Расхожее представление о людях, как о натурах цельных и сложных, способных всю свою жизнь делать глупости и бессмысленности, но несмотря на это никогда не меняться, покидает вас немедленно, стоит лишь немного прикоснутся к источникам незамутненных временем знаний -- книгам, написанным лучшими умами и к тому же очевидцами событий ушедших эпох. К таковым я несомненно и в первую очередь причисляю Бориса Житкова с его "Виктором Вавичем" -- вещью незаурядной во всех отношениях.
Для меня очевидно, что движущей силой любых процессов в жизни общества лежит страх (нет, мотивация типа "любовь" как аргумент здесь не проходит, потому что это всего лишь попытка заменить ложным настоящий мотив: страх потерять любовь). Вот и Рассел думал примерно так же:
>>> страх перед человеческими существами (индивидуальный или групповой) во многом управляет нашей общественной жизнью...<<<
И тут только две возможности: внушаешь страх ты или его внушают тебе. При этом переход из одного состояния в другое часто происходит мгновенно. Житкову это удалось показать безупречно мастерски. Настолько мастерски, что кажется, что мы обречены всегда оставаться внутри этого маятника двух состояний.
>>> Только подходя к гостинице, Виктор вспомнил о швейцаре. Он купил на углу у мальчишки на четвертак газет, зашел в ворота и укутал ими шашку, чтобы нельзя было узнать - что.
"Пусть и не подозревает до времени", - думал Виктор про швейцара.
Виктор быстро прошел в дверь и через две ступени заспешил по лестнице.
- Господин! А господин! Из двадцать девятого! - крикнул вслед швейцар. - Пожалуйте-ка сюда. Виктор шагнул еще два маха.
- Пожалуйте, говорят вам, - крикнул швейцар.
- Что... такое? - огрызнулся через перила Виктор. - Чего еще? - и остервенело глядел на швейцара.
- Ничего еще, а вот распишитесь, из полиции повестка, - швейцар говорил зловеще.
Виктор сбежал и не своим почерком расписался на бланке. Швейцар через очки проверял - там ли.
А Виктор, оступаясь на ступеньках, тер плечом стенку и все читал бланковый конверт:
"М. В. Д. Канцелярия Н-ского полицмейстера, №2820.
Номера "Железная дорога".
В. Вавичу".
Он заперся в номере и распечатал конверт, запустил трясущиеся пальцы.
"Окол. надз. В. Вавичу.
По распоряжению его высокоблагородия господина Н-ско-го полицмейстера вам надлежит явиться для отправления служебных обязанностей в Петропавловский полицейский участок 20-го числа сего месяца.
Упр. Канц.".
...
За день до срока поспела форма. Ее в бумагах, в газетах, принес к себе в номер Виктор: был уже первый час ночи. Он спешил, хмурился, и подрагивали ноги от волнения, когда он просовывал их в новые брюки. Пристегнул погоны - погребальные, серебряный галун по черному полю, казакин приятно облегал талию, - это бодрило...
Виктор продевал под погон портупею. Чужими шагами стукнули новые ботфорты. Виктор достал из картонки новую фуражку с чиновничьей кокардой и серебряной бляхой - гербом города. Теперь он был готов. Было тихо по-ночному. Тонкая свечка плохо светила.
...
Виктор брился, тер щеки полотенцем докрасна, начистил зубы до блеска и стал одеваться перед зеркалом. Новый казакин ласково обхватил Виктора, суконный пояс с малиновым кантом огорчил было, но шашка сразу все скрасила. Виктор натянул белые перчатки. Белой рукой взял под козырек - другoe дело. Теперь самое главное - усмешку судьбе.
"Ух, как здорово!"
Галантность! Наклонился вперед, чуть-чуть согнул талию и мягко руку к козырьку. Улыбка. Виктор шаркнул - и под козырек. Опять шаркнул и с легким вывертом приложил к блестящему козырьку белую руку.
Затем Виктор остановил уличное движение. Он откидывался назад и поднимал руку, слегка растопырив пальцы. Вынул шашку, нахмурился, на цыпочках наклонился вперед - подойди.
- Стой, мерзавец! - шипел Виктор.
И тут вспомнил о швейцаре.
Виктор наспех убрал в шкаф старое платье и вышел в коридор. Он, не торопясь, скрипел по лестнице новыми ботфортами. Швейцар снизу, поверх очков, глядел, подняв брови, на Виктора. Перо у него было в зубах и в руке бумага - махал, чтоб высохла. Вдруг швейцар отскочил вбок. Виктор спустился, важно огляделся. Внизу было пусто. Швейцара не было. Виктор крикнул:
- Швейцар!
Никого.
- Швейцар! - повторил Виктор. - Пойди сюда. Швейцар!
Сверху номерной глянул через перила и скрылся. Виктор вышел на крыльцо и стал со всей силы давить кнопку звонка.
- Ишь, мерзавец! Ишь, мерзавец! - шептал Виктор. За стеклом двери метнулась фуражка с галуном.
- Поди сюда! - заорал Виктор, весь красный, и сам двинулся в вестибюль. - Ты что? - кричал Виктор, подступая к швейцару. - Ты что же, я говорю? Чего тебя у дверей нет? Чего тебя, мерзавца, у дверей нет? Чего тебя, подлеца... распросукин ты сын... Колпак скинь, сволочь! - и Виктор замахнулся, чтоб сбить шапку.
Швейцар сдернул с головы фуражку.
- Ка-ак стоишь? Рвань! - Виктор, красный, напирал на швейцара. - Са-ва-лачь! - крикнул Виктор в самое лицо швейцару. Поворочал глазами минуту и медленно повернулся к двери. - Учить вас надо! - в дверях процедил Виктор.
Запыхавшись, Виктор спустился с крыльца, левой рукой он придерживал шашку, слегка отставив локоть.<<<