Генерал Аскорд поморщился, когда лекарь начал массировать опухшее колено. Старые ушибы, раны, полученные в юношеские и в последующие годы, в битвах и сражениях, давали о себе знать именно сейчас. Именно в то время, когда Аскорд должен быть на ногах, постоянно в движении.
— Долго ещё? – спросил генерал.
— Нет, я почти закончил, генерал. Вам бы несколько дней побыть в состоянии покоя…
— Да-да! Полежать, поплевать в небо, поиграть с внуками. Я всё это уже слышал и не один раз, уважаемый. Некогда, вот честное слово, некогда. Проблемы, как снежный ком – с каждым днём их всё больше и больше. Достаточно, голубчик, нога перестала болеть.
— Хорошо! – ответил лекарь. – Я вашему адъютанту рассказал уже, когда и в каких количествах принимать настойку, которую я сам сделал для вас, генерал.
Лекарь, пожилой человек, вытер руки о полотенце, потом, внимательно посмотрев на Аскорда, спросил:
— Неужели вы, храбрый воин, порядочный человек, допустили бы казнь королевы?
— А вы сами, как думаете? Я особую любовь к семье Арзвура не испытываю, но...
— Я знаю, что королева пропала из застенков Третьей управы, генерал. И очень хочется верить, что вы к этому приложили руку. В городе только об этом все и говорят.
— Ну-ка, ну-ка, любезный. – произнёс генерал. – Расскажите, что там ещё говорят? Так недолго и под статью об измене попасть. Хотя, я клятву принцу не приносил, меня трудно в чём-то обвинить. Так, поделитесь новостями, господин лекарь.
— Особых новостей нет, вам о них докладывают, я в этом уверен. В городе усилены патрули, теперь с пятёрками стражников обязательно присутствие представителя Тайной полиции. Все люди досматриваются и сумки, в том числе. Принц Минтерро боится провокаций, горожане им недовольны, но больше всего принц боится одного человека.
— Хм...генерала Аскорда. – произнёс пожилой воин. – И что он там удумал у себя во дворце? Какую гадость против меня замышляет?
Лекарь открыл пухлый саквояж, достал из него небольшой лист бумаги. Он протянул его генералу, стал наблюдать за его реакцией. Аскорд подошёл к горевшему масляному фонарю, прищурив глаза, прочитал, что написано на бумаге.
— Ишь, чего удумал, стервец! Это я, получается, подстрекаю народ к бунту и к свержению законной власти? – генерал присел на стул, положив больную ногу на низкую скамейку. – Хитёр Минтерро, он даже переплюнул своего покойного отца.
— Да, генерал! Такими листовками весь город увешан. Все фонарные столбы и заборы. – лекарь направился к выходу из палатки. Он отодвинул полог, посмотрел на улицу, потом, вернувшись, сказал:
— Я вам говорю всё так, как есть, генерал. Вам в ближайшие дни не стоит появляться в городе. Есть специальные отряды, которые нападают на состоятельных граждан с криками: "За Аскорда!", "Аскорд наш Король!" и всё в этом же роде. И, да, генерал! Идут обыски по всем домам в городе, в подвальных помещениях. Кто-то выкрал единственную карту подземных коммуникаций из здания Королевской библиотеки, а на трупе обезглавленного ночного охранника лежала такая же бумажка. – лекарь показал пальцем на лист бумаги в руках генерала. – Не хотел вам говорить, но сердцу не прикажешь – не выношу лжи, понимаете ли. Я, после прибытия в город, обязан явиться в Тайную полицию и доложиться, что я делал у вас в лагере, генерал, о состоянии вашего здоровья. Никогда полицейским осведомителем не был и не буду. Будьте здоровы и......наведите порядок, генерал, и в городе и во всём королевстве. Удачи!
Генерал поднялся со стула, и, заложив руки за спину, начал прохаживаться по палатке, установленной в центре лагеря наёмников. Аскорд услышал, как в палатку вернулся его адъютант – молодой лейтенант Сокримник. Аскорд, отодвинув полог, произнёс:
— Где тебя дьявол носит, лейтенант?
— Так я же за водой ходил, господин генерал. Лекарь дал задание раз в час давать вам микстуру, а она горькая. Без воды – никак не обойтись.
— Микстура, лекарь! – повторил слова лейтенанта Аскорд. – Забудь, что он тебе сказал, лейтенант. Нет новостей из города?
— Нет, господин генерал. Они поступят, как я думаю, ближе к вечеру.
— Хорошо. Будем ждать. – генерал вернулся к письменному столу, открыл папку с документами, углубился в чтение. Прочитав донесение разведки, он развернул карту, стал внимательно её изучать.
— Господин генерал, к вам святые отцы пришли. – Аскорд услышал голос адъютанта.
— Пусть проходят, лейтенант. И ещё! Где твоя горькая микстура, неси её. Сил нет больше терпеть эту боль.
В палатку вошли двое священников. Один из них, высокий и худощавый, ещё с порога, начал разговор на повышенных тонах:
— Генерал, почему вы свои обещания не выполняете?
— Отец Ингумарион, вы о чём вообще? – растерялся Аскорд. – Я всегда свои обещания выполняю. Соизвольте объясниться.
— Мы повели с собой святых людей на битву с сильтурами, потому, что магов в ополчении было очень мало. Было такое, генерал?
— Конечно было. Дальше-то что? Спасибо за помощь, конечно.
— Да не в спасибо дело! – произнёс священник. – Наше общество разделилось на две части. Одна возмущается тем, что мы участвовали в сражении и уничтожали тех, у кого свой Всевышний в судьях ходит, мы не имели права вмешиваться в дела мирские.
Генерал смотрел на отца Ингумариона одновременно и с удивлением и с непониманием.
— Сделали хорошее дело, вернулись к своей службе ваши люди, что в этом плохого? Вот хоть убейте меня, не могу вас понять!
— А то случилось плохое, что нас к службе Владыка не допускает. Говорит, что мы, с кровью на руках, не достойны нести свет и любовь людям, прощать им грехи и служить молебны!
— Ваш Владыка вообще на голову слаб? – спросил Аскорд, поняв причину возмущения отца Ингумариона. – А он, ваш Владыка, пропустил мимо ушей, или ему не доложили, сколько храмов и соборов сожгли сильтуры, сколько невинных людей погибло? Что у вас вообще происходит? Ладно, вы со своими делами как-то сами разберётесь, но какое обещание я вам давал?
— А вот какое! – ответил отец Ингумарион, доставая из рукава серой накидки, лист бумаги с текстом.
Одного взгляда на текст генералу хватило, чтобы всё понять. На бумаге было написано тоже самое, что и на листочке, который Аскорду вручил лекарь. Принц решил внести во всё гражданское общество раздор и хаос и потом, сделав красивую игру при плохой мине, примерить все слои общества и стать любимым и уважаемым правителем. На бумаге, чёрным по белому, было написано, что генерал Аскорд призывает всех граждан города не повиноваться новой власти и когда он, Аскорд Завоеватель, займёт трон и станет управлять королевством, то наступит всеобщая благодать и процветание в Алаури.
— То есть, святой отец, вы приняли этот бред за настоящие мои слова и обещание? Другими словами, я должен свергнуть власть, примирить всех святых и всех людей? Я что, всемогущий? Я что, Всевышний? Как вы могли такое подумать?
— Все так в городе и в нашем обществе говорят. – не сдавался Ингумарион. – Все ждут от вас реальных дел, генерал! Того, что принц устроил на площади Роз, достаточно, чтобы его сместить, уничтожить, упрятать в тюрьму и так далее.
— С этим я как-нибудь сам разберусь, святые отцы. А насчёт вашего Владыки, вот как поступим. Вы ему, от меня лично, передайте следующее.........
Палатка была поделена на две условные части. В одной, в маленькой, стоял деревянный, раскладной стол, стул. Это была "приёмная" генерала. Лейтенант Сокримник разложив на столе бумаги, сортировал донесения, нумеровал их, регистрировал в специальной тетради. Он удивлённо посмотрел на два вихря, которые вырвались за пределы палатки. Лейтенант пожал плечами, взял со стола бутылку с микстурой, ложку и кружку с водой, вошёл в отделение палатки, где улыбаясь, сидел на стуле генерал Аскорд, зафиксировав свой взгляд на дальнем от него углу палатки.
— Господин генерал, ваша микстура. – произнёс адъютант.
Аскорд удивлённо посмотрел на лейтенанта.
— Я же тебе велел, голубчик, забыть о микстуре и лекаре?! Невыполнение приказа?
— Никак нет! – лейтенант вытянулся по-струнке. – От вас потом поступила другая команда по поводу микстуры.
— Ах, да! Забыл, видно, старею. Давай свою отраву, лейтенант.
— Господин генерал, а что вы такого страшного святым людям сказали, что они, как ураган, с красными пятнами на лицах, вылетели из палатки?
Генерал запил микстуру водой, поморщился.
— Видишь ли, лейтенант! Не люблю всех дрязг за своей спиной. Я передал Владыке, что уволю всех, кто не принимал участия в сражении у Ведьминых болот, все храмы и соборы по городу и по всему королевству закрою, разрушу и сравняю с землёй.
— Жестоко!
— Другого варианта у меня не было, лейтенант! На некоторое время в этом, святом, болоте перестанут лягушки квакать. А если серьёзно, то общество стоит на грани гражданской войны благодаря принцу Минтерро. Не семья, а дьявол знает что! Как за Азвура красавица Сольвилия вышла замуж – ума не приложу! Как мы с ней на балах отплясывали, ты бы знал! Эх!
Лейтенант Сокримник улыбнувшись, зашёл в "приёмную", собрал бумаги на столе в одну стопку, ещё раз улыбнувшись.
_____________________________________________________
Королева Сольвилия подвернула ногу на той скорлупе грецкого ореха, на которую я нечаянно наступил, когда мы опустились по ступенькам в подземный ход. Красная светящаяся нить на стене закончилась, мы прибыли на место. Почти прибыли.
— Ваше Величество, как же вы так? – сказал я, придерживая королеву под руку. – Идти сможете самостоятельно?
Произошло то, что должно было произойти: королева присела на ступеньку лестницы и заплакала. В потрёпанной одежде, которая, сейчас напоминала обрывки некогда дорогого и добротного одеяния, с синяками на лице и слезами на глазах, сильная женщина, некогда первая дама королевства, сейчас была похожа на самую обычную девочку, у которой забрали её самую любимую игрушку. Если и есть в мире самое страшное оружие, то это слёзы женщины.
Я придержал рукой Сильрель, которая хотела успокоить королеву. Пусть поплачет, это даже полезно. Мужчины, эти суровые воины, Стим и Бравый, тоже растерянно смотрели на Сольвилию. В одних подштанниках, с синяками на лицах и со следами пыток, они смотрели на меня, словно ждали принятия какого-то решения. У меня оно было, понравится это кому-то, или нет. Я поднял королеву на ноги и перекинул её через плечо. Королева пискнула, но мужественно терпела всю дорогу по ступеням.
Когда половина бочки-тайника отошла в сторону и я передал королеву в руки Азартара, у меня как-то странно дрогнул пол под ногами, в голове раздался шум ветра и барабанная дробь. Сквозь пелену радужных колец и обрывки сизого тумана, который застилал мне глаза, я рассмотрел Терру. Она испуганно смотрела на меня, что-то шевеля губами и показывая на рукав моей рубашки. Дьявол! О ранении я и забыл. В глаза ударил резкий свет, я обнаружил, что лежу на диване в гостиной комнате, рядом со мной стоит человек в мантии белого цвета. Он смешно шевелил своими пухлыми губами и водил над телом рукой, которая сжимала красивый амулет в форме снежинки. От амулета по всему телу расходилось приятное тепло, меня подхватили в свои объятья волны неги и лени, глаза закрылись.
Я проснулся от того, что кто-то на меня смотрел. Рядом с диваном стоял старый Ингвард Волк и Эльбург. Они смотрели на меня с сожалением и с осуждением одновременно.
— Как ты, сопляк, мог попасться на уловку той девицы. Отвечай, воин!
— Альтор, внук, – произнёс дед. – Ты забыл всё, чему я тебя учил.
— Плохо ты его учил, Ингвард! – мечник Эльбург был суров, но справедлив. – Он, после вручения ему права на обладание чимкеном, ни разу с ним не провёл занятий. Отсюда, Ингвард, это ранение. Ты понял, воин? Только тренировки, два часа утром, два часа вечером! До изнеможения, через не могу, переступая через лень и усталость. Ты меня понял?
— Понял. – ответил я.
— Барышне так тихо будешь говорить на ушко красивые слова, сопляк. Ещё раз спрашиваю, ты меня понял?
— Понял! – закричал я, меня подбросило вверх на диване, я окончательно проснулся.
Всё также возле люстры кружила в своём танце разноцветная пирамида, гостиную комнату заливал яркий свет Сантора. Окно было приоткрыто и я оглох от крика, делящих что-то между собой, птиц. Может они просто радовались каждому дню, Сантору и возможности жить в мире, где есть земля, воздух, деревья, трава?
В комнату ворвался дурманящий запах женских духов, надо мною склонилась та, ради которой я готов идти хоть на край света, пройти через любые испытания. Сгореть в аду и опять воскреснуть. Воскреснуть ради того, чтобы ощущать её запах и радоваться нежному поцелую её губ. Сильтерция? Ваше Высочество? Нет, для меня она будет Терра. Это не обсуждается.