Шуре Балаганову для ежедневного счастья необходимо было сто рублей. Мне - и того меньше. Всего лишь отсутствие Курдупеля на территории предприятия. Сегодня был явно мой день! Я опоздала на несколько минут, но этого никто не заметил. Собственно, и не было кому замечать. Начальство отсутствовало.
Рабочий день близился к обеду. Я ударно трудилась на благо Родины, предприятия и себя, любимой. Курдупель не появлялся. Это вселяло надежду, что жизнь всё-таки прекрасна. Особенно весной.
Эта самая жизнь в бухгалтерии текла своим чередом под чутким руководством главбуха Клавдии Андреевны, тучной женщины предпенсионного возраста. Принцип руководства Клавдии Андреевны сводился к одному условию: все должны быть при деле. Её выворачивало наизнанку, когда кто-то позволял себе поболтать по телефону, навести марафет или отлучиться в магазин и простоять там в очереди за куриными тушками.
Клавдия Андреевна изредка делала замечания, ведь она позиционировала себя как доброго и чуткого руководителя среднего звена. И только севший голос выдавал внутреннюю бурю негодования по поводу нарушения дисциплины в вверенном ей отделе.
Не знаю, где как, но середина месяца в нашем предприятии – рай для бухгалтера. Время, когда за прошлый месяц итоги подбиты, ведомости и отчёты составлены, а за текущий ещё нечего составлять. Бухгалтерия во главе с Клавдией Андреевной взахлёб обсуждала последние светские городские новости. Тематика провинциальных новостей была неизменной: кто кому наставил рога, кто женился, как вариант – вышла замуж и родила, развёлся или умер.
Танюшка уткнулась в очередной детектив. Я тоже не участвовала в обсуждении новой жертвы сарафанного радио, некой Любаше, поскольку понятия не имела, кто эта самая Любаша. Как житель небольшого городка, где все друг друга знают, я скорее была исключением из правил: до неприличия узкий круг знакомых, минимум родни и абсолютное отсутствие кумовских связей. Поэтому мне ничего не оставалось, как заниматься своими прямыми обязанностями – рассчитывать путевые листы.
Хлопнула дверь приёмной.
- Только бы не он, - промелькнуло у меня в голове, а в коридоре уже явственно был слышен голос Курдупеля.
Нет!!! В отдел к специалистам, к экономистам, в лабораторию, к чёрту на Кулички, только не в бухгалтерию! Ну, есть же варианты… Но судьба уже бросила кости, на которых выпала именно бухгалтерия.
В дверном проёме показалась взлохмаченная нечёсаная голова Курдупеля, потом весь Курдупель в свой богатырский полутораметровый рост и без лишних прелюдий в виде «здравствуйте – до свидания» начал раздавать всем сёстрам по серьгам:
- Татьяна, ты почему здесь? Твоё рабочее место в приёмной. Клавдия Андреевна, что там у нас с опытной станцией? Кто кому должен и сколько? Галина Михайловна, сколько удобрений было отгружено на опытную станцию по какой цене и на какую сумму?
Я мысленно начала выдыхать воздух, потому что опытной станцией я занималась опосредованно - выставляла счета за автоуслуги. А, как я поняла из вопросов директора, возникли разногласия в объёмах поставленных удобрений. Но я рано расслабилась, потому что главные «серьги» достались таки мне.
- Смирнова, ты поедешь на сверку расчётов в опытную.
- Но я же не в теме. Это не мой…, - всё, что я успела пролепетать от неожиданности. Курдупель меня не слушал. Он по-наполеоновски продолжал раздавать распоряжения:
- Галина Михайловна, подготовьте информацию для Смирновой. Клавдия Андреевна, расчёты по опытной станции. Все, начиная с Нового года.
И завертелось. Тема Любаши была свёрнута до лучших времён. Бухгалтерия зашуршала бумажками, зацокала калькуляторами. Даже Танюшку припахали печатать акт сверки. А я побежала за Курдупелем. Догнать я его смогла только возле боксов.
- Виктор Иванович, подождите! А чем же я поеду в опытную? Туда ведь автобусы не ходят.
- Александра, у тебя в руках целый автопарк. Придумай что-нибудь.
- Виктор Иванович, так все же на линии, кроме Жоры. Но его машина в ремонте. Мне нечем ехать.
- Вот вечно приходится за тебя всё решать. Ничего сама не можешь.
От такой безапелляционной наглости я не нашла доводов для возражений. Да и бесполезно их было искать. Нет, ну каков гусь: это его прямая обязанность организовать мой труд и обеспечить его безопасность. А иначе зачем он здесь с такими широкими полномочиями и личным водителем?
Пока я внутренне негодовала по поводу своей никчемности и несостоятельности с точки зрения Курдупеля, тот исчез. Я как соляной столб осталась торчать возле боксов. В реальность меня вернул Сашка, тракторист, несколько дней назад принятый на работу только-только с пэтэушной скамьи. Он легонько тронул меня за рукав:
- Поехали.
- Чего? Куда?
- Ну, в опытную. Начальник сказал тебя везти.
- На чём? На тракторе?
- Ну да. Чем не транспорт.
- Ты издеваешься?
- Да ладно тебе, не бухти, - миролюбиво заметил Сашка. - Не всё так печально. Да ты глянь, трактор новый, устроишься с комфортом. Иди, собирайся, а я пока заправлюсь.
- Тырындец. Целый трактор. Как он тягач для меня ещё не выделил, - возмущалась я про себя. Но делать нечего, хоть и не армия, но приказы надо выполнять. И я поплелась назад в контору. В приёмной меня окликнула Танюшка:
- Шура, я тебе напечатала четыре экземпляра акта. Так, на всякий случай.
- Спасибки.
- Нашла машину?
- Бери выше – целый трактор, - на слове «трактор» я снова была готова зареветь белугой.
Но Танюшка не дала мне этого сделать. Она фыркнула и сформулировала основную цель моего вояжа в опытную станцию:
- Зато будет, что вспомнить и не стыдно рассказать. Давай, езжай уже. Долгие проводы – лишние слёзы.