странная женщина

Пётр Чёбин
                Судьба два сердца разлучает,
                Но души их одним живут.
                П.В.

 Вот и закончились жаркие денёчки знойного нынешнего лета. Первый осенний холодок давал о себе знать тем, что природа начала готовиться к зимней спячке. Пожухла и поблекла серо-зеленая трава, засыхающие на деревьях листья приняли багряно-золотистый оттенок. Несколько холодных утренников прокатились своей прохладой по зеленой отаве и жухлой старице, оставляя следы изморози на травяном покрове земли, листочках и веточках бурьяна. Пожелтели березки, покраснели осина и калина. Вода в реке и озерцах потемнела.  Холодный осенний ветер обрывал засохшие листья и бросал их безжалостно на дрожащую рябь водоёма, оголяя их темнеющие берега. Небо часто покрывалось тяжелыми тёмно-свинцовыми облаками, ронявшими изредка мелкий осенний дождь. При ярком солнечном дне серебрились паутинки в лучах солнца и стремились вместе с попутно-убегающим ветром улететь в неизведанную даль, но, зацепившись случайно за былинки, увядающие кустики или ветки деревьев, останавливали свой полёт. Теперь они просто украшали своих ловцов блестящими гирляндами. Осенняя палитра красочного разноцветья флоры и серебро паутин, казалось, сглаживали серость и унылость осени, выставляли её в радужном цвете и становились предвестником бархатного сезона, открывая дверь в царство бабьего лета, которое обычно возвращает тепло, а осень всё равно подкрадывается со всех сторон. В нашей климатической полосе все теплые, сухие и ясные дни осени слывут под этим же названием. Когда зарею облако в тени и пламенеет жнивья полукружный звон, наступает период очей очарованья…  В этот период у всего живого организма наступает желание: куда-то уехать, улететь, покинуть насиженные места; паучки летят вместе с паутинками, птицы сбиваются в стайки и косяками тянутся в тёплые края. Прячутся змеи, сверчки и жучки заползают в глубины земные. Помнится, что и лягушонка у Гаршинапопыталась было улететь куда-либо. Что уж говорить о человеке, его всегда влекло незнакомое и далёкое. Весь окружающий мир весьма загадочен и непредсказуем неожиданностями, потому как до сих пор не раскрыл перед человечеством своих тайн и сокровищ.
       У каждого мало-мальски разумного человека есть своя блажь- несколько смешная мечта. Вот и у меня, степенного мужика с задатками авантюриста, обремененного временным бездельем и пенсией, была такая мечта - побывать на родине старинного друга, с которым пришлось съесть не один пуд соли и хлебнуть терпкий чай из верблюжьей колючки, утоляя жажду, покоряя и утаптывая пустыню Регистан со стороны Кандагара. Собрал необходимые вещи в баул и отправился навстречу приключениям. Друг такой же старый забияка, не бросил меня в одиночном плавании по городским улицам, а составил компанию и в качестве гида сопровождал и развлекал анекдотами, показывал самые знаменательные достопримечательности города и, конечно, периодически мы наносили визиты в понравившиеся кафе или забегаловки.
В одном таком невзрачном заведении услышали мы интересную судьбу одной из современных небожительниц города. Прежде чем начать свой рассказ о подслушанной истории в одном из кафе говорливым собеседником, мне бы хотелось вернуть вас в ракурс исторических событий, которые непосредственно отражали время действий и периода жизни наших героев. Не надо морщить недовольно нос, громко сморкаться-это жизнь, и её надо принимать такой, какая она есть на самом деле, а не сошедшей с картинки Малевича. И было это совсем недавно, если сравнить этот период с периодом исчезновения мамонтов…
   Советская властьпо глупости недоуменной толпы барахталась в предсмертной агонии, словно корова на льду, издавала жалобные стоны, рожая капитализм. На все это смутное время, одолевшее Святую Русь, не реагировали одурманенные мнимой свободой люди, и в конце концов русская цивилизация издала смертный вздох и почила в бозе. Обворованные и выброшенные на помойку совки остались на земле без работы, без надежд на лучшую жизнь, нищенствуют, униженно доживают и медленно отмирают. Кладбища растут вширь и даль, растут, как зарплата депутатов ГД. А те на радость усопших ежегодно с болью в сердце выделяют гектары земель под новые погосты. В стране, в которой со времен Хрущёва были восстановлены троцкистские постулаты, ложь, возведенная в ранг государственной политики, двойная мораль, наступила «оттепель» мракобесия, а совесть и справедливость отправлены на задворки. И как в старом грузинском анекдоте: что такое гравитационная постоянная - знаем, а как в конфету-подушечку повидло попадает- не понимаем. И вот теперь, когда наши космические корабли постоянно бороздят космическое пространство,как на грех, до сих пор не изобрели лекарств от старости и стремительного роста смертности в нынешнем вчера. Прошла эпоха совков, и не за горами время цифрового интеллекта, когда покойные ныне в той жизни догонят мамонтов, потому что после смерти - все ровесники. А грани фантастики ещё до конца не отполированы.
Мор совков шёл семимильными шагами, идёт и продолжится ещё долго. Почему идёт? Так это ж естественный отбор. Идёт он с позволения бездарного управления очень быстро, а рождаемость, возможно, из-за социально низкого уровня сознания, эмансипации и стремительного раскрепощения женского тела, не поспевает за смертностью. Не за горами и время, когда русский мир незаметно исчезнет и канет в анналы истории. Вопрос, конечно, интересный, но весьма трагичныйтем, что к смертному стойлу совков привелине брежневский застой, а пятнистый рулевой, несостоявшийся комбайнер из Ставрополья. Так незаметно и тихо, без оранжевой революции. А может это как раз и была одна из её видов? Пусть философы голову поломают: сознание определяет бытие или бытие вонючего доллара определило нынешнее сознание? Трудный вопрос. А мы вернёмся к своим баранам.
Все мы не заметили (извините, может я кого-то или что-то упустил, кто заметил), ноэто факт. Нашей страной тогда управляла недобитая кулачка, на дух не переносившая советскую власть, косоглазая баба-ордынка с Алтая. Сладкая парочка, подобно гоголевским чертям, с иезуитской улыбкой на лице вершила сатанинский шабаш над доверчивым народом. Толоконный муж, до дыр зачитавший тургеневский рассказ «Муму», добросовестно, больше по ночам (вместо того, чтобы заниматься сексом, которого в СССР по заявлению сионистов не было) заучивал её философско-кулацкие исчадия злобы: догмы и постулаты, выискивая философский камень. Вместо камня нашел кирпичи, уцелевшие из порушенных храмов, пахнувшие «душком» Даллеса и Бжезинского, с дальним прицелом - утопить социализм в дерьме.  На следующий день, обрядившись в белые одежды и надев маску хамелеона - под деревенского простачка, озвучивал их толпе, т.е. нам. Мы с холопским недугом слушали его байки, как настоящие ослы, развесив уши, что такое редька и что такое хрен, одобряли, не заметили и проигнорировали вой социализма, тонущего в дерьме либеральной демократии, грядущей катастрофы. Катастрофа, пьяной походкой в виде клетчато-полосатого президента Эльцмана, с остервенело-пьяной злобой нагрянула на Святую Русь. Началась котовасия, просто жуть! Мир перевернулся наоборот, пришла эра негодяев. На землю русской цивилизации хлынул поток беглых комиссионеров разных мастей, сектантов, советников, целителей и мракобесов, только бедным совкам не было места на своей земле. С трудом уцелевшие от геноцида, они сжались по уголкам своей земли, зажав в руках чубайсовский ваучер с надеждой разбогатеть. Дождался своего часа и приперся, к этому времени выживший из ума, иудушка Ветров-Солгиницын (скорее всего по заданию ЦРУ) учить нас, как обустроить Россию. И у всех одна цель - разграбить Россию и набрать полную пазуху свободы. У одного только цветочного рыжика было больше 20-ти советников из ЦРУ по разделу России, особенно военно-промышленного комплекса. Все тайны социализма были водночасье сданы за рубеж. А тут ещё губошлёпнутый Гайдар пришёл во власть со своими экономическими реформами. Не исключена возможность, что их он позаимствовал не иначе как у дедушкиного антигероя буржуина «Плохиша», с винегретной идеологией обжорства, понятийного хапужничества и страсти к наживе. Эти нововведения, как злыдни, прошлись катком по русской земле и опустошили её чище Батыя, принесли разруху в головы людей, порушили их идеалы в справедливость, совесть и честь, привели к геноциду миллионов людских судеб, равных что потерям и ущербу периода войны с фашистской Германией. Повылазили махровые недобитки-наследники кулацких элементов, потомки репрессированных «правдолюбов», троцкистов, смешали грязью всё и вся, праведное и неправедное, моральное и аморальное, пойди разберись в этом мутняке времени. Все заводы и фабрики порушилии уничтожили пролетариат как класс. Все снова стали равными, как при социализме, но безработные, за исключением богатых, и то лишь 5-10%. Только торговля, когда-то выпестованная жидами, как двигатель прогресса, набирала обороты. Бандитский капитализм гордо шествовал по стране под торжественный марш торгашей местечкового пошиба с песней: «Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и две назад», под звуки дудочки дяди Сэма-Сороса. Отовсюду слышались крики: Свобода! Грабь награбленное, всё вокруг народное, теперь будет моё! «Сёма, Семён, ходите рядом, сбоку! Эгоизм и вонючий доллар - это наша гордость!» - кричал пьяный сионист и русофоб Яша Лившиц, попивая пивко в кафешке «Ниже плинтуса». Анаконда в виде «семибанкиршины» и головастенького спрута окутывала щупальцами все доходные места, предварительностравив мусульман с христианами.
Ползучая гидра капитализма с его постоянными спутниками: войнами за рынки сбыта, хаосами, кризисами и глобализмами, попирая права, честь и совесть трудящегося человека, отвоеванные в нелёгкой борьбе, вернулась на русскую землю, избравшую своей цивилизацией самый справедливый строй – социализм. Таким образом, русский народ (совки) был брошен в пучину мракобесия и произвола. Под таким натиском катка и раскаленных жернов сломается любая машина, не только доверчивый, добрый русский человек. Яркий пример - соседняя Украина, где неонацисты Бандеры и Шухевича за три года измордовали русских людей, превратив их в бессловесно-запуганных животных.С большим трудом начали понимать здравомыслящие люди, куда их привели либералы- поборники западной цивилизации, осознали свою никчемность в нынешнем позавчера. Многие светлые головы, от безысходности покидая дома, родителей и насиженные места, побежали искать лучшей доли, в том числе и за границу.
 В большом городе все эти преобразования проходят бесследно и незаметно. В маленьких провинциальных городках все практически друг друга знают или быстро молва доходит до обывателя, коль скоро его имя засветилось на устах горожан. Чаще всего молва или хула быстро находит инициатора. Худое слово или лечит, или калечит. Слово, оно, как воробей, вылетело и не поймаешь. Хуже всего, когда такое слово попадает в «испорченный телефон», может довести до страшных разборок. Высказанное невзначай слово может привести к таким ссорам, похлеще, чем произошла между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем в повести Гоголя. Судебные тяжбы между ними возобновились с новой силой, теперь уже их родственниками с Украины. Вот такое наше будущее позавчера. Такая ломка через колено и переход от социализма к капитализму совершались потомками сионистов-антисталинистов по однотипным сценариям в России. В таком небольшом провинциальном городке после смены председателя советской власти теперь уже мэром стал настоящий генерал от инфантерии.
Генерал крепко держал вожжи в руках, было это всё ему в тягость, потому что казарма значительно легче управляема, нежели мирской народ, к тому ж необученный ходить строем. Это вам, друзья, не там и не тут. В казарме дал команду: копать отсюда и до обеда, или два наряда вне очереди. Пререкается. А если ты такой умный, почему вышел из строя? На гауптвахту! И так бесконечно до отбоя. С чиновником надо вести себя по-другому, как, например, с интендантами. Глаз да глаз нужен, всё могут спереть. Чиновник-это такая жар-птица, что может любого охмурить, околдовать и до нитки ободрать. Коррупцией от него, как от свиньи, за версту воняет, а его жадность - отличительная черта от всех, возведена до высочайшего очкообразного чванства: «Мы вас здесь не видим». Нужны, как в армии, преобразования, всех чиновников «поранжирить», привести в соответствие и, как прапорщиков, загрузить работой, чтоб все носили, пока руки носят, ходили, пока ноги пятками вперёд не станут, времени чтоб не было дырки от бубликов воровать. Всех «отрудоголить», чтоб всё вертелось и кружилось, как говорится, ежи в бане мылись, зайцы щук ловили, а стражник Емелька не в сауне сидел, а работу работал, да за шельмоватым народом присматривал. А то ведь от безделья дурь находит, чесаться начнет, блохи начнут ему во всех местах казаться. А блохи и чиновники тварь такая, до добра не доведут, могут в головах тараканы появиться. Вот так и всё, вот в чём дело. Круглое таскать, плоское катать - так было заведено нашими предками ещё с времён очаковских и покорения Крыма. По-другому не должно быть, в этом заключен стержень и символ власти. А мэр - не последний человек в городе, он публичный человек, у него всегда должна быть голова свежая, без намеков на разруху, а ум, как у чиновника, без всяких намеков на обыкновенного дебила. И помощник в Думе должен быть не последний негодяй, а свой в доску - подлец. Ибо как можно без ума приватизировать городскую собственность, накопленную советской властью, помимо себя? Народ неправильно поймет, если мэр не участвует в приватизации национального продукта. Счастье само просится в руки, нельзя его игнорировать, достояние совков может пролететь мимо, как фанера над Парижем. Не откусив общего пирога, бедные волчата-золотята останутся голодными и пойдут по задворкам капитализма с протянутой рукой.
Кроме всего прочего и напасть пришла: телефонный звонок из самой Москвы. Просим принять и оказать! Не может быть? К нам едет ревизор! Зачем? Мы сами с усами. Конкурент? Точно. Блин, только добрался до объемлющего куска власти, и на тебе, смена? На-ко, выкуси шиш! Чёрт быпобрал это «Московское землячество» с их Казачьей станицей, ни Богу свечка, ни чёрту кочерга. Понаехали там! И оттуда Дон мутят. Купить? Обеспечить тёплым местом? А если откажется? Собрать компромат, где этот чудило-полковник, внучатый племянник Мазепы? Он сможет. Он прост, как рыба в чешуе. Стыд потерял, как погоны надел. Удавит мать родную ни за грош. «Дневальный! Пардон, секретарь, найти полковника-казака Саньку Дацько и ко мне!» Машина дала полный ход, всё завертелось. Компромат нашёл свое место на страницах ненужного досье.
         А ларчик просто открывался. Сановный чиновник из Москвы просто-напросто устал от шумной столичной жизни и решил вернуться в родные пенаты, где когда-то родился, чумазым пацаном вытаптывал траву по берегам речки Тузлов, в школе учился. После школы окончил военное училище, служил Отечеству, прошёл Афганистан, хлебнул Чернобыля, получил инвалидность, достойную пенсию. Вырастил сына, а тот, выучившись в Лондоне, там остался, так как нашел образ своей жизни. Патриоту публично плюнули в душу. Скверно стало совсем. Остались вдвоем с женой в большой московской квартире. Жили как брат с сестрой, а потом надоело, устал: упреки, что не дал ей счастья в жизни, необоснованные придирки, которые отбили последние желания заниматься с ней сексом. Решил вернуться в родной домик на Народной, который после смерти родителей уныло пустовал. Никакие должности его не интересовали, тем более «мерзская». Просто по жизни человек дожил до того периода, когда ему надо было остановить бег жизни, отойти от мирских дел, поразмыслить, провести самооценку прожитого и решить вопрос: куда ты живёшь?
     Приезд в город нового человека для всех становится всегда рефлексом на новизну. Кто, зачем? Один. Холостяк? Евгений Петрович Фотин. Наш человек абориген. А в городе дефицит мужского населения с давних пор: Афганистан, Чечня, Чернобыль, разборки и рейдерские захваты, борьба за места у корыт и пр. Зайдёшь на кладбищеи видишь, какие красавцы безвременно ушли в неравных бандитских разборках, схватках и дорожных авариях. Какие памятники им воздвигнуты из гранита, малахито-мраморной крошки, в золотых изваяниях и обрамленияхантичного стиля, в рост, два-три роста человеческих. Не то, что погибшим патриотам при исполнении служебного долга: один на всех и тот из бронзового железа, у которого вандалы спилили ногу, чтоб сдать в металлолом, да не успели. Теперь участники боевых действий приходят в памятные дни к нему и с иронией произносят слова: хорошо, что погибли, не узнали горечи, раскаяния и обиды за «лучшую нынешнюю жизнь». Мёртвых не воротишь, а живые думают о живом. У местных казачек невольно возникли вопросы: «Какой же красавице повезёт и какую осчастливит он своим теплом?»
Всем известно, что женщины - такие природой созданные особи, которые своим явлением будоражат чистое сознание любого мужика, и не только сознание. Есть в них какая-то изюминка и тайна, которые иногда срывают головы мужикам, захватывают страстью достать со дна его изюминку и открыть ящик с сокровенной тайной. Тайна в этом случае становится страстью. В этом может быть и заключается их странность. Не у всех это получается, но большинство стремится к этой цели. Мужик по своей натуре охотник, некоторые так в гоне и отмирают. Что касается женщин-это особая стать. Эти жаждут счастья и любви хотят, хотя знают, что в любви порой радости мало. А вот время ожидания любви прекрасно, оно порой равносильно счастью. Счастье- это такое чувство или состояние души, которое не делится, потому что оно у каждого человека своё. Сладость испытания счастья движет человеком по земной жизни, ей покорны все возрасты и никакие преграды не страшны. Иной раз смотришь: счастливая женщина, замужем,а глаза грустные, блуждающий взгляд,ей всё равно чего-то не хватает. Порой так ласково и сладострастно своего рогоносца ублажает. А окажись удобный случай, не откажетсядля полноты счастья на стороне прихватить и попробовать кусочек чужого счастья, ибо в этом находят многие свою изюминку. Вот где, оказывается, зарыта попова собака. Причина всему- тот самый сладкий,так называемый, любовный напиток, который манит колдовским огнём, соблазняет вкусить запретный плод. Видно и правду народная пословица гласит: лишний хрен для женщины никогда не помеха. Странные существа все-таки женщины, и часто обманываются, скорее всего потому, что, скрывая свои чувства, ждут настоящую любовь до самой тризны. В этом как раз, видимо, кроится их тайна бытия. А у московского пришельца тоже, оказывается, была интрига-тайна. В каждом человеке есть своя тайна, которая всегда скрыта от всех. Вот и у него тоже была тайна. Тайная любовь?  Не это ли было основной причиной возвращения его в родной город? И кто ж эта незнакомка?
… Давно это было. Ещё в школьные годы в 10-м классе подружились два друга, Виталик и Женька, с девчонками из параллельного класса Ленкой и Светкой. Гуляли дружной компанией по вечерам, проводили досуг, посещали кино, уроки учили, мечтали, кем станут в жизни. Да разве мало всяческих фантазий и желаний не высказывалось в их среде? Родители знали и верили в их чистоту отношений, бескорыстную дружбу и никогда не препятствовали ей. Женьке нравилась Ленка, Виталику импонировала больше Светка. Девчонки внешне были довольны выбором, практически между ними никогда ссор и ревностей не возникало. Детская дружба перерастала медленно к взрослой жизни. Стали целоваться, робкие поглаживания рук, плеч не находили сопротивления, но дальше дело не заходило. Тогда ещё не были порушены нормы морали и нравственности, как в нынешнее время. Существовало уважение к девушкам и женщинам, не было мата, курение вообще не поощрялось. Моральный кодекс тоже давал о себе знать. Ребята дружили, клялись в вечной дружбе. Романтические отношения в их дружбе преобладали над вседозволенностью, обманом и нарушением слова и чести.
К окончанию школы в их дружном коллективе началось какое-то броуновское телодвижение. Внешне это не чувствовалось, а внутри проявилась борьба в виде сомнений - тот ли это мальчик, которого я избрала для жизни? Закрались сомнения- ожидай распрей. Кому-то из них, толи Женьке, толи Светке, начало казаться, что между ними проскочила молния и зажгла искринку больше той, что была с Виталиком или Женьки с Ленкой. Внешнего раздора не было, но тление пошло. А потом случился непредвиденный момент, который столкнул Светку и Женьку в месте их обычных встреч. Ленка, оказывается,приболела, Виталик на два дня уехал в деревню к родственникам, а родители Женьки были в доме отдыха. Дом был пустой. Когда Женька и Светка встретились, то, прогулявшись по улице,оба согласились попить чай в его доме. Светка в глубине души радовалась, что ей представилась возможность быть с Женькой наедине, а Женька также думал, что сможет объяснить свои раздвоенные чувства и определиться, с кем ему быть – с Ленкой или Светкой.
Женька был на высоте своего счастья. Быстро согрел чай, поставил легкую закуску, вишневое варенье, печенье, сыр «Дружба», который в то время доминировал на столах совков. Потом поставил бутылку шампанского и спросил: «Ну что, Света, может, попробуем любовного напитка?» Та засмеялась и ответила: «А почему бы и нет?» Женька достал фужеры, открыл шампанское и разлил его. Пока нагревался чай, они выпили половину бутылки маленькими глотками в ходе разговора. Женька начал свою сокровенную беседу, сказал о том, что вот сейчас он начал понимать, что Света ему больше нравится, чем Ленка. Приводил какие-то доводы, свои претензии к Ленке и при этом свой взгляд не отрывал от глаз Светки, пытаясь выяснить её реакцию на сказанное. Светка понимала его настрой, отговаривала от наваждений, которые вызвали в нём неприятие и неудовлетворенность своей девушкой.
Она вскоре почувствовала, что стала пьянеть. Встала, вышла в туалет, вернулась к столу, на котором Женька разливал чай и ожидал её. Вдруг её как-то качнуло в сторону, и она не поняла, как очутилась на диване рядом с Женькой. Любовники от сотворения мира до нынешних времен, во всех веках и у всех народов были и вели себя почти одинаково. В начале своей любви они робки, стеснительны перед своими избранницами. Потом постепенно смелеют, делаются настырными и стремятся стать победителями. Женька как-то неловко положил руки на её колени, потом потянулся к грудям. Светка от такой неожиданности потеряла дар речи и не могла ничего сказать. Вдруг наступила такая тихая, ласковая ночь, которая, казалось, одобряла её поступок. Она уже не думала, что сней происходит. Она почувствовала, как Женька закатывает ей платье к голове, освобождая грудь, как он ласкает её набрякшие соски, ласково привлёк её податливое тело к своему дрожащему. В этот момент её захватило совершенно невероятное чувство близости. Светка впервые ощутила необычное желание провалиться, куда-то улететь.  Чувство радостного волнения охватило всё тело, и ей показалось, что вот как хорошо бывает человеку на этом свете.Она поддалась его соблазнам, потому что всякое сопротивление и её движение могли отпугнуть его, обидеть. Её тело так и не оторвалось и не отодвинулось от его настойчивого и слегка дрожащего тела. Светка оставалась мягкой, доверчивой, податливой. Только лицо её почему-то горячо вспыхнуло. Казалось, что всё тело наполнялось жаром, румянцем горело лицо, ласковые глаза дичали, веки потяжелели и закрыли глаза.
Светка едва ощущала твердую мужскую суть, которая пыталась проникнуть во внутрь. Потом резкая боль током пробила низ, и она провалилась. Сказалось выпитое шампанское. Вскоре она очнулась. Женька лежал на ней сверху, пользовался своим превосходством и победой. Она освободилась из-под него. Внизу живота неприятно щипало, обильная влажность доставляла дискомфорт, складывалось ощущение, будто там разлили липкую, вязкую жидкость, перемешанную с кровью. В её голове шептало почти в рифму: хорошо, ведь ничего особого не произошло. Разве мне стыдно? Почему всё время горят щёки? Она поправила платье, быстро встала сдивана и побежала в ванную комнату. Тщательно вымыла всё внизу, крови не было. Светка вышла из ванной, скользнула укорительным взглядом по Женьке, не сказав ни единогослова, вышла из квартиры и побежала домой.
Щёки на улице перестали гореть. Она успокоилась и вскоре переступила родительский дом. Отец несколько лет назад оставил семью и ушёл жить к другой женщине. Мать смотрела телевизор. Она искоса взглянула на дочь, спросила, все ли в порядке, и продолжила смотреть передачу. Светка облегченно вздохнула, зашла в ванную и включила душ. Здесь она почувствовала себя комфортно, призадумалась и в голове пробежала мысль: что случилось? И тут в её душе наступило смятение, переросшее в противоречие, которое возмущалось и твердило, что нет, неправда, пусть все знают, что ничего страшного не произошло, хотя чувствуется, что произошло. А что? Что-то свершилось перед лицом её совести, перед лицом матери, брата, сестры и теперь уже соперницы Ленки. Она умолчит, никому и ничего об этом не расскажет, зачем другим знать это. К тому же вот сейчас одна, наедине с собой, она ничего не может вспомнить. Бессовестная память блуждала вокруг неё, заметила её усталость и притупила мысли, а потом как-то сразу всё тело обдало кипятком. Она включила холодную воду, потом горячую и, быстро обернувшись в вафельное полотенце, проскочила в свою комнату, надела ночную рубашку и спряталась под одеяло. Дух противоречия не покинул её, он был в ней и говорил ей: нет, нет, нет. Но если даже она сама наедине с собой не могла вспомнить об этом, а вместе с тем, что произошло, её снова бросило в жар: значит, что-то было, была потеря невинности, которая теперь связала их непреложно и неразрывно. Тайна двоих сердец. Теперь это их обоюдная связь, не похожая ни на какие другие связи в этом мире. Если это так, то не всё ли равно. Конец это или начало. Светка уткнулась в подушку, и слёзы сами потекли из её уставших глаз. Она плакала долго и не заметила, как уснула.
До окончания школы они больше не встречались. Женька пытался с нею поговорить, но Светка избегала его встреч, ходила с молчаливой твёрдостью мимо. Для окружения было ясно, что между ними пробежала черная кошка. Ленка продолжала встречаться с Женькой, ни о чём не догадываясь, как и Виталик, новместе их больше не видели. Компания как бы раскололась, но дружба продолжалась. Вскоре начались экзамены, выпускной и каждый занялся обустройством своей судьбы. Женька уехал поступать в военное училище, Ленка уехала в Москву, Светка и Виталий остались в родном городе, поступили в институты. Встречи их продолжались, но настоящих чувств так и не наступило, хотя Виталик несколько раз пытался растопить холодок её души, всё было напрасно. Встречи шли на убыль и вскоре они расстались. После окончания института Светка уехала по распределению в Калугу осушать болота, те самые, где нашёл свою смерть легендарный Иван Сусанин с вражьими поляками. Места, очень гиблые и трудно поддающиеся осушению даже с помощью мощной техники, едва покорялись осушителям. Светка на практике познала методы осушения болот, но почему-то не восторженно восприняла характер своей профессии и не захотела их покорять Зачем? А вдруг поляки снова нагрянут на нашу первозданную землю, а где их топить, если устранить гнилые болота? Она отработала один год и вернулась домой. На это появилась веская причина: мать заболела, нужен был уход. Болезнь прогрессировала, медицина оказалась бессильной. А вдруг неожиданная смерть? Что тогда? Чтобы потерять трёхкомнатную квартиру в центре города, надо быть большим идиотом. Сестра жила в другом городе, брат женился, получил квартиру. Светка решила не испытывать судьбу на чужбине и вернулась назад. Она поступила на работу в конструкторское бюро, а по вечерам продолжила учебу в другом институте и по новой специальности, необходимой для новой работы.Она вскоре похоронила мать.
… Прошло три года. Сердце её так никто и не занял. Как-то летом вдруг дорога её пересеклась с Виталием, город небольшой, кафе все на виду. В одном из них, на дне рождения кого-то из сотрудников отдела, она неожиданно встретила Виталия, тоже в компании друзей. Поговорили о делах. Он окончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, преподавал в вузе, который когда-то окончил. Сказал, что любит только её, потому до сих пор не создал семьи. Виталий проводил её до дома, и они договорились встретиться на следующий день. Дружба возобновилась, они стали встречаться и через полгода на её двадцатисемилетие сыграли скромную свадьбу. Виталий перешёл жить к ней. Началась семейная жизнь. Прожили три года. Она понимала в глубине души, что в её сердце любви к Виталию нет. Было чувство привязанности, привычки, но не было тепла и того огонька, который называют любовью. Ей было хорошо с ним в постели, ему удавалось расшевелить и отодвинуть душевную травму, спрятанную от человеческих глаз. В этот момент она загоралась ярким светом доброты и нежности к нему, она, как ловкая, очаровательная любовница давала себе возможность расслабиться и дать ему возможность почувствовать себя мужчиной-победителем и получить всё для себя желаемое. Таким образом, частоумело и регулярно удовлетворяя его, скрашивала жизнь приятным сексом, тем самым влюбляла его в себя. Она достигла этого. Ему хотелось иметь детей. Ей нет, но ради его страстного желания, да под его настойчивостью, ей тоже хотелось быть матерью, но, увы, прошло пять лет, а детей не посылал Всевышний. Она лечилась на Кавказе несколько раз. Подруги рекомендовали попробовать романы «на стороне» - с другими мужчинами. Светке хотелось забеременеть, но и эти случайные контакты не приносили результатов. Начали вести разговоры на тему усыновления. Как-то единожды, возвращаясь от своей закадычной подружки Марины, к которой она часто ходила одна, так как Виталий не любил эти походы (он уже принялся подбирать материал для докторской диссертации), на одном из переходов в районе Черёмушек она, пропуская машину,  увидела довольно знакомое лицо водителя, и начала перебирать в памяти, кто бы мог это быть. Её рассуждения были прерваны до боли знакомой интонацией: «Света, здравствуй, это я, Женя». Её сердце забилось аритмично, загорелся тот самый румянец на щеках, и она на мгновение потеряла дар речи. Прошло больше десяти лет, и на тебе - встреча, встреча повязанных тайной связью уже опаленных жизнью людей.
       Женька, когда увидел её, узнал сразу, и просто опешил: ему навстречу шла лучезарная женщина, летящей походкой и в легком одеянии. Она не шла, а скользила, и, казалось,парила над землей, настолько легкой была её походка. Смотреть на неё было одно очарование, и сразу пробивало чувство, что это то самое, мимо которого нельзя пройти просто так, не прикоснувшись.У неё сталапотрясающей фигура, с тонкой талией, с весьма привлекательными для мужских глаз округлостями в соответствующих местах, высокая полная грудь, красивые стройные ноги. Её лицо с припухшими губами и слегка выступающими скулами, обрамленное светлыми, цвета зрелой пшеницы, короткостриженными волосами, обладало манящей привлекательностью. От неё исходило колдовское воздействие, которому невозможно было противостоять. Её взгляд сковал тело, ввел в состояние ступора, не было сил противостоять этим чарам. Сердце слегка прибавило ритм, и все тело наполнилось теплотой. В душе проявилось чувство растерянности и сожаления: почему так поздно встретились, почему судьба так немилосердно распорядилась, сыграв с ним злую шутку? Столько воды утекло, но, оказывается, он до сих пор находится под воздействием её чар. Женька не понял очарования колдовских сил, исходящих от неё, и не успел прочувствовать радостного ощущения, что он когда-то имел счастье быть избранником этой колдуньи. Тогда, много лет назад, она разбудила то самое чувство по имени любовь, которая иногда вызывает у мужчин улыбку или скупую слезу. У Женьки возниклокакое-то утомительно сладкое ощущение.
Его голова наполнилась сонмищем мыслей, жизнь его разложилась по полочкам. Он хорошо знал, что настоящая любовь потом приходит, а эта, первая влюблённость, да ещё отвергнутая, не повторяется, и никогда не повторится. Когда появляется настоящая любовь, мальчиком онуже прошёл испытание огнем первой любви, он уже мужчина. Мужчина-охотник, у него были победы и поражения, был секс, были покоренные и непокоренные женские сердца, и обрывы, и вершины. Он уже утвердился как настоящий охотник, а мысль не покидала: где ж эта любовь и когда она придет? Время - великий лекарь. Пока в его жизни не было такого ощущения, чтобы его чувства сковала настоящая любовь, которая выстрелила так, что заслонила б собой и дела, и время, и пространство. От каждого из зрелых мужчин зависит, как всё правильно оценить и выбрать ту, которая станет ему на всю оставшуюся жизнь товарищем, матерью их детей, женой и любовницей. Как из этого многообразия природы принять её судьбоносный подарок и не сделать ошибок? Ибо не каждому дано это большое человеческое чувство по имени любовь. Теперь он только понял, что природа давала ему шанс полюбить этого человека и сделать его счастливым на земле. От её счастья он также мог стать счастливым. Он прошел достаточно долгий путь, а не сделал никаких усилий для того, чтобы любить и быть любимым, быть счастливым. С женой не совсем все сложилось, как мечталось в юности, когда разум до небес наполнялся мечтами о будущем, о человеческом счастье.
Вот он, тот момент истины, который расставил все точки над i. Это не рефлекс на новизну, и не любовь с первого взгляда Он всю жизнь шел к ней навстречу и любил всю жизнь. Это не самообман и половое влечение к красивой куртизанке, это внутри его организма пряталась скрытая семью печатями тайна, сердечная тайна, тайна любви. Самое прекрасное на земле - это встреча двух притягательных сердец. Светка потом вспомнила, как она села в его машину, какой-то долгий разговор воспоминаний, прошлого, нынешнего. И только отдельные фрагменты всплывали в памяти. Вначале она, не двигаясь, уставившись в одну точку, сидела в состоянии кура, попавшего «в ощип». Она не понимала совершенно, что происходит вокруг. Вначале было то состояние, о котором написал Гончаров: «Когда Обломов хотел поцеловать её, то она стояла как лошадь, на которую надевают хомут». Потом вспомнились неловкие поцелуи. Ну, целовались, да и только. Как все люди целуются, что в этом зазорного или нехорошего? Вот почему её губы до сих пор в какой-то блаженной неге вздрагивают периодически, как будто их током пробивает. Тело так расслабилось, чего захотелось большого и необъятного, доброго и нежного касания, взлета к небесам, объятий и провала в небытие, полета в пропасть и желания исчезнуть в неизвестную даль. Светка хорошо запомнила, как он приблизился к ней, его губы коснулись вначале мочки уха, затем щеки и медленно опустились к губам. Они ждали этого долгого и сладострастного поцелуя. По её трепетному телу пробежала мелкая дрожь, долгие поцелуи продолжались с небольшим интервалом и с новой силой возобновлялись. Казалось, это будет вечно. Она поняла, что хотела этого и ждала всю свою сознательную жизнь.
Ниже живота что-то ёкнуло, и почудилось, что там, внизу, из её тела выпорхнула бабочка. Её снова охватила мелкая дрожь, и она со стоном прошептала: «Я так дальше не могу, возьми меня!» Он легонько коснулся её груди, а затем другой, соски были в напряжении, грудь притягивала к себе желанием овладеть ею. Светка издала стон, обхватила его за шею и прижалась к нему. Её слова: «Я сошла с ума! Нет, нет, не надо!» уже не возымели силы, и она провалилась. Как по воздуху, прилетела домой. Уже был поздний вечер, муж сделал замечание о таком позднем возвращении и спросил: «Ты что, пила, или тебя насиловали?» Она приняла серьезный вид и ответила: «Да, мы с Маринкой выпили шампанского», и прошла в ванную комнату. Выйдя из ванной, она заметила, что её поджидает муж. Он начал приставать, обнял, поцеловал и сказал, что хочет секса. Возражать ему не было резона. Она ответила согласием, хотя без особого желания. На этот случай у неё была стендалевская оговорка: принцессы и пастушки поддаются одинаково вспышкам страсти. Секс состоялся.
С Женькой была ещё одна мимолетная встреча, потом она проводила его в Москву. При расставании договорились не перезваниваться. Соблюдать тайну встреч. И только соблюдая конспирацию, встречаться, когда позволяют время и обстоятельства, сокрытые от чужих глаз. Вскоре она поняла, что забеременела. Через девять месяцев родилась дочь. Вначале она боялась: а вдруг, как это бывает часто в жизни, ребёнок будет похож на Женьку?  Но, кажется, всё обошлось. Счастье пришло в дом. Забот навалилась целая гора, все радостные, за исключением одного конфуза. Работа пропала. Освоила специальность, стала профи, тридцать пять лет, расцвет творческих сил - и обрыв, всё коту под хвост. Государству ты как специалист не нужна, нужен торгаш. Вновь переучилась, теперь на бухгалтера. После декрета стала работать у предпринимателя, освоила 1С, привычным трудолюбием освоила и этот вид женских профессий. И снова крах, кризис, предприниматель погорел, закрыл фирму. Снова поиск работы. Частыми стали отказы в работе со ссылкой на возраст, а всего-то сорок лет, и уже уступай дорогу молодым, особенно тем, у которых ноги растут от ушей. Кризис возраста. Профессорская зарплата позволяла только сводить концы с концами. Она карабкалась из нищеты, хотелось жить, дать достойное образование дочери, носить приличную одежду, ведь сама ещё не старуха. Нашлась работа в другом городе.
А Виталик преподавал, месяцами не получая зарплаты. Вскоре всё начало приобретать несколько зримые черты достатка. Дочь закончила институт, поступила в аспирантуру. Муж заканчивал работу над докторской, все заботы по дому лежали на её плечах. Не считаясь со временем, освоила езду и получила права. Взяли в кредит машину, стали жить не хуже всех, но денег категорически не хватало, как и личной жизни, которая шла уныло, без всяких надежд на высокие отношения и получения радости счастья в любви. Она свыклась с мыслью, что женщина рождена быть всегда рядом с мужчиной, стать его помощником в делах, сохранять семейный очаг с кастрюлями, кашами и супами, одаривать чувствами, которые называют просто секс, упоением страсти и нивой его желаний, на которой вырастет любовь. Чистый домострой. И вдруг снова неожиданная встреча - вернулся Женька, один, без жены, седой, как лунь, и худой, только лишь не доходяга. Видно, потрепала его жизнь крепко. В этот раз они долго сидели в кафе и говорили, говорили...
Слов было много, он звал её к себе, предлагал руку и сердце, оформив брак венчанием в церкви. Она сидела молча, иногда вставляя отдельные фразы и предложения. Со стороны они выглядели семейной парой, не молодой, а усталой. И смотрели они не друг на друга, как когда-то, а каждый на себя. Любовь и стремление друг к другу оставались, и теплились в каждом из них, но она их уже отпустила. Она чувствовала это острей, потому что редкие встречи разжигали страсть, а потом разбивались о берег паскудной жизни в обществе. Она сидела и думала: будь такое предложение раньше, пять, десять лет назад, она развелась бы с мужем и уехала с ним. Почему-то запомнилась навсегда его фраза: «Иди в семью, возвращайся к мужу!» Почему не позвал тогда, боялся испортить карьеру, обидеть Ленку? Её нельзя, а меня можно? Странно, женился на Ленке из жалости, когда у неё умерла мать, и живёт всю жизнь, маясь. А я, оказывается, тоже пожалела своего мужа? Тоже живу из жалости. Семья создалась. Сейчас другое время, тяготы жизни каким-то образом повлияли на сознание, сплотили семью в борьбе с нищетой, объединили семейный очаг и стоит ли разрушать всё это созданное своими руками. А за плечами сорок пять - баба ягодка опять. Пламя жизни угасает и не возродить его у чужого огня. Интригует жизнь, жить так хочется, не старуха ведь? Светка улыбнулась и сказала: «Женя, жизнь прожить - не поле перейти. Всё очень сложно, и я не готова решиться на дерзкий шаг. Дай время подумать. Просто давай так встречаться, как и раньше, тайно, чтобы не было пересудов и всяких сплетен. Перенесем встречи в другой город, где мы можем раствориться и быть самими собой». Что будет дальше, увидим, посмотрим, оценим.
Он разочарованно кивнул головой, согласившись с её вескими доводами. Она смотрела, как он нервно закуривал. Как ей нравились тогда, в машине, его руки, ласкавшие грудь и тело, его нос с горбинкой, сухие острые скулы, весь этот резкий профиль, и особенно губы, которые в поцелуе заставляли вздрагивать и вызывали сладострастное желание проглотить его целиком, без остатка, чтоб не достался другим. Он и теперь ей очень нравился, но как-то по-другому. Она не знала, как и когда открылось это чувство. Глядя на него, она подумала, что с Женькой что-то случилось, и так же таинственно и незаметно, он худ, подвижен, моложав и полон любви к ней. Она помнила его шепот: «Я так тебя люблю, что хочется войти в тебя всем телом и там остаться…». Хотелось заплакать, ей теперь часто придется плакать, подумала она, когда она будет с ним. Она хорошо знала, что он не любил слёз, что слезы делали её некрасивой, а он любил её весёлой и с очаровательной улыбкой на лице. Он взял её руку в свою ладонь и погладил нежно другой, она благодарно улыбнулась ему сквозь слёзы.
И тут она его неожиданно спросила: «Ты помнишь, у меня были в юности два платья, когда мы встретились впервые? Какие?». «Какие? Я их хорошо помню, макси-сарафанчик, платье, мелкие цветочки красные и голубенькие точно к твоим веселым глазам. Второе - малиновые цветочки.., ромашки». Она посмотрела на него, видимо, с его лица ещё не сошли тени разочарования после её отказа уйти к нему. «Ты всё время думаешь о своем, я не знаю, о чём. Только не обо мне…».  «Зачем мне о тебе думать, если ты рядом,-  и он слегка сжал её руку. - Я о тебе думал, когда был далеко. Теперь я рядом с тобою. Думаю только о том, вспоминаю, что всю жизнь стремился к тебе, и никуда от этого не деться. И в юности, и потом. Ничего я из-за тебя не видел. Не заметил, как жена постарела, как сын вырос. Всё пропустил. Страдал, скучал, ревновал. В семье жил как на вокзале. А вот сейчас с тобой, как во сне. Нет, любовь не принесла мне счастья. Это я понял». Она снова посмотрела на него, и в памяти возникли образы мужчин, с которыми у неё были контакты, с ними можно было поболтать, среди них были остряки и умницы. С ними можно было дружить, но полюбить никого из них она бы не смогла. О контактах разово-сексуального характера не могло быть и речи. Там досуг, отдых у мужчин, охотничьи страсти победителей кипели и поднимали крышки в голове, на море, как в постели, все ровесники и не до светских бесед. Любить можно было только его. Но слишком поздно. Всё было достаточно сложно и запутано в этой суматохе бытия, чтобы начать общую жизнь под одной крышей. Это было по её твёрдому убеждению совершенно ни к чему.
Потом редкие встречи в другом городе. Вначале они придирчиво выбирали место, где можно посидеть вдвоем, перекусить и выпить. Заботливые официантки, едва окинув их взглядом, подбирали столик и оберегали их от посторонних соседей. Они были похожи на влюбленных. Со временем все изменилось, они стали похожи на семейную пару. Она работала в этом городе, Женька приезжал дважды в месяц на любовные встречи. Он скучал. Она стала привыкать к этой тайной жизни. Однажды в день рождения матери Светка посетила кладбище, где была похоронена мать. На ее могиле она увидела свежий букет цветов и маленький венок, на ленточке которого была написано «Спасибо за дочь». Она поняла, кто это сделал, и слёзы благодарности сами покатились из её глаз. Нет, она ни о чем не жалела. Жаль было только утраты ощущения праздника, волнения, трепета души. Всё это куда-то делось, стало обыденным, неизвестно в какой день и час. Встречи носили будничный характер, как встречи старых друзей, они были просты и нетребовательны. Всё стало привычным, знакомым. Менялись только номера гостиниц, саун.
 Очень редко она приходила к нему в дом на Народной. Дом всегда внушал страх и напоминал о начале любви. Она всегда стеснялась и торопилась уйти домой после любовной встречи, хотя твердо знала, что в ней жив дух самой настоящей женщины, спелой, как вишня, готовой брызнуть соком, потому что была желанной. Страх был давний, и она всегда отказывалась приходить к нему. Был страх, что она пришла сюда навсегда и должна остаться до конца жизни. Это чувство никогда не пропадало в ней вместе с духом противоречия, что переступила черту женской дружбы и нарушила её. Это была её тайна, о которой она никому и никогда не рассказывала. Тайна их любви принадлежала им обоим, ей и ему. К их долгой, казавшейся бесконечной любви, которая не кончилась, а просто перешла из одного вида в другой, как и должно быть в природе по её закону сохранения любви - переход из одного состояния в другое.
 Минуло несколько лет, встречи продолжали поддерживать теплившуюся любовную связь. Как-то раз Женька опять затронул вопрос о браке и совместной жизни. Светка вновь решительно отказалась. Её главной причиной отказа были слова: «Дорогой, я люблю тебя, как и прежде, зачем ты мучаешь меня. У меня сейчас неприятности-болен муж, ему нужна операция. Ты меня сам бы осудил, если б я ушла в это время из семьи. Конечно, сейчас браки не совершаются на небесах, вначале людьми движет чувство любви, потом они привыкают друг к другу, гаснет то пламя страсти, что некогда разжигало семейный очаг, в конце лодка счастья разбивается о сермяжный быт паскудства нищенской жизни. Прожив 15-20-30 лет, поздно что-либо менять. Мы далеко не дети. Многое понимаем. Сегодня важно быть с человеком, которым одарила или наказала нас судьба, особенно в тяжелые моменты жизни. Сейчас как раз он настал. Операция серьёзная и могут быть последствия. Прости, я не могу, я не последняя сволочь и не могу бросить его в беде. Мне кажется, что он догадывается о наших встречах, чувствую, ревнует». Женька согласился с доводами и добавил, что его самочувствие в последнее время ухудшилось, скорее всего, проявилось чернобыльское эхо. Ему необходимо выехать в Москву на консультацию.
Так и расстались эти два любящих сердца, найдя консенсус своих желаний. Женька уехал и обещал позвонить. Вскоре Виталику сделали операцию. Она прошла успешно, однако предстоял длительный процесс реабилитации, несколько сеансов химии, после которых он практически облысел, похудел на несколько килограммов, но врачи дали обнадеживающий прогноз, что лечение проходит успешно и всё идет на поправку. Звонков из Москвы так и не было. Виталий медленно поправлялся, но характер его сильно изменился. Он стал нервным, по пустякам придирался, по поводу и без, высказывал недовольство. Особенно его раздражали подруги жены, которые, когда он был в больнице, стали частыми гостями в их доме. Он считал их дурно влияющими на неё. Светка пыталась его успокоить, сократила число подруг, которым не был закрыт вход в дом. Их осталось только две. С одной она ездила в Турцию, Египет, с другой несколько раз была на Кавказе. У одной был муж, с которым подруга Лариса уже несколько лет не жила, как с мужчиной, вторая - Вера - была черной вдовой, так как похоронила двоих мужей.
 Таким стал круг её общения. Он тяготил её тем, что в нем не было места для Женьки, он исчез, как сквозь землю провалился. Подруги не смогли заменить душевную брешь. Вскоре и этим подругам закрылся доступ в дом. Её жизнь стала каторгой, она как та серая шейка плавала в доме-полынье с чувством страха очередного ревностного скандала о нормах и правилах поведения. Не там стала, не туда пошла, с кем стояла? Почему так долго? Ей хотелось свободы. Она уже вынашивала идею развода с мужем, о чем поведала дочери. Назло притязаний и занудства мужа, просто тоски, она по вечерам закрывалась в комнате, по скайпу говорила и переписывалась со многими мужчинами, от которых ждала комплиментов и лестных слов, которых практически никогда, а тем более в последнее время, не слышала от мужа. Это была отдушина от кошмара домашнего гнёта.
 Встречи с подругами проходили вне дома, обычно в детском парке, где Светка гуляла с внуком далеко от недовольных глаз мужа и придирчивых ушей соседей. Здесь душа её чуть-чуть приоткрывалась и раскрепощалась. Обсуждению подвергалось всё, в том числе, конечно, тема мужчин. Все они сходились в одном: что не было в прошлой жизни у каждой из них женского счастья. Однообразие жизни, скука, любовь и ласки обошли их стороной, а если были эпизодично, то потешны или скоротечны. Комплекс бальзаковского возраста витал над ними. Им было много лет, они страдали от неумолимо приближающейся старости. Всем известно, что старость не защищает от любви, однако любовь защищает от старости. Вот они, как могли, цеплялись за стремительно летящий миг жизни. Разговоры о любви занимали ниши пустот в сердцах, в томительных душах молодящихся женщин, наперекор отлетающим годам жизни. Они любили жизнь, хотели остаться в одной поре, но против старости нет лекарств, а дальше смерть -избавление от дум и страданий за прошлую жизнь, бесцельно и напрасно прожитую.
Оставшись наедине со своими мыслями, часто по ночам она думала о том, что счастье так и не пришло к ней. Судьба распорядилась грустно. Дочь, внуки - это ли счастье? Что же случилось? Почему так жизнь несправедлива? Как она изменилась, грубо и жестоко. Казалось бы, темные силы и стороны жизни умирают под натиском яркого света жизни, любви, честности, сострадания, милосердия, но в нынешнее время нравственные ценности изменились и нашли себе замену. В двух словах их суть: врать, воровать и воевать. Традиционные исконно русские ценности семьи и брака порушены сильными мира сего и самой церковью. Где вера? Совесть? Чем добрее душа, тем труднее судьба в этом злом мире. Сердце её ёкнуло. Жизнь невозможно распланировать. Остается незыблемым одно пожелание матери: жить по совести и всё к тебе придёт. Она этот постулат часто повторяла уже своей дочери. Раньше думалось, что счастье живет где-то за горами и долами, за тремя реками, в теплых водах и синих морях, а на поверку вышло, что счастье живет в голове каждого человека, потому что он кузнец своего счастья. Не заметил, просмотрел - оно и улетучилось, как у меня. Душа ещё не состарилась, тело может быть, а бесенята всё ещё горят в глазах, не всё потеряно. Куда ж я живу?
Где ж он потерялся? Прошёл год - и никакой весточки. Ведь я любила его всю жизнь, как та Ассоль своего моряка. Не всё ещё потеряно и утрачено. Может изменить образ жизни? Всё воспринимается теперь вот по-иному, по-взрослому, когда отбушевал гормональный фон, когда-то ты боялась причинить боль или тебе сделали больно. Наступил момент старости, когда чертовски хочется жить, а зачем? Часто теперь отодвигаешь человека от себя, хорошо зная, что он тебе тоже нравится и тебе хотелось с ним быть наедине как с совестью. Есть желание прикоснуться и потрогать предмет вожделения, неудержимо тянет к нему, а ты рационалистка, делаешь шаг назад, тебя останавливает непонятная сила и страх быть отвергнутой. Семейные узы - это не повод для обрыва своей мечты и желаний. Не надо бояться, что будешь неправильно понята обществом. Какое оно сейчас, общество? Меркантильно, живет под лозунгом - каждому своё, ничего своего не отдам. Жадное, эгоистичное. Вот теперь не надо загонять свое сердце в дальний угол и закрывать дверь перед судьбой. Надо раскрепоститься. А может быть это и есть та любовь, которая возродит к жизни, отодвинет старость? От судьбы и любви нельзя убежать, их ждут, лелеют и стараются поглотить душой и сердцем. Только теперь становится понятно, что один есть выход в этой ситуации - любить самой или быть любимой. Второй выход напрашивается сам - твоё сердце превратилось в камень, а тело в прах. Открылась прямая дорога на кладбище. Кстати, давно не была там, могилки родных позарастали бурьяном, надо в ближайшую субботу навестить и убраться.
        В субботу выдался погожий день. Светило солнышко, в небе порхали птички, на деревьях чирикали воробьи. Весь этот гомон образовал какофонию звуков вместе с переливчатыми трелями, как будто кто-то собрал их в большую стаю, пытаясь создать ВИА «Русские перезвоны». Небесные твари радостно порхали на фоне перистых облаков, видимо, хотели отдать дань прошедшему лету, доброму началу дневной жизни и обрадовать людей своей довольной жизнью. Всё было спокойно и мирно. Вековые дубы, клены и вязы держали своими кронами небо. Муж остался парковать машину, забрать нужный инструмент. Светка медленно шла по тропинке между кладбищенских погребений, направляясь к месту захоронения матери и бабушки. На главной аллее, где были захоронения уважаемых людей города, она вдруг увидела профиль когда-то любимого человека. Добрые ласковые глаза смотрели со щемящей тоской и укоризной на неё. Чисто ухоженная могилка, с мелкой газонной травой и маленьким кустиком фиалок в мраморном надгробье памятника, говорили, что это не забытое и не заброшенное захоронение. Одно смущало, что из-под уголка левой боковинки просматривался едва различимый кусочек красного материала. Потянув за уголок этого лоскута, Светка выудила из-под земли фрагменты трусиков. Присмотревшись повнимательнее, она вспомнила, что это её красные сексуально-манящие трусики, которыми она когда-то соблазняла Женьку. Они всегда его сильно возбуждали и приводили в неописуемый восторг желания овладеть ею. Эти трусики пропали, когда они вместе с Верой отдыхали на Кавказе. Исчезли и всё тут. Значит, это дело рук Веры. Но зачем? И тем более, почему они нашли пристанище именно здесь? В голове Светки всё это не укладывалось. Чёрная вдова колдунья? Моей смерти захотела? Лучшая подруга, а навела порчу? Точно, она как-то проговорилась, что Виталий ей нравится.
Когда она спрятала трусики в сумочку, на душе у неё как-то полегчало. Она оглянулась по сторонам. Кругом никого не было, только на деревянный крест соседней могилы присела и неприятно каркнула чёрная ворона. Птица  обернулась по сторонам, увидев человека, вспорхнула и, тяжело взмахнув крыльями, ещё раз издала мерзкопакостный звук, уселась на полуоблетевшую от листьев ветку клёна. Карканье вороны привело её виспуг, и она почувствовала, как капельки тёплой мочи непроизвольно и совсем неожиданно обмочили трусы. Это был стресс больного воображения. Так вот почему не было звонков. Такая неожиданность. Она снова подняла голову. Чёрная гранитная стела, казалось, надвигалась на неё. Когда-то ласковые глаза, а теперь навечно застывшие в граните, как два кинжала, пронизывали её исстрадавшееся тело. Да, это были его глаза, давно забытые, но всегда любимые. Даже сейчас они манили к себе, таинственной силой притягивали и просили заговорить с ним. Она просто растерялась. Потом ей послышался глухой голос: «Прости меня». Голос дрогнул и пропал. Она, не раздумывая, отделила половину принесённого матери букета цветов и воткнула их в землю надгробья, принадлежавшего глухому голосу. Она подняла голову, ей показалось, что он улыбнулся, однако его цепкие черные глаза продолжали пронизывать её тело мертвой энергией. И она взмолилась: «Любимый мой, я так хочу жить, я хочу быть счастливой». Ей показалось, что снова какая-то неведомая сила отпустила её из цепких рук мертвого духа. Мягкая поволока и счастливое тепло охватили всё её тело. Она снова прошептала: «Милый, отпусти меня, я ещё жива, у меня внуки, дочь, муж, отведи болезни и продли время жизни». Она на мгновение ушла в транс. Слёзы сами медленно текли из её глаз, падали на бежевый джемпер, некоторые скатывались на парапет. Сколько времени плакала, она не помнила. Плакала долго, худенькое тело вздрагивало. Казалось, что в этот момент всё вокруг застыло, и только в этом хрупком теле сочилась жизнь, только известными ей словами вымоленная у Бога. Она очнулась, услышав шёпотом произнесенные слова: «Любовь моя, иди с Богом! Живи и помни. Я жду тебя».  Обернувшись по сторонам, она ничего и никого не увидела. Затем издалека послышался голос мужа: «Ты чего плачешь? Кто здесь? А-а-а, еврейский мальчик. Женя. Милый друг. Ну и достал ты меня в этой жизни! Шерше де жув! Пошли убираться».
Занудный до боли голос и обидные слова в адрес своего бывшего приятеля затронули спавшие в глубине души струнки и вызвали вспышку гнева. Гнев поднимался и разрастался, превращаясь в ярость и желание отобрать у него грабли и ударить сильно и больно. Но вокруг царствовало безмолвие обитателей священного места, где всегда присутствуют покой и тишина. Она зажала в кулак свои нервы и успокоилась, чтоб, от греха подальше, не нарушить эту мертвую тишину. Светка тихо следовала за мужем, беззвучно плача и вытирая слёзы горечи и обиды. Ей казалось, что всё закончилось для неё в этой жизни. Согревавшая её надежда на счастье быть любимой потерпела крах. Она шла, а губы её шептали: мы живем, точно в сне неразгаданном, на одной из удобных планет... Много есть, чего вовсе не надо нам, а того, что нам хочется, нет... . Жизнь прошла, точно как та книга с интересным началом и драматическим концом. Эти книги не вырастают из воздуха, а все из жизни. Каждая человеческая жизнь - это своя книга, день и ночь её странички, которую надо прочитать до конца, как и нести крест судьбы, выпавший на твою долю с правдами и кривдами. Потому что это правда жизни, а её надо принимать такой, какова она есть на самом деле, без прикрас и ретуши, и не сгибаться перед трудностями. Ибо она кого балует, кого гнобит, кого в саночках везёт, а кому спокойно умирать не дает. В правде жизни есть что-то такое, о чем сделала вывод наша героиня: «Жизнь прожить - не поле перейти!».

Завершая свой небольшой рассказ о странной и прелестной представительнице женского пола, обычной и простой, каких тысячи живут на нашей прекрасной земле, хочется пожелать им, несмотря ни на годы, ни на расстояния, найти своё счастье: любить и быть любимой.