Люди считали, что у неё – дар.. Она знала, что это - проклятье.. Этот дар ей не нужен был даром. Она боялась его.. Боялась своих снов.. Ненавидела свои видения.. Отгоняла свои мысли, которые проносились, словно, молния, настигнув её в самый неподходящий момент.. Её мучили странные воспоминания, которые, словно кружева, сплетались с её собственными, с теми, которые - она знала это точно – принадлежали ей..
… Странный запах специй и сырости квартиры, в которой она была с отцом, врезался в её память навсегда.. Она узнала бы его из всех запахов в мире.. Высокая, выше её отца, с длинными, чёрными волосами тётя горячо обнимала её, усаживала в большой комнате за столом. Фрукты.. чай.. шоколадные конфеты.. торт «Сказка»…Отец и тётя немного сидели с ней за столом, потом, отец, ласково погладив её по голове, говорил : «Ты посмотри телевизор, поешь тортик.. А мы с тётей ..» - Отец называл имя тёти, но оно вылетело у неё из памяти – « Мы с тётей .. немного поработаем…» С этими словами, он открывал плоский, чёрный саквояж. с которым приходил к тёте .. Доставал из саквояжа какие-то папки, ручки.. А тётя … подойдя к серванту, выдвигала полку и тоже доставала какие-то бумаги и, со вздохом, говорила :
- Ну, пойдём, поработаем…А ты, если соскучишься, порисуй.. Давай, в этот раз ты нарисуешь.. ммм… - Закусив нижнюю губу, чуть прищурившись, тётя … смотрела в потолок, потом, радостно всплеснув руками, говорила: - Придумала! Нарисуй кувшин с цветами! С розами! Сможешь? – И ставила перед ней альбом и цветные карандаши..
Они шли в другую комнату, оставив ей включённым телевизор, максимально увеличив звук.. Она слышала, как поворачивался в замочной скважине ключ..
Посидев несколько минут за столом, выпив тёплый чай с конфетами и тортом, она открывала альбом, в котором были её рисунки.. Каждый раз тётя.. просила её нарисовать что-то новое..
Наскоро нарисовав, она, тихонечко, спускалась с высокого стула, с красивой, резной спинкой.. И на цыпочках подходила к деревянным шторам, висевшим в арке, ведущей в длинный, тёмный коридор.. В конце коридора находились кухня, ванная комната и туалет.. Но она всего один раз совершила экскурсию по коридору..
.. Тихое, странное шуршание деревянных штор.. Она трогала их и, долго, заворожено, смотрела, как раскачиваясь всё медленнее и медленнее, шторы замирали. Она отходила назад и с каждым шагом всё отчётливее становился рисунок.. Пальмы.. море.. песок.. чайки.. солнце.... А из-за закрытой двери - высокой, двухстворчатой, белоснежной - приглушённо доходили странные звуки.. … Через какое-то время, звуки из-за двери прекращались.. Она быстро подбегала к своему стулу, взбиралась на него и продолжала, сосредоточенно, рисовать..
Затем, раздавался звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине.. Дверь распахивалась.. Сначала из комнаты выходила тётя.. Она была раскрасневшаяся.. На губах блуждала странная улыбка.. Подойдя к столу, тётя.. пригнувшись, целовала её в макушку, глубоко вдыхая и говорила каждый раз одни и те же слова:
- Господи.. как же ты пахнешь, девочка моя.. – Голос тёти.. при этом дрожал, а на глазах были слёзы..
Потом, долго хвалила её рисунок, ставила «пятёрку» и расцеловывала в щёки.. От тёти .. тоже пахло специями и сыростью..
Краешком глаза она видела отца, который выходил из той комнаты, заправляя сорочку в брюки, поправляя волосы… При этом отец выглядел очень весёлым и радостным. Он, с размаху, швырял на стол папки, садился за стол и, потягиваясь и широко зевая, обращался к тёте.. с просьбой налить ему чаю..
Он пил чай, только с сахаром, вприкуску.. Выпив чай, отец, легонько ущипнув её за нос, говорил:
- Ну, потопали?
Она, молча, кивала..
Дома мама спрашивала у отца:
- Ну, как успехи?
- Ой, не спрашивай, милая, с этой докторской я сойду с ума… Если бы не .. - и отец называл какое –то длинное женское имя и отчество - я бы в жизни не справился..
- Нужно будет обязательно сделать ей хороший подарок.. – Говорила мама. Затем, обращалась к ней: - А ты чем занималась? Не скучала?
- Нет.. Рисовала.смотрела телевизор..
- А вам телевизор не мешает?- Спросила мама у отца.
- Да, нет, что ты? Звук почти убираем.. Она, в основном, рисует.
- Да? И где рисунки?
- В альбоме.. тётя.. ставит мне «пятёрки»..
- Принесёшь альбом в следующий раз?- Спросила мама.
Она кивнула.. Странно…., но, по какой-то неведомой ей самой причине, она знала, что ни в коем случае нельзя маме рассказывать о том, что отец и тётя запирались в другой комнате.. Тем более, что отец и тётя.. сначала, на самом деле, сидели с ней за столом в комнате, что –то чертили, писали, разложив на огромном, яйцеобразном столе, покрытом красивой скатертью, разные книги, журналы.. Просто, однажды, отец сказал ей:
- Малыш, ты посиди здесь, а мы с тётей.. в другой комнате будем работать, хорошо? А то мы мешаем тебе смотреть телевизор. Хорошо?
Она кивнула, не оборачиваясь - по телевизору показывали её любимый мультфильм про Винни Пуха. С того дня так и повелось.. Отец и тётя.. уходили в другую комнату, заперев дверь на ключ, а она рисовала, пила чай с тортом, смотрела телевизор.. Деревянные шторы появились в квартире у тёти.. после Нового Года.. И пленили её.. Теперь, она с нетерпением ждала, когда же отец и тётя.. уйдут в другую комнату.. Потому, что самым любимым её занятием, с тех пор, стала игра с этими шторами…
И эти воспоминания, так же, как запах сырости и специй, принадлежали ей.. Она знала это точно…
Так же, как и многие другие.. Например, то, в котором её мама, заплаканная, кричала и ругалась на отца, выталкивая его в дверь квартиры, поздней, зимней ночью.. Мама называла отца и тётю.. очень плохими словами, которые она слышала от мальчишек и дяди Серёжи - соседа –алкоголика, жившего в их блоке, на втором этаже..
Это тоже были её воспоминания. С запахами.. вкусами.. голосами…звуками.. цветами..
Всё это было и в других воспоминаниях.. Которые - она знала это точно - никак не могли принадлежать ей…
..
- ГурбАн олУм, Мирза – бяй, дУрун, Сиз Аллах!! ЙалварырАм, тялясИн!! *(Да буду я Вашей жертвой, Мирза –бек, вставайте, ради Аллаха!! Умоляю, поторопитесь!!)
Тревожный шёпот будил среди ночи.. Врывался в её сон.. И она, открыв глаза, ничего и никого не узнавая, знала одно - обращаются к ней.. Это она – Мирза – бек. Она - мальчик, подросток, пятнадцати лет.. Единственный сын и наследник огромного, богатейшего рода, последний отпрыск мужского пола известной династии.. У его отца было три брата.. Двое из которых - старший и предпоследний - были бездетны. У второго брата было три дочери. И только у его отца, младшего в роду, был один ребёнок.. Сын.. Мирза-бек.. названный в честь деда, председателя Кавказской диаспоры при дворе российского императора..
- Дядя Абульфаз? Что случилось? – Спросил он.
- Вам нужно бежать!! Большевики в городе!!!
- Но мой отец? Дяди?!
- Их схватили ещё по пути в Баку и …
У Мирзы потемнело перед глазами… Он всё понял…
- Почему ты столько времени молчал? – Прошептал Мирза.. Он не плакал. Лишь мертвенная бледность покрыла его лицо..
-..Простите, Мирза –бяй, я не знал, как Вам сказать об этом.. – Абульфаз, не сдерживая рыданий, опустился перед ним на колени..
- Вставай, дядя Абульфаз.. Вставай..
Мирза, медленно прошёлся по комнате..
- А как же мои мама, тётушки и их дочки? Что с ними? Ты знаешь?
Абульфаз, медленно и тяжело, встав с колен, печально развёл руки в сторону..
- Нет.. Ничего не знаю, кроме того, что известно и Вам.. Они в Тегеране, у Абузар- бека - он троюродный брат по отцу Вашего родного дедушки по матери, Сулейман- бека.
- Значит, мне нужно попасть в Тегеран. – Сказал Мирза.
Глаза Абульфаза расширились, рот открылся.
- Мирзя, ай балА, сянЯ гурбАн олУм, ня ТЕхран? НядЯн дАнышырсан сян ? Ган апарЫр алямИ! Од тутУб йанЫр хяр тярЯф!! *(Мирза, детка, да буду я твоей жертвой, какой Тегеран? О чём ты говоришь? Кровь льётся кругом! Всё вокруг огнём горит!) - Абульфаз так растерялся, что обратился к нему на «ты».
- Но я должен их найти! – Сказал Мирза, сведя брови.
- Найдёте, конечно!! Только, для этого Вам нужно самому в живых остаться! Вам нужно переждать немного, пока всё, хотя бы чуть -чуть не утихомирится! Эти большевики - просто звери! Люди такое рассказывают!!
- И что мне делать?
- Бе –жать!
- Как трусу? – Грустно усмехнулся Мирза.
- Мирзя- бяй, СизЯ гурбАн олУм, бэлЯ лазЫмды.* (Мирза –бек, да буду я Вашей жертвой, так нужно.) – Глядя на него с мольбой в глазах, дрожащим от слёз голосом, сказал Абульфаз.. –Вот, я принёс Вам одежду Аслана. Он ждёт Вас во внутреннем дворе.. И всё Вам объяснит по пути.. Если хотите остаться в живых, чтобы потом найти своих родных, сейчас Вы должны исчезнуть из этого города, как можно скорее.. То, что Вы так долго болели, оказалось, как –нельзя, кстати. Я всем говорю, что Вы тоже уехали с отцом и дядьями.
Мирза вопросительно поднял бровь.
- Вами несколько раз интересовались какие-то, очень сомнительного вида, люди.. Они не местные.. В городе уже давно появились какие-то непонятные типы. Ходят, вынюхивают.. Правда, до сегодняшнего дня ни у кого не хватало наглости ворваться в дом и обыскать всё. Но большевики уже ворвались в город.. Еврейский квартал уже неделю громят.. Вы даже не представляете - что творится! Умоляю, прислушайтесь к моим словам.. Я уже давно живу на этом свете, много чего повидал. Но то, что происходит сейчас… - Абульфаз замолчал, скорбно качая головой..
Из-за плотно закрытых ставень в комнату врывался шум, гудевшего за окном,
как встревоженный улей, города.. Доносились звуки стрельбы.. свист.. конский топот.. крики.. вопли…Революция врывалась в города, большие и малые, кровью и огнём устанавливая свои права, законы.. Миллионы разбитых, растерзанных судеб.. …
Холёный, красивый кавказский аристократ, Мирза, в свои неполные пятнадцать лет владевший в совершенстве несколькими иностранными языками, прекрасный наездник и стрелок, увлечённый, почти в равной степени, музыкой и инженерией, наследник несметных богатств, последний отпрыск мужского рода известной династии, имевший честь быть принятым вместе с отцом и дядьями самим Российским Императором, присутствовавший на коронации последнего русского царя, успевший ребёнком, до начала Первой Мировой Войны, объездить всю Европу, выжил в той бойне только благодаря конюху Абульфазу, служившему отцу Мирзы верой и правдой много лет подряд. Так же, как и его отец служил деду Мирзы.. А сын Абульфаза, Аслан, был самым верным и преданным другом Мирзы..
Рискуя жизнью собственного сына, Абульфаз отправил их в дальнее, горное село. Несколько дней подростки, прячась днём, пробирались по ночам через леса и овраги. Аслан. Всеми силами, старался подбадривать своего друга, которого мучили мысли о том, что произошло с его родными и близкими.. Мирза был не по летам развитым - как физически, так и умственно. И, поэтому, прекрасно осознавал весь ужас происходящего. В памяти всплывали отдельные воспоминания о тревожных разговорах взрослых.. Его отец и дяди уехали в Баку два месяца назад. Они собирались покинуть родную страну. Жён и дочерей они отправили в Иран - к дальнему родственнику – ещё полгода назад.. Отец настаивал на том, что они должны любым путём попасть сначала в Персию, забрать своих жён и дочерей, затем перебраться в Турцию. Старший и предпоследний дяди настаивали на Европе. Второй по старшинству дядя доказывал, что никуда уезжать не нужно. После долгих, горячих споров, братья решили поехать в Баку, чтобы встретиться там с нужными людьми и окончательно решить - что делать дальше. Мирза должен был поехать с ними, но сильно заболел. Скрепя сердце, отец оставил его на попечение Абульфаза и его жены, Айбикя, которая так же, как и её муж, верой и правдой служила их семье на протяжении долгих лет..
- Мы вернёмся не позже пятницы. Выздоравливай, сынок. – Сказал отец, целуя Мирзу в горячий от жара лоб. Отец сильно постарел за последнее время.. Глубокие морщины залегли между бровями и у крыльев носа. В больших, миндалевидных глазах отца давно уже застыли боль, тревога и растерянность..
- Хорошо, отец. Счастливого Вам пути.. – Сказал Мирза, с трудом переводя тяжёлое дыхание. Губы его потрескались от жара..
Отец - Ахмедхан – бек - постоял несколько минут у кровати, сжимая в руках тонкую трость с серебряным набалдашником в форме льва, затем, с каким-то отчаянием, отшвырнув трость, пригнулся и крепко обнял сына.. Он покрывал лицо Мирзы, его голову поцелуями, его трясло от сдерживаемых рыданий.. Мирза чувствовал, как гулко бьётся сердце отца..
- Отец? – Встревожено обратился Мирза к нему.
- Прости, сынок, что-то я совсем раскис. – Сказал Ахмедхан, смущённо улыбнувшись и незаметно смахнув слезу..
Снова и снова перед мысленным взором Мирзы оживала одна и та же картинка.. Опираясь на трость, Ахмедхан медленно, чуть прихрамывая - несколько лет назад он сломал ногу, упав с тутового дерева – идёт в сторону двери.. останавливается.. стоит несколько минут.. широкие плечи, будто под невидимым грузом, опускаются.. прямая спина горбится.. Ахмедхан оборачивается и смотрит на него с такой отчаянной тоской, что Мирза, каким-то недетским чутьём, понимает - они видят друг друга в последний раз.. Горло Мирзы сжимается, словно, железным обручем. На глаза наворачиваются слёзы, и ему хочется крикнуть отцу, чтобы тот никуда не уходил. Но Мирза, собрав всю волю, улыбается и бодрым голосом говорит:
- Саг –саламАт, атА! Тез гяль!* (Счастливого пути, отец. Возвращайся скорее!)
Отец отвечает ему такой же, вымученной улыбкой и медленно произносит:
-МютлЯг, балАм..* (Непременно, детка…)
И то, что отец назвал его «балАм» говорило яснее всех слов о том, что творилось в его душе..
Ни в ту пятницу, ни в последующие два месяца ни отец, ни кто-то из дядей не вернулся.. Абульфаз через каких –то знакомых смог узнать только одно – на Ахмедхан –бека и его братьев напали по пути в Баку..
После долгой болезни Мирза очень ослаб. Но он ни разу не пожаловался на недомогание.. Покрываясь ледяным потом, преодолевая головокружение, несмотря на то, что перед глазами постоянно темнело, он ни разу не попросил Аслана, чтобы тот шёл медленнее или сделал привал..
Через две недели, уставшие, потемневшие от грязи, осунувшиеся друзья, преодолели очередной перевал.
Аслан ещё на рассвете поймал, соорудив силок, куропатку. И теперь, ловко очистив её от перьев и выпотрошив, он нанизал тушку птицы, оказавшейся довольно крупной, на крепкую ветку, которую срезал с молодого деревца, и по дороге обстругал.
- Теперь мы можем идти спокойно и днём, и ночью. И костёр можем разводить. Здесь уже не опасно... – Сказал Аслан, разведя костёр. –Вооот там, видишь, дерево чёрное? – Мирза проследил глазами за рукой верного друга и, молча, кивнул. - В него молния ударила, года три назад. Дойдём до него за пару часов, и перейдём реку. Там совсем неглубоко.. А на той стороне реки, видишь, две скалы? Вообще-то, это одна скала, но отсюда кажется, что их две. Старики рассказывают, что раньше, на этих землях, водились великаны. И один из них, ударом кулака, разбил скалу на две половины. Представляешь?!
- Это всё сказки. А ты в них до сих пор веришь. – С улыбкой сказал Мирза, доставая из своей котомки нехитрую еду – лепёшку, сыр, лук.
- Как знать? – Подмигнул ему Аслан. – Так вот, между скалами проходит узенькая тропинка. По ней и пойдём.
Пока куропатка жарилась на сооружённом Асланом вертеле, распространяя дурманящий аромат и шипя жирным соком, капавшим в огонь, друзья, у которых от голода уже давно урчали пустые желудки, перекусили, съев по половине лепёшки с сыром и луком..
- Тропинка проходит через весь лес. Нам нужно будет идти по ней, никуда не сворачивая. Пройти лес.. Если встретим кого - можем не бояться и сказать, что мы - племянники Абдула, кузнеца из аула Ухчъюл. Аул находится на самой верхушке горы за лесом..
Наконец, куропатка была готова.. Мирзе, который был знаком с самой изысканной кухней, как восточной, так и европейской, казалось, что ничего вкуснее он в жизни не ел…
- Давай, чуток поспим, а потом, со свежими силами, пойдём намного быстрее? – Предложил Аслан, сонно зевая..
-Давай.. – Ответил Мирза, тоже зевая.. Они легли по разные стороны костра, обложив его камнями и подкинув несколько толстых и сухих веток.
Друзья очень устали.. И, впервые за много дней наелись до отвала.. Глубокий сон сморил их мгновенно..
*********
Она прыгала на одной ножке, по каменным плиткам, которым был выложен двор дедушкиного дома.. На ней - бело –розовое, в блёстках, воздушное платье.. Огромный бант из того же, газового материала, что и платье, пышным облачком дергается на конце красиво заплетённой косы.. На ногах - красные, лакированные босоножки с пряжками, покрытыми разноцветными, искрящимися на солнце, бусинками.. Раз она в этом наряде, значит, они идут в гости.. Ей - лет пять, не больше.. Потому, что в альбоме есть фотография, на которой она запечатлена в том самом наряде.. Она чему-то счастливо смеётся, чуть закинув голову назад. Ровные, молочные зубы, словно, мелкие жемчужины.. Глаза - искрятся.. На щёчках - ямочки.. Что же её так рассмешило? Она не помнила.. Но, зато, другое воспоминание, которое принадлежало ей, временами оживало, словно киноплёнка, перед мысленным взором..
Дедушка взял её с собой на базар! Это ли не счастье?!! Дедушка держал в одной руке большой «зямьбиль» - плетённую корзинку, в которую складывал, проходя по рядам, торгуясь и выбирая всегда всё самое лучшее.. А в другой руке у дедушки был тэсбэх * (чётки), который она часто носила вместо бус. Чётки были из прозрачных камней, разной формы, цвета тёмного мёда. В некоторых из них можно было увидеть крылышко ил лапку мухи - или какого-то другого насекомого? - в некоторых - какие-то крохотные точки, тонюсенькие, словно волосок, щепочки. А вот в одном камушке был целый скорпион! Крохотный, но совершенно целый.. В устрашающей форме загнутый хвост, со смертоносным шипом на конце.. Клешни, грозно выдвинутые вперёд и вверх.. Ей всегда нравился именно этот камень в чётках, хотя, ей было жутковато, когда она, перебирая чётки, доходила до него... Он безумно её манил и притягивал её взгляд, будто, магнит. И, если она долго, не моргая, смотрела на него. То ей казалось, что скорпион шевелит лапками, передние клешни медленно смыкаются, а хвост изгибается ещё сильнее, а с ядовитого шипа на кончике хвоста медленно падает прозрачная, как слеза, капля.. А ещё, в такие моменты, она что-то видела и слышала.. Но что - не могла ни разглядеть, ни расслышать..
И вот, она идёт, держась за чётки, которые дедушка держит в своей руке - до его руки она просто ещё не дошла ростом. Предложение дедушки взять её на руки она отвергла, одарив дедушку таким взглядом, что он, рассмеявшись, ласково погладил её по косе.. Мозоли на руках дедушки цепляли её шелковистые волосы, но ей не было больно. Потому, что это была рука дедушки!! Которого она просто обожала… Не было никого на свете ни ближе, ни роднее, ни любимее, ни красивее его!! Какие там папа с мамой? Век бы их не видела!! Уже тогда, в пять лет, она видела то, что произойдёт потом, через год.. Видела во сне.. Наверное.. По –крайней мере, она очень скоро поняла, что эти «видения- воспоминания» - как свои, так и те, которые не могли быть её – лучше воспринимать, как сны…
Они уже шли к выходу базара, чтобы, сев в такси, поехать домой.. Как вдруг, дедушка, неожиданно остановился, затем, повернувшись, медленно вернулся к прилавку, мимо которого они только что прошли.
- Деда! Ты что –то забыл? – Спросила она. Задрав голову и чуть прищурившись из-за солнца, ярко светившего в глаза .
- Ну –ка, покажи мне вот это.... – Обратился дедушка к продавцу, не ответив на её вопрос. Что само по себе было делом неслыханным!
- Деда?! - Возмущённо дёрнула она за чётки..
- Ай, джан, ня олдУ, балА ? *(Да, душа моя, что случилось, детка? ) – Сказал дедушка, положив зямьбиль на землю, рядом с прилавком.
Ей показалось, что дедушка был каким-то не таким в этот момент. Голос дедушки чуть дрожал, глаза как-то странно блестели и вообще всё лицо стало бледным.. И его обращение к ней было каким-то не таким.. В свои пять лет она не могла дать точное определение своим чувствам, подобрать правильные слова.. Но чувства!!! Её чувства не обманывали её никогда.. И в тот момент она чувствовала - с дедушкой что-то происходит.
То, что попросил продавца показать её дедушка, оказалось палкой.. С фигуркой льва на одном конце. Причём, палка была вся в царапинах.
- Сколько? - Спросил дедушка.
- Смотри, аксакал, набалдашник – серебряный. Откручивается. Поэтому, сейчас я его откручу, взвешу и посчитаем.
Дедушка достал из кармана костюма портсигар и закурил. При этом, она заметила, что руки дедушки сильно дрожат и курит он как-то не так, как всегда – размеренно, не торопясь, а как-то быстро и тяжело дыша. Даже закашлялся несколько раз..Аж, слёзы выступили на глазах и, задержавшись на мгновение на кончиках ресниц, исчезли среди глубоких морщин, катясь по ним, словно, по лабиринту и - одна за другой, всего две - упали с подбородка на белоснежную сорочку..
- Деед, зачем ты покупаешь эту старую палку?
- Ну, у меня ноги уже болят, милая.. Вот, буду ходить с тростью..
- С кем?!
- Не с кем, родная, а с чем. Эта палка называется трость. Буду ходить с тростью..
- Ааа.. Тогда купи новую!
- Ну, зачем мне новая? Я тебе лучше куклу новую куплю.
Дедушка говорил с ней, но он почти на неё не смотрел.. Его взгляд, словно, был прикован к этой, дурацкой палке, то есть трости! Её мысли отвлекла толстая тётка, проходившая мимо, которая несла в каждой руке по две живых курицы, держа их вниз головой за лапки. Курицы, безвольно свесив крылья и шеи, блестя глазами –бусинками, тихо кудахтали, словно, переговаривались между собой, периодически издавали истошные вопли. Видимо, пытались воззвать к совести тётки, которая шла, переваливаясь на толстых ногах, обутых в джорабки - вязаные из цветных, шерстяных ниток толстые носки. Но тётка не обращала на кур никакого внимания и шла, раскачивая бедных птиц из стороны в сторону.
- Ну, пойдём, милая. Держись за ручку корзинки, хорошо? - Голос дедушки был каким-то взволнованным. Она подняла голову и посмотрела на него. Теперь его впалые, чисто выбритые щёки были покрыты ярким румянцем, глаза влажно блестели..
Дедушка легко поднял тяжёлый зямьбиль левой рукой. Правой он опирался на трость.. Они вышли с базара.. К дедушке тут же подбежал молодой парнишка - водитель такси, стоявших у выхода, поздоровался, подмигнул ей, взял зямьбиль, аккуратно поставил заполненную доверху корзину в багажник. Дедушка сел на сиденье рядом с водителем, а её усадил сзади..
.. Обычно, очень разговорчивый, дедушка не проронил ни слова, пока они ехали домой..
- Бый, бунУ нядИ, ай кищи?* (Ой, это что?) – Спросила бабушка, увидев трость.
- Хеч.. * (Да, так.. ) - Ответил дедушка..
Переодевшись в домашнее, он сел за стол, в тени айвового дерева. Бабушка уже успела накрыть стол к чаю.. Обычно, очень общительный и разговорчивый, дедушка весь тот день, до глубокой ночи, просидел, почти, молча.. Он курил сигареты, пил чай, плохо поел.. Настроил радио на станцию, по которой передавали мугам* (азербайджанский, традиционный музыкальный жанр, вокально –инструментальный, требующий высочайшего мастерства и возможностей голоса).. Казалось, что морщины на его лице стали глубже.. Взгляд его безумно красивых, необыкновенно синего цвета глаз был печален.. Время от времени, он смахивал слезу.. Губы его что-то безмолвно шептали..
- Ты не заболел? – Спрашивали его по очереди бабушка и дети - три дочки и сын.
Дедушка молча, отрицательно качал головой..
- Это всё из-за трости! – Буркнула она за ужином, когда дедушка, почти ничего не поев, встал из-за стола и, опираясь на трость, снова прошёл на своё любимое место - за небольшой стол под айвовым деревом, сказав им чтобы они спокойно продолжили есть, и чай он пока не хочет.
Бабушка, тёти и дядя, переглянувшись, удивлённо, уставились на неё.
- Солнышко, как это - из-за трости? – Спросила бабушка, проведя мягкой, тёплой, пахнущей чем-то очень вкусным и навечно родным, ладонью по её лицу.
- А вот очень просто! – Она рассказала, сбиваясь, про то, как они ходили по базару, покупали всякие вкусности, про тётку с курицами, про то, как дедушка вернулся обратно и купил эту старую, никому не нужную палку, которая называется даже противно и колюче - «трость»!
Бабушка, тёти и дядя, терпеливо выслушали, глядя на неё с безграничным теплом и любовью. Затем, снова обменявшись взглядами между собой, пожали плечами.
- Ня билИм, вАллах.. *(Даже не знаю, ей-Богу). – Произнесла бабушка, задумчиво пожав плечами. Чуть подавшись вперёд, бабушка посмотрела в сторону айвового дерева. Все последовали её примеру.. Дедушка, подперев одной рукой щеку, в другой вертел трость, задумчиво гладя набалдашник в форме льва в прыжке.... Звуки мугама, тревожащий душу голос певца, раненной птицей доносились из радиоприёмника. Им вторил треск цикад.. В самом воздухе, казалось, струилась какая-то печаль..
А, может, так казалось только ей, пятилетней девчушке? Закончив есть, она, поблагодарив бабушку, встала из-за стола и прошла в сад, к дедушке..
- Э—эй, … фани дюнъйА.. сян кимлярИ апардЫн..кимлярИ гятирдИн..кимИ кимндЯн айырдЫн?..*(Э-эх, смертный мир.. кого ты забрал..кого привёл.. кого с кем разлучил? ) – Тихо шептал дедушка.. Погружённый в какие-то свои мысли, он не видел и не слышал, как она подошла к нему и вздрогнул, когда она, тихо, позвала его:
- Деда..
- Ай, джаным? * (Да, душа моя?)
- Ты почему такой грустный?
- Так бывает со взрослыми и стариками, милая..
Так же как и янтарные чётки, вернее, один из камней, в котором навеки застыл крохотный скорпион, эта трость, вернее, набалдашник в форме головы льва, вызывал в ней двоякие чувства. Ей и хотелось взять трость в руки, рассмотреть льва поближе, и в то же время, что-то тревожное было в искусно выполненном набалдашнике. Грива льва, словно, развевалась на ветру.. Оскал был так натурален, что казалось, ещё мгновение, и она услышит страшный рык.. Глазные яблоки были из какого-то жёлтого камня. Потом, уже повзрослев, она узнала, что это был топаз. Благодаря бликам на отшлифованной до зеркального блеска поверхности камня, глаза льва казались живыми.... нервно раздутые ноздри.. яростный оскал.. Мастер, изготовивший трость – или только набалдашник? эта тайна канула в Лету - явно, был большим поклонником львов.. Иначе, просто невозможно было бы настолько точно и тонко создать такую красоту..
- Я знаю, это из трости..- Сказала она, искоса глядя на трость, которую дедушка держал в руке, поглаживая набалдашник.
Дедушка, удивлённо, посмотрел на неё.
- Почему ты так думаешь, балА?*(детка)
- Не знаю..- Она , и в самом деле не знала, просто, чувствовала это на уровне подсознания.
Дедушка привлёк её к себе, поцеловал в глаза и прошептал:
- Принцесса моя.. Запомни, ты – самая настоящая принцесса.. *********
Она проснулась, вся в холодном поту.. Ей приснился сон.. Страшный в своей реальности.. Или, это было воспоминание? Опять чужое.. то, которое никак не могло принадлежать ей.. Но оно было настолько реальным, что она не сразу могла понять, что лежит у себя в кровати.. в своей спальне.. в квартире на семнадцатом этаже.. в здании, находящемся на самой высокой точке города и из окон её квартиры открывался чудесный вид - весь город лежал, как на ладони.. И даже после того, как она, наконец, со вздохом облегчения, выкуривала сигарету, стоя у огромного окна и глядя на великолепную панораму ночного Баку, она долго ещё не могла успокоиться.. Тело покрывалось мурашками, она вздрагивала и ей чудился странный запах.. Тот самый, который ей приснился ..или припомнился? Но почему она видит чужие воспоминания? На этот вопрос она не могла найти ответ с детства, которое осталось далеко позади..
****
Странный запах.. Дикий и опасный.. Глухое рычание.. Он, медленно, открыл глаза и при свете яркой луны, увидел леденящую душу картину.... По ту сторону тлеющего костра, несколько волков терзали окровавленное тело Аслана.. Мирза, с трудом, смог сдержать вопль..
Пользуясь тем, что волки, грызясь между собой, не обращали на него внимания, он, тихонько отполз и, покатившись вниз по откосу, упал прямо в реку..…
Он плыл по течению до тех пор, пока не стал чувствовать, что ноги сводит судорога.. Выйдя на берег, трясясь от холода и рыданий, он шёл, взяв за ориентир силуэт скалы, которую когда разбил ударом кулака сказочный великан..
Он не останавливался ни на минуту.. Шёл три дня… днём и ночью, не сходя с узенькой тропинки, про которую ему рассказал Аслан…К концу третьего дня Мирза, голодный, уставший, рухнул без сил..
Он не имел понятия, сколько пролежал так, когда, словно, из-под земли, появилась повозка.. Седовласый старец, в высокой, мохнатой папахе, удивительно легко для своих лет соскочил с повозки и подбежал к нему.. Старец что-то говорил.. Но Мирза, ничего не понимая, стуча зубами, трясясь, как лист - его лихорадило - лишь повторял:
- Аслан.. Аслан….
Взвалив Мирзу на плечо легко, как пушинку, хотя он, Мирза, несмотря на природную худобу, к тому же, лишения последних недель похудел ещё на несколько килограмм, был довольно тяжёлым в кости, старец понёс Мирзу к повозке, осторожно уложил, накрыл его овчинкой.. Странный, ни с чем не сравнимый запах бараньей шкуры...... тёплый.. горький и сладкий одновременно… мерный скрип колёс.. кроны деревьев, сквозь которые, иногда, он видел качающееся над головой небо…тихий, воркующий говор старца.. Это было последнее, что он запомнил, прежде, чем провалился в густой, тягучий мрак…
.....
Продолжение следует.