Я ВОСПИТЫВАЮ РЕБЕНКА
В то время я много общалась со своими ближайшими соседями, семьей Крыловых. В конце лета у них произошли большие изменения — Эля вышла замуж. После окончания медицинского института она отправилась отдыхать в Крым. Там проходили стажировку моряки из Ленинграда. Не раздумывая, Эля сменила фамилию и привезла в Москву мужа. Муж Эли был очень симпатичный, высокий, с вьющимися волосами и большими голубыми глазами. Такие мужчины умеют нравиться. Элина мама, а заодно и моя, были от Леши в восторге.
Леша с родственниками жил и учился в Ленинграде. После окончания «мореходки» его распределили на Дальний Восток, куда он и отбыл. Элин маленький сын Андрюша был очень похож на Лешу. Неля как сестра и я как подруга были рекрутированы в помощь Эле. Произошло это так. Евгения Ефимовна, мать девочек, вызвала меня с Нелей на кухню:
«Девочки, поможете мне с Андрюшкой? Я должна немедленно отправить Элю на Дальний Восток. Эля завела роман с Крейдлиным.»
Евгения Ефимовна, при всей своей внешней мягкости, правила семьей железной рукой. Эля отправилась на Дальний Восток.
Юлька Крейдлин, «Крендель», учился с Элей в одной группе. Отец и мать его были врачами, оба были на фронте. Юльку с собой на фронт взял отец, он был выше чином, и ему легче было поручить подчиненным воспитание сына. Крендель был хирургом, но потом стал писателем. Писал он под псевдонимом Юлий Крелин. Первые фронтовые рассказы появились при мне, а в дальнейшем по его повести был снят трехсерийный фильм «Дни хирурга Мишкина» с Ефремовым в главной роли. Ефремов тоже жил по соседству со всеми нами в Гагаринском переулке.
Роман Юлия и Эльки закончился с ее отъездом. После того, как Эля уехала, моей подругой стала Неля, и, пока мы катали коляску, Андрюша выслушал много откровений двух молодых свободных женщин. Неля была юристом. В тот момент правовые науки впитали в себя мужчин самых разных профессий, которые после ранений и ампутаций больше не могли работать по своим специальностям. Очень много было музыкантов. Неля общалась с ними на работе и привыкла к таким шуткам:
«Так, сколько у нас рук на пятерых?»
Неля не забывала подходить к мужчинам, чтобы помочь им снять плащи при встрече, а потом надеть при прощании. Их жен я никогда не видела, только слышала, что все они были очень преданы своим мужьям. В то время не было еще ни протезов, ни мест, где можно было адаптироваться к жизни. Неля работала в институте государства и права на Знаменке в небольшом старинном особняке, где сохранилась не только отделка, но и мебель.
МАРИНА
На работе я познакомилась с Мариной Блинниковой. В институт она пришла по распределению с первого сентября. Некоторое время спустя я узнала, что у нее двойная фамилия – Блинникова-Вяземская. Марина сидела в комнате рядом с начальством и приходила ко мне в обед пить чай. Ее обед всегда ограничивался одной булочкой. Было понятно, что ее семья живет очень трудно.
Мать Марины была старше моих родителей на десять лет, работала медицинской сестрой. В свои годы отличалась необыкновенной красотой. Жили они в густонаселенной коммуналке не Тверской. Один раз я видела отца Марины. Он был стар, худ, одет в какие-то отрепья. Я тогда не догадывалась, что это был последний князь Вяземский.
Марину всегда интересовали немолодые обеспеченные мужчины. На работу мы ходили через болота, и, чтобы было нескучно их преодолевать, собирались в компании. Наш главный архитектор, Вениамин Сергеевич Богословский, всегда был окружен женщинами, но все они постепенно исчезли и рядом осталась одна Марина. Руководству это не понравилось: Вениамин Сергеевич был женат. И, по указанию нашего директора, Марину вскоре перевели в другой отдел института.
МАРК ДАВЫДОВИЧ
Многие наши сотрудники жили в доме, принадлежащем институту, на расстоянии одной остановки от Москвы на электричке. Мой начальник Марк Давыдович Гурари жил в этом доме. На платформу электропоезда он прибегал не раньше объявления: «Осторожно, двери закрываются!»
Однажды, пытаясь сесть на уходящий поезд, Марк Давыдович сломал ногу. Я на долгое время лишилась замечательного начальника. По этому поводу меня вызвал начальник отдела:
«Приведи в порядок рабочий стол Марка Давыдовича!»
Рабочие столы у наших начальников были дореволюционные – огромные, покрытые зеленым сукном, на слоновьих резных ножках. С работой я справилась быстро, но что-то мешало открыть центральный ящик, мне помогли, и из ящика вывалился рулон калек. Это были кальки на целый объект, которые мы до этого безуспешно искали. К этому моменту наши копировщицы уже успели сделать их заново и отправить. Если бы это был кто-нибудь другой, был бы ужасный скандал. Но это был великий Марк Давыдович. Лучше начальника у меня не было.