Глава XX. Характер

Владимир Бойко Дель Боске
- Серёженька, приезжай! – почти прокричала Люба в трубку.
- Что!? Что там у вас случилось опять!?
- Да не могу я больше, не могу я с ней.
- Да, что же случилось Люба!?
- Она нож спрятала под подушку, и говорит, что не хочет больше жить. Хочет убить себя. Я не могу больше. Я не привыкла так. Надо вызывать санитаров.
- Каких санитаров Люба!? Каких!? О чём ты говоришь, чёрт возьми. Продержитесь до вечера. Я приеду и разберусь с вашими ножами.
- Приезжай сейчас, Серёжа, мне страшно тут с ней. Она, то в окно хочет выброситься, то за нож хватается. И ведь не отнимешь у неё. Боюсь я порезаться, да и сама может пораниться.
- Дай ей трубку.
- Что ты!? Она в комнату меня к себе даже не пускает. Тарелку с супом перевернула. Я и убрать-то не могу.
- Ну, это надолго. Это всё я знаю. Часа на три. Даже если я приеду, не поможет.
- А ты всё равно приезжай, мне страшно одной с ней.
- Дай ей трубку, тебе говорю!
- Она же зарежет меня.
- А ты попробуй издалека сказать.
- Хорошо. Сейчас. Подожди….  Мария! Мария, погоди кричать, послушай меня. Это Серёжа в телефоне. Возьми трубку, поговори с ним. Он хочет что-то тебе сказать.
- Я ничего не хочу! Я хочу умереть! У меня больше нет сил, жить. Я не хочу. Господи сделай же что-нибудь, помоги мне, забери меня к себе на небо!
- Видишь же, говорила я тебе, что она не возьмёт трубку ни за что. Серёженька, приезжай, я жду тебя.
- Хорошо, я приеду, но не так быстро.
Сергей не знал, что делать. Такое начало повторяться с мамой всё чаще и чаще. Создавалось впечатление, что нарушения работы мозга начали происходить после инсульта, и все это было осложнениями. Ситуация ухудшалась с каждым днём, и вот сегодня выходила из-под контроля. Только скорая из психиатрической больницы могла снять припадок.
В случае её приезда, мама автоматически попадала на лечение в психиатрическую лечебницу. Но, надо менять окна в квартире. С разбитой балконной дверью входить в зиму было нельзя. Когда Сергей попытался заказать окна, год назад, Мария уверенно сказала:
- Если они приедут, я выброшусь в окно, но не дам тут ничего делать! Это моя квартира! Она принадлежит мне, и я не хочу ничего менять.
- Мама, но ведь нельзя так жить, с открытым настежь балконом? – попытался возразить Сергей.
- Я тебе уже всё сказала! Ты просто не хочешь покупать стекло. Тебе лишь бы деньги выкинуть. А потом скажешь:
- Мама дай денег. А у меня их нет. Я их не печатаю.
- Не попрошу денег. У меня есть деньги на новые окна.
- Только через мой труп!

Решил позвонить брату.
- Саш привет, - быстро описал ситуацию, спросил: - Что будем делать?
- А что случилось? – будто бы и не слушал тот.
- Я же говорю, Мама опять хулиганит. Я не могу больше уговаривать сиделок. Решил для себя - Люба будет последней. Если не выдержит она, то и вообще никакого смысла нет.
- Смысл есть всегда. А что ты предлагаешь?
- Скорую психиатрическую вызывать. Сам знаешь, приступы у неё всё учащаются. В своё время мы упустили её.
- А если заберут?
- Вот, в том-то всё и дело, что я хочу, чтоб её забрали. Ну, не на совсем, а недели на две хотя бы. И Люба отдохнет, и окна вставим.  Хоть к зиме потеплее будет.
- А если врача вызвать?
- Саша, какого врача? Из поликлиники? Да там всех разогнали. Только терапевт, хирург, и дантист остались. Все позакрывали.  Посмотри, мы памперсы уже скоро как пять месяцев ждём, чтоб оформили бесплатно. Поликлиника называется! Смешно, да и только!
- Хорошо, думай, как знаешь, как сам чувствуешь.
- Я не знаю, как я чувствую. Мне присмотреться надо. Хотя, чего тут присматриваться-то? Ладно, я поехал домой. По месту решу. Позвоню ещё.
- Хочешь, я подъеду?
- Нет, не надо попусту мотаться. Я сам. Позвоню тебе ещё. Будь на связи. Не пропадай никуда.

Сергей выехал домой. Нужно было принимать решение. Зная, что дома всё, мягко говоря, не слава Богу, не спешил, ступал уверенно. Вся дорога до дома занимала около часа. Ему нужно было сосредоточиться, всё взвесить, и в итоге поступить так, как подсказывает здравый смысл, а потом уже его совесть. Люба была самая сильная из всех сиделок, которые прошли через мамины руки. А брать сиделок с психиатрическим уклоном было уже равносильно тому, что отдать маму на пару недель в психиатрическую больницу.

Позвонил, но дверь была открыта. Вошёл.
- А Серёж, ты, – в безнадёжном спокойствии сказала Люба.
Она была к тому моменту уже полностью вымотана Марией. Выспаться практически и не удавалось.
Сергей вошёл в комнату. Картина была не приятная. Мама находилась в каком-то непонятном состоянии. Она была в сознании, но, при этом говорила с кем-то невидимым, но присутствующим в комнате. Показалось, что разговаривает со своей младшей сестрой, погибшей во время войны, когда детский дом располагался в Сибири.
- Ой. Серёжа! Она так весь день. То воюет со мной, то впадает в это состояние. Я намучалась с ней за эту неделю. Если бы ты знал, как.
- Что будем делать Люба? – посмотрел ей в глаза, - Вызывать?
- Ой, не знаю я. Но, так тоже больше не выдержу. А мы хоть отдохнем чуть-чуть, - блеснула надежда в её взгляде.
- Сейчас, погоди. Попробую поговорить с ней.
Присел в кресло рядом с маминой кроватью, и задумался.
А ведь как всё хорошо шло! Мама уже хоть с трудом, но сама ходила. И вот мозг подкачал. Хотя, впрочем, это началось давно, до инсульта, который всё усугубил, начав невозвратимый процесс разрушения. Но надо пробовать, что-то делать. Но что? В поликлинике полный развал - оптимизация. Тогда что? Надо обмануть судьбу, выйдя на врача нужного направления через вызов скорой. Именно! Только так! Другого пути не было. Это всё, что мог придумать сейчас. В голове был полный бардак. Мысли бегали, и сталкивались одна с другой, падали, вскакивали, и опять бежали, теряя всё на своем пути. Оставался след из дат, лекарств, событий, скандалов, разводов, болезней, врачей, жён, детей. Это требовалось как-то собрать в кучу, упорядочить, но, было практически невозможно. Всё рассыпалось на мелкие кусочки в одночасье.
- Мама. Мама. Ты слышишь меня? Это я Сергей. Ответь мне.
Мария не отвечала, продолжая говорить с кем-то, но уже с другим. Она, отчаянно спорила, потом соглашалась. Глаза её были открыты.
- Ей сейчас совсем плохо. Такого ещё не было у неё. Надо вызывать. – Подпевала Люба.
- Хорошо, сейчас брату только позвоню, – Сергей достал телефон. Ещё надеялся на то, что мама заметит его.
Набрал номер брата.
- Алло Саш. Мы вызываем, а там посмотрим, что будет. Я перезвоню тебе по факту.
- Хорошо. Поступай, как знаешь. Тебе на месте виднее.
- Да. Мне виднее. Она даже не реагирует на меня.
- Вызывай.
- Ну, всё пока. На связи.
Сказал Любе:
- Я вызываю, - и перекрестился.
Перекрестилась и она.

На тот период времени, скорая помощь, а тем более психиатрическая, работала ещё более или менее исправно. Вызов приняли вполне адекватно. И ждать особо долго не пришлось. Всего минут сорок, для Москвы это вполне нормально, и бригада скорой помощи, была уже на квартире.
- Где больной? – с порога спросила врач.
- У нас больная, – поправил Сергей.
- Сюда? – указала врач на открытую дверь комнаты.
- Да. – Подтвердил Сергей.
- Что с больной? – приступила к допросу врач, худая женщина, лет пятидесяти, с выпученными глазами, одновременно присев при этом на стоящую, невдалеке от кровати-дивана, табуретку.
- Понимаете, у неё был инсульт, месяцев пять назад. Уже почти сама начала ходить. Но тут развилась агрессия, вражда с внешним миром и окружением. Понимаете, всё происходило не сразу, постепенно. Но, стало повторяться всё чаще. И мы уже не справляемся с ситуацией, если честно, я подумал…  возможно ли её пристроить на стационар, недели на две. Мы бы хоть отдохнули чуть-чуть, да и ей, возможно, полегчало-бы? – выдавил из себя Сергей.
- Всё понятно. Свет, давай давление и температуру ей померяем, – произнесла врач, в сторону медсестры, худенькой девушки, с большими, словно испуганными глазами, примерно лет тридцати. И в сторону Сергея: - Как её имя?
- Мария.
- Фамилия?
Назвал фамилию.
- Странная фамилия, какая. А где страховое медицинское?
- Фамилия Испанская. Вот страховое.
- Значит так. Послушайте меня. Вы сын ей будете? – спросила врач.
- Да.
- Значит, однозначно будем госпитализировать, недели на две, может три. Как там уже лечащий врач скажет. Повезем к нам, на матросскую тишину. Там тихо. Не беспокойтесь. Всё будет нормально. Завтра утром позвоните доктору, вот по этому телефону, - протянула Сергею бумажку с номером.
Тем временем медсестра, измерив дрожащими руками, давление, и температуру, констатировала:
- Давление большое. Температура тридцать восемь и три.
- Однозначно госпитализация. Свет, давай ей укольчик сделаем, – сказала доктор.
Сделали укол.
- Собирайте вещи. Кружку, ложку, тапки, халатик.
- Ой, так я ж всё собрала на всякий случай ещё днём, перед тем, как позвонить тебе, Серёж.
- Ох, Люба, запасливая ты какая.
Марию забирали в больницу. Но не на кресле-каталке, и носилках, а на какой-то матерчатой переноске, так как носилки не помещались в маленький лифт.
Сергей попытался было предложить увезти маму на коляске, но встретил отпор со стороны опытных медиков.
- А если она не сидит сама после укола! Сползает на пол! Нет, не ищите нам проблем! Мы сами знаем, как надо. Вот лучше помогайте. А то нам её не дотащить таким образом.
- А с кем я её понесу? С вами?
- Нет. Я сейчас позвоню водителю, - ответила большеглазая медсестра.
Дождались водителя, атлетического, в отличие от Сергея, телосложения.
Дотащил вместе с водителем безжизненное, после укола тело мамы до самой машины скорой помощи, где положили уже не стационарные носилки.
Взгляд её отсутствовал. Казалось; она где-то не здесь, ушла ненадолго в другой, только ей видимый, мир. Тот, куда возможно заходят те, кого давно нет с нами. Только так с ними можно общаться.
И страшен не факт этого общения, а, что оно было настоящим. Но, при этом, выглядело неестественно. Это зрелище, не подпадало ни под какие рамки реальности. Сергей находился как бы во сне, да и могло ли это быть наяву.
Неужели нам ещё предстоит и психиатрическое отделение? Неужели мало последствий инсульта, думал он. Так хорошо всё шло. Появилась надежда на выздоровление, конечно уже не полное, но всё же. Человек, который может передвигаться самостоятельно, многого стоит в наши дни.
Наступала поздняя осень. Деревья вцепились сучьями в свои оставшиеся листья, и не хотели, во что бы то ни стало снимать с себя последнее, боясь обнажать холодные стволы перед лютой зимой. Дворники не давали им прикрыть сброшенными одеждами даже ноги. Город сурово, и безнаказанно забирал последнее у своих жителей.
Природа готовилась к зиме. В небе пахло снегом.
Поднялся на шестой этаж медленно, пешком. Не заметил, что лифт стоял всё ещё на первом, а может и не хотелось нарушать ту атмосферу, недавно возникшую в его кабине, когда в ней находился он, и мама. Мужественный водитель скорой помощи был не в счёт. И как они только смогли поместиться в этом вертикально скользящем ящике? Уму непостижимо.
- Ну, как, – с порога спросила Люба.
- А? – в задумчивости не сразу понял, о чём его спрашивают, Сергей. – Да, всё нормально. Дотащили. Послезавтра поеду к ней. Завтра буду звонить туда, а сейчас надо брату сказать.
Словно на автопилоте, как тень, проскользнув через прихожую, очутился в другой комнате, приземлившись на кресло.
- Саша. Это я. Всё нормально. Маму увезли. – всё, что смог выдавить из себя в эту минуту.
Саша, всё понял. По интонации, или просто, как брат. Но не задал ненужных вопросов, просто уточнив:
- Когда поедем к ней?
- Завтра в десять я позвоню туда доктору, и узнаю всё. А пока мне надо отдохнуть. Всем надо отдохнуть. Ну, всё пока. До завтра. Я дам знать.

Люба принялась прибирать кровать за Марией, и вообще чрезмерно засуетилась. Казалось - это у неё от нервов.
- Люба, ты отдохни тогда. Я позвоню на работу тебе, скажу, что с завтрашнего числа временно не работаешь.
- Хорошо.
- Но живи пока здесь.
- Ты знаешь Серёж, я наверно на Родину сгоняю на недельку, и вернусь. Завтра скажу тебе что, и как. Ладно?
- Ладно, Люб.
- Тогда я поехал к себе. Куплю выпить что-нибудь по дороге.

На следующий день, с утра Сергей направился на работу, и там ровно в десять часов утра, закрывшись от внешнего мира у себя в кабинете набрал номер телефона, заведующего четвёртым отделением в психиатрической больнице номер три, что на улице Матросская тишина.
- Алло. Я вас слушаю, - Послышался мужской голос в трубке.
- Здравствуйте. Это вас беспокоит сын поступившей вчера больной, на скорой помощи, - назвал фамилию.
- А – а – а. Да-да. Понятно всё. Ну, что же я хочу вам сказать…  А вы бы не хотели вообще её оставить у нас?
- То есть, как это оставить?
-Вот так вот. Оставить и всё. Навсегда.
- Да, вы знаете, я собственно был не готов к этому, – удивился Сергей.
- А что тут такого? У нас хорошо. Мы переведём её в платное отделение. Вам она дорого не обойдётся. Дешевле чем заплатите сиделке. И можете быть уверены, за ней будут очень хорошо следить. Поверьте, у нас никто ещё не жаловался.
- Но, хорошо, а какой же собственно диагноз вы ей ставите?
- Понимаете ли, дело в том, что после инсульта у неё началось необратимое нарушение мозговой деятельности. Сейчас, стационарно мы можем его держать на определенном уровне, не давая развиваться. Но, в случае выписки, конечно, обязаны будем за ней наблюдать, но это уже совершенно другой уровень обслуживания. И вам самому придётся взять на себя большую часть процесса лечения со всей вытекающей из него ответственностью.
- Понятно всё…  Но доктор, я и мой брат, не хотим оставлять её здесь, у вас надолго.
- Минимальный курс лечения, для закрепления хоть каких-то результатов - месяц.
- Но доктор!
- Никаких, но.
- Может разрешите забрать через две недели?
- Я всё сказал, если хотите чего-то большего, то подъезжайте, и узнаете подробности здесь, прямо на месте. Я готов вас принять. Приёмные дни у меня понедельник, и вторник, с девяти до двух часов дня. А сейчас не смею вас больше задерживать. До свидания.
- До свидания доктор.
Позвонил брату, поделившись новостью.
- Да. Денег хочет. Как дважды два. Но ты же знаешь нашу маму? Она им там быстро порядок наведёт.
- Да уж. Поеду к ней в понедельник. Чтоб заодно с доктором поговорить.
- И я с тобой.
- Хорошо.
- Там и встретимся, в час.
- Хорошо. Договорились. Пока.
- Пока.
Подошёл к окну. Оно смотрело прямо на Петровские линии. Эта улица хорошо просматривалась в его окне.
Он часто во время рабочего дня вот так вот подходил к своему окну, и смотрел куда-то вдаль. При этом мозг решал поставленные задачи. Вдалеке виднелась Меньшикова башня, шпиль которой срубили ещё в позапрошлом веке, и теперь это была всего лишь колокольня православного храма.
Надо было как-то жить дальше. На работе, к тому времени уже начинался твориться бардак, а душа требовала умиротворения и стабильности. Но, где можно было её взять? В каком таком мире? Оставалось только одно. Не сгибаясь шагать дальше, лишь только вздрагивая под ударами судьбы, и крепчая от них, как сталь на наковальне