Влада Ладная
ИЕРУСАЛИМСКИЙ СИНДРОМ
День первый
Ждём посадки на самолёт в Тель-Авив.
Уже интересно.
Подвозят в кресле-каталке раввина в шляпе, похожей на монумент, с бородой до пояса.
Молодой иудей прямо в очереди привязывает на лоб чёрную кожаную коробочку, тфилин, похожую на крошечный цилиндр английского джентльмена, и навивает на левую руку ремень с ещё одной коробкой. Внутри отрывки из Торы. Накрывает голову белым покрывалом, талесом, и начинает молиться, раскачиваясь.
Загружаемся в самолёт. Мимо снуют сефарды в вышитых или вязаных кипах, ашкенази в чёрных, хасиды в белых. У некоторых они на прищепках. Говорят, это знак, что человек носит кипу только по служебной необходимости. Молодая мать, сама почти девочка, с четырьмя детьми. На голове цветастый павлово-посадский платок, концами назад, как у деревенской бабушки из-под какого-нибудь Тамбова. Коричневый балахон, как у кающегося средневекового еретика. Серебристые кроссовки, как у эстрадной звезды. И круглые очки в роговой оправе, как у профессора времён сталинских репрессий.
Аэропорт Бен-Гурион. Про ужасы паспортного контроля и трёхчасовые очереди даже вспоминать не хочется. Освенцим наоборот.
По-русски говорят почти все. Те, кто говорят, отведут, покажут, обязательно помогут. Меня ни разу не оставили без поддержки.
За пределами аэропорта тьма, плюс тридцать (в Москве минус три), расслабленные толстяки и молодые красавцы с пивом благодушно болтают о пустяках. Впечатление такое, что здесь вечный праздник, и никому никуда не хочется уходить.
Трансфер подхватывает нас и увозит в сторону Нетании. Булгаковская луна разваливается в небе. Дорогие виллы похожи на дзоты. Дороги безупречные, как в Германии. И только пальмы вопиюще не соответствуют этому, сбивают с толку, растопыриваясь в небесах почти с неприличной вальяжностью.