Дорога и ночь

Светлана Данилина


Трасса, ночь, дождь.

Дорога примиряет всех.

Расставляет приоритеты.

Выстраивает по ранжиру.

Выявляет характеры.

Показывает ценности.

Ставит на своё место.

Особенно ночью.

Особенно в непогоду.

Когда на длинной, бесконечной, уходящей вдаль трассе не видно ничего, кроме редких слепящих фар, выныривающих на встречной полосе и исчезающих за спиной.

А дорога тянется и тянется, не кончаясь, принимая на себя новых членов, помимо их воли объединяя и по-своему сплачивая, создавая отношения между людьми, которые едут каждый по своим делам, людьми со своими судьбами и характерами, со своей манерой езды.

И как бы они ни отличались друг от друга, как бы ни вели себя, дорога всех распределит по заслуженным нишам, выстроит и покажет, кто есть кто.

Летней августовской тёмной ночью по трассе среди лесов и полей под проливным дождём ехала вереница машин.

Впереди шла большая фура, обвешанная щедрой россыпью ярких разноцветных лампочек.

Белые, жёлтые, красные, синие, они сияли и сверкали, обрамляя лобовое стекло, капот, бампер, обозначая габариты. Лампочки были закреплены и сзади, на прицепе. Фура казалась настоящим маяком в ночи.

Огромная машина выглядела то ли как новогодняя ёлка, то ли как странное и весёлое чудовище, великан, выскочивший из-за поворота дороги с феерически-фантастического карнавала или из параллельного мира.

Она словно принимала на себя ответственность за тьму и непогоду.

Вслед за переливавшимся всеми яркими цветами радуги монстром вереницей выстроились, составляя его хвост, три легковушки и пикап-грузовичок.

Водители на своих автомобилях организованно двигались вслед за фурой – послушно, колесо в колесо, соблюдая дистанцию, скоростной режим и почти механически повторяя всё, что делал водитель-дальнобойщик, который, где надо, снижал скорость, где можно, прибавлял, объезжал лужи, рассекал дождь, создавая за собой тоннель безопасности и защищённости.

В неприютной кромешной залитой водой ночи машины держались друг друга, а ведущая головная фура этого стихийно организованного автопробега казалась шофёрам спасением и подвернувшейся удачей.

А как ещё можно было двигаться в темноте в одиночку между населёнными пунктами, разделёнными долгими полусотнями километров и мрачными непроходимыми лесами?

Поэтому транспортные средства сбились в стаю, выстроились в рядок и послушно ехали за лидером, который, как горьковский Данко, показывал им дорогу, освещал ночную тьму и придавал уверенность.

Поодиночке они плелись бы медленно и с опаской, а имея такого вожака, уверенно двигались со скоростью 90 километров в час, горя не знали и были довольны тем, что дорога подарила им лидера, способного проложить путь.

Дальнобойщик тоже был рад тому, что не одинок в ночном рейсе, что собрал за собой стайку сообщников и может помочь людям.

Караван преодолел больше полутора сотен километров и доехал до небольшого городка. Все сбросили скорость.

Дождь ослабел и превратился в мелкую неприятную морось.


Вскоре от обоза, свернув направо, отделился грузовичок.

Но оставшаяся компания не распадалась. Коллектив сложился, сплотился, всем было хорошо и уютно на своих местах.

Три легковушки, как послушные маленькие беспомощные утята, весело бежали за большой красивой мамой-уткой, чувствуя себя надёжно, спокойно и уверенно – под опекой.

Они миновали городок, и вдруг за знаком, перечёркивающим милое хорошее его название, на обочине перед ними возникла машина автоинспекции.

Рядом с ней в плаще и накинутом на голову капюшоне с полосатым жезлом в руках стоял человек. Он критически посмотрел на светящуюся и искрящуюся радостным великолепием огней фуру, нахмурил брови и властно вытянул куда-то вперёд и немного вбок своё полосатое чёрно-белое орудие труда, приказывая остановиться.

Дальнобойщик послушно свернул к обочине и затормозил. Огромная машина, как хищник перед дрессировщиком на арене цирка, покорно замерла.

Привыкший повторять все движения идущего впереди лидера притормозил, свернул к обочине и остановился и водитель следовавшего за ним «Мерседеса».

Вслед за ним повторил манёвр шедший вторым «Фольксваген».

Надо ли говорить о двигавшейся третьей в этой связке «Ладе Калине»?

Весь «выводок» встал, с тревогой вглядываясь в дорогу и стремясь осознать, что за проблемы могли приключиться у «мамаши».

Шофёр-дальнобойщик, с наслаждением выпрямляя затёкшие ноги, вышел из кабины, не обращая внимания на холодный моросящий дождь, быстро приблизился к инспектору и замер в вопросительно-выжидающей позе.

– Сержант Кузнецов! – дежурно и монотонно произнёс привычные слова гаишник. – Ваши права и техпаспорт.

Дальнобойщик протянул заранее приготовленные документы.

Сержант Кузнецов принялся изучать их. Изучал он всё долго и основательно, словно силился придумать невидимую вину.

Дальнобойщик чувствовал, что претензии к нему будут, уж слишком озабоченным было лицо дорожного инспектора. Вот только не знал шофёр, к чему можно придраться.

Документы у него были в порядке, скоростной режим он не нарушал, был трезв и собран, во временные рамки укладывался, с грузом тоже всё обстояло нормально.

Однако же в воздухе висело нечто угрожающее, источаемое всем недовольным видом полицейского. Как будто с главной виной он уже определился и ищет другие недостатки, которые можно присовокупить к глобальной претензии. Но других грехов не находилось.

И это висящее в атмосфере нечто вскоре наконец материализовалось в давно приберегаемый вопрос сержанта Кузнецова:

– А почему такой яркий?

– А чтобы видно хорошо было! – весело отозвался дальнобойщик.

– Прямо ёлка новогодняя! – продолжал гаишник. – Одни сплошные лампочки! Вы внимание водителей отвлекаете! Они ничего, кроме вашей гирлянды, не видят! Опасность создаёте! Надо штраф заплатить. Пройдёмте!

И сержант Кузнецов указал дальнобойщику на машину ДПС. Шофёр вздохнул и покорно проследовал исполнять требование и оформлять документы.

Между тем легковушки выстроились поодаль, водители вышли, собрались возле стоявшего ближе всех к фуре «Мерседеса» и курили, вслушиваясь в беседу.

Претензии сержанта Кузнецова позабавили их, они сначала хохотнули от неожиданности, потом повздыхали и посмотрели друг на друга.

Первым полез в карман водитель «Мерседеса». Он вытащил кошелёк, достал из него купюру и призывно взглянул на братьев по разуму.

– Ну что? Компенсируем затраты вожаку?

«Фольксваген» и «Лада Калина» тоже не менее охотно извлекли кошельки из карманов.

– Ещё бы! – сказал «Фольксваген», покопался в портмоне и протянул деньги «Мерседесу».

– Ага! – добавил свой вклад хозяин «Лады Калины».

«Мерседес» держал пачку в руках, все курили и ждали появления дальнобойщика.

Вскоре тот вышел из полицейского автомобиля, сплюнул и, сгорбившись, хмуро глядя перед собой, пошёл в своей фуре. К нему подбежал водитель «Мерседеса».

– Слышь, командир! – окликнул он дальнобойщика.

– Ну? – остановился тот.

Ему стало интересно, что там произошло у его подопечных.

«Мерседес», не пряча лукавой улыбки, выдал:

– Мы тут за тобой ехали. И всё слышали. Ты продолжай давай! Как шёл, так и иди! Нам всё нравится! А это тебе – за издержки! Ну и моральная компенсация.

И водитель «Мерседеса» протянул ему несколько купюр.

Дальнобойщик критически усмехнулся, взял деньги, хитро посмотрел на троих незнакомых попутчиков и пересчитал купюры.

– Тут много! – просто сказал он и протянул «Мерседесу» половину банкнот.

– Ни-ни-ни! – отказался тот и даже протестующе, словно отталкивая, выставил перед собой раскрытые ладони. – Бери-бери! Ты нам как отец родной стал! Это тебе на лампочки! Ещё повесь! Все только спасибо скажут!

Вскоре караван во главе с ярким вожаком продолжил свой путь среди лесов и полей в темноте ночи.


("Гуманитарная миссия". Рига, 2017)