Алексей, которого, казалось, просто притягивала вода, отправился купаться на пруд.
- Смотри повнимательнее! – просила брата Анна.
Она не могла забыть, произошедший с ним два года назад странный случай.
Тогда во дворе их дома, рядом с крыльцом, под стоком водосточной трубы стояла огромная кадка, всегда доверху наполненная дождевой водой. В этой-то кадке и увидела Анна, случайно, но так вовремя выйдя на крыльцо, торчащие ноги Алексея, упавшего вниз, видимо, от кратковременной потери сознания.
Это удивительное происшествие вовсе не погасило в нём ещё детскую, «голубую» мечту – стать капитаном дальнего плавания.
- Алёша, не купайся, прошу тебя, если никого не будет рядом,- умоляла брата Анна.
- Да, ладно! - отмахнулся Алексей.
Через пять минут он был уже у пруда.
Высокая запруда справа перегораживала ниже по течению русло как раз того ручья, который вытекал из родника. Образовавшийся сравнительно неглубокий водоём с проточной водой как нельзя больше подходил для купания детей.
Слева под раскидистой ивой сидел мужчина, совершенно седой, с бородкой, в соломенной шляпе и светлом чесучёвом пиджаке. Алексей, присев рядом на корточки, тихонько спросил:
- Ну как улов? Есть хоть что-то?
Не оборачиваясь, незнакомец буркнул:
- Как же. Поймаешь тут…
И продолжал сосредоточенно смотреть на поплавок.
- Что ж так? – полюбопытствовал Алексей.
- Что ж так? Что ж так? Известно что. Ребята садовские до обеда купались, вот и разогнали рыбку-то, - недовольно бурчал рыболов.
- Смотрите, смотрите! Клюёт! – обладавший прекрасной реакцией, первым заметил вдруг задёргавшийся поплавок, Алексей.
Мужчина в шляпе резко, почти рывком, потянул удочку. И рыба, довольно крупная, сорвалась и, блеснув на солнце, шлёпнулась в воду.
Леска, прогнувшись в воздухе, обвила незадачливого рыбака, и крючок моментально вонзился в ткань пиджака, уверенно закрепившись на спине.
Крутясь волчком, незадачливый рыбак пытался извлечь его, но поняв безуспешность своих попыток, решил обратиться к Алексею.
Едва повернувшись и, глянув ему в глаза, он забыл и о крючке и об удочке.
- Вы кто? – удивлённо спросил он.
- Как кто? Позвольте, я помогу вам, - настаивал Алексей и, не обращая внимания на опешившего от удивления мужчину, освободил его от лески и крючка.
Совершенно растерянный, поправляя съехавшие набок, видавшие виды окуляры, он протянул руку и представился Алексею.
- Профессор Плеханов. Живу здесь на даче и указал направление, в котором находилась его дача.
- А я просто Алёша, - улыбаясь профессору, ответил юноша.- Собираюсь поступить в мореходку.
Профессор буквально впился глазами в лицо своего нового знакомого, глядя на него с интересом и каким-то внутренним торжеством.
Казалось, он встретил своего давно не виденного любимого друга.
- Понимаете ли вы? Понимаете…? - И, помолчав, буквально выпалил:
- Вы же вылитый Лев Сергеевич!
- Лев Сергеевич? Какой ещё Лев…?
- Да, Лёвушка…, Пушкин.
- Пушкин?
Удивлённый Алексей забыл, что он всё ещё держит руку профессора.
-Да, да, Пушкин. Волосы, брови, глаза… Очень, очень похожи.
Отпустив наконец руку своего нового знакомого, Алексей засмеялся:
- Пожалуй, окунуться нужно,
Желая отвязаться от досаждавшего ему профессора, быстро сбросив верхнюю одежду, разбрызгивая во все стороны воду, он вбежал в пруд.
Плавал Алексей плохо, но вода доходила ему лишь до плеч, и, уверенно загребая руками, юноша поплыл к противоположному берегу.
Купание сняло усталость, и уже совершенно бодрым он возвращался к матери.
Но профессор не отставал от него. Он увязался за Алексеем, и спустя час уже в компании с Ефросиньей Григорьевной пил чай на веранде флигеля заведующей.
- Нет, нет, - убеждал он возражавшую ему женщину. - Вы непременно генетически связаны с Пушкиным. Да, непременно.
Ведь и вы очень с ним похожи. Овал лица, лоб, нос точно такой же формы. А волосы? Эти кудрявые волосы? А рот, рот? Эта характерная форма нижней губы.
Ефросинья Григорьевна улыбалась:
- Да мало ли похожих людей. Тысячи. Да все они чужие, никакие не родственники.
- А кудри? - не унимался профессор.
- Дак, это в деда моего, Григория Ивановича, он в деревне у нас самый кудрявый был.
- Где же, позвольте узнать, эта ваша деревня?
- Да где? В Горьковской же области, Лукояновский район.
Профессор, явно от предвкушения удовольствия, заюлил на стуле.
- А Болдино от вас далеко?
- Как далеко, тут же рядышком, одно село в другое и переходит.
- Вот оно! Вот! Так я и знал! – почти взвизгнул профессор,
- Побегу расскажу своим.
Он вскочил и, раскланиваясь на ходу, спешно ретировался к двери.
- Надеюсь, скоро увидимся, ведь есть же у вас фотографии отца, родственников? – уже у двери, нахлобучивая соломенную шляпу, спрашивал порядком поднадоевший неожиданный гость.
- Дома есть, конечно, но немного, - ответила Ефросинья Григорьевна. - Чудак-человек,
- спокойно, соответственно своему ровному, выдержанному характеру заметила она после ухода профессора, совершенно не придавая серьёзного значения его догадке о родстве с великим поэтом.
Вечером, сидя на скамеечке возле дома, Анна рассказывала матери о Николае.
Ефросинья Григорьевна слушала, молча не задавая ни одного вопроса. Лишь в конце рассказа, взяв голову дочери в ладони, пристально посмотрев ей в глаза, сказала:
- Вот ведь! Не зря давеча мне сон приснился, будто кто-то говорит:
« Анна ваша за военным будет».
Жди его, - сказала она, подумав мгновенье. Вижу, что это твоя судьба. - И, улыбнувшись, ласково прижала Анну к себе, целуя её.
- А я молиться буду. И за него тоже.
И, задумчиво, глядя далеко-далеко вперёд, вдаль на простиравшийся в долине ручья луг, уже укрытый лёгкой вечерней дымкой, предвещающей завтра вновь приход ясного летнего дня, сказала:
- Красота - то у вас здесь какая в Зелёном Городе!
А воздух какой! Не надышишься!