Убейте меня - я никогда не ощущал ни праздника, ни радости при виде насыщенного кумача Октября. Он лишь тревожил , бросал красную тень и на все другие праздники И не только в историческом плане, но и в личном, Потому до сих пор даже от упоминания советского календаря щемит сердце.
Что мы праздновали?.
Первая, например, дата – 14 июня 1905 года. Восстание на броненосце «Потемкин»…
Это молодежь нынешнего дня учит, что Потемкин – светлейший князь, известный государственный деятель времен Екатерины Великой. В годы моего школьного взросления о князе не учили, зато знали, что «Потемкин» - это военный корабль , поднявший на царском флоте красный флаг.
Я ходил уже пятый класс, когда шестидесятилетние этого восстания отмечалось на государственном уровне. В конце учебного года, после экзаменов старшеклассников нас , всю школу, всех семьдесят шесть учеников, привели в сельский клуб, на фильм, который так и назывался - «Броненосец Потемкин». Нас так и рассадили прямоугольным амфитеатриком – на первом ряду – первый класс, на втором – второй, ну – итак далее. А потом на сцену вышел директор школы, фронтовик Кузьма Егорович Ковалев , и вывел с собой деда Емельяна Сидельникова.
Надо сказать, что в селе у нас были два деда Амельки, и оба – Сидельниковы. Оба в молодости служили на царском флоте, но на разных кораблях. Одного из них звали по-уличному дед Флот, и был он матросом с самой «Авроры». Но служил ещё до октябрьской революции, а потому почестями от советской власти был обделен. Жил тем, что разводил гусей.
Второй же дед Амелька разводил табак. Или самосад, если вам угодно. Это были такие широколистные – вроде лопуха – растения, с резким нетерпимым запахом. Если на грядку с табаком залетала муха или жук , то до края уже не долетела – падала от того духа замертво. Дед Амелька тот табашный лист снимал, сушил, крошил и превращал в самосад. Не знаю, чтобы он брал с мужиков за эту махорку деньги, но чадили самокрутки из его листа все окрестные табашники.
Этого деда Амельку по-уличному звали Коммуна, потому что после Гражданской войны из-за него распалась местная сельскохозяйственная коммуна. Как говорят – и смех, и грех - будто бы случилось это так. В Гражданскую войну дед Амелька служил чуть не комиссаром в какой-то Красной флотилии и вернулся на село в тот самый час, когда тут действовала коммуна. Бравый морячок, неженатый, он вступил в коммуну и начал наводить там свои порядки. Прежде всего он потребовал, чтобы , наравне с прочим имуществом , были обобществлены и жены коммунаров. Это понравилось холостым коммунарам, и не понравилось женатым. В общине начался раскол. Дошло до того, что женатые мужики установили круглосуточное дежурство, чтобы не допустить воплощения в жизнь революционного порыва моряка. За дежурство надо было платить, и это подорвало хозяйственную основу и без того нищей коммуны.
Так вот Кузьма Егорович вывел на сцену одетого в праздничный костюм деда Амельку Коммунара.
-Это участник восстания на броненосце «Потемкин», друг и сослуживец Родиона Жукова. Сейчас он вам расскажет о тех замечательных событиях.
Выглядел дед очень бодро, хоть было ему уже далеко за восемьдесят лет. И этот ветеран поведал о том, за что и как на корабле подняли восстание.
Сейчас, когда я гляжу в календарь и читаю о событии , случившемся сто двенадцать лет назад, я понимаю, что отстою от восстания всего на одного человека. Я почти участник исторического события! Я представляю себе, как лет через семьдесят мой внук будет вспоминать , скажем, моего отца – участника штурма Берлина. Где-нибудь в 2085 году, в день 140-летия Победы, он гордо скажет, что сидел на руках воина-победителя фашизма. Наверняка и его пробьет тогда дрожь от прямой сопричастности событию!..
Теперь я уже не помню, о чем рассказывал нам дед Амелька Коммисар. От того дня осталось одно очень яркое пятно. Когда мы глядели немой чёрно-белый фильм «Броненосец Потемкин», то все ахнули общей грудью, когда поднятый на мачте корабля бесцветный флаг друг вспыхнул ярно-красным пятном.
И ещё в тот день был праздник, потому что на выходе из клуба всем нам дали по газетному кульку с леденцами. Как на 1 Мая и 7 ноября.
В общем, нам, нашему поколению, всему совесткому народу внушали, что восстание на «Потемкине» было благом для страны, для революции. В чём благо – сомневаться не приходилось. Если восстание против проклятого царизма, значит – это прогрессивное событие.
Мы в школе тогда «проходили» по литературе рассказ Валентина Катаева «Родион Жуков». Учительница рассказывала – какой он герой, матрос с «Потемкина». А я читал рассказ, перечитывал его и не мог уразуметь – в чём там геройство? Если кто не читал, в двух словах сюжет там такой: раненый матрос Родион Жуков после восстания оказывается на берегу , в окрестностях Одессы. Его ловит полиция, а он скрывается. Но скрывается «по революционному» - крушит и уничтожает все, к чему прикасается. Этакий терминатор с броненосца. Если там все такие моряки были, и дед Амелька Коммунар тоже – то слава Богу, что восстание не удалось.
Я теперь не знаю , хорошо или плохо было то, что боевая единица русского флота в воюющей стране , сразу после поражения под далёкой Цусимой, изменяет присяге. Скорее – это плохо. Тем более, что восстание это стало превозвестником последовавшей за ним революции.
А революция всегда вызывается несправедливостью и надеждой на обустройство справедливого общества сразу после её победы. И дед Амелька Коммунар с матросом Вакульчуком, и Владимир Ильич Ленин, и все пролетарские массы побеждали затем, чтобы лучшая жизнь наступила для всех.
И тут я перехожу к следующей дате дня. Она говорит о том, что 14 июня 1920 года Малый Совнарком принял Постановление о Совнаркомовском пайкЕ.
Обратите внимание – не пАйке, а пайкЕ . Это для всей страны, для солдат и зеков, для детей и иждевенцев – пАйка.
Для чиновников – паЁк. Для них же – отдельные магазины, распределители, санатории, путевки, персональные пенсии…!
На улице – 1920 год. Ещё идет Гражданская война, на которой где-то комиссарит матрос с «Потемкина» Емельян Сидельников, ещё полчища беспризорных детей мрут по всей стране, зарастают чертополохом хлебные нивы и разрушены производства.
А у чиновников уже всё чики-чики! За что боролись революционные массы, то наши кувшинные рыла получили раньше всех!
Да более того! Все остальные такого земного рая вообще не получили. Помню, уже в семидесятые годы я попал на курсы в Дом политического просвещения в Белгороде. Я к тому времени и очереди в сельмаге за черным кукурузным хлебом «две буханки в одни руки» отстоял, армейскую керзу съел всю, мне положенную, и в очередях за костями настоялся. Я до тех пор ни разу от пуза не наедался! Нас у матери с отцом четверо братьев было – какая там колбаса на селе, какое мороженое! Два кулька леденцов в школе на 1 мая и 7 ноября – и все радости.
А тут оказался в столовой обкома партии.
Ребяты…
А цены…
Я не верил, что бывает полный мясной обед с компотом и сладким за двадцать копеек! Первые дни еще стеснялся, ложку облизывал. А потом обнаглел – стал по два обеда брать. Да ещё и фрукты с собой уносил в гостиницу.
Тут я впервые поверил, что коммунизм не за горами. Я жил при нём целых три недели!
Гостиница для партейных тоже была отдельная. Если не изменяет память - на четвертом этаже хрущевки где-то на улице Литвинова. На вскидку и не подумаешь, что в простой пятиэтажке на целом этаже воцарился коммунизм. Учтивая доброжелательная обслуга, ковры, цветные телевизоры, междугородний телефон…
Я не понимаю Горбачёва, попытавшегося отнять у партийных бонз привилегии. «Не мог понять в сей миг кровавый, На что он руку поднимал».
…Впрочем
Впрочем – ничего они не потеряли. Несколько лет назад я работал на районном радио, и платили мне «минимальную заработную плату». В конце двухтысячных это было 900 рублей. Это не больше, чем сегодня. Да и не я один – вся страна тогда билась в конвульсиях. И вот однажды глава района мне говорит: вам, журналистам, теперь будет полегче работать, потому что в помощь приходит испытанный идейный борец, бывший заведующий отделом райкома партии.
Я знал, что к тому времени идейный борец уже работал на юрфаке филиала какого-то института при местном техникуме. И спросил главу:
-Так у него и без того нос в табаке. А мы, журналисты, при нём ещё в советские настрадались.
На что глава выдал истину, за которую вряд и дрались восставшие матросы с броненосца. Мне было назидательно сказано, что есть Распоряжение губернатора о том, чтобы все бывшие номенклатурные чиновники получили достойную работу и пенсию .
-Вот наш знакомый зав. партиным отделом и возвращается, чтобы заработать муниципального стажа для пенсии.
И точка. Как они в 1920 годку приняли постановления о собственной исключительности, так доныне и живут при коммунизме.
А в партейной гостинице во всю стену висела картина «Восстание на броненосце «Потемкин». Картина цветная вся, и красный флаг на ней терялся в общей игре тусклых красок