Эта история произошла накануне ноябрьских праздников 1989 года. Год назад я был назначен на должность заместителя заведующего отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома по оказанию медицинской помощи взрослому населению. Работа для меня была новая, я довольно трудно привыкал к ней, к тем огромным объемам бумажной работы, поэтому мой рабочий день продолжался не менее 10 часов, а то и 12, и 1 часов. Все субботы у меня были рабочие, правда, я не был до самого вечера на работе, так как приходил в субботу по собственной инициативе. А частенько прихватывал и воскресенья.
Вот именно в воскресенье и произошел этот случай. Погода в это время года в Хабаровске неустойчивая, и в этот день на улице шел снег большими белыми хлопьями, было ветрено, я знал, на Амуре начался ледостав. Из-за выпавшего снега начался снежный накат, автобусы буксовали на подъемах, ходили с большими перерывами, и я довольно долго добирался до работы.
Мне часто звонили работники экстренных служб – скорой помощи и санавиации – и на работу, и домой. И в этот раз позвонили домой, жена сказала, что я на работе, и как только я появился в кабинете, раздался телефонный звонок. Поднимаю трубку и слышу знакомый голос диспетчера санавиации:
- Александр Константинович, я вас уже разыскиваю около часа. Дома сказали, что вы уехали, и вот, наконец, дозвонилась.
- Да я только в кабинет зашел, автобусы плохо ходят, добирался долго. А что случилось?
- Пришла заявка на больного из Кукана. Подозревают аппендицит, а я не могу из-за погодных условий ни вертолет послать, ни самолет, да и катер по такой шуге не пройдет. Не знаю, что делать. Что можете посоветовать?
Я понимаю, почему мне позвонила диспетчер – чтобы какую-то часть ответственности, если больной умрет, снять с себя, переложить на вышестоящего начальника. А что я могу сделать в этих условиях? Кукан расположен буквально на другом берегу Амура, ну чуть выше устья притока Амура реки Нижняя Тунгуска. Лета на вертолете меньше 20 минут. Но в такую погоду никто не даст разрешения на вылет. И катер тоже не пройдет, он же не ледового класса. Затрет его во льду, так и до Николаевска унесет вместе со льдинами. В голове вертелась мысль – что сделать? И вдруг пришла идея. Шальная, шансов мало, но больше ничего не оставалось делать. Я сказал диспетчеру:
- Я попробую кое-что предпринять, что-то решу, позвоню. И положил трубку.
Нашел в справочнике крайисполкома номер оперативного дежурного Амурской дивизии речных кораблей, базирующейся на базе КАФ. Звоню, слышу ответ:
- Оперативный дежурный слушает.
- Вас беспокоит заместитель заведующего отделом здравоохранения крайисполкома Щербаков. У нас безвыходная ситуация, и я вынужден обратиться к вам за помощью.
- Какого рода от нас вам помощь нужна.
Я объясняю ему всю ситуацию и говорю:
- А вы не смогли бы послать катер на воздушной подушке в Кукан, чтобы доставить больного в Хабаровск?
- Да вы что, с ума сошли? Я не могу это сделать, это может быть решение командира дивизии. Да и погода плохая.
- Да если бы погода была летная, я вам бы и не звонил. Можете мне дать номер телефона командира дивизии.
- Номер не могу дать, но вот свой номер вы мне дайте. Я ему позвоню, обрисую ситуацию, если он сочтет нужным, сам вам позвонит.
Следующие минут 15 мне показались вечностью. Неужели это авантюра, что я придумал? Послушает командир дивизии оперативного дежурного, посмеется, и не станет звонить. Стал просматривать лежащие на столе бумаге, для чего и пришел, в общем-то, на работу в воскресенье. И когда снова зазвонил телефон, я чуть не подскочил. В трубке послышался сочный незнакомый голос:
- Это контр-адмирал такой-то. С кем я разговариваю?
Я представился и стал рассказывать, почему обратился к морякам-амурцам. Адмирал прервал:
- Я в курсе, что вы рассказали оперативному дежурному. Есть что добавить?
- Да вроде бы нет, товарищ адмирал.
- Откуда знаешь про «Скаты»? (катера на воздушной подушке)
- Три года служил на подводной лодке врачом после института и два раза был на переподготовке у вас в дивизии. Даже выходил на ДШК в полигон в Сарапульское.
Я думаю, что когда адмирал услышал, как я назвал катера ДШК (Прим. – десантно-штурмовой катер) и Сарапульское (Прим. - название села, в окрестностях которого был полигон Амурской дивизии), он понял, что перед ним сведущий во флотских делах человек, и стал как-бы сам с собой рассуждать, но вслух, чтобы я мог слышать:
- А что, если выход провести под видом учений в экстремальных условиях? Поднять по тревоге начальство бригады и дивизиона, пусть подготовят катер к выходу. Сейчас еще рано, светового дня хватит сходить до Кукана и обратно. Решено.
И я услышал близко в трубку голос:
- Попробуем помочь медицине. Но это будет секретная операция, как ты понимаешь. Никто не должен знать. Под видом учений наш катер сходит в Кукан, заберет больного и тут же обратно. Если захотят ваши хирурги там оперировать, пусть делают операцию, но как они доберутся обратно, не наше дело. Мы тут же идем в Хабаровск. Все понятно, подводник?
- Так точно, товарищ контр-адмирал, понятно. Сейчас все обрисую санавиации и поставлю задачи.
- Тогда держи связь с оперативным дежурным. Удачи!
И положил трубку.
Мне некогда было праздновать успех своего авантюрного предприятия. Больной еще не на операционном столе, и как там успеют моряки подготовить катер к экстренному выходу, неизвестно. Техника сложная, капризная. Могут и заглохнуть вентиляторы, которые поднимают катер над землей и гонят его вперед. Риск большой, я представлял это. Если что, где будут ловить ДШК? У Комсомольска или Николаевска? Все эти мысли мигом промелькнули в голосе, когда я поднял трубку и набрал номер диспетчерской «санавиации»:
- Это Щербаков. Нам помогут моряки-амурцы. Запишите номер оперативного дежурного, с ним будете поддерживать связь. Когда и куда прислать бригаду врачей-хирургов, он скажет. И предупредите хирургов, что если не хотят ждать в Кукане летной погоды, пусть забирают больного и тут же возвращаются в Хабаровск. Времени мало, только световой день в распоряжении. Но учтите, это секрет, никому ни слова. Я обещал адмиралу. Меня держите в курсе дела. Договорились?
- Конечно, договорились. Спасибо вам, Александр Константинович!
- Не мне спасибо, контр-адмиралу!
Дальше все прошло самым лучшим образом. Была сыграна боевая тревога для командования 28 бригады и дивизиона катеров на воздушной подушке. Катера, которые еще недавно ходили по водной глади Амура, были в работоспособном состоянии. Выбрали самый надежный технически, с грамотным командиром катер. На Заячий остров, где была площадка для этих катеров, машина санавиации привезла бригаду хирургов из краевой больницы, и в назначенное время катер, выдувая из-под себя тучи снега, поднялся над поверхностью и пошел, набирая скорость, не замечая, что под ним уже месиво из ледяной шуги. Через полтора часа «Скат» уже стоял на своем месте на Заячьем острове, а больного на скорой помощи повезли на операцию. Он поправился, так и не узнав, кто же помог ему сохранить жизнь. Что поделаешь, были еще советские времена, и было много «секретов Полишинеля».
Когда я в понедельник доложил своему начальнику Вялкову Анатолию Ивановичу о перипетиях воскресного дня, он крепко пожал мне руку, поблагодарил за находчивость и за неординарное решение. И добывал, что не знал о таких возможностях катеров на воздушной подушке. Очень жаль, что с развалом СССР в новой России эти катера не нашли своего достойного места как транспортное средство для экстренных служб, геологов, нефтяников и газовиков. Лишь в последнее время они снова стали появляться, но пока опять же в военно-морском флоте.
В средства массовой информации, очень падких до такого рода событий, ничего не просочилось. Военная тайна была соблюдена. О ней знали лишь Вялков, Вадим Иванович Мамыкин, его заместитель по ГО, и диспетчер. И персонал хирургической бригады. Но все оказались верными своему слову.