Фотоколлаж автора, август 2017 года.
Неподалеку от моей палатки висит над тропинкой плакат: «Дом Друзей». По обе стороны тропинки установлены веселые или философские надписи. Все композиции сделаны из дерева, покрыты лаком. Над ними поработала рука мастера. У тропинки – песочница. Место для малышей. Миниатюрный бассейн с веселыми фигурками.
Не завидуй и не злись,
Богу молча поклонись,
Что здоров ты и одет
И живешь вдали от бед.
Остальное – это жизнь…
Что Бог дал – за то держись!
Такие надписи прочитаем на плакатах, не только в стихах: «Если бог хочет сделать тебя счастливей, то ведет тебя самой трудной дорогой, потому что легких путей к счастью не бывает».
И ведь правильно: чем труднее дорога, тем радостней достижение цели. А дорога сюда, в Хакусы, непроста. И зимой и летом пересечь Байкал непросто. Рассказывали об одном иркутянине, который, повздорив с женой, зимой добрался на машине прямо из Иркутска по льду. Расстояние примерно 500 километров. Отдохнул иркутянин на источнике, сил набрался и направился в обратный путь. Дальнейшая судьба его неизвестна. Но если добрался домой, то – следуя изречению – бог сделал его счастливым. Правильный путь, разумеется, не вдоль Байкала. Вдоль – годится для экстремалов, которым жизнь своя не дорога. Есть трасса до Северобайкальска из Тайшета, затем - поперек Байкала - по льду прокладывается вешками дорога до Хакус длиной 60 километров. Лед сейчас становится поздно. В конце января только начинает устанавливаться подходящий по толщине лед, способный удержать автомобиль. Поэтому зимний сезон в Хакусах: февраль – апрель.
Действующие лица на период моего посещения.
В Доме Друзей, а это – гостевой дом, проживают Лена и Вадим из Новороссийска. Лена родом из Тайшета, худенькая, загорелая. Рассказывает мне о «Пещере желаний», куда их возил на лодке Саша. В пещере оставлены две вставные челюсти. Один пожилой мужчина написал там желание или просто загадал, чтобы зубы выросли. Челюсти потом не понадобились. Такая сильная энергетика, что могут исполняться желания. Лежит пачка сигарет. Понятно, что человек бросил курить с помощью пещерной магии. Мать Лены проживает в Тайшете, поэтому Лена может и погостить с мужем и посетить интересные места на Байкале. Оказывается, не только мы стремимся на Черное море, но и с Черного моря люди стремятся на Байкал.
Мария, полная женщина, которая ведет себя здесь, как хозяйка. Так я вначале подумал. Родом она тоже из Тайшета. На самом деле, она приехала из Иркутска, уже была здесь дважды: в феврале и в августе. Показала мне изображения в мобильнике: подледная рыбалка на налима, торосы, снегоход, пещера. Поглядев на такую красоту, сразу захотел приехать зимой.
Нина Григорьевна, сухонькая женщина в платочке, который выдает в ней православную прихожанку. Она незыблемо верит в устои церкви и ее догмы, критически относится к шаманизму.
Даван, крупный пес, отгоняющий медведя по окрестностям от территории Дома Друзей.
Хозяева Дома Друзей. Сергей Николаевич Моисеев, мужчина среднего роста, похожий на поэта Андрея Деменьева. Сын хозяина – стройный розовощекий мужчина лет 35-ти, с лицом 20-летнего парня, Саша и его жена Татьяна, всегда добродушная и в хорошем настроении. Поэтические книги Татьяны разложены на полках в беседке. Впервые ее стихотворение я прочел на берегу реликтового озера Фролиха, в беседке туристического лагеря – восторженные слова о Фролихе в зимнюю пору. Это было четыре года назад. Так как стихосложение – для меня любимое занятие с юношества, то встретиться с поэтессой было большой радостью. Это все равно, что встретить любимую сестру, с которой долго не виделся. Поэты, разумеется, как и все люди, бывают разные. Но большая их часть – романтики. Они, как дети, доверяют людям. Душа у них светлая. Они мечтают сделать людей и весь мир еще лучше. Вот такова Татьяна Лапахтина. Прочесть ее стихи можно в книгах, можно и в интернете на сайте Стихи.ру, где она бывает редко, поэтому лучше найти возможность и приехать в Хакусы - полистать ее книги и поговорить с автором.
Накануне я уже заходил сюда, чтобы сделать памятную кружку. Подсказала мне Людмила из Куанды, заказавшая кружку утром, на второй день приезда. У Татьяны была очередь из двух человек. Как происходит весь процесс? У заказчика должен быть цифровой фотоаппарат, где уже имеются сделанные изображения – свои или близких на фоне термального источника, байкальских видов.
Татьяна выбирает на ноутбуке с памяти цифрового фотоаппарата изображения, заказчик стоит рядом и подсказывает, какие ему больше нравятся. Затем на специальном принтере отпечатывает несколько фото на боковой грани фаянсовой кружки. Все происходит примерно за час, не более. Быстро и недорого. Татьяне подарил этот принтер Сергей Николаевич. Большой прибыли они не имеют с этой операции, потому что цены, на мой взгляд, чересчур демократичные. Когда, уже уезжая, я поговорил с Татьяной на эту тему, она улыбнулась: «Лет за десять принтер окупится».
Так же демократичны расценки на проживание: в два раза дешевле, чем в «МУП» «Хакусы», где место в домике стоит от 1100 до 1400 рублей (тоже без питания, но с оплатой посещения источника). Правда, место для палатки в МУП – 350 рублей в сутки с посещением источника – дешевле, чем в Доме Друзей. Зато Саша каждый день ловит рыбу, собирает грибы. Этим могут пользоваться постояльцы (за нормальную плату). Опять же Саша может на лодке – в хорошую погоду – довезти до интересного места на побережье. В течение трех дней некоторые отдыхающие хотели попасть на озеро Фролиха. Саша был готов довезти, но в той стороне МЧС перекрыло тропу из-за пожара. Сухие грозы два дня шумели в стороне Фролихи, в итоге лес загорелся.
Когда мужчины решали вопрос с поездкой на лодке, одна женщина категорически отказалась: «На лодке ни за что!». Катера не было. Надо сказать, что на лодке действительно опасно находиться на Байкале, даже если пассажиры – в спасательных жилетах. Четыре года назад мы возвращались с бухты Аяя после похода на Фролиху. До позднего вечера ожидали, пока стихнет шторм. Наконец рыбак Андрей, который нас привез, сказал, что шторм стих. В бухте было тихо. Но, выйдя в открытое море, поняли, что шторм в разгаре. Дело в том, что ветер может стихнуть, а масса воды, пришедшая в движение, затихнет только через два-три дня. Глубинные волны ближе к берегу поднимались выше. Одна волна догоняла нашу перегруженную лодку на протяжении всего пути – мы были в низине между волнами. Хорошо, что мотор выдержал и не заглох. В лодке было пять человек с рыбаком. Приключения хороши, когда все кончается благополучно. А с Байкалом шутки плохи.
Уже впервые попав в Дом Друзей, когда никого там не было, я понял необычность этого места. Дело не в плакатах или фотографиях со знаменитостями, не в надписях и книгах, лежавших открыто, не в художественных поделках из остатков деревьев, не в детской песочнице с цветными фигурками и декоративном бассейне, а в ощущении одухотворенности. Я прошел насквозь, потому что искал краткую тропу от источника к своей палатке. Потом зашел, когда там были люди. На тропинке меня встретил Сергей Николаевич.
- Ты что-то грустишь сегодня, - сказал он мне, как приятелю.
От неожиданности я призадумался: поводов грустить не было, но и улыбаться постоянно, как это умеют только японцы, у меня не получалось. Я пожал плечами. Сергей Николаевич сделал шаг навстречу и приобнял меня, задержав объятья на несколько секунд. То есть, не дежурное обнимание, как делают знакомцы, обычно среди молодежи, а именно - объятье. Необычная ситуация привела меня в хорошее настроение с плюсом, скорее, веселое. Оказывается, подобный прием для хозяев этого, вначале странного для меня, Дома скорее правило, чем исключение. Читая разные надписи при первом посещении, я упустил одну строку о том, что надо обнять человека, который грустит, чтобы тому стало лучше. Это правило. Правило для этого Дома. Но нет такого правила в местах, откуда я прибыл. Люди там разные. Есть хорошие, есть замечательные, есть близкие люди, наконец. Но правила нет. Если грустит кто-то, обними его. С точки зрения энергетики это правильно. Ты забираешь часть «грустной» энергетики, взамен даешь часть «веселой», своей. Тебе хорошо от того, что помог человеку; человеку - лучше, не только от изменения энергетики, но и от сочувствия со стороны. Главное, что это не пустая жалость, а помощь. И делается это с улыбкой – то есть, это все-таки шутка или игра. Но для повышения жизненного тонуса – помощь. Психологи назовут своим термином. Здесь термин другой: эффект Дома Друзей.
Через пять минут общения с хозяином Дома Друзей я ощущал себя старым его знакомым, да еще близким. Надо сказать, заочно я знал Сергей Николаевича давно. Четыре года назад около столовой висели объявления о лекциях на тему Любви и Красоты. Моя дочь-студентка с удовольствием их посещала. Потом рассказывала, как это было интересно, насколько увлеченный человек читает лекции. Для молодого человека, начинающего познавать жизнь, подобные наставления играют роль компаса в жизненном пути. Близкое слово и понятное молодежи, такое, как любовь, превращается в слово Любовь – с большой буквы, когда взгляд на мир с Любовью делает его красивее. Если бы такие лекции стали частью государственной политики по воспитанию молодежи, то вопросы экологии и нравственности решались проще. С первой минуты я понял, что Сергей Николаевич тот самый человек, который вел те лекции.
13-го августа вечером у костра я был один. Соседи из Куанды уехали днем. Темнело. Рядом блистал огнями Дом Друзей, оттуда слышалась негромкая музыка. После посещения источника спать не хотелось. Тянуло к людям. Так я и попал на огонек этого Дома. А меня там, оказывается, ждали. В беседке был накрыт праздничный стол. Грибочки, маринованный сиг, свой хлеб - пресные сухие лепешки. Стол был уставлен настоящими деликатесами. И все это венчало стоящая в центре стола бутылка водки «Енисей Батюшка» и праздничная беседа. За столом на скамье сидел Сергей Николаевич в окружении людей. Рядом с ним пустовало место. Увидев меня, Сергей Николаевич с возгласом «Вот и юбиляр!» взял меня за руку, усадил рядом, налил в стопки водку и произнес тост в мою честь. Должен сказать, что в свой адрес таких эпитетов я еще не слышал. Я узнал о себе много интересного. Запомнить множество красивых выражений я был не в силах, мне приходилось только поражаться, откуда Сергей Николаевич это все берет. Богатый словарный запас русского языка – запас тех слов, которые украшают человека. Сергей Николаевич украшал словами людей, чтобы они становились еще красивее. С виду, он - простой мужик и в то же время – большой психолог. Я чувствовал себя в своей тарелке потому, что слова хозяина стола попали на подготовленную почву. Ведь эти слова не просто были восторженными эпитетами, а характеризовали меня. Откуда он знал меня, словно мы были знакомы сто лет? Тайна.
Мы беседовали, и я сказал, что на Байкале с некоторых пор водку не пью. Правда, добавил, что на берегу немножко все-таки можно. Не портить же праздник! Все удивились: почему?
Я рассказал историю, как был на рыбалке на Малом море. Это было в марте – самом лучшем месяце для подледного лова омуля. Камчатка наша располагалась возле острова Барахчун или другое его название - Ольтрек. Омуль не ловился. Такое бывает. Тогда рыбаки ждут, когда подойдет косяк рыбы. Обычно в такой период ловится ширка или широколобик или правильное название: байкальский бычок. Но толку с этой рыбы нет. Нет лова. Мой товарищ Леша предлагает съездить на Эленку, которую видно в подзорную трубу. Это мыс, возле которого они частенько ловили хариуса. У каждого из нас - «Нивы»: у Леши белая, у меня – красная. Проезжаем по накатанной дороге. То есть, мы видим следы шин – здесь проезжали машины, следовательно, лед достаточно крепкий. На середине пути дорогу преградили торосы, но «Нивы» их преодолевают. Доезжаем до Эленки, где стоят два больших джипа. К нам подходят два человека. Это охрана главного инженера кабельного завода, с которым мы были знакомы. Рыба не ловится и здесь. Широкая майна, в которой пытаемся что-то выудить. Только изредка на крючок садится хариус. Тихо. Ночью произошло землетрясение, была подвижка льда. Омуль чувствителен к подобным происшествиям – потерял аппетит. Свежие торосы, попавшиеся нам, произошли из-за подвижки льда. Где-то вдалеке слева виднеется еще одна «камчатка» - место, где группой собираются рыбаки. Одному ловить омуля трудно, так как придется тратить много подкормки. Но и на той «камчатке» не видно движения – рыбы нет. Когда клюет, то издалека видно, как рыбаки поднимают руки, двигают ими, следовательно, вытягивают леску из глубины. Омулевая уда – леска с различными мушками, которая опускается на глубину 10-20 метров; при клеве леску вытаскивают без ослабления, иначе омуль сорвется.
У меня в машине – видеокамера «Хитачи». Она – большая, полупрофессиональная, снимает на большую кассету. В прямой видимости перед нами – остров Ольхон. Он меня манит своими тайнами. Где-то здесь должна быть пещера с наскальными рисунками.
Когда беседуешь за столом, то собеседники иногда переспрашивают, если что-то непонятно, получают уточнение. Например, я говорю о торосах. Сергей Николаевич Байкал знает не понаслышке, добавляет:
- Не все торосы можно легко пройти, бывают до двух метров. Ну, ну, и что дальше?
В перерыве может быть налита очередная стопочка, вернее, половинка ее, и Сергей Николаевич рукой подталкивает меня: - Анатолий, ты ешь, ешь грибочки, закусывай!
Постоянно за столом сидят еще две женщины – Мария и Нина Григорьевна. Остальные подходят и уходят, или находятся неподалеку во дворе. Невдалеке, возле бани, горит костер. Мария подает мне пресные лепешки. На лице Нины Григорьевны – скептическое выражение. По виду она – вылитая прихожанка православного храма: сухое лицо, на голове – косынка, алкоголь не употребляет. Насчет выражения лица упомянул не случайно. Первая стопочка была поднята, и тост сказан, как я – перед тем, как выпить – заметил, что надо капельку отлить Бурхану, местному божеству. Обычно буряты мизинцем берут каплю водки и брызгают на стол или землю – называется «бурханить». Бурханить можно и молоком. Так я и сделал: мизинцем из стопки взял каплю и брызнул. На это получил от Нины Григорьевны строгий вопрос:
- Анатолий, вы – православный?
- А какая разница?
- Бог один, как вы можете поклоняться каким-то идолам? Я вижу, вы – православный.
- По происхождению – да, православный. Но я уважаю все религии, потому что современный человек должен не просто верить, а знать. То есть, он должен познавать. В религиях много общего, следовательно, они имеют общее происхождение. Я вот, как Татьяна, за единую религию.
- Нехорошо это. Вы – православный, вы не должны нарушать наши принципы.
Так в лице Нины Григорьевны я получил строгого цензора. Она внимательно слушала мой рассказ. Но в глазах ее я читал недоверие.
Разумеется, все произошло из-за видеокамеры. Мне хотелось снять интересный сюжет. Только для себя. Мы уже приезжали с Лешей на Малое море в прошлом марте, фильм ему понравился. Обледенелые острова, прозрачный полутораметровый лед, процесс рыбалки – все его веселило. Я потом переписал фильм для него. Сейчас было свободное время. На машине добраться до Ольхона – четверть часа. Что тут? Километров пять!
Но такие мысли могли возникнуть только в голове неопытного человека. Байкальский лед это не каток на стадионе. В нем могут быть разломы, промоины, которые устраивают нерпы, могут быть майны (большие проруби) для установки сетей. Нельзя просто ехать по льду на машине. На мотоцикле менее опасно потому, что водитель может выпрыгнуть и спастись. Еще не упомянул главную причину. Я был в состоянии эйфории. И по пути на рыбалку и во время рыбалки мы «бурханили». Понемножку-понемножку, а в сумме алкоголь начинал в организме свою работу. На морозе, даже небольшом, его действие незаметно. Я был за рулем. Как положено, соблюдал меры безопасности. Следовал строго по маршруту, только за машиной товарища. Самому казалось, что нахожусь в трезвом состоянии. Реагировал на все адекватно. Но рыба не ловилась. Камера лежала без движения.
- Леша, давай я смотаюсь до Ольхона, поснимаю пещеры и – назад. За пару часов управлюсь.
- Никуда не езжай! Сиди здесь – таков был ответ. Алексей, давний мой товарищ и по шахматам и по марафонам, и по прежней работе. Он тогда уже был опытным рыбаком, знал тонкости подледного лова и тонкости байкальского льда. Все, кто погиб на Байкале, были опытными моряками, рыбаками, туристами. Губит самонадеянность. Но Алексей до сих пор ездит на байкальскую рыбалку, вплоть до Чивыркуйского залива. Сейчас понимаю, что таких людей надо просто слушать и слышать.
Прошло еще время. Хариус попадался, но слишком редко. Омулевую удочку он, в основном, запутывал. Я вновь сказал товарищу о своем желании поехать до Ольхона. На этот раз Алексей не выдержал.
- Езжай, куда хочешь! Почему я должен за тебя отвечать?
Ладно. Разрешение было получено. Видеокамеру я положил рядом, разогрел двигатель, закрыл двери и двинул машину поперек дороги. Дорога, то есть, след от шин, шла вдоль берега по светлой части льда – берег был слева, метрах в ста, здесь светлый лед и майна, где остался Леша, а справа была полоса темного льда. Для Байкала это нормально. Прозрачный лед темнеет от просвечивания глубины. Не знаю, прошло ли пять секунд от начала движения или нет, но я вместе с машиной почти сразу же ухнул вниз. Впереди за стеклом билась серая взвесь льда и воды. Я нажимал на газ. Никаких ощущений не помню. Ощущал только движение машины. Через какое-то время машина оказалась на поверхности льда. Что-то мне подсказывало, что на Ольхон уже нет смысла двигаться, поэтому повернул левее. Вскоре я был у «камчатки», где скучали четверо рыбаков. Я затормозил перед ними и заглушил двигатель. Все рыбаки подошли ко мне. Выйдя, я спросил их:
- Ну, как рыбалка, есть улов?
Рыбаки удивленно смотрели на меня.
- Ты же утонул.
- Как это?
- Машина пропала, исчез звук движка. Мы это увидели. Кто-то сказал: «Вот еще один». Тишина была. Мы продолжили заниматься своими делами. И вдруг звук появился, и мы увидели машину.
- Да? – Я еще не понимал смысла сказанного. – Рыба-то не ловится?
Мужики показали несколько омулей, лежавших на льду.
- Ладно, поеду к себе. У нас тоже не ловится.
Я попытался завести двигатель, но не тут-то было: двигатель молчал. Рыбаки вновь собрались, посоветовали просушить свечи. Залез под капот. Ключи у меня всегда были в багажнике – на любой случай. Пока каждую свечу открутил, просушил и поставил на место, ушло не менее полчаса. Стало знобить, хотя ветра не было, сияло мартовское солнце. Голова остыла, и пришло осознание того, что произошло. Назад ехал так: пройду пешком метров двадцать, постукаю ногами по льду, возвращаюсь к машине – проезжаю. Потом повторяю операцию: а вдруг опять лед тонкий? Так и проехал триста метров, разделяющих нас с Лешей. Он наблюдал за моими передвижениями.
Вскоре мы вернулись на основную стоянку. В сумерках я сидел в своей машине на водительском сиденье. Общаться ни с кем не хотелось. Понятно, что все на «камчатке» знали о моем приключении. Вдруг в какой-то момент я увидел «Бурхана», который смотрел на меня, был обращен ко мне. Он стоял перед машиной, скорее, над машиной, но стоял в мысленном моем взоре – я видел его сквозь машину.
Когда я упомянул Бурхана, в разговор вступила Нина Григорьевна.
- Вы мне скажите точно: вы – православный? Ведь вы же православный, я вижу. Почему вы верите в какого-то бурхана? Бог один – Христос.
Нина Григорьевна сбила связность рассказа. Мой монолог был обращен к Сергею Николаевичу, который тут же сказал:
- А я вот верю в Бурхана. Ну, и что дальше?
- Мне-то верить в Бурхана не надо. Я его видел перед собой. Как вас вижу. Только он большой. Впечатление, что во все небо. Возможно, метров десять-двадцать.
Нина Григорьевна еще больше поджала губы. Я улыбнулся ей.
- Вот вас я перед собой вижу. Мне не надо верить в вас. Я знаю: вы есть. Если я вижу, то я знаю, я убежден. Почему я должен верить? Вера предполагает незнание, невежество – в хорошем смысле. Просто вы не видели Бога, но вы думаете, что он есть. Следовательно, вы верите. А если вы его увидите, вы будете не верить, а знать. Со мной произошла похожая история. Да, я увидел Бурхана. А как я могу его назвать?
- Ну, и какой же вид у него был? - Нина Григорьевна решила, видимо, поймать на деталях.
- Вид… И не бурят и не монгол, но скорее, монгол. Азиатский тип лица. Цвет лица скорее темно-серый или так казалось в сумерках. Я не знаю тибетцев, вблизи не видел, но впечатление, что лицо тибетское. На голове – тюбетейка или что-то похожее. В халате, в длинном халате. Не могу точно сказать, была ли борода. Все-таки давно это было, лет пятнадцать назад. Если была, то редкая. Я считал, что на всю жизнь запомню. Да, была, помнил его с бородой. А вот начали детали стираться. Обуви не видел, точно.
В общем, он начинает давить на меня. На психику. У меня слезы сами текут из глаз. Тут Леша подходит, видит, что плачу. В чем дело? Говорю: «Леша, отойди от меня, все нормально – это пройдет». Включаю заднюю скорость, отъезжаю от него метров на сто. Бурхан говорит мне: «Больше так не поступай никогда! Никогда здесь так не делай!». Телепатически, конечно, без слов. Смотрит прямо в глаза. Но я понимал, что он требует от меня. Так он воздействовал часа два. Потом все прошло. Он исчез. Слезы высохли. У меня настроение восстановилось. Такое не забудешь.
- У меня же похожая история была, поэтому я верю тебе, - сказал Сергей Николаевич и повторил, глядя на женщин, - вот ему я верю.
Нина Григорьевна отрицательно качала головой. Мария мнения не высказывала – ей просто было хорошо в приятной компании. Видимо, лепешки были ее изготовления, потому что несколько раз она мне их протягивала. Кстати, мне понравились.
- Мы ходили в Саяны группой, четыре человека, - добавил я. - Хотели дойти до Шумака. Знаете, горный курорт между Аршаном и Ниловкой – в Тункинской долине Бурятии. Заходить долго туда. Некоторые пять дней идут. Но мы заплутали и не дошли. Так вот, моя старшая сестра говорила, что видела в горе во всю ее высоту человека в халате монголоидного типа, а у ног его – множество людей. Такое у нее духовное зрение было. А мы – мужчины ничего не видели. Гора обычная с виду. Это – энергетика такая прибайкальских гор. Не всем дано это увидеть.
- Мы однажды здесь отдыхали компанией. Сюда раньше часто приезжали, - начал свой рассказ Сергей Николаевич. – Вот как-то сидели коллективом, тоже водочка была. Разговор зашел о гаданиях. Мне вдруг пришла мысль погадать. С нами были три девицы. Говорю: «Давай, погадаю всем!». Говорю одной: «У тебя молодой человек есть, приехала отдохнуть». «Да, точно». Я тогда к другой обращаюсь: «Ой, а у тебя какие-то неприятности были, вот-вот, вся ты в крови». Та – плакать. Как угадал? Оказалось, делали ей аборт, неудачно пошло что-то. Что дальше? Смотрю на третью – обещал всем погадать. А у той – все черно. Так и говорю: «Не могу понять, у тебя ничего нет - чернота». Та в рёв. Оказалось, что мать у нее умерла. Подруги, чтобы развеялась, привезли сюда. Я сам был напуган: как смог увидеть, непонятно? Через какое-то время встретился я с шаманом. Настоящий шаман. Они и сейчас есть. Рассказал ему свою историю. А тот говорит, что у меня в родове был шаман, и я тоже обладаю даром. А вот, чтобы проникнуть в духовную сущность, алкоголь имеет значение. Возможно, отключает контроль психический. Не знаю, почему. Я был немного выпивший тогда – может, поэтому. Но с тех пор я перестал гадать. Не надо мне такого. Да, еще вот что. Шаман предсказал мне, что я буду лечить много людей, люди будут меня слушать, мои слова будут им помогать. В смысле – лечить. Но тут я ему сразу возразил: у меня же нет медицинского образования. О чем речь? Да и никаких способностей в себе не чувствовал. Поэтому забыл о его словах. Потом, через несколько лет, мне предложили должность заместителя главного врача районной поликлиники – по хозяйственной части. Тогда источник этот был известен, но тут было все по-дикому. Поликлиника взяла себе под контроль Хакусы – с согласия районной администрации. Мне поручили все благоустроить – можно сказать, с нуля. Потом врачи сюда посылали пациентов долечиваться, как на курорт. Всем помогало. Так сюда кто только ни приезжал. Со всей России. И министры, и космонавты, и фильмы снимали. Все, разумеется, обращались ко мне. И крутые ребята бывали. Со всеми умел договориться. Потом и вспомнил, что шаман говорил. Ведь, чтобы источник помог, надо людям объяснить. Человек должен поверить. Тогда может произойти чудо исцеления.
Я заметил, как Нина Григорьевна одобрительно кивала, когда Сергей Николаевич говорил о том, что человек должен поверить.
Закончили вечер за полночь. Я сходил за остатками коньяка – грамм пятьдесят оставалось. Сергей Николаевич предложил исполнить советские песни. Начал петь по одному, по два куплета. Мы неровно подтягивали. Он продолжал, сразу переходя на следующую. Песни следовали одна за другой. Мы явно не успевали. Давненько я не был в таких компаниях, когда хором исполняли любые песни. А советские песни, особенно 60-х годов, почти все годятся для застолья. Если не помнишь слов, то без музыки и песни нет. Тут же я решил: если еще попаду сюда, то обязательно распечатаю лучшие песни тех лет. Конечно, желательно иметь рядом гитариста или гармониста. Вот и план наметился. Как не мечтать после такого вечера о будущем лете и вечерах в Доме Друзей?
На следующий день я записал в книге отзывов свой отклик в стихотворном виде:
Дом, открытый для друзей –
Он один в России всей.
Если ты его искал –
Отправляйся на Байкал.
Здесь источник, пляж и лес,
Настроенье, интерес,
Здесь дадут и хлеб и кров –
Будешь счастлив и здоров!
Здесь вам каждый встречный рад.
«С легким паром!» - говорят.
Если сможешь, выбирай.
Для больных Хакусы – рай,
Ведь целебная вода
Исцеляет навсегда.
Ждет людей с России всей
Необычный «Дом друзей»!
И приписал, что полностью стихотворение можно найти на моей страничке сайта Стихи.ру. На это Татьяна сказала, что редко туда заходит.
(Окончание следует).
Часть 1 здесь: http://www.proza.ru/2017/10/24/1485
Часть 3: http://www.proza.ru/2017/11/07/1665