Предыдущая глава:http://proza.ru/2017/10/17/1226
-Уж лучше бы он этой же ночью сбежал восвояси — не смущал девку. - думал озабоченно Лукаш. - Она из-за этого инородца готова выскочить из своего нового платьица, едва её задок прикрывающего, как цыплюшка из скорлупки... Выпороть бы её за такие коленкоры, да ведь только хуже будет: эта девка и дом спалить может со зла. От неё чего угодно ждать можно...
Не сбежал гость. Часов около десяти вывалился из спаленки, почёсывая пятернёй свою обкудрявленную грудь и позёвывая.
-Явно лодырь царя небесного, - сделал вид Лукаш, который до этого времени много чего успел по хозяйству. - Солнце уже чуть не в зените, а он только зенки свои открыл...
Мария тут же засуетилась, накрыла стол, приглашая и гостя, и домашних к утренней трапезе. Ухаживала за всеми, как за родными, не спуская с круглого лица улыбку ни на секунду. Лукаш был сосредоточен и молчалив. В конце завтрака заявил:
-Встречаться разрешу только после того, как жених примет обряд посвящения в казаки. Согласен — сегодня же приступим к подготовке и проведению.
Лицо гостя вытянулось, на секунду показалось, что он сейчас же кинется вон из дома. Нет, не кинулся, усидел, хотя и начал неспокойно ёрзать.
-Он согласен, согласен! - заверила Лукъяна, ласково заглядывая в глаза «жениха».
По гостю этого сказать было нельзя.
-Да ты не боись! - заверил его Лукаш. - Это совсем не больно. Обрезать тебе никто ничего не будет — так слегка веничком пройдутся пониже спины, и в церкву отведут, чтобы молитвой посвящение закрепить.
Лицо гостя начало краснеть помимо его воли — как видно он не находил слов в ответ.
ВиктОр понял, что атаман не верит ему, подозревает и решил сделать ноги. Но из этой затеи ничего не вышло: куда бы он ни шёл — везде его встречали крепкие парни в казачьей форме с шашками на боку. Их улыбки говорили лишь об одном: если что — порубим в капусту.
Лукаш был сама доброта и улыбчивость. Он привёл парня на склад, где подобрал подходящую форму — от штиблет до папахи. Его одёжку взял с собой со словами:
-После посвящения она тебе не пригодится.
Дело шло к обеду и весь курень в его мужском составе собрался за широким столом, который изобиловал блюдами местной кухни. Запах стоял обалденный, и гость накинулся на еду, словно не ел целую неделю.
Мужики одобрительно качали головой, поговаривая меж собой:
-Каков с ложкой — таков будет и с сошкой.
А будущий тесть подливал посвященцу самогоночки, приговаривая:
-Подчуйся, будущий зятёк, подчуйся - впереди тебя ждёт главное испытание.
Через полчаса после обеда ВиктОра повели на конюшни. Тот пьяненько улыбался даже не представляя, что его там ожидает.
Его привязали к специальным козлам, которые затем привели в горизонтальное положение, а он всё ещё продолжал улыбаться, поглядывая на «доброжелательные» лица казаков. Когда с него спустили казацкие штаны — он затрепыхался на козлах, пытаясь освободиться от пут.
-Что вы делайт? - начал верещать смуглый "доброволец". - Я не хотель этого! Не хотель.
Вперёд выступил казак средних лет — живописный, широкоплечий, с руками, как у молотобойца. В этих самых руках он держал связку прутьев.
Лукаш шепнул ему на ухо:
-С отягощением и протяжечкой. 10 плетей. Ты уж постарайся, Михай!
-А выдержит? - поинтересовался тот.
-Куда денется? Всё равно ведь привязан. Не упадёт. - ответил атаман.
-Как скажешь, батька!
После первого удара претендент крякнул. После второго — ойкнул. После третьего заорал во всё горло. А после четвёртого — начал материться. Сначала на своём языке, а потом на чисто русском:
-Мать твою, зараза!...
Казак старался вовсю. С протяжечкой, основательно, от всей души. После шестого удара на заднице гостя появились кровавые полосы, кожа лопалась, словно была пергаментной, а после девятого посвященец спёкся. Десятый удар казак послал уже вдогонку.
ВиктОра облили водой, обработали поле деятельности специальной, очень пахучей мазью и потащили в церковь.
-А шо это итальянец по русски матерился? - поинтересовался Михай у батьки.
-Так у него бабка одна русская, - ответил тот. - Видать приобчила внучка.
ВиктОр открыл глаза, когда в церкви батюшка начал свой молебен и окурил посвящаемого ладаном из кадила.
Иностранец вновь затрепыхался, но его с двух сторон держали крепкие руки казаков, чтобы не упал.
По окончанию молебна окропили новообретённого казака святой водой и надели на его сильно загорелую, с оттенком черноты, шею, нательный крест со словами:
-Казак без креста — не казак! Носи и не сымай, казаче Виктор. Теперь ты брат нам...
После этого оттащили Виктора в комнату, куда его определил ещё вчера Лукаш, уложили на мягкие перины животом вниз и наказали:
-Будет хреново, кличь хозяйку — она знает шо с тобой делать!
А сами пошли праздновать обретение куренём нового казака.
Когда Лукъяна узнала что за посвящение устроил отец её любимому, то закатила ему такую истерику, от которой он просто сбежал из дома. Такую мегеру он видел впервые, и был просто ошарашен.
Единственная, любимая дочь, которую он холил и лелеял, из-за какого-то инородца готова была отказаться от родного отца. И не просто отказаться — готова была, если ни выцарапать глаза, то уж точно поцарапать отцу морду. Она так и сказала: морду. Как зверю какому-то.
-Доню, я просто хотел вывести его на чистую воду! - оправдывался Лукаш. - Никакой он не итальянец! Это же без очков видно... Да он материться на чисто русском языке! Ты понимаешь чи ни?
Лукъяна не захотела слушать отца — просто вытолкала из своей комнаты. И Лукаш сразу пошёл к сестре, чтобы подключить к их проблеме племянника-вундеркинда.
Митька выслушал все доводы дяди и сказал:
-Без компа Лукъяны я не смогу ничего сделать — у меня нет к нему удалённого доступа.
-Так шо же теперь делать? Она ж слушать ничего не хочет, - с горечью высказывал атаман. - Ну, не бывают итальянцы такими чёрными! Не бывают!
-Дядька, а много вы итальянцев видели? - поинтересовался Митька.
-Челентано... Катунью, - с трудом припоминал Лукаш. - Ещё Робертина Лоренти...
Они хоть и тёмноволосые, но лица у всех белые... А этот - как головёшка. Да ещё и кучерявый...
И внимательно посмотрев на Митьку, поинтересовался:
-Значится, дорогой племянничек, ты не хочешь мне помочь?... Так я понимаю?
-Да хочу я помочь! - заверил его племянник, - Но пока у меня не будет доступа — при всём желании не могу...
-А, шо делать? - вновь повторил свой вопрос Лукаш.
-Я должен попасть в комнату к Лукъяне, - пояснил парнишка.
-Ну, пошли посмотрим, где эта дура-девка, - предложил атаман. - Если в комнате у претендента, то в два счёта попадём к ней. Ну, а коли у себя, придётся ждать, когда выйдет.
Но в этот день попасть в комнату Лукъяны не получилось: она снова закатывала свои кандибоберы, заявив, что до тех пор пока ВиктОр не выздоровеет, и отец не принёсёт ему свои извинения, из комнаты не выйдет. А, если этого не случится - то она ему никогда не простит этого предательства.
Лукаш так и не понял, что имела в виду доня. Не случится чего? Выздоровления, извинения или предательства?
Да и дальнейшие три дня не ознаменовались победой: Лукъяна демонстративно перетащила гостя в свою комнату, заявив при этом:
-Каждому, кто сунется ко мне — получит достойный ответ!
Мария всплеснула руками:
-Да разве так можно, доню?! Посторонний мужик в комнате девушки... Что люди-то скажут?
-Если ты своим языком не сболтнёшь, - парировала доню, - то никто ничего не скажет — потому как ничего знать не будет.
Хотела Мария запричитать, но Лукаш её успокоил:
-Не боись, Маня, он сейчас ни на что не способен — ему Михай так задницу расписал, что три дня он будет способен только лежать дулом вверх и не трепыхаться. А вот после трёх суток нужно вызволять мужика — как бы чего дурного не случилось...
Продолжение:http://proza.ru/2017/10/20/430