При свете Рельоса

               
  (Из записок моего отца)         1966-70 гг.
               
Эти случаи врезались мне в душу и надолго угнездились в ней независимо от моего желания.  Мне как старому машинисту не раз и не два пришлось участвовать в инцидентах, связанных с гибелью людей.  Приведу только три случая, запомнившиеся мне на всю жизнь.

Случай первый. 
Наверно год 1958 - настоящая паровозная эпоха.  Пассажирские поезда дальнего следования на Свердловской дороге возглавляют, как правило, паровозы «Иосиф Сталин». Это один из лучших и самый скоростной из пассажирских паровозов   СССР.
Не считая экспериментальных  машин,  «Иска»  настоящий шедевр паровозостроения: быстрый и очень крепкий локомотив, притом довольно экономичный, ход набирает быстро и 130 километров в час ему не предел. Доверяют такие машины самым лучшим, да их и не так много на Свердловской дороге. Ездим на них в Тюмень, Пермь и куда поближе типа Шаля и Дружинино, только с пассажирскими и скорыми поездами. Депо локомотивные есть на всех узловых станциях, но небольшие, основные депо в  крупных городах как Свердловск,  Пермь, Тюмень.

Управление паровозом особое искусство, даётся не всем, недаром  машинисты в ВОВ имели должность техник-лейтенант тяги  всю войну и ещё после войны несколько лет. У всех движенцев была броня, да и слесаря и токаря  также её имели, на фронте почти никто не был. Только мне после ссоры с начальником пришлось идти добровольцем, но это другая история.

Но вернёмся к покойникам: обычная рядовая поездка до станции  Шаля  с пассажирским поездом Москва  - Омск. Доехали как обычно, сдали  поезд другой бригаде, отдохнули, и дежурный по станции отправил нас резервом в Свердловск. Катим налегке, машина «ИС» летит как стрела, только кочегар успевает подшуровывать, ведь на паровозе стоит стокер и тащит своим винтом уголь в топку, кочегар только подпихивает  его в окно стокера, но всё равно работа тяжёлая. Сижу на своём месте внимательно гляжу вперёд, ведь скорость за сотню. Не заметили, как проскочили до станции  Свердловск-Сортировочный.  Скоро и Свердловск, немного сбавляю ход по правилам до 50км. И уже, подъезжая к остановке ВИЗ, отчётливо вижу, что по правой стороне шпал кто-то идёт. Включаю ревун, ведь поезда невозможно останавливать из-за каждого пешехода, хотя кругом, и написано, что ходить воспрещается. Человек не обращает внимания  на «ревун» и  спокойно идёт по концам шпал, до него метров двести. Я начинаю экстренно тормозить, хорошо нет вагонов, торможу на пределе,  из под колёс столбы искр и пламени, а человек, хоть бы хны, топает по рельсам. Наверно пьяный в лоск,- думаю я.

Кричу во всё горло своему помощнику  Сырову: Витька!  Мать твою, беги по трапу на передок и пинай этого козла посильней, а то стопчем.  А  сам смотрю  на скоростимер,  который уже скатился к сорока километрам, но стотонная машина это не «Москвич» -сразу не остановишь.  Пока Витька открыл дверь впереди, пока бежал по длиннющему  трапу вдоль котла паровоз ударил несчастную  бабу  передней тележкой  в спину, и она улетела куда-то вперёд метров на сто.  Останавливаться в этом месте нельзя.  Приехав в Свердловск, я  пошёл  в линейную  милицию и   написал заявление, что  да как.

Случай два.
Ведём пассажирский поезд  Кемерово – Москва, поезд не скорый, а пассажирский. Остановка в Дружинино, есть такая станция, постояли и двинулись дальше.  Всё как обычно, та же моя бригада. И только набрали ход километров под сто, как на ближайшей кривой, наблюдаю такое действо: стоит прямо на рельсах «Москвич» 407, и два мужика выталкивают его , третий сидит за рулём, видно колёса увязли в балласте, который сыпали тогда на пути. До «Москвича»  метров пятьсот, а скорость велика.   Я могу тормозить только на треть, иначе паровоз вылетит вместе с составом под откос.  Притормаживаю,  сколько могу и вижу, что мужики, которые толкали,  шустро прыгают от машины на травку,  и рвут с приличной скоростью в кусты, а водитель также пытается выбраться  из машины, но не успевает и громада «Иски» ударяет его в бок.  Толчка  я не почувствовал, а остатки машины улетели в кусты, паровоз идёт нормально и я принимаю решение не останавливаться из-за этого происшествия, а доложить в городе своему начальству. Когда приехал, написали докладную, что да как, по этому делу меня таскали не раз, но, в конце-концов, совсем оправдали, а мужик- то водитель погиб.

Случай три.
Закончился век паровозов, ушли они в резерв, нас срочно переучили на электровозы и тепловозы, не работа, а рай: ездим в белых рубашках. Еду из Перми в Свердловск. Никаких происшествий, ни сучка, ни задоринки, но на вокзале в Свердловске меня уже ждёт милиция.  Оказывается сразу под Пермью Великой, где-то в районе станции Кунгур,  трое пьяных попали под колёса между восьмым и девятым вагонами, так это действо там кто-то видел и настучал в Свердловск.  Меня потом долго таскали в прокуратуру, пока я не озверел и не нажаловался на них в райком, только тогда они убрали свои грабли  от меня.  Ну как  я, машинист,  могу видеть хвост поезда. Сразу видно дилетанты, а не следователи попались.