Рассказ Натальи Курской, участвовавшей в историческом крымском референдуме 2014 года.
С Севастополем меня, донскую казачку, многое связывает. Мой родственник по отцу, Александр Иванович Казначеев, будучи таврическим губернатором, в 1830 году усмирял чумной бунт в Севастополе. Приложил немало сил для развития Крыма. Уйдя в отставку, он был таврическим губернским предводителем дворянства. Мой брат учился в Севастополе, окончил военное училище. И так сложилось, что судьба привела меня в Севастополь, где я живу уже двадцать два года.
Когда начались события на Майдане, я смотрела телевизор, оцепенев от кошмара, происходящего в центре Киева. В голове стучала одна только мысль: «Необходимо действовать, нельзя сидеть и ждать, когда фашисты захватят власть!».
Одна из первых в своем районе я надела георгиевскую ленточку. Мне даже в школе сказали: «Ты знаешь, что в ленточку тебе могут прицельно выстрелить!». Я ответила: «Ничего страшного. Зато дети будут видеть».
В начале февраля вместе с преподавателем труда, он преподавал также НВП (начальную военную подготовку), потребовали снять украинский флаг. Директор школы отрезала: «Распоряжения не поступало».
На уроках старшеклассники меня спрашивали: «Что происходит?». Вместо того чтобы вести урок по программе, я объясняла ребятам, что в Киеве произошел государственный переворот и бандеровцы рвутся к власти. Они залили кровью Майдан. Они готовы уничтожать физически всех, кто не приемлет их фашистскую националистическую идеологию. После таких уроков некоторые ребята тоже стали носить георгиевские ленточки. Я была уверена, что важнее объяснить ребятам происходящие события, а учебный материал мы успеем догнать и изучить.
Я даже провела свое социологическое исследование. Могу сказать, что только процентов пять родителей учеников нашей школы не принимали участие в «Русской весне». Ярых противников у нас не было. Люди не всё понимали в происходящем. Надо было просто разобраться, насколько ты сейчас нужен Севастополю, насколько сейчас важно твое участие в судьбе города.
Я преподаватель английского языка и сама придумала себе занятие. Решила вести беседы с иностранными журналистами, рассказывая, что реально происходит на Украине и в Севастополе. На площади Нахимова в то время, было огромное количество представителей зарубежных СМИ. Беседовала с журналистами каналов BBC, CNN и японским новостным каналом. На поверку оказалось, что BBC извратили смысл моего интервью.
Когда мы встречали на площади Нахимова «Беркут», и я увидела этих измученных мужчин, закопчённых, раненых со слезами на глазах - сердце разрывалось. Слезы у «беркутовцев» были от того, что севастопольцы встречали их словно родных братьев. В Киеве же майдауны издевались над ними, убивали, сжигали. Власть, которую они защищали, их предала. Я окончательно поняла, ничто не может нас связывать с фашистской Украиной. Мы обязаны защитить свой город, если хотим, чтобы наши дети жили в свободной стране и выросли достойными людьми».
Во время проведения референдума была помощником председателя избирательной комиссии на Корабельной стороне. Меня поразили люди, которые голосовали на дому. Изначально у нас было записано тринадцать человек. Но в ходе голосования шла корректировка, добавлялись новые адреса, и цифра приблизилась к пятидесяти. Кроме меня и члена избирательной комиссии в группу входили казак и милиционер. Я знала, что Корабельная сторона колыбель, сердце Севастополя. Но я и представить не могла, какие люди там живут. Я настолько прониклась трепетом и уважением к этим людям, что я решила: буду и дальше служить Севастополю. Громко, но по-другому не знаю, как сказать.
Мы пришли к домику, он почти развалился. Постучали в калитку и услышали слабый голосочек: «Заходите, я вас жду». Я даже не поняла, откуда он доносится. Переступили порог и замерли. На стылой земле, на дощечке с колесиками сидела безногая женщина. Была она полуодета. Несколько часов в узкую щель калитки она смотрела на улицу. Боялась, что мы пройдем мимо, и она не сможет проголосовать за Россию. Мы вручали ей георгиевскую ленточку, и женщина разрыдалась от переполнявших ее чувств. Внешний вид этой пожилой женщины-инвалида, условия, в которых она живет, производили прискорбное впечатление. И в тоже время такой мощный дух в ней!
В одном из домов на улице Розы Люксембург нас ждала женщина 1919 года рождения. Очень больной человек. От болезней, а может от волнения, у нее тряслись руки, она самостоятельно не могла взять ручку. Я наклонилась над ней, чтобы помочь, и она взяла мою руку и начала целовать. Сказать, какие я испытывали эмоции – это гранью! Смущенные мои товарищи отвернулись, стараясь скрыть слезы, а женщина с облегчением вздохнула: «Спасибо, теперь я умру в России».
В одном из домов, куда мы приехали, жила тоже женщина-инвалид. Встретила она нас сидя на инвалидном кресле. Была она еврейка и всячески подчеркивала свою национальность. Когда она проголосовала, то выкатилась на инвалидном кресле в центр комнаты и крикнула: «Внученька, неси шампанское! Будем праздновать! Мы уже в России!».
Начиная с самого утра, как только открылся избирательный участок, постоянно звонил воин-афганец, который волновался о том, чтобы не забыли зайти с урной к его боевому другу, тоже воину-интернационалисту. Наконец мы подъехали. Открыли двери подъезда и обомлели. Там стояли ветераны-афганцы, отдавая нам честь. Войдя в квартиру, мы увидели мужчину, одетого в военную форму. Он был без рук, без ног. Оказалось, это был бывший командир боевых товарищей. Ради него хлопотали его друзья, чтобы их командир непременно проголосовал. Один из воинов подошел и приложил свою руку к его фуражке. Эту честь приняли мы, чтобы передать России. Мы все разрыдались от охвативших нас чувств. Я повязала ему георгиевскую ленточку.
Севастополь – город воинской славы, город людей, которые всегда защищали Россию.