Работала кондуктором одна женщина, про которую говорили, что муж у неё богатый человек.
В автопарке она сразу обратила на себя внимание: здоровая, статная, хорошо одетая и имя диковинное - Виолетта. Ну, а фамилия обычная - Шаталова. Немного шепелявила, но уж посмеяться не надо было просить.
Где она, там уже зубоскалят и взрывы смеха заставляли завидовать, будто Веточка горя не знает.
Водитель, с которым выпадало работать, интересовался дежурно ее именем и, вероятно, ожидал какой-нибудь Таньки-матерщинницы или Светки-куряки, что на каждой остановки вылетает и выбивает из коробочки, красной или золотой, очередную сигаретку, и жди её, пока она расслабляется, получив свою порцию яда.
Полно обычных и привычных трудяг Ирок или Наташек, но попадались и заковыристые, наподобие Мелины, исчезавшие быстрее, чем их успевали запомнить, и не имена удивляли, а девушки с ними – красивые, как бабочки, и легкомысленные, как взмах пестрых крыльев.
Как они залетали сюда, знали только сами Мелины, Стефании, Анели и Анджелы, и кстати внешне тоже ничуть не напоминали Галок или Валюшек, к чему-то иному подвигали их редкие имена, да все в стране перевернулось
А мощную Шаталову спросят, а звать-то тебя как? В ответ с улыбкой и тихо:
- Виолетта, а чё? Можешь - Веткой … или Виолой.
- Ну и имячко! Скажи полегче.
- Если полегче – цветок такой.
Конечно же, цветочек и прилип. Здесь народ простой, зубастый и тертый, как наградят прозвищем или кличкой, и не понять, откуда нелепые «Кириешек», «Инфант» или «Марго» с серым от недосыпания лицом.
Что за цветок – она знала, но в подробности не входила, и когда кто-либо замечал:
- Фиалка, значит?
- Ну да, Фиалка, а чё, сильно похожа?
А если надоедали вопросами, то признавалась, что терпеть не может своего «идиоцкого» имени, лучше бы назвали Светланкой или Веруськой.
Потом привыкли к Ветке Шаталихе.
Было странно видеть ее в хорошей и даже, пожалуй, в какой-то изысканно-модной кожаной куртке и красивой меховой шапке, в добротных высоких и дорогущих сапогах среди рабочей серой одежды с китайской дешевой барахолки остальных. Шарфы шелковые развеваются как флаги позади или наверчены на шее, но что интересно, все на ней не дешевое, а вот не выглядела она на эти денежки.
Ветка упоминала и представляла мужа, как владельца нескольких автозаправок и монтажных автомастерских, то есть, как будто он человек с капитальцем, но тогда
было непонятно, что эта Ветка Шаталиха в парке искала.
Иногда ей говорил кто-нибудь:
- Что ты здесь делаешь? С таким мужем, как у тебя, с деньгами, ты ничего лучше не нашла, как по автобусам лазать да здоровье портить, силы рвать и терпеть хамство и оскорбления? Недосыпать и от страха умирать по ночам нравится? И к чему такие неудобства - ни по ср… ни по с…, ни поесть, ни попить по-людски? Зачем?
- Не, ну вы такие странные, такие интересные, - говорила в ответ Виолетта, задумчиво покручивая и встряхивая шапочку с красивым мехом.- Ну подумайте, во-первых, я просто не найду другой работы, сами ж видите.
Во-вторых, я не гоняюсь, как вы, за часами, не кланяюсь никому, чтобы мне дали нормального водителя, хорошую машину и приличный маршрут, - деньги возить. Я не надрываюсь по выходным и по разрывным графикам. Сколько есть - мне хватает. Я себя не изнашиваю из-за пятисот рублей.
- Да ладно тебе оправдываться! Все равно не убедишь! А почему бы тебе своего мужа не попросить устроить на работу? Чего бы вам вместе не работать, бизнесом или чем там заниматься?
Шаталова без обиды и спокойно:
- Да вы элементарно ничего не знаете. И не понимаете некоторых очень важных для женщины вещей.
- Нет, ну в самом деле, - не успокаивалась спорщица. - Я бы своего попросила меня устроить куда-нибудь, если сам не может к себе. Чтобы было полегче и поденежнее.
- Нет, девчонки. Не хочу от мужа ни в чем зависеть. А сейчас и подавно. Просто вы не знаете, что такое муж – бизнесмен.
Свою пенсию я заработаю сама, да
и вообще не по мне это – выклянчивать каждую копейку у мужа.
Конечно, он мне все покупает и деньги дает, но я у него не прошу..
Вы не знаете, что такое сидеть дома без работы под властью мужа или работать у мужа начальника. Не-ет, вы совсем себе это не представляете. Но и меня сейчас никто не попрекнет в том, что я трачу его деньги, сижу на чьей-то шее.
Кое-кому она рассказывала, что жизни научил ее первый муж. Он был именно таким: постоянно упрекал ее, когда она сидела дома после рождения ребенка.
Дескать, он вкалывает, а она не может три раза в день ему свежую еду готовить, дважды пропылесосить квартиру, выглядеть женщиной с картинки и готовой ублажать мужа. Ведь ей не с чего уставать. Он не хотел видеть ни постоянные стирки, ни вечные кастрюли, ни больного ребенка, не желал знать ни про магазины, ни про аптеки и походы по врачам. Он - ВКАЛЫВАЛ при ней, НЕ РАБОТАЮЩЕЙ, и этого ему было достаточно, чтобы унижать и издеваться над своей женой.
Его фраза « Вечно у тебя сальные волосы и грязный халат… опустилась ты и не видишь этого...» приводила ее в смятение. Потом он перешел сначала на диван в другой комнате, оттуда в другую квартиру к другой женщине.
А Виола плакала иногда и не знала, как изменить жизнь. Но работы дома всегда было столько, что некогда о себе и думать.
В конце концов, она уяснила, что женщина чего-то стоит, если она материально независима от мужчины. Тогда он ничего в ней не увидит – ни сальных волос, ни грязного халата. Повторяла непонятливым: мы с мужем на равных.
Хотя признаемся, что однозначно запутанный вопрос вряд ли рассмотришь, да еще времена такие, хитрые и темные.
Некоторые женщины из тех, что всегда все знают, и у них на все готов ответ "Да я бы...", похохатывали:
-Да ты не умеешь обходиться с мужиками. Вот я бы… У меня бы… Иметь богатого мужа и работать кондуктором – это что-то несовместимое.
Иные подстеги еще и поддакивали:
- Да-да… Я бы из такого мужа выжала бы все.
- Вот потому у тебя мужа нет - Бог от тебя мужиков и бережет, - смеялась Виолетта и вместе с нею и другие. - Уважать себя надо и в первую и во вторую очередь.
Потом поползли слухи, что ее мужа, владельца заправочных и магазинчиков масла и шин, убили, продержав в заложниках, выбивая миллионы, которых не нашли, а Ветке тоже досталось. И ее спасло именно то, что она работала просто кондуктором
1999 г.