Глава 26
Лето 1854 года
Армада прибыла к берегам Гавайев утром 8 августа 1854 года.
Адмирал Тебеньков с платформы Западной береговой батареи у входа в Жемчужную бухту обозревал в подзорную трубу горизонт и всюду видел большие и средние корабли. Одни дымили, другие подбирали паруса. Михаил Дмитриевич насчитал десяток линейных — броненосных паровинтовых с орудийными башнями и трехпалубных парусных, двадцать три фрегата и брига, канонерки и миноноски считать не стал — и без них впечатлений хватало. Совсем малых было немного — они служили для личной связи командиров. Ближайшие — а они были самыми мощными — подошли на расстояние десятка кабельтовых от берега, парусники сразу же развернулись орудийными бортами к Жемчужной бухте.
Однако не мощь и количество надвигающейся силы потрясли адмирала, поразил главный козырь противника — самолетоносец. Огромный даже на расстоянии в полторы мили, он казался уродливым монстром, поднявшимся из глубин океана на поверхность. Несколько раз подзорная труба Тебенькова возвращалась к нему, и это заметили стоявшие рядом офицеры.
— Не беспокойтесь, ваше превосходительство, — сказал командир подводной лодки «Щука» лейтенант Мартыненко, — мы это чудо-юдо разнесем в первую очередь.
— Твоими бы устами, лейтенант, да мед пить, — откликнулся командующий и оглянулся на рейд Жемчужной бухты. Там разводили пары его корабли — два линкора, три крейсера-броненосца, пять канонерок и пять торпедных катеров, снаряженных четырьмя торпедами, по две с каждого борта. Катера эти, между прочим, тоже были новинкой — у прежних было по две торпеды и скорость много меньшая. Да и торпеды стали самодвижущимися — на каждой теперь стоял электрический движок, работающий от гальванических элементов. Такие же использовались подводными лодками. Запаса торпед, доставленных пароходом из Шелихова, должно было хватить и на большее количество кораблей.
Адмирал усмехнулся и вернулся к обозрению сил противника. Он обратил внимание на суету, начавшуюся на палубе самолетоносца. Из длинного ангара выкатили двукрылый самолет, в кабину управления забрался летчик в военном костюме; машина пыхнула белым паром, и заработали воздушные винты.
В подзорную трубу с десятикратным увеличением прекрасно было видно, как матросы удерживают самолет за крылья, видимо, давая винтам набрать нужную тягу, как летчик машет рукой, чтобы отпустили, как механическая птица стремительно катится по длинной, нависающей над водой палубе и поднимается в воздух.
— К нам летит, — сказал начштаба Селиверстов. — На разведку.
— Попробуем сбить? — спросил командир батареи гаваец Кеоколо, взявший при крещении имя Алексей, а местное имя оставивший в качестве фамилии (у гавайцев фамилий нет). Гавайцев, окончивших местное отделение Новоархангельского военного училища, было много на флоте и в крепостях по всему архипелагу.
— Зачем? — возразил адмирал. — Пущай смотрит и радуется, что у нас кораблей мало. Они же не знают, что основные наши силы в открытом океане за Большим островом. Кстати, Степан Панкратович, надобно им весточку послать — пущай подтягиваются к Оаху, но весьма и весьма осторожно, не раскрываясь прежде времени, и пущай будут на световой связи.
Тебеньков, говоря о световой связи, имел в виду мощные фонари Кулибина, установленные на каждом корабле. Свет их был настолько ярок, что виден даже днем. Переговоры с их помощью велись по особой азбуке, разработанной кадетами военного училища.
Селиверстов козырнул и ушел на переговорный телеграфный пункт.
— А вот пушки дальнобойные, Алексей, — продолжил командующий, —и тем паче бомбометы на виду не держи, укрой сеткой маскирующей, как то — видишь? — сделал твой коллега на Восточной. Туда, кстати, разведчик и летит.
— Так точно! — Смуглое лицо Кеоколо потемнело от смущения, и лейтенант бросился выполнять указание.
Через минуту выскочившие из укрытия артиллеристы растянули над пушками маскировочную сеть.
Тем временем самолет пролетел над Восточной батареей, сделал круг над кораблями, еще один над верфями и столицей короля городком Гонолулу и направился к Западной. Шел низко, саженей двадцать над водой, и, достигнув бастиона, оказался почти на одном уровне, ну, чуть выше орудийной платформы. Российские офицеры хорошо разглядели молодое усатое лицо под козырьком армейского кепи, белозубую улыбку. Летчик что-то крикнул и помахал рукой, потом показал вперед, на армаду, и назад, на корабли в бухте, и скрестил руки над головой: мол, всем вам каюк!
— Можно, я ему врежу? — командир батареи вскинул «калачер», но адмирал отклонил ствол вниз и покачал головой: пущай летит.
— Напрасно, Михал Дмитрич, проявляете благородство, — сказал вернувшийся с переговорного пункта Селиверстов. — Он потом с бомбами прилетит и благородства не выкажет.
— Прилетит с бомбами — свое получит, — возразил адмирал, — а стрелять по безоружному негоже. Честь надобно блюсти!
—Так что, и превентивную атаку подводных лодок отменяем?
— Отменяем. До первого выстрела с их стороны. Мировая общественность должна знать, что не мы начинаем военные действия.
— Да мировой общественности плевать, кто в действительности начал, важно, кого объявят зачинщиком. А объявят, разумеется, нас: все основные газеты в их руках.
— Правда, Степан Панкратович, рано или поздно всплывет, и им будет стыдно.
— Да вы, ваше превосходительство, идеалист.
Тебеньков не успел ответить на иронию своего подчиненного.
— Смотрите, смотрите! — воскликнул Алексей Кеоколо. — Они начали стрелять! Господа, всем следует перейти в укрытие.
Орудийные порты парусников окутались пороховым дымом, и первые ядра ударили в скальные основания Восточной и Западной батарей. Платформа под ногами офицеров вздрогнула, со свистом пролетели осколки гранита и базальта.
На броненосных пароходах орудийные башни также развернулись к входу в бухту и озарились вспышками. В акватории бухты поднялись фонтаны от недолетевших снарядов.
— Ну, что ж, — сказал адмирал, когда все переместились под защиту каземата, — видит Бог, не мы начали. Отдавайте распоряжения, Степан Панкратович — ответим по полной программе, как и задумывали. А вы, лейтенант, — обратился он к командиру «Щуки», — марш-марш на борт, и что вы там обещали? В первую очередь разнести самолетоносец? Вот и разносите.
Мартыненко бегом бросился вниз по лестнице к пирсу у подножия батареи, где стоял пришвартованный катер связи.
Селиверстов козырнул и удалился в переговорную. По электротелеграфу полетели приказы командиру эскадры в бухте и командующему отрядом кораблей, укрытых за островами.
Битва за Гавайи началась.
Командующий армадой адмирал флота Энтони Крюгер, невысокий плотный англичанин, похожий на Наполеона Бонапарта, держал флаг на линкоре «Индепенденс». Рано утром 8 августа он провел совещание с командующими союзными эскадрами и остался ими весьма недоволен. Аристократическое воспитание не позволило ему высказать командорам все, что он о них подумал, а подумал он плохо. Легкомысленный, как бабочка, но при этом толстый и неуклюжий, француз де Лонжери, узнав о результатах воздушной разведки, предложил войти в Жемчужную бухту группе линкоров и расстрелять там «ничтожный десяток» русских кораблей. Сухопарый американец Уоррен выразил с ним полное согласие, но — с добавлением:
— Сначала я пошлю бомбовозы на береговые батареи. Зря, что ли, мы гнали эвиеншип через два океана?
— По данным Интеллидженс сервис, у русских есть так называемые истребители, — сухо заметил Крюгер.
— Слышали! — отмахнулся Уоррен. — Наша разведка не хуже вашей. И она выяснила, что на Гавайях истребителей русских нет.
Большинством голосов (абсолютно в традициях демократии) решили операцию провести по плану этого самого большинства. Крюгер был вынужден согласиться.
— Как назовем? — потирая руки, осведомился американец.
— Что? — не понял Крюгер.
— Нашу операцию, — удивившись непонятливости товарища по оружию, ответил Уоррен. — Она же войдет в историю.
— Давайте сначала исполним задуманное. Назвать можно и после.
— Нет! — неожиданно горячо возразил де Лонжери. — Хорошее название — это знамя, зовущее к победе! Предлагаю название — «ЛЕФ». Аббревиатура «Libert;, ;galit;, Fraternit;» — «Свобода, Равенство, Братство».
— Вы, французы, никак не отвыкнете от революционного пафоса, — поморщился Крюгер.
— А мне нравится, — заявил Уоррен. — В нашем духе. Мы несем народам свободу и равенство.
— Угу, — хмыкнул Крюгер. — Индейцы и мексиканцы испытали это на своей шкуре.
— Господа, давайте оставим политику в покое, — примиряюще сказал де Лонжери. — Нас ждут великие дела. А какое название предлагаете вы, адмирал?
— Просто — «Пёрл-Харбор». Звонко и сразу указывает место битвы.
— А что? Годится! — сказал, как отрезал, американец. — Тоже по-нашему.
Француз поджал губы и согласился.
Артиллерийская дуэль длилась уже полчаса, когда русские подводные лодки вышли на охоту.
Перед этим с палубы самолетоносца один за другим взлетели три машины и направились — две на береговые батареи, а одна к русским кораблям. По всем трем ударили счетверенные «калачеры». Это для летчиков явилось полной неожиданностью. Самолеты заметались, стараясь уйти от свинцовых струй. Любая из пуль могла поразить пилота, но еще хуже — попасть в бомбу и вызвать общую детонацию. Эта опасность заставила летчиков сбрасывать бомбовый груз где попало. Два самолета вернулись на палубу несолоно хлебавши, с пробоинами в корпусах и крыльях, а третьему, ходившему на бомбометание вглубь бухты, не повезло: уже при возвращении его достала очередь с Западной батареи. Пули ударили в бак с горючим, пламя мгновенно охватило всю машину, и она, кувыркаясь, рухнула в океан.
Эта потеря вызвала ярость командования армады, и на батареи посыпались ядра и фугасы. Русские не остались в долгу. Первые же залпы бомбометов вдребезги разнесли два французских парусных линкора, а на паровых разворотили или заклинили несколько орудийных башен. Оставшиеся парусники спешно стали отходить на безопасное расстояние, теряя при этом возможность самим наносить удары, но броненосные пароходы лишь сменили позицию и продолжили дуэль.
Тем временем на эвиеншипе спешно снарядили самолеты новым боезапасом, и те снова направились к бухте, но уже на высоте, не досягаемой для снарядов и пуль. А на самом самолетоносце подняли из трюма еще одну машину и начали готовить ее для полета.
Именно в эти минуты подводные лодки выбрали свои цели: две направились к самолетоносцу, другие две — к тяжелым британским линкорам. Взрывы — один за другим — потрясли не только корпуса кораблей, но и экипажи всей армады. Ни эвиеншип, ни линкоры не затонули, но из битвы выбыли бесповоротно.
— Представляю, каково сейчас летчикам, — заметил адмирал Тебеньков, глядя в подзорную трубу на кренящийся корабль. — Им некуда возвращаться. Молодцы подводники! Давайте, ребятки, в том же духе!
И русские моряки будто услышали своего командующего.
В боезапасе подводных лодок было по четыре торпеды, и следующие четыре тяжелых корабля противника, в том числе два отступивших из-под обстрела парусника, получили огромные пробоины в течение каких-то двадцати минут. Пароходы выбыли из боя, а парусники быстро пошли ко дну, поверхность воды забурлила от барахтающихся людей. На помощь тонущим поспешили малые суда.
— Прекратите стрельбу! — приказал Михаил Дмитриевич Алексею Кеоколо. — Дайте возможность спасти моряков. — И добавил, поводя трубой по горизонту: — Однако что-то наши долго идут… А-а, вот, кажется, и они!
Вдали, над четкой границей воды и неба, показались дымы. Один… другой… третий… пятый… десятый… Основные силы Тихоокеанского флота шли к Оаху, охватывая полукольцом союзническую армаду.
Тебеньков обернулся к стоявшему чуть позади адъютанту, капитану-лейтенанту Мокроусову:
— Передайте капитану I ранга Селиверстову мой приказ: пустить в атаку торпедные катера, следом идти полным составом эскадры.
Мокроусов козырнул и убежал на переговорный пункт.
— Лейтенант Кеоколо, — позвал адмирал, и командир батареи вырос рядом, как из-под земли. — Как твои бомбометы, настроены на дальность?
— Так точно, ваше превосходительство! Выверены по дальномерам!
— Ну, тогда с Богом! Покажи им кузькину мать!
Через три часа битва была закончена. От капитуляции и плена ушли только полтора десятка малых судов, их не стали преследовать и добивать.
Какой ущерб понесли союзники, предстояло выяснить, но было ясно, что поражение их окончательное и бесповоротное.
Защитники Жемчужной бухты потеряли пятьдесят три человека убитыми и около сотни ранеными.
От снаряда, попавшего в дом правителя провинции, погибла семья Павла Тимофеевича Тараканова.
ПРОДОЛЖЕНИЕ Гл.27 http://www.proza.ru/2017/10/29/20
ПРЕДЫДУЩИЕ ГЛАВЫ:
Глава 1 http://www.proza.ru/2016/03/20/1617
Глава 2 http://www.proza.ru/2016/03/20/1639
Глава 3 http://www.proza.ru/2016/03/20/1643
Глава 4 http://www.proza.ru/2016/03/30/1270
Глава 5 http://www.proza.ru/2017/03/04/127
Глава 6 http://www.proza.ru/2017/03/04/136
Глава 7 http://www.proza.ru/2017/03/04/139
Глава 8 http://www.proza.ru/2017/03/12/2036
Глава 9 http://www.proza.ru/2017/03/16/201
Глава 10 http://www.proza.ru/2017/03/17/1891
Глава 11 http://www.proza.ru/2017/04/10/2233
Глава 12 http://www.proza.ru/2017/04/13/687
Глава 13 http://www.proza.ru/2017/04/19/1932
Глава 14 http://www.proza.ru/2017/05/18/890
Глава 15 http://www.proza.ru/2017/05/30/1305
Глава 16 http://www.proza.ru/2017/05/30/1327
Глава 17 http://www.proza.ru/2017/05/30/1335
Глава 18 http://www.proza.ru/2017/05/31/2154
Глава 19 http://www.proza.ru/2017/09/26/858
Глава 20 http://www.proza.ru/2017/10/01/23
Глава 21 http://www.proza.ru/2017/10/03/68
Глава 22 http://www.proza.ru/2017/10/04/155
Глава 23 http://www.proza.ru/2017/10/12/2031
Глава 24 http://www.proza.ru/2017/10/14/6
Глава 25 http://www.proza.ru/2017/10/25/2006