы уже к тому времени загрузили весь прицеп, который от тяжести немного присел.
– Ну что сосед, не управишься за день? – дядя Володя заулыбался.
– Нет, не управлюсь. Ну, дак, у меня вон, помощник, какой есть, – я подмигнул Ванюшке, – глядишь за пару недель и вывезем.
– За пару недель? – Он почесал затылок, – а что, за пару недель-то, пожалуй, и вывезешь. Ты главное приезжай, забирай. Даже если нас тут и нет никого. Собаки, правда, брешут, да ты не бойся, на цепи они, работа у них такая, лаять на всех. Ну, давай, не буду вам мешать, пойдём, Шура, надо сено спустить. – И они пошли к себе во двор. Тётя Шура сразу, а сосед Володя, как обычно, оглядывая всё вокруг и наводя порядок.
Прошла одна неделя, навоз мы весь так и не успели перевозить, так как зарядили дожди. Но я постоянно, как только слышал грохот тележки соседа, вспоминал его добрые и в то же время хозяйские глаза. И каждый раз меня посещала мысль: « Вот бы нам такого руководителя в стране, Хозяина. Чтобы везде: где ни глянул, там порядок начинался бы, что бы поломанное ни посадил, то бы обязательно выросло и зацвело буйным цветом на радость всем».