После ухода Олега я несколько дней не находила себе места. Из дома не высовывалась, с приятелями не встречалась, телевизор не включала. В гнетущей тишине слонялась по комнате. С мамой мы никогда задушевно не разговаривали, закадычных подруг не было. Своё горе я переносила молча. Днём крепилась, а по ночам плакала, плотно прикрываясь одеялом. Утром поднималась с головной болью и распухшим покрасневшим лицом. Зеркал избегала, про косметику забыла. Дорогой человек меня не видел, а остальное было не важно!
Мир удручающе поблёк. Я чуть не утопла в его черноте, но вовремя очнулась, утёрла слёзы и совестливо вспомнила про учёбу. Несколько недель, отведённые на подготовку к выпускным экзаменам, уже пролетели в далёких от медицины волнениях. Теперь я спозаранку и до позднего вечера штудировала книги и конспекты лекций. Однако стоило их закрыть, любовные переживания возвращались неотвязным шквалом. Прямо сумасшествие какое-то! Изрядно уставшая от последнего студенческого напряжения, сама того не ожидая, я сдала труднейшие экзамены на "отлично" и с радостью вышла на работу. Моя жизнь спасительно наполнилась интересом, смыслом и ответственностью.
Минул месяц, боль разлуки притупилась, я снова стала замечать солнце, облака, звёзды. Хорошо ела и крепко спала. Однажды, когда время близилось к ночи, раздался настырный звонок в дверь. Мама засиделась у соседей, а я совсем не ждала гостей. Метнулась в прихожую, кого угодно представляя на пороге, только не понурого Олега! Он робко вошёл, виновато заслонился букетом белых роз, склонил голову и сказал, что жить без меня не может. Я не слышала слов милее. Как не поверить? Прогнать ненаглядного было не по силам. Словно последняя дурочка, я размякла в его объятьях. Любовь опять ослепила и одурманила меня.
Отнюдь не праведное чувство связало нас с Олегом почти на восемь лет. После размолвки я была для него ещё желаннее, дороже, но семья сохранила первостепенную важность. Мы сразу так договорились и к этой теме не возвращались. Я надеялась, что когда-нибудь незавидный второстепенный статус изменится, а пока довольствовалась крохами внимания без цветов, подарков, прогулок. Мне доставались только конфеты, фрукты и книги. Олега вполне устраивала молодая, сексуальная и непритязательная любовница. Ради свиданий он часто жертвовал тренировками, но, как ни странно, высоких атлетических результатов не терял.
Я тоже хотела заниматься в спортзале рядом с возлюбленным, однако постоянно нарывалась на запрет: отвлеку его от сложных упражнений, нарушу душевное равновесие, перепутаю планы. И вообще, таскать тяжести - занятие вовсе не женское. Горестно вздохнув, я признавала жёсткое мнение. Зачем быть помехой? К тому же лучше держаться поодаль от знакомых людей. Зачастую они слишком болтливы и любопытны!
Как бы ни были упоительны наши с Олегом отношения, моя жизнь мало зависела от постельных утех. Я взрослела, умнела, обретала устойчивость к невзгодам. Сделала раннюю врачебную карьеру, утвердилась среди здоровых коллег и приятелей-инвалидов. А после тридцати лет стала представлять себя счастливой матерью-одиночкой. Эта перспектива была рисковой, но я неплохо зарабатывала, имела физические и моральные силы. Да и на мамину помощь надеялась.
Понятное дело, рожать задумала от любимого. Вот только в известность его не поставила, опасаясь отказа от детообразующей миссии. Я рассчитывала объясниться позже, когда сыновья Олега вырастут и оторвутся от дома. Глядишь, простят нас и примут малыша или малышку.
Желанный процесс запустился удивительно просто и быстро. Ожидание материнства вознесло мою душу до небес! Новые чувства вытеснили неразумное влечение, мы с Олегом виделись всё реже и наконец распрощались окончательно. Всё складывалось чудесно! Я поспешила к доктору, встала на учёт, получила рекомендации по питанию и пачку направлений на анализы. Около месяца педантично проходила обследования. Кроме врождённого ДЦП, проблем со здоровьем у меня не было. А слабые ноги - родам не помеха. Я следила за весом, чрезмерно не волновалась, не переутомлялась, от раннего токсикоза не страдала. Принимала прописанные витамины, делала утреннюю зарядку, гуляла в парке и мечтала, мечтала, мечтала… На годы вперёд.
Но умиротворяющее благополучие долго не продержалось. В одну из ночей оно превратилось в кровавый кошмар. Сначала алые пятна расползлись по постельному белью, потом живот пронзила нестерпимая боль. Стало жутко. "Скорая" срочно доставила меня в ближайшую больницу. Дежурные доктора сбежались в операционную и быстро остановили кровотечение. Как ни старались, ребёночка не спасли.
Когда развеялся наркозный сон, я еле осознала ужас потери и никак не могла найти его причину. После обследования выяснилось, что у меня редкая резус-отрицательная группа крови, а плод перенял отцовский положительный фактор. Организм посчитал его чужеродным и отверг... Я вспомнила, что жена Олега тоже не имела резуса, у одного их сына при рождении были нелады со здоровьем, рос он слабым, болезненным, капризным. Чужое горе меня вовремя не насторожило.
От непростительной глупости я мучилась сильнее, чем от физической боли. Молчала, терпела, сострадания не искала. Плачь-не плачь, ничего уже не изменишь. Желание родить деточку без ведома Олега изначально было греховным. Запутавшись в любовных сетях, я много раз просила Господа о наставлении на путь истинный. Неужто услышал? И образумил, отобрав навсегда материнское счастье. Потом, когда острота потери притупится, придётся искать другое. А пока надо выбираться из больничной кабалы. Я решила, что сама навлекла беду, сама с ней и разделаюсь.
Фото из сети Интернет.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/11/28/369