Согласно «Русскому провинциальному некрополю» (1914) на погосте с. Сельцо-Карельское похоронен Чередеев Иван Васильевич, генерал-майор (ум. 4 декабря 1866 г., 64 лет) с женой Марией Григорьевной (ум. 5 ноября 1868 г., 51 г.) Могила не сохранилась. Кто этот человек и почему похоронен в Сельце-Карельском (ныне Удомельский р-н Тверской обл.)?
Завоевав в конце XVIII в. большие территории на западном и восточном берегах Азовского моря, Россия получила возможность расширить морскую торговлю. Русские люди в начале XIX в. стали активно осваивать Кубань. Поэтому, чтобы способствовать дальнейшему экономическому развитию столь благодатного края, необходимо было создать крупный торговый порт.
Эту задачу пытались воплотить кавказский наместник М.С. Воронцов и командующий Черноморским флотом М.П. Лазарев. Самым подходящим местом для устройства порта на азовском побережье была выбрана Ейская коса. Управляющий гражданской частью Ставропольской губернии генерал Н.С. Завадовский прибыл туда для осмотра, после чего сделал представление в столицу. Император Николай I начертал свою резолюцию: «Быть посему». После чего 23 февраля 1848 г. издал указ о строительстве порта и учреждении города, который стали именовать портовый город Ейск. Его начали ставить на месте старинной крепости под названием Ханский городок, возведенный ногайцами еще во времена правления крымского хана Шагин-Гирея.
Настоящим крестным отцом Ейска называют первого постоянного градоначальника полковника князя А.С. Голицына. Его почти пятилетнее правление пришлось на самый хлопотный период становления города. При князе Алексее Сергеевиче построили первую церковь, был сооружен и начал работать первый порт, строились жилые дома, торговые учреждения, городская ратуша с сиротским и словесным судом, открыто первое учебное заведение. В самом начале 1853 г. князя Голицына производят в чин генерал-майора и переводят на другую службу.
Вторым начальником портового города Ейска назначили полковника генерального штаба Ивана Васильевича Чередеева. Во всех источниках по истории Ейска о нем встречается одна и та же фраза – «о нем, кроме имени, почти ничего неизвестно». Это несправедливо, ведь Чередеев не только сумел продолжить начатое князем Голицыным, но на его долю также выпали все тяготы и испытания, принесенные Крымской войной. Управление городом поручалось особому лицу, которое состояло в непосредственном подчинении атамана Черноморского войска, под главным начальством наместника кавказского. На эту должность назначали людей военных с отличной репутацией, которые могли выполнить любое порученное ответственное дело.
Формулярный список И.В. Чередеева за 1 января 1851 г. полностью соответствуют этим требованиям:
«Родился в 1803 г., происходил из семьи военного Тверской губернии, вероисповедания православного.
В службу вступил в Бутырский пехотный полк рядовым – 27.12.1821 г.
Произведен в унтер-офицеры – 16.03.1822 г., в прапорщики – 26.12.1828 г. Назначен в должность адъютанта к командиру 3-й бригады 21-й пех. дивизии – 11.10.1832 г.
Сдал должность адъютанта и назначен в Кабардинский егерский полк – 19.05.1833 г.
Зачислен в должность старшего адъютанта в Штаб командующего войсками Кавказской армии – 19.11.1834 г.
Произведен в подпоручики – 07.12.1835 г.
Назначен в должность адъютанта к командующему войсками на Кавказской линии и Черномории – 03.04.1836 г. Переведен в лейб-гвардейский Егерский полк подпоручиком – 12.05.1836 г.
Произведен в поручики – 27.05.1837 г.
Назначен адъютантом к командующему войсками на Кавказской линии и Черномории – 13.07.1838 г.
Произведен в штабс-капитаны – 19.12.1839 г.
Назначен майором по особым поручениям к командующему войсками на Кавказской линии и Черномории – 04.06.1842 г.
Утвержден в должности командира полубригады конно-подвижного магазина – 12.11.1842 г.
Произведен в подполковники – 13.07.1845 г.
Назначен Кизлярским командиром – 17.05.1848 г.
Произведен в полковники – 13.07.1849 г.
Находился в кампании 1831-1845 гг. против горских народов.
За время службы получил следующие награды:
– орден Св. Анны 3 й ст. с бантом – 1831 г.;
– пожалован годовым жалованьем – 1837 г.;
– пожалован золотой полусаблей с надписью "За храбрость" – 1839 г.;
– орден Св. Владимира 4 й ст. с бантом 30.06.1841 г.;
– орден Св. Станислава 2 й ст. – 1843 г.;
– орден Св. Анны 2 й ст. – 1844 г.;
– орден Св. Георгия 4-го класса – 26.11.1847 г.;
– орден Св. Анны 2 й ст. с императорской короной – 1848 г.;
– знак отличия за 15 лет беспорочной службы – 1849 г.
Наказаниям и взысканиям, связанным с ограничением в преимуществах по службе, не подвергался.
Женат на вдове умершего доктора, надворного советника Рождественского Марье Григорьевой, православного вероисповедания. Детей не имеет».
Прибыв в Ейск, И.В. Чередеев продолжил строительство и благоустройство города.
Город рос в основном за счет купцов, коммерсантов, ремесленников, церковнослужителей, но для строительства требовалось много кирпича и черепицы. Если до 1852 г. кирпичных и черепичных заводиков насчитывалось до десятка, то только за 1853 г. открылось шесть заводов. Население молодого города быстро росло.
Переселенцы из 22 российских губерний, преодолевая тысячи километров, добирались до Ейска. В связи с этим фактом у полковника Чередеева появились проблемы с жандармерией. Историк Х. Стродс (г. Рига) в своем исследовании «Начало переселения латышских крестьян в Россию в 40-е-60 е гг. XIX в.» упоминает и о нашем герое:
«Третья волна переселения относится к 1853-1854 годам. Юридически переселение считалось легальным, ибо, согласно лифляндскому закону от 1849 года, крестьянам разрешалось менять место жительства. Движение было вызвано, главным образом, тяжелым экономическим положением батраков, многие из которых потеряли работу с началом перехода от барщины на работу по свободным договорам.
По данным жандармерии, причиной переселения в 1853 году явилось письмо лифляндского крестьянина Зариньша коменданту города Ейска на Азовском море полковнику Чередееву, о желании его семьи и ещё 14 семей переселиться в Ейск. Положительный ответ полковника Чередеева Зариньшу и мещанину из г. Якобштадт Г. Круглову был переведен на латышский язык и распространен в деревнях. Это способствовало активизации переселенческого движения. Например, только в одном имении 73 семьи отказались выполнять барщину и сообщили о желании переехать в Ейск. Жандармерия оценила позицию полковника Чередеева как "вредную для края", так как он стимулировал переселение крестьян.
…Однако жандармерия признала, что крестьянское движение "… происходит из-за затруднительных условий в их отношениях с помещиками, которые они не могут выполнить"».
Кому удалось получить статус жителя нового города, т.е. приписку, определялись в мещанское сословие, а при наличии средств – в купеческое. Несколько позднее, с 1854 г., среди жителей начнут появляться и иностранные купцы. Перейдя в разряд «лиц, окончательно причисленных в портовый город Ейск», переселенец получал участок под застройку, где ставил свой дом и по средствам строил небольшой заводишко или мастерскую. В 1854 г. трудами градоначальника И.В. Чередеева достроили торговый центр – Гостиный двор. Еще два года назад на этом месте было болото.
Вместе с городом быстро рос и развивался морской порт. Ближе к основанию косы поставили временную пристань длиной в 100 сажен, но все равно не хватало места для прибывавших кораблей. Только в 1853 г. сюда пришло 163 судна, в т.ч. семь иностранных. Товарооборот в этот год достиг миллиона рублей. Развивалось и пассажирское пароходство.
Принимала участие в благоустройстве города и жена градоначальника – Мария Григорьевна. Еще при князе А.С. Голицыне на Покровской площади по улице Греческой построили Старо-Покровскую церковь. В России храм называли «кораблем в небо», в Ейске это было сделано в прямом смысле. Церковь построили из старого большого деревянного судна. Размер ее был 13 х 10 м. Здесь хранились дары таганрогского купечества ко дню официального открытия города Ейск (19.08.1848): евангелие, потир, дискос, звездница, копие и блюдце, а также подарок епископа Кавказского Иеремия – икона Святителя Николая Мирликийского Чудотворца. При участии М.Г. Чередеевой в 1853 г. храм был расширен на 14 аршин (9,9 м) и пристроен новый придел.
14 сентября 1853 г. Турция прервала дипломатические отношения и объявила России войну. Русские армия и флот той же осенью одержали ряд крупных побед на Черном море и над турецкими сухопутными силами на Дунае. Союзники Турции – Англия и Франция – в феврале 1854 г. объявили России войну и ввели на Черное море свой объединенный флот. В сентябре они высадили в Крыму экспедиционную армию и осадили Севастополь. До мая 1855 г. английские, французские, турецкие, а позже присоединившиеся к ним сардинские войска предприняли пять массированных бомбардировок и штурмов, но севастопольцы выдержали.
Авторы книги «Азовский флот и флотилии» А.Н. Карпов и В.Г. Коган пишут:
«Стремись сломить сопротивление Севастополя и ускорить осуществление своей захватнической программы, союзное командование весной 1855 года разработало план экспедиции англо-французского флота в Азовское море, рассчитывая нанести удар по важному в экономическом и стратегическом отношениях району южной России – Приазовью.
Ко времени Крымской войны Приазовье являлось одним из крупнейших хлебоэкспортных районов России. Кроме хлеба в Таганрог, Ростов, Ейск, Мариуполь и другие порты из разных областей страны привозились для продажи большие партии шерсти, кож, железа, леса, меда, масла, сала и многих других продуктов. Через Приазовье пролегал кратчайший путь из Центральной России на Кавказ. С началом войны Приазовье стало крупной продовольственной и военной базой, откуда в Крым и на Кавказ поступали боезапасы, продовольствие, воинское пополнение.
Стратегическое значение Азовского моря и Приазовья определялось также их промежуточным положением между Кавказом и Крымским полуостровом, где развернулись решающие военные действия.
Одной из главных задач, которая стояла перед Азовской экспедицией англо-французского флота, было уничтожение наших южных опорных береговых пунктов и военно-продовольственных баз, а также уничтожение военного и торгового флота.
Согласно разработанного объединенным командованием плана, 12 мая 1855 года англо-французский флот из 57 кораблей, 11 плавбатарей и нескольких десятков мелких судов вошел в Керченский пролив. На его борту находилось 16-тысячное войско.
… Захват побережий Керченского пролива давал возможность англо-французскому флоту войти в Азовское морс, нанести удар по его портам – важнейшим базам снабжения русских войск продовольствием, военным снаряжением, людскими резервами, прекратить с ними морские сообщения Крыма, Причерноморья и Закубанского края, создать угрозу сухопутным коммуникациям Крыма с Россией…
Приступая к операциям на Азовском море и рассчитывая на их успешное решение, англо-французское командование стремилось отвлечь часть русских сил с главных театров войны – Крымского и Закавказского.
Победами объединенного флота в Азовском море союзное командование надеялось поднять моральный дух своих войск, утративших веру в успех осады Севастополя».
Азовская флотилия, охранявшая Керченский пролив, из-за своей малочисленности и слабости вооружения не могла оказать серьезного сопротивления вражескому флоту.
Уже к 22 мая 1855 г. к неукрепленному Таганрогу подошли англо-французские корабли. В город были направлены парламентеры с требованиями сдать Таганрог без боя. Таганрогский гарнизон состоял из двух полков казаков, гарнизонного полубатальона и 200 ополченцев, не имел ни одного артиллерийского орудия. Военный губернатор генерал-майор Г.П. Толстой на предложение о сдаче ответил: «Русские не сдают своих городов. Таганрог не крепость; орудий у нас нет. Вы можете бомбардировать город безнаказанно, не опасаясь получить в ответ хотя бы единый выстрел. Но таково ли призвание воина? Выходите на берег, мы померяемся силами, и если ваша возьмет, то мы ляжем до последнего, исполнив свой долг».
Шесть часов длился обстрел неприятельскими кораблями города, но все попытки десантных отрядов союзников высадиться на берег и захватить город были отбиты.
13 мая 1855 г. Чередеев получил извещение о том, что «неприятель сделал высадку на крымский берег в Камыш-Буруне и занял Керчь в Еникале и эскадра его, состоящая из мелких паровых судов и плавучих батарей, находится в Керченском проливе против нашей батареи на косе Чушка, и можно предположить, что она ворвется в Азовское море». В Ейск по приказу наказного атамана Черноморского казачьего войска генерал-майора Кухаренко был послан 59 й Донской полк. В самом городе должны были расположиться только две сотни, а остальные направлены в Должанскую и Камышеватскую станицы до реки Ясени. Ивану Васильеву приказано было собирать ополчение из местных жителей для обороны Ейска. Для защиты города также выступил первый резервный батальон, а второй должен был поддерживать казаков в прибрежных станицах.
17 мая в Ейске стало известно, что англо-французская эскадра прорвалась и пиратствует в Азовском море, обстреливает из орудий прибрежные селения. В тот же день на море заметили четыре вражеских судна. В период с 24-25 мая неприятельская эскадра уже насчитывала 18 военных пароходов. К несчастью, русские военные части, посланные для обороны города, еще не подошли и ейчане, таким образом, оказались один на один с превосходящими силами врага.
В личной храбрости полковника И.В. Чередеева, чья жизнь прошла в боях и походах, сомневаться не приходилось, и сдавать город он не собирался. Но все его попытки собрать добровольцев в ополчение потерпели неудачу. Жители портового города, несмотря на горячие призывы градоначальника с оружием в руках защищать Отечество, стали разбегаться по окрестным хуторам, а также уходили в балку Круглую. Причиной такого поведения ейчан были не только орудия англо-французского флота, которые они неспешно готовили к бомбардировке побережья, а больше покушение на царскую привилегию переселенцев, освобождавшую их от воинской повинности. Мужчины боялись быть мобилизованными в армию и таким образом из статуса мещан получить на многие годы статус солдата.
Вскоре началась паника и бегство из города. Чередеев в бессилии остановить с малосильной командой не только врага, но и своих горожан, приказал городским властям срочно вывозить архивы и деньги в станицу Староминскую. Более состоятельное сословие население – купцы, собрав на подводы имущество поценнее, тоже направились туда. Оставшиеся ейчане, возмущенные бегством чиновников и купцов, пытались воспрепятствовать этому. Полковник Чередеев, воспрянув духом, обратился к людям с просьбой защищать свои дома, но жители категорически не желали участвовать в боевых действиях. Управление городом было потеряно. В обстановке общей паники по приказу начальника местной команды собралась делегация пожилых купцов, которые должны были вступить с неприятелем в переговоры.
Союзники не могли не заметить хаоса, творящегося на берегу и решили воспользоваться благоприятными для них условиями для высадки десанта. Как только первый взвод англо-французских солдат вступил на ейскую землю, случилось позорное для русских людей дело. Купцы, забыв про переговоры, упали на колени перед захватчиками и протянули им как дорогим гостям хлеб-соль. Они слезно умоляли пощадить город от бомбардировки и разграбления. Встречая вооруженное сопротивление почти на всем русском побережье Азовского моря, союзники пошли на уступки, т.е. оставили город в покое. Но потребовали уничтожить все запасы хлеба и провианта, хранящихся на складах и в магазинах, чтобы они не достались русским защитникам осажденного Севастополя. Воля победителей была тут же исполнена: хлеб частично вывезен в степь и предан огню, а остальной смешан с известью. Неприятельские солдаты, обойдя берег, подожгли многочисленные скирды сена, расположенные на берегу лимана. Густые клубы дыма окутали окрестности злосчастного города. Что мог сделать в этой ситуации полковник Чередеев, оставленный в одиночестве не только жителями города, но и русским командованием, вовремя не сумевшим прислать войска для обороны?
Этот горький урок не прошел даром. 22 октября английская эскадра из восьми кораблей вновь появилась на ейском рейде. Командир эскадры Шерерд Озборн, оставив три корабля к северу от Ейска, с остальными попытался сжечь все селения залиманья, а также многочисленные склады и магазины. Сохранился доклад Озборна контр-адмиралу Эдуарду Лайензу о событиях 22 25 октября, когда была предпринята попытка штурмовать Ейск.
Рано утром английские корабли вошли в лиман на расстояние выстрела от восточной оконечности Ейска и соседней с городом степи. В этом месте на протяжении 4 миль тянулись скирды хлеба и сена. На косе располагались склады, лодки. Озборн, не ожидая серьезного сопротивления, решил атаковать все доступные пункты разом. Три отряда высадились на берег на расстоянии мили друг от друга. Морских пехотинцев встретили ружейным огнем ейские ополченцы, укрывавшиеся за легким бруствером. Немногочисленные и неопытные стрелки не смогли причинить большого урона англичанам, и те сумели не только высадиться, но и начали поджигать дома, склады и лодки на берегу лимана. Но успех этот был кратким. Неожиданно для неприятеля их атаковали конные казаки. Командор Озборн приказал своим отрядам соединиться, но это оказалось сделать не так-то просто.
Бой разгорался. Жители Ейска из окон своих домов ружейным огнем поддерживали казаков, которые пытались отрезать англичан от шлюпок. Не выдержав натиска, два других неприятельских десантных отряда бросились к шлюпкам и отплыли к своим пароходам.
Потерпев неудачу на суше, Озсборн приказал бомбардировать город. Артиллерийский обстрел продолжался двое суток. Было разрушено и сожжено множество домов мирных жителей. Не пощадили и Покровский храм. Английские снаряды пробивали насквозь хрупкий корпус церкви, построенной из корабля. 24 октября бомбардировка прекратилась, и англичане вновь высадили морских пехотинцев. Донские и черноморские казаки под командованием полковника Дорошенко отбили атаку десантников и заставили их вернуться на корабли. Получив достойный отпор, неприятельская эскадра ушла в море.
Несмотря на силу своей мощи, союзный флот мог безраздельно господствовать только на Азовском море. Но на суше, когда неприятель сталкивался с казачьими, армейскими войсками и ополченцами, защищавшими Приазовье, он терпел одно поражение за другим. Это сыграло большую роль в борьбе русских войск на Крымском и Закавказском театрах войны.
По окончании Крымской войны наиболее отличившиеся ополченцы из жителей Ейска были награждены орденами и медалями. Полковник Чередеев была также представлен к ордену Св. Владимира 3 степени.
Жизнь Ейска продолжалась. И Чередееву предстояло восстановить разрушенный войной город. Отстраивались не только жилые дома, но и магазины, лавки, кабаки, постоялые дворы. Строили кустарные заводики: кирпичные, черепичные, гончарные, кожевенные, салотопенные, свечные, мукомольные и т.д.
Город разрастался, и надо заметить, что застройщики вынуждены были строиться на территории с довольно сложным ландшафтом, где преобладали овраги и низкие затопляемые места.
В 1855 г. на одной из самых важных площадей города – Сенной, где шла торговля хлебом, фуражом, дровами и скотом, городские власти разрешили строить амбары и склады для зерна.
Полковник Чередеев оставался начальником портового города вплоть до ухода в отставку в 1858 году. Также как и его предшественник, князь А.С. Голицын, он прослужил в этой должности пять лет. За труды в строительстве, благоустройстве города и порта Ейска его производят в чин генерал-майора.
В дальнейшем супруги Чередеевы уехали в своё имение в Тверскую губернию. За долгую службу Иван Васильевич большого состояния так и не скопил. За ним числилось 27 крепостных душ мужского пола и имение Языково Рословской волости Калязинского уезда, владельцем которого он был записан в 1858 году. В «Генеалогии господ дворян Тверской губернии» И.В. Чередеев не числится. В 1830-1840 х гг. в III часть записаны только Иван Иванович и Иван Григорьевич Чередеевы.
Отставной генерал-майор И.В. Чередеев купил на имя своей жены имение Лисицыно Вышневолоцкого уезда Сельце-Карельского прихода, где они и провели свои последние годы жизни. (Где точно находилось это имение – установить не удалось). Детей у них не было. Жили лисицынские помещики небогато, доход был небольшим. Что представить несложно, например, в д. Максимовское Чередеевы имели 16 дворов, в той же деревне помещица П.Г. Максимова имела пять дворов, а на землях Мазовской было 8 дворов. В итоге в одной деревне существовали три общины, с тремя земельными устройствами, с тремя раздельными покосами и тремя отдельными выпасами для скота.
Иван Васильевич скончался 4 декабря 1866 г. в возрасте 64 лет и был похоронен на погосте при храме Рождества Иоанна Предтечи в Сельце-Карельском. После смерти мужа Мария Григорьевна прожила недолго. По сохранившимся документам видно, что еще нестарая женщина совершенно отреклась от мира и жила в одиночестве. На могильной плите указана дата ее смерти – «5 ноября 1868 года в возрасте 51 г.», похоронена была рядом с супругом.
В Государственном архиве Тверской области сохранилось уведомление о продаже имения Лисицыно Вышневолоцкого уезда генерал-майорши Марии Григорьевны Чередеевой, направленное Тверским губернским правлением губернскому предводителю дворянства 3 мая 1869 г., а 19 ноября того же года опять же губернский предводитель дворянства получил письмо А.Г. Максимович с просьбой сообщить о судьбе сестры М.Г. Чередеевой и ее имения. (Т.е., скорее всего, Чердеевы купили Лисицино, потому что здесь жила сестра жены Ивана Васильевича). Только 22 мая 1870 г. Вышневолоцкий уездный предводитель дворянства предоставил тверскому начальству завещание Чередеевой и отчет о состоянии имения.
На жизнь начальника портового города Ейск генерал-майора Чередеева выпали самые кровопролитные и жестокие годы Кавказской войны, а также Крымская война. Есть старая пословица «Воинские подвиги шумят и блестят, гражданские темны и глухи». Люди уходят в вечность, это неостановимо, но дела их остаются. Осталась память и о И.В. Чередееве. Это, прежде всего, город Ейск. Россия так и создавалась – трудом великих и простых людей. Об одном пишут книги и исследования, о другом остаются лишь скупые даты на могильном памятнике. Но нередко эти строки могут рассказать о многом.
Деревянный Храм Воскресения Христова (1719 г.).
Фото Л.Б. Назаровой, ноябрь 2013 года.