Резкий непонятный шум выдернул её из сна. Бешено колотилось сердце, кругом стояла жуткая тишина.
«Что бы это могло быть?» - подумала она, пытаясь остановить сердце.
Тишина звенела, наводя ужас. «Надо встать и выяснить, что это было!».
Но встать было страшно! Что её разбудило, сейчас пугало ещё больше.
«Это всё дурной сон. Выкинуть всё из головы и уснуть!»
Но, уснуть не удавалось. Непонятный шум или стук, что вывел её из сна, не давал покоя. В голове мысли замерли. Напряжение росло.
«Я сойду с ума, если сейчас не встану и не узнаю, что случилось!»
Но, вместо этого она спряталась под одеяло, но тут же, испугавшись, встала.
В голове было пусто, сердце продолжало часто биться. В темноте нащупала халат и накинула на себя. Тихо пошла по комнате к выключателю. Протянула руку и… не решилась включить свет. Неясность пугала, но страшнее было увидеть причину её пробуждения. Собравшись с силами, зажмурив глаза, включила свет. Сжав уши, и не открывая глаз, постояла немного. Кругом стояла гнетущая тишина.
Она решилась открыть глаза. В комнате ничего подозрительного не было. Всё было, как всегда: кровать, кресло, торшер, туалетный столик. Ничего, что могло бы её испугать. Покосившись на дверь спальни, прислушалась. Затем тихо на цыпочках прошла на кухню. Включив свет, и не обнаружив ничего страшного, сама себя обругала: «Трусиха! Это всё сон! Надо же из-за вчерашней ссоры с Олегом, напридумывала чёрте что. Мы и раньше ссорились. Завтра он придёт, и мы помиримся. Купит мне букет алых роз и попросит прощения».
Она вздохнула и прошла в ванную. Всё равно не уснуть. «Зря, всё зря! Наговорила Олегу кучу обидных слов. Прогнала в ночь».
Стоя под холодным душем, пыталась найти себе оправдание и не нашла. Выключив воду, завернулась в полотенце и вышла в коридор. Сердце её остановилось, а потом резко, больно застучало в грудную клетку. Окно было разбито, осколки рассыпались по ковру. Ночной ветер шевелил занавески, а казалось и волосы на голове. Внезапно она замерзла. Стоя в нерешительности, смотрела на осколки.
«Олег, где ты? Мне страшно! Как было бы хорошо, если бы он был рядом. В его надёжных руках все мои неприятности показались бы сущим пустяком».
- «Ну и что? Птица влетела в окно, разбив его и всё! Чего ты испугалась?»
- «Да, Олег бы всё поставил на свои места. С Олегом жить легко и просто. Что ж ты, дурёха, позвони ему и он приедет!».
Она вернулась в комнату и позвонила. Долго ждала ответа. Ей казалось, что слышит знакомую мелодию его телефона.
«Абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Отключившись, она села в кресло: «Ничего. Он увидит от кого звонок и перезвонит сам».
Забралась с ногами в кресло и принялась ждать и незаметно уснула.
«Именем Российской Федерации признать Сазонову Ольгу Вячеславовну виновной»
«Нет, я не виновата!»
Открыв глаза, она пошевелилась. Тело занемело от неудобной позы. Встала, чтобы размяться. «Приснится же такое!»
Сквозь занавески пробивался рассвет. Внезапно вспомнив ночное происшествие, вздрогнула и попыталась снова позвонить. Напрасно! На кухне, заварив себе крепкий кофе, попыталась собраться с мыслями: «Найду Олега, и он всё уладит».
Одевшись в потрёпанные джинсы, любимый зелёный свитер, накинув на себя курточку, она взяла зонт на случай дождя. У двери замешкалась, открыть входные двери было жутковато.
- «Дурёха! Ночь прошла. Что страшного на лестничной площадке? Нужно найти Олега, и всё утрясётся!»
- Именем Российской Федерации признать виновной Сазонову Ольгу Вячеславовну в умышленном убийстве Петрова Олега Сергеевича и назначить наказание в виде 15 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима».
- «Нет! Я не виновата! Я не убивала!»
На Ольгу надели наручники и вывели из зала суда. На улице было многолюдно, журналисты щёлкали фотоаппаратами, из толпы кричали, а что не понять. Люди в форме втолкнули её в машину.
«Всё это сон! Жуткий сон! Я проснусь, а Олег рядом!» - она зажмурила глаза, а открыв, увидела себя в железной клетке, напротив неё сидели две женщины о чём-то разговаривали и косились на неё.
Последняя неделя была чистым кошмаром. Ей задавали вопросы, на которые она не могла дать ответ. За неё отвечали, строчили бумаги, уводили в камеру и снова допрашивали. Ольга ничего не понимала. Она отказывалась принять и само убийство. Как, когда это произошло, и почему её обвиняли в убийстве? Вопросы, бесконечные вопросы, на которых никто не даст ответ.
«Выходи по одному» - машина остановилась. Ольга вышла вслед за женщинами, в лицо ударил солнечный свет. Таким тёплым было нынче бабье лето. И тут она вспомнила себя маленькой девочкой. Как она любила осенний лес, бегала по жёлтым полянкам, а с ней была красивая молодая женщина:«Мама!»
- «Сазонова» - резкий окрик прервал её воспоминания: «Сазонова, статья!»
- «Статья 105. Умышленное убийство. 15 лет».
- «Проходи»
Продолжался кошмарный сон. Серая казённая одежда, чужие, злобные лица,
окрики: «Подъём! На работу! Построиться!»
Женщины пытались разговорить Ольгу, напрасно. Она молчала. Молча, вставала, шла на работу, возвращалась. Ночью не могла спать. Ей снилось всегда одно и то же. Мёртвое тело на лестничной площадке и приговор судьи: признать виновной. Просыпаясь с жутким криком, будила всех, а потом долго не могла уснуть.
Надзирательницы были ей недовольны, давали самую трудную работу, садили в одиночку, наказывали дубинками. Она, молча, переносила побои. Одна из сокамерниц пыталась раскрутить её на деньги, требуя выкуп за нары, избивала, грозилась прирезать ночью. Ольга была равнодушна ко всему. Тогда сокамерница подсунула ей под подушку наркотики. Сазонову взяли якобы с поличным. Снова посадили в одиночку, допрашивали с пристрастием, но, ничего не добились. Вернули в колонию досиживать срок. Заключённые отступились от неё, назвав «Прокажённой». Кличка приклеилась.
- «Сазонова, с вещами на выход»
Ольга встала и молча пошла к выходу. «Прокажённая выписалась, легче дышать стало»
- заключённые взглядом провожали её до двери.
Надзирательница вывела её за ворота лагерной зоны: «Свободна!»
- Что?
- Я говорю свободна. Иди!
- Куда? – не понимала Ольга.
- Домой. Всё, срок вышел. И не возвращайся, всяких я повидала, но «прокажённых» у меня ещё не было.
- Мне некуда идти.
- Ну, ты даёшь! Знамо дело, все от тебя отвернулись. Подруги, родные.
- Нет у меня никого. Я детдомовская.
- Понятно. Ну, всего хорошего.
- А, можно мне… остаться?
- Ты чего? Точно, прокажённая.
Ворота закрылись. Ольга осталась одна. В драном ватнике она продрогла, но обратного хода нет. Ветер гонял по полю колючие иголки снега.
«Куда идти? Квартиры у меня нет. Конфисковали. Друзей нет, родных тоже. Да и я сама никому не нужна».
Она побрела по заснеженному полю, не разбирая дороги. Ветер стих, сверху повалил снег. День клонился к вечеру. Начало смеркаться. Впереди показалось селение. Огоньки домов приветливо мигали, приглашая путников.
Ольга резко повернула к ельнику. Не хотелось встречаться с людьми.
«Как жить дальше? Что делать?» - в раздумьях, шла по лесу, не останавливаясь.
- Мил человек, помоги старушке.
Ольга вздрогнула от неожиданности, оглянувшись, увидела маленькую старушку с вязанкой хвороста.
- «Уж, больно ноша тяжела, помоги!» - прошамкала старушка, скидывая с себя вязанку.
- Что ж ты бабушка, одна за хворостом ходишь? Помочь некому?
- Некому, дочка, некому. Одна я, как перст.
Закинув хворост на спину, Ольга спросила:А, далеко ли живёшь, бабушка?
- Не близко, не далёко, отсюда не видать. А идти всё лесом.
Старушка засеменила впереди, не переставая болтать.
- Я, ведь, почитай пятьдесят годков одна в лесу живу.
- В лесу? В избушке, как баба Яга? – пыталась пошутить Ольга.
- Ой, не смейся, милая. Я, ведь, была девка озорная, да бедовая. Красивая, страсть. Не по годам рослая. Все парни мои были. Да, я любовь свою искала, а как нашла - пришла беда.
Надумали мы с Василием пожениться, да родные не дали. Мне ведь, почитай только двенадцать годков тогда исполнилось. Родители сказали: молода ещё. А наутро во дворе нашли мово Ваську мёртвого с моим платочком на шее и обвинили меня в убийстве. Судьи дали условное наказание по малолетству,а односельчане выгнали меня из селения и родители не могли за меня постоять. Оказалась я одна, горемычная. Пошла, куда глаза глядят. Да, в дороге все глаза-то и выплакала. Почитай уже пятьдесят годков не вижу. Всё Ваську свово вспоминаю. Так и живу в лесу.
- Как же ты живёшь, бабушка? – удивилась Ольга.
- Так и живу. Лес кормит и лечит. Летом лекарственные травы собираю, людей из селения лечу. Грибы, да ягоды беру. Тем и питаюсь. А тебя, каким ветром к нам занесло?
- Долго рассказывать.
- А я никуда не тороплюсь. Вот мы и пришли, открывай дверь!
Ольга оглянулась. Кругом стоят ели вперемешку с дубами, а избы нигде нет.
- Бабушка, ты шутишь? Какие двери?
Старушка покачала головой: «А ли ручки дверной не видишь?»
Подошла к дереву и открыла дверь, поросшую мхом. В середине могучего дуба открылся проём, лестница уходила вниз. Старушка слезла и позвала спутницу: «Спускайся, милая, да дверь прикрой!».
Под дубом оказалась землянка, в которой горела лучина. Комната была увешена пучками трав.
- Бабушка, у тебя и печи нет?
- А зачем мне печь? Мне под медвежьей шкурой и зимой тепло.
- Медвежьей? Так ты и на медведя ходила? – улыбнулась Ольга.
- Что ты, милая. Это мне медвежатник шкуру отдал за спасение своё. Нашла я зимой мужика, медведем помятого, да и отходила его. Травами на ноги поставила. Так он мне целого медведя к моей «избушке» притащил. От мяса я отказалась, а шкуру взяла. Тот медвежатник мне землянку сладил, до этого я в дупле дуба жила.
Старушка усадила гостью на топчан, собрала нехитрую еду: сушёные грибы, жмых из лесных ягод, жёлуди, да орехи.
- Ну, теперь рассказывай, милая, кто ты, какого роду-племени? Как сюда попала?
- Рассказывать-то нечего – Ольга потупилась.
- Звать-то тебя как?
- Ольга Сазонова. Я детдомовская.
- Что и родителей своих не помнишь?
- Привезли меня в детский дом маленькой. Я забилась в тёмный угол и сидела там, как мышка. Боялась, что меня кто-нибудь увидит.
- И тебя никто не заметил? Обижали, наверное?
- Нет, не обижали. Была там воспитательница Мария Петровна. Она меня очень любила. Когда она была на смене, я сидела возле неё.
Ольга улыбнулась. На душе стало тепло, и она продолжила: «Я звала её мама Мина. Она была старенькой, скорее в бабушки годилась, но я всё равно звала её мамой. От неё я научилась читать и писать. Ради неё была отличницей в школе. Очень хотела, чтобы мама Мина мною гордилась. После школы она мне посоветовала поступать на экономический факультет. Пока я училась мама Мина охлопотала мне квартиру. Маленькую однокомнатную в центре города. Она же нашла мне работу через знакомых. Меня уже ждали после института. В день, когда я получала диплом, узнала, что мама Мина умерла».
Ольга вздохнула: «С этого дня у меня начались неприятности. Меня не приняли на работу, как мечтала мама Мина. Никому не нужна детдомовка. Только и осталась у меня память о маме – однокомнатная квартирка. Пошла я работать официанткой в вечернее кафе. В первый же день меня уволили, не заплатив. Я отказалась идти в номер к богатому дяде. Работала в ночном ларьке, оттуда меня тоже выгнал хозяин, обвинив в краже продуктов. Потом работала дворником на вокзале, техничкой в школе. Чтобы как-то выжить и платить коммунальные, соглашалась на любую работу: садила ёлочки, стирала бельё в больнице, волонтёром служила. Там и встретила Олега. Дружили мы недолго. Он был таким обаятельным, заботливым. Нашёл мне постоянную работу на ипподроме у своего дяди. Я чистила конюшни, ухаживала за жеребятами, получала приличную зарплату. А однажды Олег сделал мне предложение, да родители его воспротивились. Тогда Олег пришёл жить ко мне. С ним было легко. Он взял все заботы о доме. У нас всегда были свежие продукты, а меня носил на руках. Часто дарил мне цветы, покупал одежду. Но мать Олега встала между нами.
Он стал приходить редко и ненадолго. Уверял меня, что любит, что мама поймёт, и мы поженимся. А однажды я увидела, как он идёт под руку с девушкой, а в руках у неё букет алых роз. В этот вечер мы с ним поссорились. Я прогнала его, даже не выслушав. А утром я нашла его на лестничной площадке мёртвым. Его задушили моим шарфиком. Меня приговорили к пятнадцати годам».
- Настрадалась, горемычная. И что сейчас?
- Не знаю, я ещё не решила. Раньше никому была не нужна, а сейчас? Куда я со справкой? И квартиры нет.
- Вот что, милая! Пока не решилась, поживи у меня. Научу тебя тому, что сама знаю, а там, как Бог рассудит.
«Ну, вот, теперь я снова одна» - Ольга положила цветы на свежую могилку.
«Спасибо тебе, бабушка. За любовь, за ласку, за науку. Вот теперь, что мне делать, посоветуй! Квартирка у меня есть. Из неё меня никто не выгонит».
Она тяжело вздохнула: «Тут видно и останусь. Врачевать потихоньку буду».
Поднялась с земли и взглянула на закат: «Солнце садится в тучи – опять дождь» - и завернулась в телогрейку.
В землянке зажгла лучину и села прясть. Сосновые иголки в воде превратились в мягкую пушистую пряжу. Её носки, варежки охотно покупали в селении. В них было тепло и удобно.
В полном одиночестве Ольга много думала о своей жизни. Почему судьба уготовила ей тяжкие испытания, наградив бесконечным терпением? За свои 37 лет она не ожесточилась, не упала ниц перед неприятностями, осталась такой же приветливой, но замкнутой. Общения с людьми избегала, на праздники в селение не ходила. Люди прозвали её «Лесной феей» за доброту, за ласку, за умение лечить. Охотно покупали у неё вязаные вещи, звали её к больным. Кто хлебцем угостит, кто молочка нальёт. Жалели селяне девушку, да Ольга чуралась долгого общения, благодарила за угощения и уходила в лес.
Парни с селения, коим «Лесная фея» нравилась, приходили к её избушке свататься. Да где там. Она уходила в своё подземелье и уносила их мечту за собой.
Был у Ольги друг, лось Гоша. Спасла как-то она его от охотников, указав им неверный путь, когда они гнались за ним. С тех пор лесная фея и лось стали друзьями, часто встречались в лесу: она кормила его хлебушком, рассказывала про свою жизнь. Гоша внимательно слушал, фыркал и сочувственно кивал головой. А однажды Ольга увидела своего друга с молодой лосихой. Гоша охотно принял от неё хлеб, а лосиха недоверчиво отступила назад. Фея пожелала им счастья.
Как-то собирая валежник в лесу, она услышала выстрелы у болота. Испугавшись, побежала. Страх за Гошу и его подругу пересилил страх за себя.
Выстрелы прекратились, завелась машина и уехала. Ольга побежала ещё быстрей. У самого болота увидела следы от машины, прислушалась. Где-то в стороне за елью, в самом болоте кто-то возился. Она осторожно выглянула из-за ели. Какой-то мужчина попал в трясину и пытался выбраться. Но трясина засасывала его всё глубже. Ольга развязала верёвку, которой был завязан ватник, и бросила конец верёвки мужчине. Тот схватился за верёвку, но вытянуть его одной было не под силу.
- Всё, девушка, хватит. Видно помирать пришло время. Не майся.
Он оседал всё глубже. Но она не хотела сдаваться. Оглянувшись по сторонам, громко крикнула: «Гоша, Гоша!»
Из леса вышел лось.
- «Гоша, помоги!»
Лось будто понял, подошёл ближе, позволил надеть верёвку на рога и отступил к лесу. Ольга помогала. Медленно и тяжело из трясины стал подниматься грузный мужчина. Он оживился, крепче сжал верёвку, цеплялся за кочку, пытаясь помочь. Выбравшись из трясины, тяжело дыша, упал и затих. Ольга тоже села переводя дух.
Отдышавшись, поблагодарила Гошу и подошла к мужчине. Тот был без сознания.
Подойдя к ели, Ольга нарубила лапника, связала ветки в волокушу.
Перевалив мужчину на ветки, потащила его к «избушке».
Пришли сильные морозы. Ольга ухаживала за больным. Мужчина бредил, температура то спадала, то вновь поднималась. Он тяжело со свистом дышал, часто подолгу и натужно кашлял. Фея поила его отварами трав, тёплым молоком, обтирала влажным полотенцем. Готовила по рецептам бабушки мази и натирания.
Конечно, лучше бы его отправить в больницу, где опытные врачи быстро бы поставили больного на ноги. Позволить себе этого Ольга не могла. Во-первых, до больницы больше пятидесяти километров, больной не выдержит долгой поездки; а во-вторых, кто-то пытался мужчину убить, и наверняка нападут на след. Уж лучше довериться судьбе, чем заведомо отправить больного на смерть. Так решила Ольга: выживет, сам решит, что дальше делать; не выживет, такова судьба.
В морозную декабрьскую ночь Ольга проснулась с предчувствием неизбежности. Прислушалась к дыханию больного, ей показалось, что он не дышит. Лесная фея зажгла лучину и присмотрелась: ресницы слегка подрагивали, дыхание было слабым. Она приготовилась к самому худшему. Переживёт ли он эту ночь? Ольга боялась отёка лёгких, тогда бы ему был предписан смертный приговор. Минуты длились бесконечно, уходили в долгие часы. Она молилась, сменяя повязки на голове больного. Усталость и бессонные ночи лишили последних сил, Ольга сдалась.
Ей снилась осень тёплая, золотая. Лучи солнца ласкали щёки, а мама гладила её кудряшки на голове и тихо пела. Было так сладко и приятно лежать на маминых коленях, Ольга чувствовала себя легкокрылой бабочкой, сидящей на цветке. Просыпаться совсем не хотелось. "Доченька, пора!" - голос мамы такой красивый.
Открыв глаза, лесная фея не сразу поняла где находится. Лучина прогорела, в землянке царил сумрак. Остатки сна растворились, Ольга вскочила и зажгла лучину. Подойдя ближе к больному, прислушалась: дыхание было ровным, температура спала. Лесная фея поняла, что кризис прошёл, он будет жить! Ещё не скоро пациент встанет на ноги, но победа над болезнью это и его заслуга.
Ольга хорошо запомнила тот день, когда больной пришёл в себя. Она вязала носки на продажу из еловой шерсти, закончив работу, встала и увидела, что мужчина внимательно смотрит на неё. Смутившись немного от пристального взгляда, она взяла себя в руки и старалась бодрым голосом произнести: "Наш герой вернулся из царства сна, сейчас будем кушать. Что подать к столу? Жареных рябчиков или молодой крольчатины?
- Совсем нет! Я не охотник, если вы это имели ввиду. Я корреспондент газеты "Известия" Стасов Михаил Иванович.
- Тогда почему вы стреляли в лесу?
- Вы хотите сказать, в меня стреляли? Я расследовал дело о похищении детей в Краснодарском крае и имел досье на всю группу. Дело было уже передано в суд, тут они меня и взяли. Только почему сразу не пристрелили, не пойму, гнали в болото, наверное, чтобы следы замести. Нет тела, нет убийства. Когда я провалился в трясину, они и уехали. Позвольте узнать ваше имя.
- Зачем?
- Должен ведь я знать свою спасительницу.
- Ольга Сазонова.
- Простите? Сазонова? То-то я вижу знакомое лицо.
- Вы меня знаете?
- Лично не знаком. Мы с коллегами расследовали ваше дело после суда и знали, что вы не виновны. Дело шито белыми нитками. Но мы никак не могли докопаться до сути. Один из наших погиб при расследовании и нам запретили им заниматься. Скажите, почему вы взяли вину на себя?
- А что следователям можно было сказать, когда я и сама ничего не понимала. Бумаги писали они, меня принудили их подписать.
"Понятно". - Михаил закашлялся и замолчал.
Ольга покормила его и он уснул.
Больной быстро шёл на поправку.
Ольга радовалась. Он рассказывал много занятных историй из своей жизни. Зима пролетела незаметно. На полянах уже появились проталины и только в лесу стояли глубокие сугробы. Михаил всё больше мрачнел. Он уже не был таким весёлым, как прежде. Лесная фея понимала, что пришло время определиться, он должен решить, как ему жить дальше.
И этот день настал. Ольга только вернулась из села от больного и почувствовала перемены в Михаиле. Он был спокоен, в орехово-зелёных глазах светился лукавый огонёк. "Решил" - подумала Ольга, и от этой мысли кольнуло в сердце.
- А, хорошо, что пришла, сейчас мы с тобой чайку попьём!
- Чайку?
- Да, я соорудил настоящий пир! На костре приготовил печёные яйца, в кастрюльках сварил грибной суп и чай.
- Суп и чай?
- Чему тут удивляться? У тебя квартирка без удобств. Ну, это мы исправим.
Они гуляли по лесу и тут Михаил остановил её, взяв за локоть.
- Оля, Оленька! Я должен тебе сказать - он помолчал, находя нужные слова: Ты должна меня выслушать. За то время, что ты меня врачевала, я настолько привязался к тебе, что боюсь, буду скучать. Поехали со мной в Москву.
- В Москву?
- Да!
- В качестве кого? Любовницы? Друга? Сестры?
- Коллеги. Я займусь снова твоим делом, и мне понадобится твоя помощь. Мы доведём дело до конца. Вернём тебе доброе имя и квартиру.
- Зачем? Зачем подвергать себя опасности, ради чего? Мне ничего не нужно. Я нужна здесь, меня всё устраивает.
- Всё устраивает? Эту отшельническую жизнь ты считаешь своей? Ты достойна лучшего! - Михаил повысил голос, явно сердился.
- Я повторяю, мне ничего не нужно. Мне трудно жить среди людей, где царит обман, подлость, жестокость!
- Оля, миленькая! Ну не все же люди жестоки. Тебе в жизни не повезло однажды. Не применяй единичный случай на всю свою жизнь. Ведь не всё в твоей жизни было плохо.
- А что было хорошего? Родителей я не помню, детский дом заменил мне мать и отца, а детдомовцев нигде не любят. Мне хватило сполна горечи и разочарований! - она уже почти кричала: Не хочу! Здесь мне спокойно!
- Оля, пойми, я не могу оставить тебя здесь.
- Не можешь? Почему?
- Ты так много сделала для меня, как я могу отблагодарить тебя? Я думал, что смогу закончить расследование и этим помочь тебе.
- Достаточно простой благодарности. Я лечу людей и не прошу у них ничего. Копаясь в моём прошлом, ты подвергаешь себя опасности. Те, кто совершил убийство спокойно, и счастливо живут и пусть живут. Я не буду тебе в этом помогать.
- Что бы ты ни говорила, зло должно быть наказано! - он резко повернулся и пошёл по тропинке из леса.
У Ольги заныло сердце, на глаза навернулись слёзы. "Дура, ну какая же я дура! Опять одна! Зачем нагрубила?" - слёзы покатились из глаз. "Боже, что мне делать, ведь я люблю его! Люблю! А он нет! «В качестве коллеги. Он предложил мне только дружбу".
И тут её осенило: "Так он женат! Как он может меня любить, у него жена. Любимая, желанная! А я ...просто спасла ему жизнь!"
Она вытерла слёзы, улыбнулась и мысленно пожелала ему удачи и счастья.
Жизнь покатилась дальше. Ольга часто вспоминала Михаила, его забавные рассказы, его орехово-зелёные глаза, конечно, скучала. Но и только! Нельзя любить человека, когда у него есть избранница. А у неё есть важное дело - лечить людей. И друг Гоша, который нуждается в ней.
Но что-то явно в ней поменялось, раньше она жила, как живётся, не задумываясь, просто жила. Теперь же она радовалась каждому дню, и солнце светило по особенному, и цветы благоухали сладко, природа вокруг дышала, и она чувствовала в себе душевный подъём.
Летом она соорудила себе шалаш и жила в нём, наслаждаясь ночными звуками леса. Днём она собирала цветы и лекарственные растения и пела. В ней жила любовь, всеобъемлющая, ликующая.
Пришла осень. Ольга любила это время года. В селе начались гуляния после страды, и она пошла. Сплела венок из жёлто-красных листьев и отдалась веселью. Вместе с девушками водила хороводы, подпевала женщинам, танцевала. Она чувствовала себя частью этого мира, мира людей.
Наступила зима, но и в ней лесная фея находила радужные краски. Снег на солнце переливался драгоценными камнями, деревья надели тёплые шубы.
В ясный морозный день она вышла из землянки. Гуляла по лесу и думала: "Вот бы сейчас прокатиться на санках, как в детстве".
Вдруг Ольге почудился звон колокольчиков. Наверное, селяне катаются на тройках. Ей было интересно взглянуть, пусть не покататься, а просто порадоваться за людей. Звон колокольчиков слышался всё яснее.
Выйдя на полянку, она увидела нарядную тройку, украшенную лентами.
Она вспомнила слова мамы Мины: "Мечты сбываются, думай только о хорошем". Действительно сбываются. Ольга засмеялась, а когда тройка остановилась, и из неё выпрыгнул мужчина, удивилась ещё больше.
- Садись, красавица, эх, прокачу!
- А с удовольствием! - приняла руку возничего и взглянула в орехово-зелёные глаза.
- Увезу тебя я в тундру, увезу к седым снегам!
И Ольге было всё равно есть ли у Михаила жена, он приехал к ней, значит любит. Она читала это по глазам, только влюблённый взгляд может быть таким нежным, ласковым, от которого всё замирает в душе.
Теперь у нашей героини будет всё хорошо! Она нашла своё счастье. А о том, как она нашла своих родителей, это уже другая история.