Читаю опусы своей подруги - пихотерапевта о готовности женщины к счастью, то есть, к мужчине, которого поначалу каждая принимает за это самое счастье, к слову сказать, часто ошибочно. Наташка писать умеет, оторваться невозможно. Примерно через час понимаю, что зараза-Наташка достигла таки своей цели, заставив меня задуматься. Я поставила чайник и села думать, соорудив три бутерброда: два с колбасой и один с сыром.
В настоящий момент есть два претендента на мою готовность. Один – сексуальный маньяк, другой – давний знакомый, человек религиозных убеждений. Такая вот удивительная полярность. Характерно, что оба интересовались исключительно моей плотью, хотя констатировали, что в случае со мной одной плотью, увы, не обойдётся и потом надо будет со всем этим что-то делать. Видимо, глубоко в душе оба всё-таки приличные люди. Однако, что делать с моим дурацким содержанием для них большой вопрос и сплошное недоразумение - «не строит», как говорят музыканты. Тогда один оригинально придумал время от времени попивать кофе, гадая на кофейной гуще и перемещаясь в пространстве, другой - пошёл дальше и назвал такое перемещение не иначе, как гостевым браком. Я женщина тоже вполне приличная, неплохо образованная и далеко неслабохарактерная: гостевых браков не признаю, на кофейной гуще не гадаю и знаю, что хаотичное перемещение в пространстве называется броуновским движением, которое никогда не прекращается, стоит только начать! Кроме того, в первом случае меня смущает многообразие связей предполагаемого партнера, во-втором – глубокая религиозность, которая никак не вяжется с навязчивой идеей обладать именно мной. Впрочем, двадцать лет назад, когда мы познакомились, меня смутило ровно это же обстоятельство. Нужного действия не произвела тогда даже совместно выпитая бутылка хереса, перешедшая в глубокомысленные разговоры. Маньяк тоже разговаривает со мной уже год, правда, под армянский коньяк. Вроде и коньяк крепче, и армяне темпераментнее, но эффект такой же: моя выдержка равна выдержке пятнадцатилетнего коньяка в дубовой бочке. Потому, что помимо физической совместимости, о которой пишут все, существует совместимость мировоззрения, о которой не пишет никто, даже моя Наташка! Закинув камень в Наташкин огород, я с удовольствием прикончила первый бутерброд и стала думать дальше.
Какой-нибудь «Майкл» в моей жизни появиться не может - я не понимаю, как шутить на чужом языке и очень боюсь прийти к состоянию: «английский ещё не выучила, а русский уже забыла. В моём случае это катастрофа. Ещё я не готова тешить себя молодыми мальчиками, пусть даже талантливыми. Про бесталанных и говорить нечего-не заслуживают! Я не готова связать свою жизнь с человеком не очень здоровым физически - не потяну, а юридически меня сильно беспокоит моё немногочисленное имущество. Второй бутерброд тоже «зашёл», как говорит мой сын.
У меня есть приятельница-Софи Марсо! В том смысле, что очень похожа. Дружить не дружим-соседствуем: связывает единообразие жизни и бесконечная любовь к собственным детям. Так вот, я спросила её о сиюминутной готовности впустить в свою жизнь мужчину. Будучи юристом, Алла мгновенно приняла профессиональную стойку и потребовала объяснений. Пришлось объяснять, что я не предлагаю ей резервного мужика, а рассуждаю, так сказать, в теории. Алка облегчённо вздохнула и ответила, что её «тараканов» вряд ли кто осилит, а тем более - без содержания..., которое она обеспечить никак не сможет, в том, числе по моральным соображениям. Я ещё раз убедилась в единообразии судеб и мышления, отметив, что вопрос такого рода содержания я тоже всегда решаю исключительно в пользу сына.
По поводу «тараканов» поясню. Под «тараканами» женщины моих лет подразумевают скрытые требования к мужчинам, которые на деле сводятся к пониманию, уважению и некоторому восхищению, которое мы, несомненно, заслужили. Потому что сложно. Сложно не растолстеть, сложно не разозлиться, сложно общаться с сантехниками, ребенка вырастить тоже сложно, а сложнее всего оставаться женщиной в этом безумно-безумном мире. Мужчинам, наверное, тоже непросто, поэтому в ответном слове предполагается полная гамма чувств от «до» первой октавы до «ля» третьей. Четвёртую октаву, правда, уже не взять в силу накопившегося жизненного опыта, но может оно и к лучшему. Трёх октав с лихвой хватит на полноценную песню и на то, чтобы с легкостью оставить за спиной юных соперниц с ещё не вполне сложившимися формами, невыраженным содержанием и плохо поставленными голосами. Не строит. А убрать одну букву и получится, что всё зря…Зато, если убрать предлог… Так выпьем же за...любовь! Третий бутерброд с сыром, как нельзя кстати, пришелся к бокалу белого прохладного вина.