Картинка первая
Родители в пору моего детства естественно всегда были на работе, а я оставалась под присмотром бабушки, которая смотрела сквозь пальцы на мои шалости и чрезмерную двигательную активность. Когда мне надоедало лазать по заборам, гаражам, деревьям и драться с мальчишками, я начинала орать песни, услышанные в телевизоре и радио. Пока матери не было дома, шифоньер с её гардеробом находился в полном моём распоряжении. И я, напялив на себя какое-нибудь её крепдешиновое платье, метя подолом ступеньки, выходила к подъезду и затягивала:
- Вы слыхали, как поют дрозды…
Или:
- Чунга Чанга, синий небосвод…
Старушки на лавочках одобрительно улыбались, дружно хлопали и говорили частенько матери:
- Да отдайте вы её в музыкальную школу!
Однажды мои песнопения услышала руководительница хорового кружка в комнате школьника, в которой стоял старый расстроенный рояль Steingraeber & Sohne с ободранными клавишами. Так я стала солисткой дворового хора. И мне даже пришлось один раз выступить на судоремонтном заводе перед рабочими в актовом зале, отчего я разволновалась так, что у меня поднялась температура. Как сейчас помню:
- Светит месяц, светит ясный, светит жёлтая луна,
и
- Бескозырка белая, в полоску воротник...
Успех был оглушительный, мать в зрительном зале вытирала слёзы…
После выступления я слегла с ветрянкой, и мне торжественно принесли в кровать газету «Большая Волга» с моим портретом.
А потом была музыкальная школа, нескончаемые гаммы и недовольное брюзжание соседей:
- Да когда же она замолчит!!!
Картинка вторая
Осень в нашем краю обычно добрая, сухая и красивая, отчего гулять мне хотелось долго, а уроки делать не очень. И вот однажды исключительно под влиянием этой самой осени схлопотала я за одну неделю сразу три двойки в дневник по математике.
Стоят они себе красным строем за понедельник, вторник, среду и злорадствуют, что в четверг я уже вряд ли выйду на улицу. Вспомнив, как учительница говорила о том, что плохие оценки надо исправлять, я задумалась. На глаза попалась новенькая резинка, которую мы называли стёркой. Рука сама потянулась к ней и лёгкими движениями прогулялась по лебединой шее, голове и хвосту первой двойки. На удивление пара довольно быстро потускнела и исчезла, не оставив никакой дырки в клеточке для оценки. Это воодушевило меня к продолжению исправительной работы. В итоге две двойки приказали долго жить, а одна превратилась в тройку.
Облегчённо выдохнув, я показала дневник отцу и на его вопрос: «Тебя сегодня не спрашивали?», промямлила что-то и демонстративно села за математику.
В школе я гордо похвалилась подружкам своим умением исправлять плохие оценки и пообещала поколдовать с их дневниками.
На уроке математики учительница меня снова вызвала к доске, и я заработала четвёрку, только дневник для выставления оценки не дала, соврав, что забыла его дома.
Но всё-таки хитрость моя математичкой вскоре была обнаружена. Дело в том, что эта учительница была нашим классным руководителем и по субботам собирала дневники на подпись…
Как сейчас помню гневное лицо Тамары Владимировны, и как гром с ясного неба:
- Панчишкина, в среду придёшь с родителями на родительский комитет!
Я явилась, только без родителей. На вопрос учительницы, почему не пришли отец и мать, сказала, что они оба болеют.
Прорабатывали меня минут 20 и в хвост, и в гриву, но запомнились только отдельные выражения: «как не стыдно», «советская школьница», «доводишь родителей», «что с тебя дальше будет».
Дальше с меня получилось кое-что вполне на уровне. )))
Но двоек я больше никогда не стирала.
А родители так и не узнали о моём проступке, т. к. я им ничего не сказала, а записку с вызовом на родительский комитет выкинула.
Картинка третья
Как всякий ребёнок в дошкольном детстве, я любила подражать взрослым.
Варила обед на игрушечной плитке в крошечных кастрюльках и сковородках, стирала одежду куклам. Один раз даже решила помыть полы в комнате. Натаскала где-то 6 литров воды детскими ведёрками и пролила всё это на пол, предвкушая, как меня мама будет хвалить за инициативу. Но она почему-то не обрадовалась….
К настоящей плите я подходить боялась после того, как схватила голыми руками кипящую кастрюлю, но с удовольствием лепила колобков из теста, когда бабушка пекла пироги.
А первые премудрости кулинарного искусства начала постигать уже в школе на уроках домоводства. Тогда мне казалось, что нет ничего вкуснее сваренной собственными руками вермишели и испечённых блинчиков, рецепт приготовления которых выучила наизусть и получила за них пятёрку.
Так вот, блинчики.
После отличной оценки за них мне захотелось закрепить результат.
Дома никого не было. Я, как опытная хозяйка, принялась за дело.
Разбила два яйца в миску, смешала с сахаром и солью, добавила молоко и через сито просеяла муку. Однако, тесто получилось почему-то не таким, как на уроке домоводства, и блинчики никак не хотели печься.
Расстроившись, я решила отдохнуть, а потом продолжить.
Но когда через некоторое время вернулась на кухню, тесто превратилось в камень, его и миску, в которой оно застыло, пришлось выбросить.
Оказалось, что вместо муки я взяла алебастр….