3. Идеализм Ленина идеален, как и жестокость Сталина хороша как инструмент в деле творения мира Зла.
Понятие: Я часто вспоминаю верхнюю (версию, идею) В. Ульянова. (Сталин Иоанна вспоминал и Ленина).
Сталин у Иоанна учился руководить.
С сайта «topwar.ru»:
«Есть много документов, где Сталин на полях делал правки и писал «учитель».
С сайта «Литсовет»:
«В 1942 г., в разгар войны, на маленькой книжонке - пьесе Толстого «Иван Грозный», Сталин задумчиво написал несколько раз одно слово: «учитель, учитель, учитель»
Но прежде Сталин изучал труды Маркса, стараясь освоить то, что у Ленина было постоянно на языке, чем Ленин владел как оружием массового воздействия и что на людей действовало, как красная тряпка на быка – это марксизм. Сталин сумел соединить, казалось бы, несоединимое: ленинскую идею о светлом будущем, которая очень хороша как знамя, собирающее массы и зовущее на подвиги, с жесткими реалиями жизни, знатоком которой был Иван Грозный. Сталин, в отличие от Ленина, во всяком случае, если по его действиям об этом судить, понимал, что идея хороша только как идея: без хорошей идеи массы не соберутся. Ленин свое дело, подняв людей и совершив революцию, сделал. Выше я не один раз говорил об основополагающей схеме строительства мира Зла, когда приходит в мир положительный проводник с доброй идеей, поднимает людей на революцию, делает её, а на результаты сделанного садится отрицательный проводник и делает уже свое отрицательное дело. Так на доброе христианское дело позвал людей Иисус Христос, а на его доброе имя пришел знающий свое темное дело Савл-Павел и соорудил такое Христианство, которое только на словах было добрым. Почти то же самое произошло с Лениным, на добром имени которого стал творить свои злые дела Сталин. В обоих случаях, особенно на духовном поприще, злые дела у творцов их получаются как бы не совсем по их желанию. Злыми они получаются потому, что иначе в злом мире не осуществить задуманное. Не получилось бы у Иисуса создать Христианство таким, каким его создал апостол Павел, как и у Ленина не получилось бы построить то, что построил Сталин. Апостола Павла до сих пор чтут христиане как вполне положительного последователя Иисуса, как и Сталина вспоминают сейчас очень многие не как носителя Зла.
Сталин, как и Ленин, был бескорыстным: не собирал он, как еврей Свердлов, бриллиантов и золота у себя в сейфах. Но бескорыстие Сталина отличается от бескорыстия Ленина тем, что я называю следствием оборотного порядка: передняя часть рождает то, что надо, зад тоже рождает но – отходы. Ленин бескорыстен во имя идеи, Сталин бескорыстен, потому что всё его, в том числе золото партии, которое у Свердлова в сейфе. Он хозяин всего: именно так и стали называть его после – Хозяином.
Жена Сталина цыганка Надежда Аллилуева училась в Промышленной Академии не потому, что очень уж ей хотелось учиться, а потому, что Сталин всех праздных женщин, не занимающихся общественно полезным трудом, презрительно называл бабами. Надежда, как все студенты, ездила в общественном транспорте, жила на стипендию и в письме мужу в 1932 году писала, чтобы выслал он ей денег 50 рублей.
Проецируя Сталина на отрицательную часть Бога, которая реально мир творила, прихожу к заключению, что Сталин это как Сатана. Через Сталина Творец мира реализует то, что действительно реализуемо.
Творить мир Зла, называя вещи своими именами, нельзя. Почему? Потому что тогда слишком однобоким и слишком быстро развивающимся получится мир. И в довершение ко всему еще и быстро свернется, так как вразнос идущий механизм самоуничтожается. Отрицательные люди знают, как быстро в них вразнос идет их психическая энергия. Когда отрицательная энергия идет в них вразнос, то они уже не в состоянии справиться с собой. Вынуждены они бывают идти на консультацию к психиатрам. Наш новый ковровский психиатр на ТВ говорит, что от депрессии у науки есть всего два средства: бег или танцы и таблетки. Депрессия непременный спутник слишком разогнавшейся внутренней энергии. И не преследует депрессия положительных проводников.
Схема такова, что Павел идеализирует Иисуса, а Сталин – должен идеализировать Ленина. Сверху спускается распорядок действий для проводника. В результате, Павел делает всё так, как это будет лучше для дела, то есть приукрашивая действительность или вообще заменяя её. Поэтому правдивое евангелие брата Иисуса Якова не принимается. А Сталин не только не слушает бывших соратников Ленина по борьбе, но и приходит к выводу, что надо вообще уничтожить их. За последним из них Троцким Сталин гонялся так долго, что пережил Троцкий всех своих сотоварищей. Причиной всем этим криминальным хитросплетениям в истории схема, которая спускается невидимым Творцом проводнику. Умершего Ленина надо было так идеализировать, чтобы тот стал кумиром и на него массы молились бы, как на Христа. Поэтому Ленина кладут в мавзолей, ставят ему в каждом селении памятники, называют марксизм марксизмом-ленинизмом и появляется «лампочка Ильича», которая всегда светит, но не греет. «Греет» Сталин, который отдает должное чувствам: на словах идеалы Ильича, на деле – удовлетворение чувств. А чтобы чувства не пошли вразнос, вводится моральный кодекс строителя Коммунизма, ограничивающий чувства. Кто не согласен с новой двойственной политикой партии и правительства, те в тюрьму. Ленин достаточно жестко боролся с классом и не более того. Так бороться с проявлениями чувств, как это делал Сталин, Ленин бы не смог: слишком много жертв, во-первых, во-вторых – это не соответствовало бы идее. Скорее всего, Ленин, если бы остался жив, пошел бы на компромисс, как это сделали сейчас китайцы: вынужденно, поскольку голод начался, ввел Ленин НЭП. Вынужденно пошел бы и на компромисс. Однако, по высшей (скрытой) идее, надо было строить мир Зла, а не мир доброго благоденствия. И строить его надо было подтекстно. Кто Сталина не понял (кто не с нами, те против нас), те быстро отошли в мир иной. Очень жестоким надо быть, чтобы убивать много людей. Ленин то, что совершил Сталин, сделать бы не смог бы. Ленин стал бы думать, во-первых, об идее, что с ней что-то не так, если не получается воплощения. Зато всё в порядке с идеей было у Сталина, как и у Петра I, который отвечал, когда ему говорили о больших жертвах, бабы еще нарожают.