###
Это пришло в душную летнюю ночь. Ни ветерка. Только от недалёкого моря шумит волна. Захотелось встать, и пойти к морю, ощутить холод воды, очнуться от недавнего сна, ещё не отпустившего до-конца. И он было уже встал, но тут же опустился на прежнее место, точно наяву видя оскал овчарки перед броском на него. И это давнее воспоминание, пришедшее в нему, не давало сил двигаться...
###
Из коридора тюрьмы не доносилось ни звука.
На верхних нарах, в камере ( на верхнем этаже), где было человек тридцать арестантов, двое супинаторами, заточенными, точно ножи, отковыривали штукатурку, расширяли лаз между брёвнами перекрытия потолка. Они ловили на себе взгляды других, и сочувственные, и откровенно, испуганные, тех, кто боялся за себя, но сами они были уже отделены от других невидимой стеной - стеной между жизнью и смертью.
Из неровной чернеющей дыры лаза, ведущего на чердак, пахнуло свежестью морозного воздуха. И это подстегнуло беглецов. Они выбрались на чердак.
В открытое чердачное окно от света прожектора из тюремного двора пробивался желтоватый лучик. На него и пошли арестанты, как зачарованные. Выбравшись на продуваемую холодным мартовским ветром крышу, они ползком спустились к её краю.
Кружились, в свете прожектора, снежинки, выполняя свой нескончаемый бессмысленный хоровод. Маячил на вышке, возле запретной зоны, часовой, одетый в тулуп. А внизу, от снега, белел смертельный асфальт. В эти секунды нерешительность овладела одним из беглецов - Витькой. По сравнению с этим окружающим адом – и камера показалась сейчас ему раем. Эти метания ума оборвались мгновенно, как струны на гитаре от руки игрока, голосами и топотом сапог, поднявшейся на чердак охраны. Назад пути уже не было! И включив всю волю, уже не чувствуя ни страха, ни нерешительности, Витька прыгнул вниз, туда – в бездонное воздушное холодное марево снежинок – на асфальт. На земле, несколько мгновений он приходил в себя от боли в ногах, точно окаменевших от удара. Потом Витька поправил сползающие огромные резиновые перчатки – без них невозможно будет пролезть в запретку. Рядом застонал напарник Витьки. И эти его болезненные стоны вернули Витьку окончательно к реальности. Он подполз к напарнику, прошептал пересохшими губами:
- Ну что же ты, Серёга!
И они пошли, покачиваясь, будто пьяные, в сторону прогулочных тюремных двориков.
В одном месте к дворикам примыкало белое здание бани. А рядом, между баней и прогулочными двориками, был участок, где запретная полоса тюрьмы была доступной – кусок забора с рядами колючей проволоки. Надо было проползти по стене прогулочного дворика, прямо к запретке, и тогда можно было оказаться возле высокого забора отгораживающего территорию тюрьмы, а за ним уже город. До беглецов ещё доносились растерянные крики преследователей, от которых их отделяла головокружительная высота. И в этих хриплых голосах охраны чувствовалась досада охотников, упустивших добычу.
Мозг Витьки работал в эти минуты на пределе своих возможностей, отдавая команды всему телу.
Ветер всё ещё доносил злобную ругань охраны…
Выстрел, громыхнул сухо, как удар кнута!
…Только бы успеть добежать до стены!...
…Они вскарабкались на стену прогулочного дворика, и на четвереньках, переставляя руки, а потом ноги, осторожно поползли к углу, к которому примыкала ненавистная запретка.
Вот и колючее заграждение, через которое нужно было пролезть!
… И свело тело Витьки судорога.
Ладони, одетые в резиновые перчатки, отказывались повиноваться.
Ноги стали ватными.
Ток!
Пересохшим ртом Витька хватал морозный воздух, как карась, выброшенный на берег.
Он уже в полуобморочном состоянии продолжал пролезать по обжигающей тело колючке.
Свет прожектора с вышки, ослепил, и вернул Витьку к реальности.
Из последних сил он, прорвался за ряды колючей проволоки – в запретку.
И побежал к забору, чернеющему перед глазами.
Оставалось каких-то пять метров, чтобы взобравшись на забор, выбросить на свободу своё измученное тело.
Витька остановился, как парализованный. Напарника не было близко.
Свет прожектора метнулся по запретке, как затравленный солнечный зайчик.
Витька залез на стену, и не медля, перевалился через неё. Упал на снег.
Совсем близко послышался топот сапог охраны.
Беглец бросился к домам, светящимся многочисленными огоньками приветливых окон.
Пересекая ночные улицы, путаясь в переплетении дворов, убегал Витька от ненавистной тюрьмы.
###
Море было ласковым, как любимая девушка. Витька плыл глядя в черноту окружающей ночи, и казалось ему, точно вода, воздух, которым он дышал, соединились в это прекрасное пространство свободы, которое он всегда ценил выше всего на свете.
Выше всего на свете.