Амос не верил в видимый мир, сколько себя помнил. Сомнения зародились в раннем детстве, когда погибла мать.
Деревья на меловых холмах, глинобитные дома, толпы на рыночной площади. Реальность казалась ему родом обмана, краской на холсте, за которым скрывается истина. Почему боги прячут ее от людей? Или правда настолько невыносима, что это акт милосердия? Сновидения, которые посылал Морфей, укрепляли его в своем упорном желании заглянуть за занавес материального. В них он то превращался в собаку и бродил, голодный по пыльным безлюдным улочкам города в надежде отыскать кость с остатками мяса и жил, чтобы утолить невыносимый голод, то парил орлом над полями, высматривая добычу. Становился текучей водой и познавал радость слияния реки с морем, растворения без остатка части в целом, испытывая счастье и радость такие полные, что просыпался с улыбкой.
У него вызывало отвращение грубость вещей: крепко сбитый деревянный стол в комнате был отталкивающе прочен, дороги, вымощенные булыжниками слишком тверды, стены дома казались преградой на пути к знанию. Он мог часами наблюдать за изменчивыми облаками, завидуя бесконечной смене форм, сидел на песке у моря, слушая шум прибоя и воображая себя волной, разбивающейся о прибрежные камни, созерцал языки огня в очаге, погружаясь в огненную стихию мыслью, чувствуя себя частью ее и воображая, что сгорает в вечном пламени, даря тепло и свет.
Небольшое наследство, полученное от умершего отца, когда Амосу сравнялось пятнадцать лет, позволяло вести ему праздную жизнь. Потребности его были скромны - хлеб, сыр и вино, вот и вся его пища.
Так прошел год.
Однажды ему приснился человек в алых одеждах с головой шакала, бросавший кости жертвенных животных в пыли на перекрестье дорог. Проснувшись, он понял, что боги дают ему знак и отправился в Фивы, в надежде от оракула услышать, что скрывает завеса вокруг.
Присоединившись к каравану с вином и маслом, он отправился в путь. Дорога была долгой, стояла июльская жара. Лошади и люди еле брели до очередного постоялого двора, чтобы восстановить силы за ночь.
Амос предпочитал спать под открытым небом на охапке соломы, над ним была опрокинутая чаша неба, по стенам которой рассыпаны пригоршни звезд, образуя созвездия и реку Млечного пути. Проносились стремительные метеоры, оставляя россыпь мгновенно гаснущих искр, Селена, злая сестрица Гелиоса, притягивала души умерших обманчивым светом, дабы препроводить их в царство теней, откуда нет возврата.
Амос ворочался, пытаясь уснуть, когда почувствовал дыхание рядом.
- Кто здесь? - схватился он за нож, который всегда носил с собой.
- Просто усталый путник, такой же, как и ты. В доме душно, жарко и я решил устроится в поле, юноша. - отвечал голос.
- Ты меня напугал, - устроился удобнее на простом ложе Амос, убирая нож.
- Боятся нечего, если боги есть, то они и провидение устроят твою судьбу, если же их нет, то к чему такая бессмысленная жизнь? - ответил голос.
В свете луны стало видно, что собеседник Амоса седобородый старик в бедной одежде.
- Ты философ? - спросил юноша.
- Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на книги и бессмысленные диспуты. Книги делают несчастным, силлогизмы иссушают ум. Жить надо так, будто каждый день последний. Разве ты хотел бы прожить последний день в спорах о вещах бессмысленных?
Помолчав, он добавил:
- Вижу, тебя гнетет какая-то дума, поделись ею и станет легче.
- Мир слишком вещественен и груб, я не верю, что он таков на самом деле и хочу узнать, в чем природа всего того, что меня окружает. Я иду к оракулу, чтобы услышать, какова реальность на самом деле, - облокотился на локоть Амос, всматриваясь в темноту.
- Есть десятки учений, объясняющих это и все они противоречат друг другу. Оракул же всего лишь голоса богов, которые слышны всюду, в Фивах или здесь. Они и в тебе, и во мне, и в том, что ты видишь вокруг, - улыбнулся старик. Реальность может быть безобразна или прекрасна, эти ее качества есть только в глазах смотрящего. Что до того, что она скрывает, постижение этого и есть цель человеческой жизни, недостижимая цель. Это называется путь познания и он бесконечен, а жизнь ограничена смертью, вещью полезной для природы, ибо все должно меняться и превращаться, в этом круговороте суть мира, а мы должны к природе прислушиваться и следовать ее повелениям безропотно. Оракул бесполезен, только ты сам можешь найти путь, узнать, что скрывает реальность, да и скрывает ли она нечто? А теперь спи, завтра трудный день.
И с этими словами старик отвернулся от юноши и быстро уснул. Во сне он похрапывал и что-то бормотал. Амос долго еще лежал, вглядываясь в звездное небо.
Проснувшись на рассвете, Амос не нашел и следа старика, будто его и не было.
Переход до Фив был долог, но все когда-то кончается. Вот и белоснежные стены города, храмы и великолепные здания, толпы людей на улицах, диковинные заморские животные, рынки и постоялые дворы. Остановившись на одном из них, Амос пошел к оракулу.
В храме было многолюдно, дымились ароматные угли кипариса в бронзовых треножниках, всюду были трупы жертвенных животных, приготовленные для сожжения. сосуды с вином и корзины с виноградом и злаками. Наконец вышел оракул, в золотой маске, изображавшей шакала и толковал сновидения приносящим дары. Очередь дошла до Амоса и предложив кошель с монетами, который принял оракул, он поведал жрецу свои сны. О том, что парит в небе, подобно орлу, вливается в море рекой и бродит бездомной собакой в поисках пищи. О том, что мир груб и вещественен и что это оскорбляет Амоса.
Оракул же, выслушав его, взял за рукав и повел по коридорам вглубь помещений храма. В маленькой комнате, в которой был только топчан, покрытый тростниковой циновкой и два табурета, он снял маску и Амос узнал старика, с которым беседовал той ночью под открытым небом.
Жестом указав на один табурет, старик сел на топчан и вздохнул.
- Отчего ты не послушал меня? Я же тебе говорил, что оракул бесполезен. Бесполезно и твое стремление заглянуть за занавес мира. Поверь, там пусто. За реальностью ничего нет, из этого ничего и берется все. И жизнь, и любовь, и мысль. Туда же все и возвращается. Ты мне не веришь, ты хочешь продолжать поиск, как тысячи до тебя и после. Я тоже был молод, задавался неразрешимыми вопросами, думая, что впереди вечность. Увы, это не так.
Амос вышел из храма, потерянно бродил по улицам и площадям, затем, утомившись, присел в одной лавочке на базаре выпить щербета. Напиток ему подала девушка, дочь хозяина. На изящных щиколотках ее звенели золотые браслеты, груди колыхались под невесомой шелковой тканью, лицо будто светилось изнутри, черные глаза блестели. Она поклонилась Амосу и тот неожиданно почувствовал волнение сердца и понял, что вот это жизнь и реальность, и она вовсе не груба и безжалостна. Он взял руку девушки и поднес ее к губам. Девушка покраснела и быстро ушла. Отпив щербета, Амос уловил, что занавес, ведущий в жилые покои, отодвинулся в стороны и девушка подсматривает за ним.
Амос улыбнулся.
-