Ленинградская битв Битва за Ленинград
В августе развернулись бои на ближних подступах к Ленинграду. С 8 августа германские войска перешли в наступление и 16 августа захватили Кингисепп, а к 21 августа вышли к Красногвардейскому УР, пытаясь ворваться в Ленинград. Здесь 20 августа совершил подвиг ст. лейтенант З.Г.Колобанов, командир танка КВ-1Э, экипаж которого в одном бою в районе Гатчины подбил из засады 22 танка противника в колонне, а всего полуротой З. Г. Колобанова, состоявшей из пяти тяжёлых танков КВ-1, совместно с курсантами пограничного училища и ополченцами Ленинграда в этот день было подбито 43 немецких танка. За этот бой Колобанов должен был стать Героем Сов.Союза, но он получил всего-то орден Красного Знамени, а его наводчик – орден Ленина.
С 22 августа по 7 сентября шли ожесточённые бои у Ораниенбаума. На новгородско-чудовском направлении советские войска 19 августа оставили Новгород. Немцы нанесли удар вдоль шоссе Москва - Ленинград и 25 августа захватили Любань, 29 августа - Тосно, а 30 августа вышли на р.Нева и перерезал железнодорожное сообщение Ленинграда со страной. 30 густа - 9 сентября шли ожесточённые бои у Красногвардейска, 8 сентября германские войска прорвались через станцию Мга на Шлисельбург и отрезали Ленинград с суши, началась Ленинградская блокада 1941-1944 годов. С 4 сентября противник начал артиллерийские обстрелы города и налёты вражеской авиации. В кольце окружения вместе с Ленинградом оказалась территория в 5000 кв. км.
Немецкие войска, осадившие город, подвергали его регулярным бомбардировкам и обстрелам из осадных орудий большой мощности. По городу было выпущено около 150 тысяч снарядов и сброшено свыше 102 тысяч зажигательных и около 5 тысяч фугасных бомб.
Ширина немецкого прорыва между Ленинградским и Волховским фронтом составляла всего 17 км, но Красная Армия полтора года не могла ликвидировать этот прорыв, хотя делала почти непрерывные попытки с огромными потерями. Южнее Шлиссельбурга по Неве нам удалось захватить небольшой плацдарм на левом берегу Невы, - известная Невская Дубровка. С этого плацдарма почти непрерывно Красная Армия пыталась пробить коридор через Сенявино к Волховскому фронту. Независимые исследователи установили, что на Сенявинских высотах на каждом квадратном метре погибли 17 наших бойцов.
В нашей истории спасение Ленинграда почти полностью приписывается великому полководцу Г.К.Жукову. Сам Г.К.Жуков в мемуарах «Воспоминания и размышления» тоже не отрицает своей решающей роли в обороне Ленинграда.
Однако опасность захвата Ленинграда немцами существовала с 10 июля по 6 сентября. Сталин направил туда Ворошилова, Маленкова и Молотова. В те годы Маленков и Молотов делили второе и третье места во власти после Сталина. Вся полнота власти в СССР в это время принадлежала Гос. Комитету Обороны. Три члена ГКО из пяти (кроме Сталина и Берии) в августе находились в Ленинграде. Тогда же в Ленинграде находились высшие экономические и промышленные руководители СССР: Вознесенский, Косыгин, Родионов, Штыков, Попков. При обороне Ленинграда кроме военных действий предстояло решать множество политических, экономических, организационных, мобилизационных, снабженческих, транспортных, эвакуационных, финансовых, медицинских и других задач. Из военных Сталин направил в Ленинград наркома ВМФ адмирала Н.Г.Кузнецова, командующего ВВС ген.-лейт. П.Ф.Жигарева, командующего артиллерией ген.-полк. Н.Н.Воронова. Это не считая командующих Балтфлотом и Ленинградским фронтом с их штабами. Не хватало только Верховного Главнокомандующего.
Эти высшие руководители СССР сделали все возможное, чтобы и без того неприступный Ленинград стал совершенно неприступным. И подготовили все необходимое на случай, если Ленинград все же придется сдать: ввели боевые корабли в городские каналы, заминировали все корабли, все электростанции, все крупные предприятия. 8 сентября немцы начали первый и единственный штурм Ленинграда, но убедились, что взять Ленинград если и можно, то чрезмерно дорогой ценой.
И только после этого 13 сентября в Ленинград прилетел Г.К.Жуков. Сталин послал его в Ленинград не для того, чтобы он оборонял Ленинград, - для обороны уже все было сделано, - а для прорыва блокады. До этого войсками Северо-Западного направления командовал маршал К.Е.Ворошилов. Сталин намечал в сентябре провести встречу с высокими представителями Англии и США и отозвал с фронта Ворошилова, который имел опыт в таких международных переговорах. Командующим Ленинградским фронтом он назначил Г.К.Жукова, который только что одержал небывало кровавую, но никому не нужную победу под Ельней. Не вникнув в обстановку, Г.К.Жуков объявил, что противника бить «не только должно, но и можно без особых усилий», надо только «действовать напористее». Но уже ночью он докладывал в Москву, что обстановка в Ленинграде гораздо сложнее, чем казалось. Позже он писал, что 18 сентября - самый тяжелый день в обороне Ленинграда. Но немцы уже к 15 сентября окончательно отказались от попыток занять его и перекинули на центральное Московское направление танковую группу Гёппнера и основную часть самолетов. Немцы перешли к блокаде Ленинграда, они интенсивно обстреливали Ленинград из орудий и беспрестанно бомбили его. Под Ленинградом не осталось ни одного немецкого танка, а Г.К.Жуков продолжал слать в Москву донесения о том, как он героически отбивает яростные танковые атаки противника. Эти его реляции ввели в заблуждение Сталина и Ставку и имели очень негативные последствия.
Г.К.Жуков считал, что успехи немцев объясняются недостаточной стойкостью советских войск. Для повышения боевого духа войск он издал приказ №270. «Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда …, Военный совет Лен. фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу». В конце месяца он отправил в войска шифрограмму за № 4976: «Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны». Эти приказы Г.К.Жукова имели самые печальные последствия. Летчики и разведчики под любыми предлогами старались не пересекать линию фронта, командиры опасались посылать своих солдат в атаку, чтобы в случае неудачи не попасть под действие этих приказов. Шифровка №4976 вообще грубо нарушала даже международные нормы, ведь по ней Г.К.Жуков фактически брал в заложники семьи бойцов и командиров. В XX в. таких преступных приказов не выходило ни в одной стране. Вскоре эти зверские приказы Г.К.Жукова были отменены.
Жуков в мемуарах поведал трогательную историю о том, как «впереди немецких частей были выставлены советские женщины, дети и старики, и надо особенно четко вести минометный и артиллерийский огонь по противнику». На самом деле не мучился Г.К.Жуков интеллигентскими комплексами, а строго придерживался указаний товарища Сталина:
«Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают впереди своих войск делегатов от занятых ими районов — стариков, старух, женщин и детей — с просьбой к большевикам сдать Ленинград. Мой ответ: не сентиментальничать, а бить врага и его пособников, вольных или невольных… Бейте вовсю по немцам и по их делегатам… Никакой пощады ни немецким мерзавцам, ни их делегатам, кто бы они ни были».
Г.К.Жуков провел в Ленинграде почти месяц, и этот месяц стал самым кровавым для защитников города. Ежедневно советские войска «наносили контрудары», «ликвидировали», «восстанавливали положение», атаковали, атаковали, атаковали, наступали по собственным трупам, укрывались собственными трупами и заваливали своими трупами противника. Несколько позднее, под Вязьмой и Ржевом, солдаты дали этому способу военных действий определение — «жуковская трехрядка», - наши солдаты устилали позиции перед врагом минимум тремя слоями своих трупов. Слово «трехрядка» тут появилось оттого, что Жуков частенько играл на гармошке «трехрядке».
Потери войск Ленинградского фронта за этот месяц составили 116 тысяч человек, из них безвозвратные — 65 тысяч. Противник — наступающая сторона — потерял в пять раз меньше. А по всем военным канонам наступающая сторона несет потери в три раза больше, чем обороняющаяся. Писатель Виктор Астафьев назвал Г.К.Жукова «браконьером русского народа».
Однако Г.К.Жуков не выполнил главного приказа Сталина: при нем блокадное кольцо не только не разорвалось, ни и значительно окрепло, хотя Сталин посылал его в Ленинград с единственной целью: прорвать блокаду. Вместо того, чтобы мощным ударом ликвидировать узкий, всего 17-ти километровый немецкий «коридор» у Шлиссельбурга, на ВОСТОЧНО стороне блокадного кольца, он гнал толпы наших солдат на вражеские пулеметы по всему блокадному кольцу, особенно в сторону Ораниенбаумского плацдарма на ЗАПАДНОЙ стороне кольца, и позволил врагу укрепить свои позиции у Шлиссельбурга и у ст. Мга. Так что Г.К.Жуков во многом виноват в трагедии Ленинграда.
Войскам под Ленинградом приходилось много тяжелее, чем на других фронтах. Дело даже не в воинских трудностях. Главная невзгода – лютый голод. От голода умирали не только жители Ленинграда, но и красноармейцы на передовой. Могу привести письмо участника войны, моего земляка рядового красноармейца В.Е. Давиденко.
«Я был взят в сорок втором и на фронт попал осенью, в октябре, под Ленинград. Уже холодно было, с голоду мёрли, сырую картошку ели и ту невдосыта, сотнями помирали в день с голоду, … везде лежат убитые, если свой, то выроют ямку и схоронят…».
Мой земляк попал под Ленинград осенью 42-го года, но осенью 41-го там было не легче. И вот такие полуживые от голода красноармейцы на распухших от водянки ногах день за днем по приказам Г.К.Жукова шли в лобовые атаки на немецкие пулеметы. По-иному воевать наш великий полководец не умел.
Незадолго до прибытия Г.К.Жукова в Ленинград, 8 сентября 1941г. немцы взяли Шлиссельбург и окончательно замкнули кольцо блокады, подвоз в город продуктов полностью прекратился. Начались трудности с продовольствием. Особенно подействовал на горожан пожар от массированной бомбежки на Бадаевских складах (в пригороде Ленинграда Бадаево) в первый день блокады, где сгорело 38 продовольственных складов и кладовых. Запаса продовольствия на них было немного, его могло хватить городу максимум на неделю, однако по мере уменьшения пайков ленинградцы все больше считали, что именно этот пожар стал причиной массового голода в городе. Пока была возможность, по железной дороге в усиленном режиме в город переправляли составы, в которых было зерно. В колхозах и совхозах блокадного кольца с полей и огородов собирали все, что могло пойти в пищу. Однако все это не могло спасти людей от голода.
Нормы выдачи продуктов в Ленинграде начали снижаться. 2 сентября 1941 г. военные и работающие в горячих цехах получали 800г хлеба в день. На 200 г меньше полагалось рабочим на заводах, паек служащих составлял 400 г. Детям и иждивенцам выдавали по 300 г хлеба. 11 сентября, на 4-й день блокады, все нормы выдачи пайка были сокращены на 100 г. 1 октября 1941 года нормы хлеба в блокадном Ленинграде опять были уменьшены для рабочих на 100 г, детям и иждивенцам выдавали по 200 г. 13 ноября произошло очередное урезание нормы. А через 7 дней, 20 ноября, в пятый раз населению и в третий раз войскам сократили выдачу хлеба. Воины на передовой получали по 500г хлеба, в тылу – 300г, рабочие горячих цехов – 375г, рабочие заводов и ИТР – 250г. Служащие, иждивенцы и дети – по 125г.
Блокадный хлеб пекли из составляющих, которые сейчас и продуктами-то назвать сложно: жмых, отруби, немного ржаной или овсяной муки. На бывших предприятиях горпищеторга выискивали все, что можно: пивные дрожжи, солод, обойную мучную пыль, столярный клей, который варили из копыт и костей. В хлебопекарной промышленности использовали пищевую целлюлозу, пивные дрожжи из древесины, что позволило увеличить выпечку хлеба на 2 230 тонн. В качестве добавок для мясной продукции использовали соевую муку, кишки, технический альбумин, плазму крови животных, молочную сыворотку. Такие продукты сейчас вряд ли кто будет есть. Но для блокадников это был вкус жизни. Вспоминая о тех страшных днях, люди говорят прежде всего о постоянном чувстве голода. Мечталось даже не о прекращении бомбежек, не о прорыве блокады, а о хотя бы крошечном кусочке хлеба.
Блокадный хлеб пекли из составляющих, которые сейчас и продуктами-то назвать сложно: жмых, отруби, немного ржаной или овсяной муки. На бывших предприятиях горпищеторга выискивали все, что можно: пивные дрожжи, солод, обойную мучную пыль, столярный клей, который варили из копыт и костей. В хлебопекарной промышленности использовали пищевую целлюлозу, пивные дрожжи из древесины, что позволило увеличить выпечку хлеба на 2 230 тонн. В качестве добавок для мясной продукции использовали соевую муку, кишки, технический альбумин, плазму крови животных, молочную сыворотку. Такие продукты сейчас вряд ли кто будет есть. Но для блокадников это был вкус жизни. Вспоминая о тех страшных днях, люди говорят прежде всего о постоянном чувстве голода. Мечталось даже не о прекращении бомбежек, не о прорыве блокады, а о хотя бы крошечном кусочке хлеба.
Собственных запасов продовольствия у населения не было. По карточкам кроме хлеба ничего не давали. На хлебную порцию прожить было невозможно. Смертность от голода стала массовой. Специальные похоронные службы ежедневно подбирали только на улицах тысячи трупов. Мой сотрудник Тимофей Иванович, бывший красноармеец, в блокадном Ленинграде служил в такой военной похоронной команде по сбору трупов. Они собирали трупы на улицах, во дворах, в подъездах и квартирах, складывали их в автомобильный кузов, который на руках возили с собой. По его словам, в самое тяжелое время в Ленинграде умирало иногда до 70 тысяч человек в сутки. Тимофей Иванович рассказывал, как их «гоняли» на бадаевские пожарища, и они там из-под снега собирали горелые макароны и остатки других продуктов для питания ленинградцев. Сохранились бесчисленные рассказы о людях, умиравших дома, на работе, в магазинах, на улицах. Елена Скрябина в дневнике записала:
«Теперь умирают так: сначала перестают интересоваться чем бы то ни было, потом ложатся в постель и больше не встают. Сегодня передо мной по улице шел человек. Я обратила внимание на его жуткое, синее лицо. Он опустился на тумбу, глаза закатились, он стал сползать на землю. Когда я подошла к нему, он уже был мертв. Люди от голода настолько ослабели, что не сопротивляются смерти. Умирают, будто засыпают. А окружающие полуживые люди не обращают на них никакого внимания. Когда утром выходишь из дома, натыкаешься на трупы».
Из воспоминаний блокадницы Галины Яковлевой. «При голодовке люди усваивали два правила: долго не лежать и не пить много воды. После долгого лежания можно не подняться, а от воды человек сильно отекает. Однажды мама в подъезде нашла лежащую старушку. Она не двигалась, только странно закатывала глаза. Ее перетащили в квартиру, положили в рот крошку хлеба. Вскоре она умерла. Выяснилось, что старушке 17 лет, глаза она закатывала потому, что жила этажом выше, а говорить уже не могла. В первые 2 года блокады погибли все 14-15 летние подростки. Общая длина братских могил в Ленинграде больше 20 километров. В начале блокады еще делали что-то вроде гробов. Позже трупы заворачивали в простыню, в занавеску и т.д., на шее завязывали веревку и тащили на кладбище. После войны на Пискаревском кладбище одна женщина ставила свечку прямо на асфальт, ведь могилы – под асфальтом, а остальное – декорация. Работницы молочной фабрики за стакан молока брали золото, драгоценные камни. Молоко было всю блокаду. Продавали «бадаевскую землю». Она была пропитана расплавленным при пожаре сахаром. Первый метр – по 100 рублей за стакан. Глубже - 50 рублей за стакан. На рынке 1 кг черного хлеба – 600 рублей (средний заработок рабочего)».
В первый блокадный Новый год Гале Яковлевой выдали по карточке 25 г семги. В первый и последний раз в жизни она ела семгу. В один из дней у Гали пропала любимая кошка. Девочка рыдала. А через месяц Галя жалела: «Почему мы ее сами не съели?». Галя писала на фронт отцу: «Почему мы до войны не ели такого вкусного студня из столярного клея?»
С наступлением холодов в Ленинград перестали подавать электроэнергию, - не было топлива для ТЭЦ, прекратил работу водопровод,- не было электричества, люди ходили за водой на Неву и на каналы. Перестали ходить трамваи, автобусы, не работала канализация. Закрылись почти все школы, детсады и ясли. В квартирах стоял лютый холод, очень немногие жители делали самодельные печурки-«буржуйки», топили их мебелью, это почти не спасало от холода, но у большинства и «буржуек» не было. А из еды они получали только блокадную пайку эрзац-хлеба. Зима же 1941-42 гг выдалась на редкость суровой, гораздо холоднее средне климатической.
Сильные невзгоды вызвали глухое недовольство ленинградцев, люди ругали «начальство», разрастался антисемитизм.
Из спецсообщения УНКВД г.Ленинграда от 13 декабря 1941 г.
...Возрастает процент отрицательных сообщений, выражающих недовольство снижением норм выдачи хлеба и голодным существованием... Характерные выдержки из писем приводим:
«Вы всё врете: и ты, и радио, и газеты. Мы перестали верить всему, верим только тому, что вокруг нас делается... В общем, воюйте, защищайте евреев, а ваши семьи будут здесь подыхать». «Спасибо нашим главарям! Стыдно, что за такое короткое время войны – и уже так нуждаемся...».
«Наша жизнь – ад. Ходим все опухшие от голода и находимся под непрерывным артобстрелом. Вот до чего довели наши правители ленинградских рабочих. Нельзя этого простить никогда».
"Прожить трудно. Живем сегодняшним днем, что будет завтра – не знаем. Хотя некоторые живут хорошо и войны не чувствуют. Особенно везет евреям, уселись в магазины и столовые, где не только жрут, но и крадут продукты. Они имеют возможность посылать своим эвакуированным семьям по несколько тысяч в месяц".
Выдержки из писем военврача В.Толенберга из блокадного Ленинграда, родственникам, эвакуированным в Алма-Ату. «…На днях вышлю еще деньги. Мне легче посылать пока что продуктовые посылки с оказией. От нас пока их посылать нельзя. Мои дополнительные посылки будут регулярными, пока смогу... Если бы ты была здесь, мне легче было бы тебе помогать, особенно продуктами, так как мы не съедаем всего, что получаем... По новому аттестату я могу выписывать только 600 рублей в месяц. Придется остальную сумму посылать тебе по почте…».
В Ленинградском музее сохранился дневник 14-летней школьницы Тани Савичевой. Таня в блокаду нашла записную книжку своей сестры и на свободных страницах с алфавитом делала записи. В этом дневнике первая запись под буквой «Ж»: «Женя умерла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.» Ее сестра Женя, несмотря на сильное истощение, продолжала работать на заводе и сдавала кровь для раненых, каждый день проходила семь километров до завода и обратно. 28 декабря Женя скончалась на руках у сестры Нины.
В январе Таня написала под буквой «Б»: «Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.». Бабушке врач предлагал лечь в стационар. Но бабушка не хотела занимать койку в больнице, которая могла понадобиться раненым.
28 февраля 1942 года с завода не вернулась сестра Нина. Мама пыталась навести справки, но бесполезно. Таня не записала в дневник о Нине, девочка хотела верить, что сестра жива. Ее надежды сбылись. Оказалось, что сестру Нину вместе с заводом срочно эвакуировали по «Дороге жизни», она даже не сумела предупредить родных. Именно Нина разыскала дневник Тани и отдала его знакомому работнику Эрмитажа. (По другой версии это сделал вернувшийся с войны тяжело раненный брат Михаил).
Меньше, чем через месяц. под буквой «Л» Таня написала: «Лёка умер 17 марта в 5 часов утра в 1942 г». Ее брат Лёка (Лёша), как и бабушка, скончался от голода.
Следующая запись: «Дядя Вася умер в 13 апреля 2 ч ночь 1942 г.».
Дядя Лёша перед смертью уже не мог ходить от истощения. Таня снова взялась за карандаш: «Дядя Лёша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.» и спрятала ненавистный дневник. Но через три дня ей пришлось достать его снова: появились последние четыре надписи:
Под буквой «М» — «Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.»; под буквой «С» — «Савичевы умерли»; под буквой «У» — «Умерли все»; под буквой «О» — «Осталась одна Таня».
Умирающая голода Таня пришла к единственной тетке, та оформила Таню в детдом, который в августе 1942г эвакуировали в посёлок Красный Бор Горьковской обл. У Тани обнаружился туберкулез, она так ослабела, что не могла ходить. За ней ухаживала медсестра Нина Серёдкина. Через некоторое время Таня уже могла ходить на костылях, а позже передвигалась, держась за стенку. Но организм Тани был настолько подорван, что в марте 1944г её перевезли в дом инвалидов в селе Понетаевка. а 24 мая Таню перевели в райбольницу, за ней ухаживала санитарка Анна Журкина. Прогрессирующие дистрофия, цинга, нервное потрясение и костный туберкулез окончательно подорвали её здоровье, ее мучили головные боли, под конец она ослепла и 1 июля 1944г в возрасте 14,5 лет Таня Савичева умерла. Таню похоронили на местном кладбище, Анна Журкина ухаживала за ее могилой.
Несмотря на нечеловеческие трудности, ленинградцы работали на заводах и фабриках, в артелях, помогали воинам на передовой. Работал основной металлургический завод им. Кирова, - единственный в стране, который выпускал тяжелые танки КВ. С началом войны Кировскй завод усилил производство военной продукции, еще до войны на заводе было подготовлены значительные мобилизационные запасы сырья и материалов. Нередко рабочие оставались ночевать в цеху, экономя время на выполнение срочных фронтовых заказов. В результате самоотверженной трудовой деятельности за второе полугодие 1941 года действующая армия получила из Ленинграда 3 млн. снарядов и мин, более 3 тыс. полковых и противотанковых орудий, 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов и бронеплощадок.
Но не все в Ленинграде голодали. Люди отмечали, что работники торговых и снабженческих организаций расхищают продукты питания. Спекулируют ими, обменивают на ценные вещи. Они обкрадывают ленинградцев, вырезают у них больше карточек, чем надо, обвешивают их. В письмах из Ленинграда пишут:
"Есть люди, которые голода не ощущали и сейчас с жиру бесятся. Посмотреть на продавщицу любого магазина – на руке часы золотые, на руках браслет, золотые кольца. Каждая кухарка, работающая в столовой, имеет теперь золото!"
"Хорошо живут те, что в столовых, в магазинах, на хлебозаводах работают, а нам приходится много времени тратить, чтобы получить мизерное количество пищи. А когда видишь наглость сытого персонала столовой – становится очень тяжело".
«Если бы мы получали полностью, то мы бы не голодали и не были бы больными дистрофиками», – жаловались в письме секретарю обкома А. А. Жданову работницы одного из заводов, - «посмотрите на штат столовой – их можно запрягать и пахать».
Люди обменивали все, что было у них, на еду. Кое у кого имелись настоящие ценности: золото, картины, антикварные предметы, - все это уходило за кусок хлеба. За банку тушонки можно было приобрести любую драгоценность, любую бесценную картину. Кто имел доступ к продуктам, особенно к тушонке, - невероятно обогащался. Так известная певица Лидия Русланова, друг Г.К.Жукова, вывезла из блокадного Ленинграда около 160 бесценных картин старых русских мастеров, настоящее сокровище. После войны, когда Сталин разжаловал Г.К.Жукова, Русланова за это воровство попала на Колыму. Но при Н.С.Хрущеве Г.К.Жуков снова вошел «в силу», и его подругу оправдали.
От страшного голода часть ленинградцев теряла человеческий облик. В послевоенном Ленинграде в Музее блокады было два зала, посвященные людоедству. Там были представлены леденящие душу экспонаты. Однако позже этот музей закрыли: не мог советский человек съесть другого советского человека. Однако от фактов людоедства и трупоедства никуда не уйти. С момента возникновения в г.Ленинграда подобного рода преступлений, т.е. с начала декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г. органами расследования за совершение этих преступлений было привлечено к уголовной ответственности в декабре 1941 г – 26 чел., в январе 1942 г. –366 чел., и за 15 дней февраля 1942г 994 человек. Летом 1942г. с увеличением норм питания людоедство практически прекратилось.
Такова правда блокады. Кто-то умирал от голода, замерзал в обледеневших домах, кто-то, обезумев от страданий, сводил последние счеты с жизнью или поедал другого человека. Кто-то, еле волоча распухшие от голода ноги, шел в атаку на немецкие позиции. А кто-то, потеряв человеческий облик, обкрадывал голодных женщин и детей, подгрызая и без того мизерную пайку. Блокадная арифметика проста: украсть пайку – значило обречь человека на неизбежную смерть. Сколько же смертей наших соотечественников на тех, кто воровал тоннами? Кто обжирался деликатесами в то время, когда остальные угасали от истощения. Кто посылал продуктовые посылки и деньги из блокадного Ленинграда своим эвакуированным родственникам, сожалея, что почта блокадного Ленинграда продуктовые посылки не принимает и их приходится отправлять с оказией. Примечательна история некоего Рибковского. Освобожденный от ответственной работы осенью 1941 г., он вместе с другими горожанами испытал все ужасы «смертного времени». Но в декабре 1941 г. он был назначен инструктором Ленинградского горкома ВКП(б). В марте 1942 г. его направляют в дом отдыха горкома в поселке Мельничный Ручей. «Питание здесь словно в мирное время: разнообразное, вкусное, высококачественное… Каждый день мясное – баранина, ветчина, кура, гусь… колбаса, рыбное – лещ, салака, корюшка, и жареная и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки и столько же черного хлеба на день, тридцать грамм сливочного масла и ко всему этому по пятьдесят грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину… Я и еще двое товарищей получаем дополнительный завтрак, между завтраком и обедом: пару бутербродов или булочку и стакан сладкого чая». Таких «откормочных баз» для ответственных товарищей в Ленинграде было несколько.
Одной уборщице посчастливилось взглянуть на банкетный зал в самом Смольном – ее пригласили туда «на обслуживание». Все завидовали ей, но вернулась оттуда она в слезах – никто ее не покормил, «а ведь чего только не было на столах».
Не голодали в блокадном Ленинграде ответственные партийные, советские и профсоюзные работники, не голодали высокие военные чины. Их дети тоже питались нормально, как в мирное время. Они даже удивлялись, когда их после войны спрашивали о трудностях блокадной жизни, - они никаких трудностей не заметили.
Руководство страны принимало все меры, чтобы облегчить положение блокированного Ленинграда. По поручению ГКО еще в сентябре были организованы водные трассы и авиалинии для доставки в Ленинград необходимых материалов и эвакуации жителей и военных. До 8 сентября через Шлиссельбург в Ленинград при шло 160 тонн продуктов и 1276 тонн боеприпасов. На восточном берегу Ладоги у маяка Осиновец устроили 3 бухты с глубокими подходами для судов, грузовыми причалами, от них протянули к уцелевшей основной железной дороге на Ленинград узкоколейные пути. 12 сентября в Осиновец стали причаливать баржи с продуктами. За сентябрь пришло 20 тысяч тонн зерна, до ледостава - 45 тыс. тонн продуктов. В обратном направлении отправлено 10,3 тыс. т грузов, эвакуировано 33 тыс. ленинградцев и перевезено около 20 тыс. военнослужащих. Более 95 % от общего числа грузов было перевезено на баржах. От действий противника и во время штормов затонуло 5 буксиров и 46 барж.
20 сентября 1941 года Гос. Ком. Обороны принял постановление «Об организации транспортной воздушной связи между Москвой и Ленинградом», согласно которому предполагалось доставлять в город ежедневно 100 т грузов и эвакуировать 1000 человек. Из всех ближайших городов в Ленинград в сентябре организовали авиарейсы из всех ближайших городов с нормой доставки грузов 200 т в сутки, включая 135 т концентратов пшённой каши и горохового супа. 21 ноября в город самолетами была доставлена максимальная масса грузов -- 214 т. В качестве транспортных использовали пассажирские «Дугласы» и П-84, устаревшие тяжелые бомбардировщики ТБ. Прикрытие авиаперевозок осуществляли три истребительных авиаполка. С сентября по декабрь в Ленинград авиатранспортом было доставлено более 5 тыс. т. продовольствия и вывезено 50 тыс. человек, из них более 13 тыс. военнослужащих под Тихвин.
В октябре начались подготовительные работы по устройству ледовой трассы через Ладожское озеро. Автотракторная дорога с суточным грузооборотом в 4000 т должна была пройти по маршруту мыс Осиновец — о-ва Зеленцы с разветвлением на Кобону и на Лаврово. Через каждые 7 км предполагались питательно-обогревательные пункты. 26 ноября ледовая дорога получила наименование военно-автомобильная дорога (ВАД) № 101. Для прохождения грузовика с тонной груза через озеро по льду, его толщина по всей трассе должна быть не меньше 20 см. Утром 20 ноября на восточный берег Ладоги от деревни Кокорево был отправлен батальон конно-транспортного полка из 350 упряжек. Вечером того же дня обоз добрался до Кобоны, загрузился мукой и отправился ночью в обратный путь, прибыв в Осиновец 21 ноября с грузом 63 т муки. В тот же день были предприняты несколько удачных попыток пересечения озера на порожних машинах ГАЗ-АА (полуторка).
22 ноября колонна из 60 автомобилей с прицепными санями из Ленинграда впервые пересекла по льду Ладожское озеро. На следующий день они вернулись в город с продовольствием. Ледовый покров был настолько хрупким, что двухтонный грузовик вез лишь 2-3 мешка продовольствия. Тем не менее, этим рейсом удалось перевезти 33 тонны продовольствия. Для облегчения машин и чтобы взять больше груза, с машин снимали все, что можно, даже кабины.
Ввиду интенсивного движения по еще недостаточно окрепшему льду несколько раз дорогу приходилось переносить на новое место. Кроме того, трасса находилась под постоянным обстрелом и бомбежкой немецкой артиллерии и авиации, а суровый нрав Ладоги вносил дополнительные коррективы в работу. С конца ноября начались необычайно сильные морозы. Дул свирепый северный ветер, метель заметала дорогу. В этих условиях водители часто теряли ориентировку. В результате, только 29 ноября 1941 года было потеряно 52 автомашины (к 1 февраля 1942 года затонуло 327 автомашин).
Однако, не обращая внимания на тяжелую погодную обстановку, обстрелы и переутомление, водители старались за сутки совершить две поездки. Лозунг тех дней: "Каждые два рейса обеспечивают 10500 ленинградских жителей ". Некоторые шоферы успевали сделать даже три рейса.
В ноябре по трассе доставлялось в среднем немного более 100 т грузов в сутки, в начале декабря, по мере усиления льда, около 300 т и к концу месяца уже около 1000 т.
Ледовую трассу интенсивно бомбили и обстреливали немецкие самолеты. Удары авиации подкреплялись огнем немецкой дальнобойной артиллерии. Для обороны ВАД на льду были оборудованы две защитные полосы с дзотами и снежными окопами. На каждом километре трассы были попарно установлены зенитные пулеметы, через три километра — малокалиберные зенитные орудия. Небо над трассой защищали шесть истребительных авиаполков, которые за зиму приняли участие в 143 воздушных боях.
В первую, самую страшную блокадную зиму ледовая дорога функционировала 152 дня, до 24 апреля 1942 года, когда колеса грузовиков стали проваливаться под лед. За это время было перевезено более 360 тысяч тонн грузов, переправлены с полным вооружением шесть стрелковых дивизий и танковая бригада. Одновременно из Ленинграда были эвакуированы около 540 тысяч человек, около 3700 вагонов промышленного оборудования и другого имущества. Зачастую хрупкий лед был причиной того, что машины с зерном просто тонули. В 1942 году зерно со дна озера начали доставать водолазы. Сначала зерно доставали вручную ведрами. Позже для этих целей использовали специальный насос для очистки грунта
Благодаря «Дороги жизни» с 25 декабря стали повышаться нормы питания: рабочим – 350г, иждивенцам и детям – 200г, из хлеба почти исчезли примеси. С 10 февраля воины на передовой получали 800г, остальные – 600г, с 11 февраля рабочие и ИТР – 500г, служащие - 400, дети и иждивенцы – 300г. 16 февраля впервые выдали мороженую говядину.
29 апреля в Ленинград пробился партизанский обоз с продовольствием из Партизанского края Новгородской и Псковской областей. Начальником обоза был назначен Федор Ефимович Потапов, заведовавший снабжением партизанских отрядов Дедовичского района. Ездовых для обоза тщательно отбирали на колхозных собраниях. Среди них было 30 женщин. 5 марта обоз для ленинградцев отправили из деревни Нивки. В начале марта была собрана 161 подвода с самым разнообразным продовольствием. Обоз состоял из 28 тонн муки и более чем 14 тонн других продуктов. Путь обоза пролегал в обход г. Демянска, а оттуда на Ст. Ладогу. По пути следования отряда к обозу примыкали все новые санные подводы, при подходе к линии фронта их насчитывалось уже 223. Обоз вез 28 тонн муки и более чем 14 тонн других продуктов. Обоз двигался строго ночью, днем сани и лошадей прятали в лесах. Линию фронта обоз переходил между деревнями Жемчугово и Каменка через шоссе Старая Русса – Холм. Разведка выяснила, что немецких заграждений и отрядов на пути нет. И хотя в любую минуту могли нагрянуть фашисты, обоз перешел линию фронта благополучно и вышел в расположение частей 8-й гвардейской дивизии имени Панфилова.
В навигацию 1942 года была завершена массовая эвакуация ленинградцев. С 19 декабря 1942 года возобновила работу автомобильная дорога по льду Ладожского озера («Дорога Жизни»), которая действовала до 30 марта 1943 года (101 день).
Общее количество грузов, перевезенных в Ленинград по "Дороге жизни" за весь период ее действия, составило свыше 1615 тысяч тонн; за это же время из города было эвакуировано около 1.376 тысяч человек. Для подачи в Ленинград нефтепродуктов по дну озера был проложен трубопровод. Летом 1943г через озеро протянули энергетический кабель.
Зимой 1943 года была проведена операция «Искра». 12 января 1943 года соединения 67-й армии Ленинградского фронта (командующий — ген.-лейт., с 15 января 1943 года — ген.-полк. Л.А. Говоров), 2-й ударной и части сил 8-й армии Волховского фронта (командующий — ген. армии К.А. Мерецков) нанесли встречные удары в узком выступе между Шлиссельбургом и Синявином. 18 января они пробили в порядках противника южнее Ладожского озера коридор шириной 8—11 км, через который в течение 17 суток были проложены железная и автомобильная дороги. Немцы ожесточенно пытались разрушить эти дороги и круглосуточно бомбили и обстреливали их. Строители провели ж.д. пути через густые леса, которые хорошо маскировали дорогу. Полностью задачу по восстановлению связи города со страной это не решало, т.к. крупная группировка в районе станции Мга по-прежнему сохраняла угрозу прорыва к Ладоге.
Попытки расширить сухопутные коммуникации (наступление в феврале-марте 1943 года на Мгу и Синявино) не достигли цели. В июле-августе 1943 года на Мгинском выступе советские войска нанесли поражение войскам германской 18-й армии.В сентябре советские войска овладели мощным узлом обороны Синявино, а в октябре противник отвёл свои части на реке Волхов.
В январе-марте 1944 года проведена Ленинградско-Новгородскаю операция 1944 года, в результате которой было нанесено поражение всей германской группе армий «Север», освобождены почти вся Ленинградская область и часть Калининской области. Так закончилась блокада Ленинграда, которая продолжалась 872 дня.
Сколько людей погибло в блокадном Ленинграде? Точных данных до сих пор нет и, вероятно, никогда уже не будет. В документах советской стороны на Нюрнбергском процессе фигурировала цифра в 649 тысяч умерших Однако с первых же дней войны в Ленинград хлынул поток беженцев из западных районов страны. Сколько было беженцев и все ли они получили продуктовые карточки - не указывает ни одна сводка. Разные исследования последних лет позволили назвать цифру в 1 миллион 200 тысяч погибших в блокадном Ленинграде. Во время эвакуации из блокадного Ленинграда по дороге в тыл от истощения и болезней умирал каждый четвертый. Когда полностью была снята блокада, в Ленинграде осталось лишь 560 тысяч жителей (из 2,7 млн, не считая прибывших сюда беженцев).
Потери советских войск в ходе ленинградской битвы по официальным, явно заниженным данным составили: безвозвратные – около 980 тысяч человек, санитарные – еще около 1,95 миллионов человек. Многие части и соединения были преобразованы в гвардейские, награждены орденами, получили наименование «Ленинградских». Свыше 350 тысяч воинов были награждены орденами и медалями, 226 из них присвоено звание Героя Советского Союза. Указом Президиума ВС СССР от 22 декабря 1942 года учреждена медаль «За оборону Ленинграда» (награждено около 1,5 миллионов человек), 26 января 1945 года город награждён орденом Ленина. Указом Президиума ВС СССР от 8 мая 1965 года Ленинград награждён медалью «Золотая Звезда» и ему присвоено звание «Город-герой».
а