Путь на Вецлар
Моторчик жужжит и помогает мне рассекать туман. Уже четвёртый день пути утрами стоит туман холодный, осенний. Я промозг и продрог вставать в шесть и греться педалями. Хорошо когда есть резервная полоса или, ещё лучше, велосипедная дорожка – тогда машины идут подальше и не норовят забодать… Мотор по утрам, и даже до обеда, отдыхает. Я педалирую. А после обеда сиделка моя стирается, и я норовлю чаще включать помощника и стоя на педалях или сидя на одной из полужо… рулю. Поглядывая временами в зеркало. В дороге, бывает, подкрадётся большая машина и гуднёт, когда её не ждёшь. От внезапности можно и в штаны напустить, а то и вильнуть влево. Но гудят очень редко – Германия!
Временами так густо повисает туманище, что встречные фары возникают уже в тридцати метрах. Я включил дополнительный задний фонарик и не снимаю свою светоотражающую майку, да плюс сумки мои перемётные светящиеся наверняка бьют в глаза догоняющим. Навигатор, несмотря на то что я ему включил «велосипеда», тянет на дороги автомобильные. А там где мне знакомы велотропы, я еду по ним. Те, кто составлял карты для навигатора, такие обалдуи!
Вот впереди возникло бледное желтое пятно. Откуда в лесу прожектор? Солнце? Оказывается впереди опал листьями лес и так выкрасил туман. Просто огромный желтый заяц разлёгся на две обочины. На асфальте листья сдувает, а раздавленных зверьков нет. Вот лежит расплющенная дымчатая шкурка белки, а следом семья ёжиков.
Из куста выстрелила стайка воробушков и сразу же нырнула обратно в шиповник. Ни один не накололся. Заигрывают с проезжающими! Вот лежат и пёрышки – игруна переехали. Жаль, ведь их так мало! Шперлингов – воробьёв. За четыре дня дороги только эту стайку и увидел.
Через полчаса после утреннего старта попробовал завести мотор – пошёл подъём, а движок не заводится. Я так, я сяк, тыркал, пёркал, верёвочку дёргал. Ноль. Вытащил фильтр, налил в пакет немного чистого бензина и прополоскал. Пакет раскрыл и оставил на обочине испаряться. Стыдно, но ладно. На обратном пути подберу – успокоил себя. Фильтр положил в переднюю корзину проветриваться и сушиться. А потом натыкал в нём отвёрткой дырок, и он служил ещё три дня.
Гостил у одноклассника под городом Франкенберг. С вечера до утра. Бедный мой Федя! Дочка вышла за турка. Теперь внуков полутурков надо любить. Старший пятилеток подкараулил, когда дед повалился на ковёр играя, разбежался, подпрыгнул и обрушился на живот деда острыми коленями. Да ещё и выставил одно, чтобы было больнее… Федя, видать учёный уже, самое уязвимое место прикрыл. А то бы всмятку. За весь вечер гадёныш башибузук ни разу не улыбнулся и только исподлобья зыркал. А даже поворчать нельзя, не то что в угол носом, или ремня всыпать. Таких надо по проволоке пускать. Вдоль забора. Террорист.
Вецлар
Зато у Володи с Таней душевно! И выпили и закусили, и Володю спатиньки уложили, после обеда положено, а сами с Таней пошли в гору. На той горе, в городе Вецларе, есть турм-башня. Стоит с начала века прошлого на месте ещё более древней сторожевой башни. Во времена третего Рейха фашистские бонзы принимали парады и факельные шествия, стоя на террасе этой башни. С верхней площадки обозрели и мы тонущий в зелени индустриальный город. Почитали немногочисленные наскальные надписи, ища русские буквы. Представили, как в гору поднимались лавы фашистов факельщиков и собирались у подножия башни тысячные массы. Грандиозные спектакли устраивали гитлеровцы!
Вецлар – замечательный нынче город, и не только по тому, что там живут писатели Эйснеры, у которых я гощу, но ещё и по красоте местности, казалось бы совсем неприспособленной для житья. Можно бы было жителям строить дома на ровном месте – совсем недалеко пойма реки Лар. Но немцы зачем-то застраивали, и, что ещё страннее, застраивают и по сегодня, склоны и даже макушки гор. При этом сохраняют чудные ландшафты и не забывают указывать крутизну подъёмов в процентах. 12-13 процентов уклона это нормально для вецларцев.
Весь мир знает продукцию двух вецларских фабрик. Это фирма «Лейка» и «Карл Цейс». «С «лейкой» и блокнотом, а то и с пулемётом…» по фронтам Отечественной бродили советские фотокоры, а сквозь танковые прицелы Карла Цейса в них целились деды современных жителей Фатерланда.
Но не только прицелы, чтобы убивать, и фотоаппараты, чтобы запечатлевать, делали оптики Вецлара для человечества. Здесь же был сделан и микроскоп, с помощью которого Кох изобрёл туберкулёз. Видел я этот мелкоскоп в музее фирмы.
На ужин водка на рябине. Под окорочёк. С лучком. После прогулки. М-м-м… шмект! Просмотр фотографий, кинофильма «Кукушка» и здоровый сон до шести часов двадцати девяти минут. Будильник был поставлен ровно на половину, но у хозяина лопнуло терпение раньше, и он разбудил меня до звонка хендюка. Я спал в комнате Володи, а здесь у него стоит компьютер, на котором он кропает свои нетленные рассказы и повести из жизни его на русских северах. Вот, видимо, ночью что-то новенькое ему вспомнилось-приснилось и не утерпел до моего подъёма…
Немцы правильно говорят, что гость как свежая рыба – быстро протухает. Поэтому в путь!
Утренний кофе, прощальные поцелуи и крест во всю спину Володиной рукой. Заезжаю за угол и спокойно настраиваю навигатор, застёгиваю и включаю, перекладываю и натягиваю все, что можно натянуть на себя тёплого в это туманное утро. В путь! На Север.
Через два дня я дома. Туда –обратно 520 км.
Почти без приключений, за исключением ночлега на кладбище. Это когда ставил я палатку в лесу за древним монастырём было темно, и увидел кресты только на рассвете. Так что спал не ведая где.