Глава 24
1847 год
Николай Николаевич Муравьев смотрел в окно вагона на проносящиеся мимо картины Сибири. Вот уже который день они с женой, юной француженкой Катрин, после православного крещения ставшей Екатериной Николаевной, не отрывали глаз от захватывающего зрелища российской осени. Казалось бы, что от Петербурга до Москвы, что от Москвы до Екатеринбурга, что теперь — от Урала до Енисея, куда с невероятной скоростью, пятьдесят верст в час, мчался пассажирский поезд, — всюду одно и то же: березово-осиново-хвойные леса и перелески, разноразмерные поля с копнами убранных хлебов, редкие сады и множество огородов, почему-то разбитых вдоль железной дороги. Однако какая же талантливейшая художница русская осень, думал Муравьев, — как неустанно и изобретательно раскрашивает она бесконечно повторяющиеся картины своими яркими красками — порою дух захватывает и восторженные слезы выступают на глазах при виде буйного смешения веселого золота, тревожного багрянца, пугающей пламенности листвы и хмурой зелени хвои. Это вам не европейская размеренность и расписанность — тут липа, тут клен, там тополь, там вяз. В России все вперемешку и всего много, оттого и душа русского человека бунтарская и щедрая, не в пример западным прописям…
Что это я расфилософствовался, смутился Николай Николаевич и оглянулся на жену, которая сейчас спала, утомившись от длительного бдения у окна. Боже, как она вначале испугалась его внезапного назначения генерал-губернатором Восточной Сибири — этого почти самостоятельного автономного государства со своей столицей — двухсоттысячным городом Иркутском! Он тогда не обиделся и не расстроился — понимал, что ей, уроженке крохотной Гаскони, вся-то Франция казалась огромной, и Европу она вряд ли могла представить целиком, а тут Сибирь, больше всей Европы, и она, маленькая Катрин, жена полновластного хозяина этой страны! Как тут не испугаться! Но постепенно привыкла к этой мысли и теперь, глядя на сибирские просторы, ничего уже не чувствовала, кроме восхищения и гордости за мужа, которому государь доверил управление столь великой провинцией.
Доверил управление!..
Николай Николаевич пока не посвятил жену в детали этой высочайшей милости, а дьявол, как известно, прячется в деталях.
Во-первых, вот эта самая железная дорога.
Пока новоиспеченный генерал-губернатор в течение месяца знакомился в Санкт-Петербурге с состоянием дел в своей «епархии» (так он с некоторой долей иронии называл автономную Восточную Сибирь), он вникал и в историю этих дел. Узнал, что его предшественник генерал Руперт был снят со своего поста, в частности, за то, что полностью «завалил» программу строительства железных дорог, разработанную под личным руководством его императорского величества (Николай Павлович, имея военно-инженерное образование, по свидетельству министра внутренних дел графа Перовского, с увлечением занимался сим весьма перспективным как в экономическом, так и в военном отношении прожектом). За десять лет построили всего-то отрезок от Томска до Канска, полторы тысячи верст, а должны были — до Иркутска.
— Теперь это ляжет на твои плечи, Муравьев, — говорил император, глядя на генерала сверху вниз (он был выше на голову). — Договаривайся с Тебеньковым, это главный правитель Русской Америки, чтобы прислал тебе своих специалистов по железным дорогам, наши отчего-то плохо справляются. Им, конечно, платить надобно больше, но работа их того стоит. Да, и не надейся на Вронченко: этот скряга денег на них не даст, так что изыскивай на месте. — Муравьев хотел спросить, кто же денег даст на месте, но не решился, однако государь словно проник в его мысли: — Учись у наших американцев: они свои дороги, а их там сотни верст, строили, не прося ни у Канкрина, ни у Вронченко ни копейки. Как говорится — за счет внутренних резервов.
Николай Николаевич знал, что Русская Америка стала пионером строительства железных дорог — и не только в России, но и в Европе. Паровозы англичанина Стефенсона не выдержали конкурса с паровозами Черепановых, и европейские страны, наперегонки бросившиеся покрывать свои территории железнодорожными сетями, вынуждены были покупать у России паровозы, а заодно и вагоны — грузовые и пассажирские. Паровозные заводы построили на юге Малороссии, где обнаружились большие запасы железной руды и угля, пригодного для выплавки чугуна и стали, и конечно же на Урале, в исконной демидовской промышленной вотчине. Вагоностроительные заводы возвели там, где было много делового леса — в Воронеже, Нижнем Новгороде, а потом и в Перми, Екатеринбурге. В 1820 году начали прокладывать дорогу между столицами, в ее проектировании участвовал юный Николай Павлович; по его настоянию тогда же начались работы по выбору и изучению трассы Трансроссийской магистрали, от Москвы до Иркутска через важнейшие губернские города. Теперь, как сказал император, последний участок этой магистрали ложился на плечи молодого генерал-губернатора.
Молодого, вздохнул Муравьев, конечно, молодого: только-только стукнуло тридцать восемь и женат чуть более полугода. Он снова оглянулся на раскинувшуюся во сне Катрин, залюбовался ее обнажившейся грудью… Хорошая это придумка — спальный вагон: тут тебе и гостиная, и спальня с широкой постелью, и удобный туалет со стульчаком, для слуг — отдельное купе. А как же иначе? Вон только от Петербурга до Москвы ехать двенадцать часов, а от Москвы — сутки за сутками, разве столько высидишь?! Муравьев вспомнил, как еще совсем недавно, какой-то десяток лет назад, ездили на перекладных, да в кибитках или колясках, и, улыбнувшись, покрутил головой: вот уж верно, к хорошему быстро привыкаешь.
Итак, во-первых, «железка» до Иркутска. «За счет внутренних резервов»! Где их только искать? Ну, ладно, посмотрим, а что во-вторых, в-третьих и так далее?
Во-вторых, понятно, нужна хорошая дорога к океану. Пусть пока не железная. Тут два варианта: водой до Якутска, а дальше — тракт до Охотска, либо по Амуру до моря. Но — Амур-то ничейный: маньчжуры полтораста лет как прогнали с него русских казаков, однако сами его так и не заняли. И что из этого следует? А из этого следует, что занятие Амура ложится тоже на твои плечи, ваше превосходительство. Впрочем, на Амур России надо возвращаться в любом случае. Петропавловский порт на Камчатке зимой замерзает, через Русскую Америку и Гавайи не больно-то наторгуешься, а торговать просто жизненно необходимо, чтобы закрепиться на Тихом океане. То есть нужны незамерзающие или, по крайней мере, мало замерзающие порты. А к ним, опять же, — дороги, желательно железные!
Отсюда — в-третьих: требуется развивать промышленность. Не тащить же паровозы и вагоны через половину России. Да и рельсы тоже.
И здесь без помощи Русской Америки не обойтись. У них хорошие геологи, сталевары, опытные горные инженеры и, как это ни удивительно, рабочие руки. Если раньше Русская Америка страдала от нехватки людей, потому что опиралась только на прибывающих из России, то сейчас выяснилось, что индейцы и эскимосы не только охотники и воины, но и прекрасные рабочие.
Да, совсем забыл, усмехнулся генерал-губернатор, позарез нужен электрический телеграф. Придумали его не в Русской Америке, но она моментально подхватила новинку, профинансировала научные исследования в Императорской академии наук, и вот вам, пожалуйста, некий Якоби сделал буквопечатающий аппарат, который тут же пошел в работу. За три или четыре года этот телеграф охватил не только Аляску и Калифорнию — российские американцы протянули провод — они его называют кабель — по дну океана от Форта Росс до Гавайев и от Шелихова до Петропавловска. Да еще и империю Орегон прихватили.
А в России только и сподобились — от столицы до столицы. Воздух там, в Америке, что ли, другой, что у них все спорится, а у нас тормозится? Если и дальше так дело пойдет, плюнет Русская Америка на метрополию и отделится от нее, как отделились английские колонии от своей империи. И поделом будет размазне России!
Эк, куда меня занесло, покачал головой Муравьев. С такими мыслями надо быть поосторожней: глядишь, и в революционеры-сепаратисты запишут…
За вагонным окном замелькали дома и домишки, улицы с людьми, лошадьми, повозками… закрытый полосатым шлагбаумом переезд, перед которым стояли два паромобиля, оранжевый и зеленый… двухэтажный кирпичный особняк, с портиком и колоннадой, над ним развевался на ветру государственный триколор — очевидно, городская управа…
Канск! Столица сибирских золотопромышленников! Вот они, внутренние резервы, возликовал генерал-губернатор, скинутся господа предприниматели и дорогу не только до Иркутска, но и до Пекина дотянем. Не задаром, конечно, а баш на баш: мы вам современную дорогу, вы нам обратно Приамурье. Хватит быть собакой на сене: сам не ам и другому не дам. За сто пятьдесят лет ни одного маломальского городка не поставили, ни одной дороги не провели — не то, что наши казаки: прошли два раза по Амуру и давай остроги рубить, в землю врастать, корни пускать — на веки вечные!
У генерал-губернатора даже глаза повлажнели от избытка чувств, но он постарался взять себя в руки. Служба, прежде всего служба. Поезд дальше не идет, надо пересаживаться на коляски и повозки. Тут, конечно, будет торжественная встреча с местной верхушкой общества и обед, вот на нем-то он и призовет настоятельно купцов и промышленников к участию в общеполезном деле. Оно, ведь, и верно общеполезное: железная дорога позволит им развернуться в торговле с Китаем и тем же англичанам укорот дать, а то они вообще распоясались — за тридевять земель от своих берегов ведут себя так, будто они в Поднебесной полные хозяева. Побили слабого и довольны: можно с него три шкуры драть, а взамен — кукиш и даже без масла! То ли дело мы, русские: куда ни придем, первым делом строить начинаем…
Однако, пора будить Катюшу: ей тоже надлежит являться рядом с мужем.
Небольшой перрон станции был забит людьми. В первом ряду стояли городские чины (градоначальник со своими присными), именитые горожане (те самые купцы и промышленники), разночинная, так сказать, интеллигенция (учители, докторы). Сколько их может быть в таком городишке? Как раз на первый ряд и хватает. Далее толпился простой народ: любопытственно же поглазеть на нового генерал-губернатора, да еще, говорят, до неприличия молодого.
Муравьеву открыли дверь, и он ступил на перрон. Отдал честь и оборотился, подавая руку красавице-жене, выходящей из вагона. И услышал за спиной негромкий одобрительный гул, волной прокатившийся по толпе встречающих и затихший где-то возле флигелька вокзала.
Похоже, понравились. Но разве могли не понравиться?
Он — хоть и невысокого роста, но в ладно сидящем темно-зеленом мундире с генеральскими эполетами на плечах, в портупее с саблей на правом боку (раненая правая рука не владела оружием; а сабля, кстати, наградная, «За храбрость»), в походной фуражке на рыжеватых кудрях, непокорно вырывавшихся из-под околыша; темно-русые усы и бакенбарды без единого седого волоска, десяток боевых орденов — все говорило об уверенности, целеустремленности и самой высокой поддержке сверху. Ни для кого не было секретом, что император любил ставить на высокие посты боевых офицеров, потому что они знали, что такое дисциплина и исполнительность, а без оных качеств, говаривал Николай Павлович, ни одно дело не сладится.
Она — в бархатном малиновом салопе с пелериной, отделанной мехом куницы, в малиновой же шляпе с черной вуалеткой и павлиньим перышком с маленьким радужным «глазком»; на округлом лице, обрамленном каштановыми локонами, точеный носик с чуть приподнятым кончиком, огромные сияющие карие глаза и яркие чувственные губы — все дышит юной женственностью, влюбленностью в жизнь и своего мужа. Не женщина, а сплошное очарование!
Мужчины, как заметил Муравьев, все норовили скосить глаза на Катрин и только вынужденно переводили взгляды на генерала. Это его нисколько не огорчало, наоборот, он был доволен, что имеется еще рычаг воздействия на тех, кто вздумает сопротивляться его поискам внутренних резервов. За жену он не беспокоился: она прелестна, но не легкомысленна, сумела дать отпор самому императору, когда тот предложил прогуляться с ним по залам Зимнего дворца. А ему, Муравьеву, после этого случая, сказала:
— Милый, если я полюблю кого-то другого, ты об этом узнаешь первым.
Для настойчивых ухажеров у Екатерины Николаевны была заготовлена убийственная фраза:
— Мне безумно приятно ваше внимание, но давайте не будем осложнять наши добрые отношения.
После чего умный человек понимал, что ему «не светит», и снимал «осаду», а на глупых Катюша вообще не обращала внимания.
Муравьев безумно любил жену и верил ей безоговорочно. С той поры, как они встретились, чем бы он ни занимался, что бы ни делал, он делал это под знаком любви и ради любви.
Вот и Амур собрался вернуть, и с Китаем задружить — во имя любви.
…Из первого ряда встречающих вышли три здоровенных бородатых мужика; средний, чью окладистую бороду прошили серебряные нити, держал на вышитом рушнике огромный каравай душистого хлеба, увенчанный золотой солонкой с кучкой соли; двое помоложе, волосом чернявые, поддерживали крылья рушника — все трое, они как бы олицетворяли единое целое. Православие, самодержавие, народность — вспомнил генерал-губернатор новомодную формулу Российской империи, предложенную министром народного просвещения графом Уваровым, и неожиданно для себя не согласился: нет, пожалуй, единство трех континентов — Европы, Азии и Америки — в границах русской империи, так будет верней!
Он отломил край каравая, разделил его с Екатериной Николаевной — они обмакнули хлеб в соль и вкусили гостеприимства земли Канской.
Народ закричал «ура!», вверх полетели шапки; первые ряды похлопали. Начались церемониальные речи. Пока что краткие, длинные предполагаются обычно на торжественном обеде, который, разумеется, и воспоследовал в доме главного золотопромышленника края Гаврилы Машарова, того самого, который держал при встрече хлеб-соль вкупе с родными братьями. А дом этот стоял в тайге, на берегу красавицы-реки Кан, не дом, а настоящий дворец — трехэтажный, со стеклянными галереями, оранжереей, зимним садом с пальмами и фруктовыми деревьями. Хозяин, проведя именитых гостей по всем уголкам дворца, с гордостью показал главную достопримечательность — 8-фунтовую золотую медаль с выгравированной надписью: «Гаврила Машаровъ — императоръ вс;я тайги». Генерал-губернатор не преминул сказать о ней в своей инаугурационной — так насмешливо назвала ее Екатерина Николаевна — довольно пространной речи:
— …Одна из главных задач, которые назвал мне в напутствие государь, — это прокладка железной дороги до Иркутска. Думаю, важность сего предприятия для всей России не вызывает сомнений. Однако мне видится ее продолжение — вокруг Байкала и далее, до Пекина. Эта дорога поможет нам вернуть в лоно Отечества некогда утраченные земли по Амуру и крепко встать на берегу Великого океана. Но… у казны нет денег на сие предприятие. Однако деньги есть у вас, уважаемые купцы и предприниматели. Так не лучше ли вложить их в компанию по строительству дороги, позарез нужной вам самим, нежели пускать их на красивые безделушки типа медали «императора тайги»? Никто не будет «императором дороги», но каждый станет ее акционером. А главу компании выберете сами, хотя я, со своей стороны, предложил бы вашего «таежного Наполеона» Гаврилу Федоровича Машарова.
Генерал-губернатор сделал паузу, оглядел застолье. Лица торговцев и промышленников отражали глубокое раздумье, кое-кто взглядывал на Машаровых — как поведут себя они? И когда затишье стало уже нестерпимым, Гаврила встал и захлопал огромными ладонями, будто орел, разминающий крылья перед полетом.
Муравьев, не скрывая радости, зааплодировал встречно. Их дружно поддержало все высокое собрание.
Как там китайцы говорят: «Дорога в тысячу ли начинается с первого шага»?
Первый шаг был сделан.
ПРОДОЛЖЕНИЕ Гл.25 http://www.proza.ru/2017/10/25/2006
ПРЕДЫДУЩИЕ ГЛАВЫ:
Глава 1 http://www.proza.ru/2016/03/20/1617
Глава 2 http://www.proza.ru/2016/03/20/1639
Глава 3 http://www.proza.ru/2016/03/20/1643
Глава 4 http://www.proza.ru/2016/03/30/1270
Глава 5 http://www.proza.ru/2017/03/04/127
Глава 6 http://www.proza.ru/2017/03/04/136
Глава 7 http://www.proza.ru/2017/03/04/139
Глава 8 http://www.proza.ru/2017/03/12/2036
Глава 9 http://www.proza.ru/2017/03/16/201
Глава 10 http://www.proza.ru/2017/03/17/1891
Глава 11 http://www.proza.ru/2017/04/10/2233
Глава 12 http://www.proza.ru/2017/04/13/687
Глава 13 http://www.proza.ru/2017/04/19/1932
Глава 14 http://www.proza.ru/2017/05/18/890
Глава 15 http://www.proza.ru/2017/05/30/1305
Глава 16 http://www.proza.ru/2017/05/30/1327
Глава 17 http://www.proza.ru/2017/05/30/1335
Глава 18 http://www.proza.ru/2017/05/31/2154
Глава 19 http://www.proza.ru/2017/09/26/858
Глава 20 http://www.proza.ru/2017/10/01/23
Глава 21 http://www.proza.ru/2017/10/03/68
Глава 22 http://www.proza.ru/2017/10/04/155
Глава 23 http://www.proza.ru/2017/10/12/2031