В общем коридоре уже неделю назад перегорела лампочка. Одна на весь коридор, она хоть и слабо, но всё же освещала. А сейчас дорогу до своего блока приходилось буквально нащупывать в темноте. Мы вызывали комендантшу и электрика, но за неделю никто так и не пришёл. Лампочки были и у Гильзы, но она ни за что не даст, будет ждать, пока к ней не придёт с просьбами весь курс.
К Лизе Заспеловой позавчера приехала мать, и все эти дни в нашем блоке пахнет жареными пельменями – мать Лизы уже с самого утра кормит девчонок. По незнанию Лизина мать закупила пачек пятнадцать этих пельменей, а когда выяснилось, что в общем холодильнике хранить их, конечно, не получится – стырят в первые же пять минут, то пельмени пришлось вывесить в пакете за окно. Ночью они подмораживались, а утром таяли, и Лизина мать жарила слипшуюся массу на плитке прямо в комнате.
Хорошо, когда кто-нибудь из родных приезжает. У нас это бывает нечасто. Но ещё лучше, когда кому-нибудь из ребят присылают посылки их родственники. К племяннику, пятиюродному брату ехать в общагу неохота, но и забыть про родственника нельзя, хоть и седьмая вода на киселе, но всё же родня. Вот и присылают мешки с картошкой, кабачки, мелкие яблоки – и долг выполнили, и не накладно.
В нашей комнате царил беспорядок. Видимо, опять Гильза приходила с обыском. Гильза сама ПТУшная, знает, что к празднику девчонки обязательно сделают заначку, тем более, приехала Лизина мать – опойка та ещё. До Гильзы у нас куратором была молодая училка. Что-то у неё там в школе не заладилось, и она пришла к нам. Уж не знаю, как её уговорили, что наплели, но она продержалась весь учебный год. Девчонки травили её ужасно, но она только повторяла «Да, это для меня отличная школа жизни» и «Настоящая педагогика возможна только в таких условиях». В последний день занятий девчонки подарили училке огромный букет сирени и шоколадку. Училка была ошарашена, девчонки плакали. Только сейчас они поняли, как хорошо мы жили при ней, и что такой жизни больше не будет – нам уже представили Гильзу как нашего нового куратора, и нам сразу стало ясно, что эта нам спуску не даст.
Училка сказала:
- Девочки, позвольте вам представить вашего нового куратора, Гилёву Светлану Александровну. Светлана Александровна сама выпускница нашего училища, поэтому она сможет понять вас, как никто другой, помочь вам во всех ваших начинания и трудностях.
Ага, Гильза отлично понимала нас. И потому ненавидела. Она прекрасно знала, что отличницы к концу курса перестанут появляться на занятиях вообще, что даже если она будет стоять у наших дверей всю ночь, парни из соседнего корпуса всё равно просочатся в окно, что каждая стипендия – это неизменная попойка, конфликты и драки.
Накануне 8 марта, так же, как и накануне 23 февраля, перед Новым годом, Гильза делала в комнатах девчонок обыск. Мы пожаловались коменданту. Тогда Гильза приходила вечером в одну из комнат и спрашивала:
- Анька, дай штопор.
И если штопор находился быстро, лежал на столе, то тут Гильза начинала шариться по нашим вещам безо всякой боязни получить нагоняй от комендантши – ведь она могла показать ей «улов», который моментально оправдывал бы необходимость обыска.
- Родителям верну. – Говорила Гильза, забирая полупустые бутылки. И ни разу не возвращала.
Среди беспорядка сидели мрачные девчонки и парни, зашедшие в гости. Толик хмурился и вертел в руках зажигалку. Аня, навалившись спиной на Андрея, красила ногти на ногах, оставляя на коже вишнёвые полоски лака. Андрей разобрал магнитофон и ковырял в нём отвёрткой. Остальные лежали на кроватях в молчании.
- Пастушкина пришла. – Вяло сказала Нина. Ребята мельком взглянули на меня и продолжили заниматься своими делами.
- Чё молчим? – Спросила я.- Умер кто?
- Умрёшь тут. – Ответил Толик. – Без разрешения вашей Гильзы поссать сходить нельзя, не то что сдохнуть.
- Опять за бутылками приходила?
- Ага. – Уныло ответил Толик. – Мне мамик пятихатку прислала. Я вот им – Он показал на Нину и Алёну – вина купил. А эта стерва всё унесла.
- Сам виноват. – Сказала я. – Не надо было бутылками греметь.
- Да я специально в пакетах взял. Думаю, принесём по-тихому, типа сок.
- Ага. – Язвительно сказал Андрей. – Толян два пакета к девкам несёт – конечно, сок! Витаминчики! Никто и не догадается.
Я сняла куртку, повесила в шкаф.
- У нас вот наш Палыч никогда нам ничего не запрещает. – Сказал Толик. – С нами сидит. Говорит, вы парни взрослые, что вам запрещать. Всё равно накидаетесь, а так хоть при мне.
- У нас до Гильзы училка была, тоже нормальная. И на балконе курить разрешала. От Гильзы-то постоянно шугаемся. – Анька подняла голову и полюбовалась накрашенными ногтями.
- Утром придёт, сволочь, свет включит – на зарядку типа вставайте. – Плаксиво сказала Нина. – Вот мне делать нефиг, как по утрам корячиться? Так и лежим, как дуры, со светом.
- В здоровом теле – здоровый дух. – Засмеялась Анька. – Это Гильза так нам говорит.- Пояснила она парням.
Ребята засмеялись. Представить, что девчонки соскочили бы рано утром, и как Гильза побежали бы махать гантелями и приседать, было невозможно. Ходили слухи, что Гильза имела чёрный пояс по каратэ, но из-за травмы вынуждена была завязать со спортом. Проверять, так это или нет, никто, конечно, не стал. Каратэ или не каратэ, но гантелями Гильза махала бодро, и никому не хотелось спорить с ней.
- Ну что, ты придумал? – Спросил Анька у Андрея.
Андрей не отвечал.
- Что придумал? – Поинтересовалась я.
- Как с Гильзой быть. Неужели она так и будет нам жизнь портить?
- А куда деваться? Мы с ней ничего не сделаем.
- Ещё как сделаем. – Андрей встал, положил разобранный магнитофон на тумбочку. – У нас будет эта, как её…Революция!
2.
Сегодня должен был быть предпраздничный короткий день. Отменили физкультуру (на которую и так никто не ходил, разве что парни иногда в футбол играли). Осталась одна история. Смысла идти на один урок, тем более на такой ненужный и неинтересный, не было никакого. Но Гильза с утра разбудила нас, и злые от недосыпа девчонки, зашевелились, нехотя засобирались. Нина, уже одетая, в свитере и джинсах, спросила меня:
- Ну что, Пастушка, идёшь или нет?
- Ой, неохота. На черта мне эта история? Опять историчка гундосит будет, я её голос уже слышать не могу.
- Дело твое. – Хмуро сказала Нина и стала надевать куртку.
Я представила, что мне придётся на следующем уроке обязательно отвечать – таково было правило нашей исторички. Пропустил урок – на следующем готовься идти к доске.
- Нинка, постой. Я иду.
- Совесть проснулась? – Криво улыбнулась Нина.
Я треснула её по спине расчёской, она выскочила за дверь и прокричала оттуда:
- Я тебя у гаражей жду, покурю пока!
Дорога до учебного корпуса шла через пустырь и заброшенные гаражи. Однажды между этими гаражами кто-то из старшекурсниц обнаружил труп. Приехала милиция, скорая, куча журналистов с фотоаппаратами, а старшекурсница, обнаружившая тело, не умолкая рассказывала, как всё случилось. Мы с Анькой и Ниной тоже пришли посмотреть, и за то время, пока нас не прогнали, старшекурсница успела четыре раза по кругу рассказать одно и то же – только она заканчивала рассказ одному журналисту, следом подключался другой и требовал смотреть именно в его камеру. Но рассказывать этой девчонке было особо нечего – она, как и все наши ученицы, шла утром на занятия и увидела между гаражей шерстяной белый носок. Оглядевшись, она заметила след по снегу, словно от санок – там явно волочили что-то тяжёлое. То ли интуиция сработала, то ли просто девушка оказалась сообразительной, но она сразу бросилась обратно в общагу и вместе с остальными принялась звонить в милицию.
С тех пор, каждый раз идя этой дорогой, я внимательно выглядываю шерстяной носок между гаражей.
История – это смешанный урок. На него приходят и парни-токари, и мы. Парни как обычно заняли все последние парты и, не сняв курток, молча ждали начала урока. Учительнице истории, немолодой гундявой женщине, совершенно невероятным образом удалось заинтересовать мальчишек. Она пришла к нам в конце прошлого учебного года, в срочном порядке принятая заменять уволившегося старика-историка. Посмотреть на новую историчку пришли девчонки, да Андрей с Толиком – от нечего делать. Впереди были майские праздники, и парни ждали, когда мы освободимся, чтобы уйти на речку праздновать день Победы. Историчка взглянула в журнал, вздохнула и спросила:
- Ребята, вы знаете, какой завтра праздник?
Анька прыснула в кулак – её насмешил голос исторички, а остальные издевательски молчали. Зачем что-то отвечать, пускай сама выкручивается.
Историчка, не дождавшись ответа и не слишком смущённая этим, начала рассказывать нам о празднике. Она вытаращивала глаза для убедительности, шагала по рядам, обращаясь то ко всем, то к кому-то отдельно, а под конец урока вошла в раж и принялась размахивать руками, изображая радость народа, услышавшего о победе над немцем. После урока ребята посмеялись над сумасшедшей гундоской, но на следующий урок пришёл весь курс.
На уроках истории записывать что-то было невозможно. Историчка представляла в лицах разговор Австрии и Сербии, стучала кулаком по столу, изображая, как Николай II объявляет о войне с балкона Зимнего дворца – что тут запишешь? «Убийство герцога Фердинанда в сарае» - вот и всё, что осталось с прошлого урока. Мне было жаль этого несчастного герцога. Прибили, как собаку. Лежал, наверное, там в сарае один, в белых шерстяных носках.
Андрей то и дело встревал с вопросами. Историчка щурилась на него через толстые очки в коричневой пластмассовой оправе, долго думала над вопросом, но потом обстоятельно и подробно отвечала. Разговаривая с кем-то, она подходила вплотную к парте, и мы таращились на её мягкий живот, обтянутый вечным серым свитером.
- Я одно не могу понять, - сказал Андрей, скребя всей пятернёй затылок. – Ну устали они от войны. Так ведь ружья-то всем дали. Иди и сам себя корми. Зачем ещё что-то выдумывать, в какие-то союзы объединяться?
Историчка улыбнулась:
- Ну, Андрюша. Всем хочется, чтобы кто-то пришёл и пообещал красивую жизнь. Чтобы кто-то взял на себя ответственность. Харизматичному лидеру все верят, а уж если он клянется и божится, что не подведёт – тут уж только дурак за ним не пойдёт.
- Ну и ну. То есть, можно нап…- Андрей запнулся, - наговорить чего угодно и все за тобой пойдут только потому, что им жрать нечего?
- Получается, что так. – Снова улыбнулась историчка.
3.
«Революция – это восстание» - Сказал Андрей и икнул.
- И чё?- Мрачно спросил Толик.
- И ничё. Гильзе попадёт.
- Да щас же. Ты бухой на занятия идёшь, а попадёт Гильзе?
- Да я же тебе говорю! – Андрей не удержался, споткнулся и опёрся спиной о гараж. – Пускай меня отчислят. Я что? Я единица. А Гильзу надрючат, что не досмотрела.
Девчонки ёжились от холода, Толик совсем посинел, но мы не уходили – не знали, что делать с Андреем.
Когда я подошла, Нина и девчонки ждали меня. И мы уже собирались идти, но тут пришёл Андрей. За ним еле ковылял замёрзший Толик.
- Нажрался, как Ельцин в Берлине. Что с ним сейчас делать?
- Так зачем ты его с собой взял? – Спросила Аня.
- Да не брал я его! – Крикнул Толик. – Он сам за мной потащился.
- Короче,пацаны. Через десять минут урок. Я пошла. Пастушка со мной. Остальные как хотите. – Нина взяла меня за руку.
Остальные – хотели или нет – но пошли вслед за Ниной. Толик страховал Андрея, недовольно бормоча. Аня, то и дело оглядывалась на них, и смеялась.
Всё-таки мы опоздали. Уроки уже начался. Мы долго пытались убедить Андрея не идти с нами, но это было бесполезно. Он кричал, что история – его любимый предмет, и пойдёт он на него в любом состоянии. Мы плюнули на него – в конце концов, историчка не видит дальше своих очков. Но нас ожидал сюрприз
Мы вошли в класс, готовясь быстро проскользнуть на свободные места. Но на входе Андрей споткнулся и упал, а сверху на него наступил Толик. После недолгой паузы мы услышали голос англичанки Марины Игоревны:
- Pull up. – Сказала Марина Игоревна. – Terrain ahead.
- А история? – Спросил Андрей, встав на локти.
- Заболела ваша история. Ты, я вижу, тоже не в лучшей форме.
Андрей встал, оттолкнул Толика. Мы, пользуясь паузой, быстро зашли в класс и сели на свободные места.
- Ну что, долго мы стоять будем? – Насмешливо спросила Андрея Марина Игоревна.
Андрей помотал головой:
- Да ну нафиг. Я на историю шёл.
- А пришёл на английский. Садись быстрее, тебя весь класс ждёт.
Андрей снова замотал головой, попятился и замахал руками, будто ему предлагали что-то страшное или непристойное. Класс засмеялся. Марина Игоревна занервничала, но пыталась держать лицо.
- Сядь на место, Трусканов. Мы с тобой потом поговорим о том, в каком виде ты являешься на урок. А сейчас не мешай.
- Неее…- Сказал Андрей. – Нененене. Я на историю пришёл. А на ваш сраный зысыс э пэнсил я не хочу.
Марина Игоревна дёрнулась, судорожно сглотнула, но промолчала. Андрей вышел.
4.
Хорошо, что весна. Хоть и холодно ещё и снег не весь стаял, но всё равно весна. Пахнет огурцами и арбузом, а солнце уже такое летнее.
Андрей шёл к автостанции. Зачем ему туда, он и сам не понимал. Но не домой же возвращаться? Щёки горели, и было приятно ощущать на лице холодный мартовский ветер.
На автостанции жизнь кипела. Самый горячий час. Мимо Андрея проходили десятки людей, задевали его рукавами, сумками и неодобрительно косились. Андрей купил на лотке бумажный стаканчик с кофе, надеясь немного освежить мозги. Да и просто было нечем заняться. Он прислонился к кирпичной стене и принялся отхлёбывать кофе, глядя на снующую публику. Ему было не по себе. Он чувствовал себя правым, борцом за нужное дело, но что-то грызло его изнутри. Да, Гильзу надо было осадить. Да, надо было её бить её же оружием. Но зачем он нагрубил англичанке? В конце концов, она ведь не виновата, что учит их такому скучному и никчёмному предмету.
- Кого-то надо скинуть в канаву. – Наконец решил Андрей. И англичанка для этой цели подходила как нельзя лучше. Ей, несомненно, сейчас достанется наравне с Гильзой, ведь она побежит жаловаться, а ей дадут по шапке.
- Будем жертвовать малым. – Подумал Андрей. – Хорошо, что не пришлось подставлять историчку.
Андрей не сомневался, что сейчас весь класс только и думает, что о его поступке. Он даже на секунду представил, что Марина Игоревна плачет, обиженная его словами, но тут же отмёл эту мысль. Это был перебор. Не плачет, конечно, но скоро зарыдает, когда её накажут за плохую посещаемость. О том, что кроме него, на урок пришли почти все, Андрей забывал.
Дождавшись, пока стрелки часов на башенке автостанции подошли к девяти, Андрей решил вернуться в учебный корпус. Его тянуло посмотреть, что там сейчас делается, глянуть в глаза оскорблённой англичанке, небрежно кивать ошарашенным его поступком ребятам. Сам того не замечая, Андрей почти бежал обратно в учебку.
Вернулся он как раз вовремя. Зазвенел звонок, и через полминуты тишина взорвалась гулом, топотом и суетой. Андрей скромно стоял у входа, изредка поглядывая на толпу ребят. Вышла и Марина Игоревна. Она мельком глянула на Андрея и прошла в учительскую. Не похоже было, чтобы она плакала или вообще расстраивалась. Ребята проходили мимо него, и лишь однажды кто-то прыснул в кулак.
К Андрею подошёл Толик. Он был хмур, как обычно.
- На.- Толик протянул Андрею его пакет с учебниками. – Что, я таскать его за тобой должен?
Андрей взял пакет. Помолчали.
- Как английский? – Спросил Андрей.
Толик удивлённо посмотрел на него:
-А чё?
- Ну в смысле, что было-то?
- Модальные глаголы. – Ещё более удивлённо сказал Толик.
- Да я не про это. – Поморщился Андрей.
Толик пожал плечами и сел на корточки.
- Ну я курицу эту послал. – Сказал Андрей. – Что она вам говорила?
- Какую курицу? – Толик смотрел на Андрея исподлобья.
- Ты чё, дебил? Англичанку!
- Да ничего она не говорила. Только что экзамены скоро, а мы ни хрена не знаем. А так всё на своём гыргыркала.
Андрей недоверчиво посмотрел на Толика, но дальше расспрашивать его не стал. Толик – тугодум. Казалось, что даже если рядом с ним взорвётся и заполыхает вся учебка, Толик даже глазом не моргнет. Насупится как обычно, сгорбится и пойдёт прочь, бормоча что-то себе под нос. Нет, с Толиком разговаривать бесполезно.
Что делать-то дальше? Возвращаться обратно в общагу? Так рано ещё. Андрей планировал вернуться ближе к вечеру, когда Гильзе гарантированно накрутят хвоста, и посмотреть, как она будет выкручиваться. Думала, она тут самая умная? А вот фиг. Революция бессмысленна и беспощадна, как говорит историчка. Слабые элементы идут в расход.
Нет, конечно, надо ждать ещё. Пока Марина Игоревна позвонит в общагу, пока вахтёрша найдёт Гильзу и позовёт её к телефону, пока всё расскажет – это не меньше часа. Придётся оставаться на второй урок.
5.
По субботам многие разъезжались по домам. После второго урока мы вышли из учебки всей гурьбой, но оказалось, что в общагу возвращаются только четверо -–мы с Анькой, Андрей и мелкий Паша. У парней на курсе было три Паши – Мелкий, Длинный и Лысый. Лысый был не то чтобы совсем лысым, но как-то ведь надо было его отличать. Толик поехал к сестре, Нина – домой к родителям.
Паша Мелкий приободрился, видя, что компания у нас довольно уютная и интимная, и стал клеиться к Аньке. В другое время он не решился бы на это – девчонки его шпыняли из-за маленького роста и вообще нелепого внешнего вида. А тут разлюли-малина: на меня он не обращал внимания, а Андрей молчал и хмурился. С кем же ещё говорить, как не с Анькой.
- Мы к вам идём. – Сказал Андрей, открывая нам с Анькой дверь.
Я зашла, Анька за мной, а Паше Мелкому Андрей хлопнул дверью по затылку.
- Ты чё, блин…- Уныло спросил Паша.
Мы поднялись в наш блок, прошли мимо комнаты Гильзы. Анька, а за ней и очарованный Паша Мелкий проскочили к двери нашей с Ниной и Анькой комнаты, а вот Андрей неожиданно остановился. Я тоже притормозила. Дверь в комнату Гильзы была распахнута. Это было непривычно, поскольку Гильза, если была у себя, обязательно закрывалась на замок.
Я осторожно заглянула в комнату. Гильза сидела на кровати, ероша руками химические кудри. В вечных своих спортивных штанах и футболке. Увидев нас, она расплылась в улыбке.
- Юля! – Сказала Гильза. – Неужели уже занятия закончились?
- Два урока было.- Настороженно сказал Андрей.
- Ааа, ну понятно. Да вы зайдите, ребята, зайдите.
Мы с Андреем переглянулись – что с Гильзой? Совсем сбрендила?
- Заходите, Юля, заходите. – Поторопила нас Гильза. – У меня радость ведь такая. Сегодня внук родился. Андреем назовут, Андрюшей. Мне сын как сказал, что Андрюша, так я ему сразу говорю: «У нас на курсе мальчик есть – Андрей. До того способный, историю знает лучше всякого профессора. Хорошее имя! Счастливое».
Гильза встала с кровати, шагнула к столу. В её крошечной комнатке хватало места только для узкой кровати и небольшого стола, а одежда Гильзы – куртка, какие-то рубашки – висели на крючках почти под потолком.
Гильза развязала пакетик, лежащий на столе, зачерпнула оттуда горстью и сунула Андрею:
- На, Андрюша, возьми. Жизнь подсластить.
Андрей стоял, весь багровый, и неловко отталкивал конфеты, которые совала ему Гильза.
- Не надо, Светлана Александровна.
- Да как не надо? – Удивилась Гильза. – У меня праздник. Внук. Возьми, Андрюша. Я ж знаю, тебе никто не пришлёт. Спихнули парня в город – крутись как знаешь. Знала бы мать твоя, какие у тебя способности.
Андрей побагровел ещё сильнее, почти до синевы.
- Вон, Юльке дайте. – Еле выдавил он из себя.
- И Юле дам. – Гильза ещё зачерпнула из пакета. – С кем же мне ещё радость делить, как не с вами? Родные мои. – Она обняла меня и Андрея.
- Я сюда когда приехала, думала, ну все, кранты. – Продолжала Гильза, жуя конфету. – Дома сыну не нужна. Женился и одно своё мне предлагает работу с общагой поискать. Понятное дело, мешаю я им. А тут прямо духом воспряла. Спортом есть где заниматься – раз. Ребята хорошие все, душевные – два. Комната есть – три. Живи да радуйся.
Андрей вывернулся из Гильзиных объятий и выскочил из комнаты.
- Я сейчас! – Крикнул он.
Гильза совала мне в руки яблоки и конфеты, заглядывала в лицо и всё говорила про своего внука.
- Подарки ему повезёте? – Спросила я.
Гильза опустила глаза:
- Вряд ли. Сын сказал – не приезжай, без тебя разберёмся.
Вернулся Андрей.
- Ты где был? Что за пожар? – Меня очень удивило такое внезапное исчезновение Андрея.
- Да там у вахтёрши телефон сломался. Провод кто-то перерезал. Всё, Светлана Александровна, - Андрей повернулся к Гильзе. – Никто нам сегодня дозвониться не сможет. Рассказывайте про внука.