После учёбы в педагогическом институте меня оставили на кафедре литературы работать лаборантом. В августе 1982 года заведующая кафедрой вызвала меня и властным голосом сообщила:
- 7 сентября поедете старшим с первокурсницами на картошку в Чкаловский район. Где-то на месяц. Туда на теплоходе, оттуда на автобусе. Впрочем, в профкоме вам объяснят всё более детально. Удачи!
Теплоход медленно отходил от причала. Заиграла музыка – «Прощание славянки». Студенты всех курсов с шумом осваивали все удобные места теплохода. Кое-где уже разговлялись «сухоньким», кто-то пел песню под гитару, рядом со мной студенты, сидя на рюкзаках, играли в карты.
Я стоял у борта, держась за поручень. Настроение было скверное. Шестьдесят девушек-первокурсниц под моим началом. Как они отнесутся ко мне? Будут ли слушаться? Как сработают?
Проблемы начались сразу, как только мы прибыли в колхоз «Заветы Ильича».
- Девушек разместим в клубе. Вы будете жить в комнате сзади. Там рядом с вами семья грузин жить будет! Отец и два сына, – бодро вводил меня в курс дела председатель.
- КТО будет рядом жить?
- Ну, грузины. Шабашники.
- Вы что? Смеётесь? Симпатичные девки и грузины рядом!
- Да, они смирные! Клятву отец дал, что не подойдут к девушкам. Я ему верю – так и будет!
Девушек я построил у клуба только свистком, так они не обращали на меня никакого внимания.
- Значит так, девочки! Зовут меня Алексей Викторович! Я за вас здесь отвечаю! Без моего разрешения никуда…
- А в туалет можно? – свредничал кто-то. Девчонки расхохотались.
- В туалет можно. Он в клубе. Так вот. На работу вас я тоже отправлять буду. Кто нарушит дисциплину, я выгоняю отсюда, а в Горьком – из института! Ясно?
- Ясно!
Начались наши трудовые будни. Девчонки собирали картошку. Работали хорошо. В охотку. Но в субботу после танцев я не досчитался двух самых разбитных студенток. Обнаружил их недалеко от клуба за стогом. Они сидели с молодыми грузинами на соломе и пили шампанское.
Утром перед строем я велел этим девушкам ехать в Горький. Сам после линейки пошёл к председателю. Грузины были уже у него в кабинете. При мне отец надавал оплеух сыновьям и попросил меня:
- Дарагой! Нэ выганяй нас ыз клуба!
Я махнул рукой и вышел из кабинета. Пошёл к себе. А там ждали меня провинившиеся девчонки, которые со слезами стали упрашивать их оставить.
- Ладно, - говорю. – Только до конца будете работать на кухне.
Вечером того же дня меня посетил местный авторитет Юра – высокий, сутуловатый детина. Мы с ним выпили по стакану водки и стали друзьями. Оказалось, что Юра только что вышел из тюряги, где сидел 8 лет.
Через несколько дней знакомство с Юрой мне очень помогло. Ночью к девушкам стали ломиться трое парней. Я вышел к ним. «Кореш» в белых брюках и тельняшке меня спросил:
- Ты – главный?
- Да.
- Ты открой клуб. Я ВЫБЕРУ девку, и мы уйдём!
- Нет, - говорю.- Не могу!
- Тогда давай драться!
Я понял, что пропадаю. Против этого мускулистого орангутана шансов у меня не было.
И вдруг из-за угла выходит Юра.
- В чём дело, братан?
- Да, вот! Девку требует!
Юра «корешку» хлесть с правой в челюсть. Тот только охнул.
- Ну-ка, бегом отсюда, шушера!
И «орлы» быстро смотались.
На следующий день к нам пришли четверо знакомых студентов-старшекурсников, которых выгнали за пьянку из соседнего колхоза.. Одновременно подъехал на «Уазике» наш бригадир Гена Шонин, с которым я тоже подружился, выпив как-то вечерком бутылку водки на двоих.
- Ого! – удивился Гена. – У тебя и парни есть! Давай-ка, мы их крышу пошлём чинить у фермы. Я вам заплачу.
Короче, 12 октября 1982 года мне исполнилось 25 лет, и в этот день моя картофельная эпопея закончилась. Девчонки утром трижды крикнули мне: «С Днём рождения!» (Откуда только узнали?) И подарили огромный яблочный пирог, на котором рябининками было выложено «Мы Вас любим!»
Бригадир неожиданно привёз денежную ведомость. Я получил 350 рублей, а парни по 300.
Девчонок я доставил в Горький в целости и сохранности. Заведующая кафедрой похвалила и пообещала выписать премию.
Что ещё? Да! Одна первокурсница в меня влюбилась на картошке, а призналась в любви в институте! Но это уже совсем другая история!