1.1 Первое апреля
Желание закончить учебу не в том ВУЗе, в котором начал, может возникнуть у каждого. Именно поэтому, быстренько сдав весеннюю сессию и выхватив необходимые бумаги у alma mater, которой было не суждено меня доносить, я оказался в стенах иных.
Замдекана, пред ликом которого пришлось предстать с нижайшей просьбой о приеме на третий курс, был в замечательном настроении. Он откровенно благожелательно мазнул глазом по моей физфаковской переводке. Наказал подойти за недельку до сентября, чтобы успеть покончить с бумажной волокитой к началу учебного года. Поздравил с наступлением лета и началом учебы на Электрофизическом факультете одного из лучших технических вузов Питера.
Во время нашей осенней встречи он держался значительно серьезней. По крайней мере после того, как начал составлять список предметов, которые мне необходимо было досдать в течение семестра.
Возглавляли парад Сопромат и полный курс Теоретических Основ Электротехники. На этом фоне оставшиеся три предмета и кучка лабораторных были просто щепоткой земли, которую близкие бросят в вырытую для меня могилу.
А рыть придется. Потому, что из всех дисциплин мне перезачлась только эта совсем пропащая девка - История КПСС.
Догонять будет нужно при полной академической нагрузке по всем остальным предметам.
Вину за создавшуюся ситуацию замдекана честно взял на себя. В том смысле, что полностью признал ее. Он должен был с этого списка начать весной. Различие учебных программ, несовместимое с жизнью переводящегося, стало бы явным через пару минут.
Максимум, что он мог сделать теперь – оттянуть окончание купирования «хвостов» с декабря на весну. В случае неудачи, спасти от отчисления и соответствующих последствий не мог.
Очнулся на четвертом курсе. Оглянулся на оставленное за спиной и сам себе не поверил. Постарался осмыслить сделанное – не смог. Не в человеческих это силах.
Ну и ладно. Если оно и было, то вне хроноса и сознания.
Пора возвращаться в мир людей.
По прибытии желательно осмотреться. Хотя бы понять куда ставить ногу. Это легко, если действовать по системе.
Прежде всего, мир делится на мужчин и женщин. Женщины делятся на привлекательных и...
Достаточно!
Ниночка входила в триумвират признанных фавориток потока. Глаз остановился на ней и больше никуда двигаться не хотел.
Алгоритм поведения в таких ситуациях был известен еще римским цезарям. Если уж ты пришел и увидел, то последний шаг выполняется автоматически.
К сожалению, я этому канону следовать не мог. Побеждать кого-либо просто не было времени. Точнее, оно было, но все отдавалось тренировкам по мотокроссу. Прошлый сезон был откровенно убит. Теперь приходилось наверстывать.
Отсутствие свободного досуга, в том числе и для ухаживания – серьезная проблема. А без брачного танца девушки на меня не бросались. Да и с танцем, не все, не сразу и не всегда.
Группка аккредитованных коллективом ловеласов была достаточно плотна и походя протиснуться в нее не представлялось возможным. Допускаю, что помогли бы популистское питье пива и кофе, а также портвейна в общежитии, но – увы!
Совершенно закономерно, что коллектив меня тоже игнорировал.
Именно поэтому пришлось философски облизнуться, подводя черту под своими нулевыми шансами.
Однажды между парами Ниночка подошла сама. Спросила – приеду ли я завтра на овощебазу «на колесах», как обычно? Вообще-то она мотоциклы не любит и даже никогда на них не садилась, но если я ее подброшу домой, то она успеет на спектакль в Мариинку.
Имея привычку анализировать не только свои неудачи, постарался понять: что заставило девушку проявить, пусть маленькую, подтянутую за нежные ушки, но – инициативу. Причиной могли быть только мое скрытое обаяние и неафишируемый талант понимать женщин.
Несколько позднее узнал правильный ответ – выпавшая из конспекта фотка, где я стою после прохождения трассы на сдачу норматива КМС. В сапожищах, голый по пояс, рядом с комом грязи, в котором нужно угадать мотоцикл.
Но пора вернуться к вопросу девушки по поводу «колес».
Естественно, я ответил утвердительно. Поэтому сейчас стоял перед проходной овощебазы, облокотившись на желтый «Иж-Спорт» с развешенными на руле двумя шлемами.
Проходная выплеснула Нину со стайкой хихикающих подружек. Чей-то отъезд на машине был обыденностью, но на мотоцикле, почему-то, не забирали никого и никогда. Это вызывало интерес. Интерес усиливался тем, что для группы я оставался все той же темной лошадкой.
Слов, конечно, слышно не было, но судя по жестам кто-то советовал быть осторожной, кто-то – оттянуться по полной. Но все были едины в желании поговорить вечером по телефону.
Наконец группка распалась на Нину, идущую ко мне, и остальных, идущих к автобусу в окружении наших молодых людей.
Метров за пять стало ясно, что моя пассажирка не только никогда не садилась на мотоцикл, но даже не подходила близко. Шаг стал замедляться. Глаза панически пытались нащупать в этом монстре хоть что-то успокаивающее, но лишь беспомощно скользили по бесстрастно-совершенным формам. Хвостом Монстр вилял только для меня.
Я молчал, не мешая первому знакомству.
Тридцать две норовистых лошадки, прикрыв ставеньки конюшни, бесшумно жевали сено. Это была действительно неплохая упряжка.
Лишь когда она растерянно взглянула...
–Прежде всего, на этот автобус ты опоздала. Следующий будет через...
–Полчаса.
–Поэтому: надеваем шлем, удобно садимся и потихоньку поехали. «Потихоньку», конечно, сильно сказано. Я такой техникой не владею. Просто поехали.
Нина взяла себя в руки. Но отнюдь не для того, чтобы подсадить в седло. Припудрив мордашку такой знакомой иронией, продолжила осмотр...
–А что это у тебя задние подножки так стерты? Часто девушек катаешь?
–Подошвы девушек стерли бы резину сверху, а она стерта снизу.
–Действительно. А почему?
–Сказать – все равно не поверишь. Надо показать.
–А ты попробуй.
–Иногда на поворотах подножка чиркает по асфальту.
На лице Нины появляется чудовищный скепсис. Однако выводить на чистую воду дешевого трепача, пользующегося моментом, она считает ниже своего достоинства.
И правильно делает. Вывести меня на еще более чистую воду в этом вопросе нельзя. А когда на повороте «цапнул» дорогу впервые, то и сам не поверил. Так положить на бок «тачку» казалось невозможным. Тем не менее. Для этого даже не нужно очень стараться – достаточно просто немного торопиться. Правда – в сухой день.
Аккуратно заправляю соломенные локоны под шлем. Ремешок стараюсь не перетянуть. Получилось не сразу. Можно сойти с ума!.. Так близко эти глаза я еще не видел. И слава богу.
Поездка на мотоцикле – редкое исключение из правил хорошего тона, при котором даме не только не предлагается сесть первой, но и разговор с ней ведется через плечо...
–Села? Ноги поставила на подножки и не снимаешь их на поворотах как бы тебе этого ни хотелось. Иначе можно сломать. Даже если уверена, что мы падаем. Без шуток. Понятно?
–Пока – да.
–Хорошо. Теперь держись за меня.
–Вот еще! Я что – пэтэушница?
–Ну-ну.
Держаться все равно придется. Во-вторых, это будет очень приятно. А во-первых, мы должны быть единым целым для нормальной балансировки машины. Кроме того, надеяться на кожаную бретельку сиденья весьма небезопасно, если учитывать, что кому-то нужно успеть в Мариинку и уже полпятого.
Когда методы вербального воздействия не воспринимаются, приходится использовать опосредованное внушение.
Поворот газа на треть. Однажды дал больше и мой приятель остался сидеть на асфальте, поскольку мотоцикл просто выпорхнул из-под него.
Зверь, приседая, делает скачок вперед. Барышне достаточно.
Старт нормальный. Я чувствителен, как паук в паутине. Поэтому, даже если за меня пока никто не держится, знаю, что девушку качнуло назад именно так, как нужно. Доворачиваем газ. Ускорение нарастает. В данный момент она окаменела, откинувшись назад и удерживаясь за тонкую попереченку на сиденьи полностью вытянутыми руками. Кисти сжаты так, что завтра будут побаливать. Может и рада бы наклониться вперед, но сила инерции не даст. Вся жизнь перед глазами пройти не успела, но половину просмотрела точно. Несколько бросков влево-вправо, якобы для обхода ямок на дороге. Скорость восемьдесят.
Пора дать шанс. Слегка притормаживаю...
Моментально толчок в спину. У меня на животе защелкиваются тонкие пальчики с ярким маникюром.
Вот теперь держатся как нужно. Это не значит, что сзади поумнели – девушка не может поумнеть за восемь секунд. Просто она торопилась в театр и вдруг стала тонуть в Ниагарском водопаде. Я оказался единственной соломинкой. Оторвать ее сейчас от меня можно даже не пытаться.
Поехали!
Отошедший, набитый битком «Икарус» обошли на ста двадцати.
Вот и дом. О впечатлениях не спрашиваю. Они очевидны.
–Ну ты и гад.
-Боялся опоздать.
–...
–...
–Спасибо.
–Что тебе ответить? Не за что.
С трудом идет к подъезду. Смотрю вслед. Оборачивается. Машет рукой. Киваю.
На пассажирской подножке добавились три царапины.
Далее возник концерт, опоздать на который было просто недопустимо.
Потом последовало согласие съездить позагорать на берег какого-нибудь труднодоступного водоема.
После тренировки посоветовался с приятелями – чем действительно можно поразить воображение юной авантюристки?
Коллективный Разум указал дорогу по которой нужно выехать из Кавголово. С нее соскочить на грунтовку и проехать метров сто. Не пропустить справа шлагбаум, который не побояться объехать. Дальше начнется вполне приличная природа, а закончится все потрясающим озерцом, до которого кроме, как на двух колесах не добраться.
Что это за «затерянный мир» объяснить отказались, но очень рекомендовали не полениться поставить для этой поездки кроссовую резину.
Шлагбаум мы преодолели в первую же солнечную субботу, но с первой попытки далеко уехать не смогли.
Из густой травы возник солдатик. Поинтересовался довольно учтиво, хотя и с дембельской ленцой, какого хрена нас сюда занесло? «Ах, вам сказали что здесь есть озеро... А вам не сказали, что, вообще-то, это полигон для тренировки военных водителей?.. А закурить не найдется?.. Ну, раз не сказали, значит не виноваты... Съезд к озеру вы проскочили. Разворачивайтесь и за тем холмиком резко налево».
Уже в спину...
-Эй, джигит, не раздолбай колею своей тарахтелкой. И смотри, чтобы краля не скучала!
-Спасибо, дорогой! Все сделаю, как просишь!
Чтобы поставить астральный блок от черной беременной кошки, которая с пустыми ведрами перешла тебе дорогу, необходимо три раза плюнуть. Обязательно через левое плечо. Так и делаю.
Но вот разговаривать с пассажиркой удобней через правое. Потому, что если через левое, то правая рука оказывается полностью вытянутой и управление ручкой газа становится неприемлемо корявым.
Именно поэтому внезапно начавшийся слева спуск я сначала почувствовал и лишь потом увидел.
Разбитая армейскими «Уралами» колея была глубиной полметра. Она проваливалась вниз метров на четыреста под углом градусов сорок. До самого дна виднелись вросшие в землю булыжники. Они были солидны, как макушки огромных бегемотов, отдыхающих в земле, и обильны, как сыпь.
«Урал» мог с задорным матерком осторожно через них переваливаться. Но грузовик с шестью ведущими совершенно не то, что «ИЖ» с одним. С моими диаметром колеса и дорожным просветом «бегемотов» было можно только объезжать. При этом уклон был для нас почти критическим.
Хватило доли секунды, чтобы понять почему военные мотоциклисты долго не живут. Нина тоже использовала это мгновение с пользой, намертво вцепившись в меня выпущенными когтями. Правая рука через тонкую ветровку впилась в живот. Левая сгребла рукав под локтем и изо всех сил потянула на себя.
–Отпусти руку! Я не могу рулить!
–...
–Отпусти локоть! Мы сейчас кувыркнемся!!!
Чем отличается «мертвая» хватка от «сильной»? «Мертвая» – значит очень сильно и с полным отключением головы. Тебя просто не слышат и вы тонете – или сворачиваете себе шеи – вместе.
Одним словом, момент, когда, девчонку было можно ссадить, мы пропустили. Оставалось спускаться вдвоем.
В крайнем случае... Хватит каркать!
Объезжать камешки приходилось с заскоком на стенку колеи. Для заскока нужно было ускоряться, но так, чтобы заднее колесо не ушло на песчаном грунте в неконтролируемый юз. После объезда резкое тороможение, но такое, чтобы не перелететь через руль. Случись такой полет, два инвалида всю жизнь мрачно вспоминали бы этот прекрасный день.
Маневры осложнялись тем, что мотоцикл не был кроссовым, ход передней вилки был более, чем скромным и никак не соответствовал данной трассе. Кроме того...
Чтобы как-то нормализовать баланс нужно было максимально отклониться назад. Однако одеревеневшая, прилипнувшая к спине Нина не давала выйти из посадки велосипедиста. Да и работа ногами с таким «рюкзачком» давала больше шансов на травму, чем на спасение. Переднее колесо было перегружено, заднему катастрофически не хватало сцепления. Три раза задок отрывался от земли. Приходилось отпускать передний тормоз. После этого в поворот было можно вписаться только так, как этого делать не нужно.
Мы все-таки спустились.
Минут пять молча посидели на траве. Нина курила быстрыми короткими затяжками. Очевидно, разомлев от восторга.
Я размышлял о том, как, оказывается, легко можно угробить девушку, которая так любит Мариинку.
Насчет озера ребята не подвели.
Вверх Нина захотела пойти пешком. Значит мое тело, с форсированным движком и кроссовой резиной принадлежало мне целиком. На таких условиях даже в такую горку просто взлетаешь. Каждая клеточка ощущала насколько прекрасна жизнь!
Забавно, что три часа назад эти же митохондрии мыслили намного скромнее – какой прекрасный день!
Потом были поездки за дикой малиной. От первых двух получили удовольствие, какое только можно получить, занимаясь при сборе малины только сбором малины.
А вот третья...
В третью не очень рвался, поскольку накануне мне вырвали зуб. Все, чему было положено болеть и пухнуть, честно исполняло свой долг.
Но девушке хотелось ягод.
Прокатились с ветерком. Наелись. Легкий дождик на обратном пути только поднял настроение.
К вечеру щеку разнесло. Пришлось на метро отправиться в дежурную поликлинику. Правда, в Эрисмана меня привезли уже на «скорой».
В два ночи кинули под нож. Разрезали щеку изнутри. Вычистили. Отправили в палату.
Утром чувствовал себя прекрасно и был морально готов к выписке после обхода...
–Ну, как тут наш мотоциклист?
–Замечательно. Спасибо доктор. Когда меня выпустят?
–Сначала откроем рот. Та-а-к... Как можно шире... Еще... Это все?
–Шире не могу.
–Отлично. Минут через полчасика подойдите в смотровую.
–Пришли. Прекрасно. Ложитесь сюда, под свет. Еще разок взглянем... Значит так: края шва срастаются немного неровно. Поэтому вы не можете открыть рот до конца. Что мы сейчас сделаем? Шов только начал срастаться. Мы его раздвинем и уложим надлежащим образом.
–Что значит «раздвинем»?
–Молодой человек, у вас проблемы с разговорным русским? Не верю. Но я отвечу на ваш завуалированный вопрос... Без наркоза. Будет немного больно, но придется столь же немного потерпеть.
–Почему без?
–Потому, что все выльется через шов и работать не будет. Надеюсь мы не будем торговаться из-за двадцати секунд? Поверьте, в вашу честь не придется зажигать Вечный Огонь.
Ощущения оказались ординарными. Именно так чувствуют все, кому длинным корнцангером разрывают края свежей трехсантиметровой раны.
–Вот и все. Теперь в палату. В течение дня прополоскать рану не менее пяти раз.
–Чем полоскать?
–А просто водичкой из-под крана.
–Я серьезно.
–Да? Удивительно, что такому вдумчивому пациенту операцию делал Аркадий Райкин... Именно из-под крана. Невская водичка – лучшее средство. Во время войны ею еще и не такое промывали.
И был день, и было утро...
–Так, открыли рот. Показали... Значительно лучше. После обхода – в смотровую.
–Опять?
–Но посмотреть-то надо.
Идти, уже зная что тебя ждет, было намного трудней.
На третий день я категорически отказался удовлетворять праздное врачебное любопытство. Впрочем, никто особенно и не настаивал. Просто предупредили, что из-за своего малодушия никогда не смогу стать... оперным певцом.
Пятый день оказался последним.
Нина встречала меня в холле. Она только-только начала встречать, как...
–Да-да, именно такой цвет лица и должен быть у барышни, питающейся исключительно малиной. Здравствуйте, меня зовут Аркадий Моисеевич.
–Здравствуйте. Я – Нина.
–Вы производите впечатление умной девушки. Что у вас может быть общего с человеком, имевшим абсцесс, заметьте – свой собственный абсцесс, и вместо того, чтобы легонько полоскать его изнутри горячей содой, безудержно прополоскавшим снаружи холодным дождем с ветром?
–Это я виновата...
–А то я не знаю из-за кого выгоняют из Рая? Естественно вы – кто же еще? С другой стороны, мне ваш выбор понятен. В то время, как я себя вынужденно вел немного, как фашист, он держался, как великий и отважный партизан. В общем, передаю под вашу ответственность. Еще дня три заставляйте полоскать шов. Усиленное питание. Постарайтесь восстановить ему нервные клетки. Разрешите откланяться.
–Отличный мужик.
–У нас был такой же участковый врач. Когда я была маленькой, он мне от кашля все время выписывал горячий чай с малиной и «микистурку в пизурке».
–В чем, в чем?
–Ну, в пузырьке.
Из клиники поехали ко мне, по пути купив немного содержимого для холодильника.
Я начал с полоскания и заварки чая. Потребность в бутербродах с докторской колбасой была маниакальной.
Вернувшись в комнату, обнаружил Нину в постели, с одеялом, натянутым на нос. Яркий маникюр. Огромные глазищи. Голос слегка ватный...
–Выпей ряженку.
–Какую ряженку?
–На столе.
Идея напоить меня ряженкой кое у кого возникла месяц назад. Отраву было даже не нужно пробовать, чтобы ощутить всю ее тошнотворность. Однако Девушка-Питающаяся-Малиной считала, что если я развеял ее страхи относительно мотоцикла, то она просто обязана тоже приучить меня к чему-нибудь ужасному. Просила не тянуть время, поскольку пить все равно придется. Вот настырная! Попадется такая кому-нибудь в жены...
–Я же тебе говорил...
–А врач сказал, что тебя нужно ставить на ноги всеми возможными способами. Если не хочешь лечиться - санитарка одевается и уходит.
Так быстро я еще никогда не выздоравливал. Мне становилось лучше с каждым днем. Иногда даже два раза в день. А за неделю до Нового Года так захорошело Нине, что мы... решили пожениться.
Осознавая, что у нас, скорее всего, не настоящее чувство, а примитивное влечение, сообразили, что можно просто пожить вместе на законном основании. До окончания института.
Обременять кого-либо своими глупостями было бы эгоистично. Поэтому...
Первого апреля объявили друзьям и родителям, что завтра женимся. Все желающие смогут нас поздравить во Дворце Бракосочетания на Набережной Красного Флота. В шесть часов.
В розыгрышах, прозвучавших в этот день, наша хохма была не самой остроумной.
На следующий день толпа приглашенных состояла всего из четырех друзей, у которых чувство юмора отсутствовало начисто.
Нужно сказать, что родители оправились достаточно быстро. Через полтора года с нами снова стали разговаривать.
На дипломе жена уже каталась колобком. Разводиться было бы аморально. Но главное – незачем. Мы не задумывались о присутствии в своем браке Любви, но и того, что имели нам вполне хватало.
А вообще-то, Господь послал нам три дара: густоцветную Взаимную Похоть, Терпимость и Понимание того, что различия между Мужчиной и Женщиной – не просто тема для анекдотов.
С первых поездок за малиной прошло двенадцать лет. Своей семейной жизнью мы были довольны и даже неброско гордились ею.
Да, иногда я злоупотреблял терпением супруги. Но ведь человек не виноват, что родился мужчиной. И даже если женщиной... Как хотите, все равно – не виноват.
Что бы там ни было, серьезных проверок на прочность своему браку мы не устраивали.
За нас это сделал... Горбачев.
1.2 Александр Вертинский
Перестройка накрыла страну облачком веселящего газа. Мы кайфовали вместе со всеми.
Однако «газ», оказавшийся весьма едким реагентом, быстро растворил скромные инженерские накопления, любимую работу, перспективы.
Повод для веселья исчез.
Непреходящая сумрачность настроения убивает не только плоть. Разрушается и любовное наваждение. В нем появляются трещины. Просветы. Потом оно полностью исчезает.
Но пружины супружеского ложа – величайший амортизатор. Слетая с них начинаешь чувствовать всю абразивность тоннеля, по которому тебя протаскивают сквозь жизнь. Улыбчивости это не прибавляет.
Подобное волочение, правда, расширяет философский кругозор. Начинаешь понимать быстротечость своего века и иллюзорность «вечной любви». Упоительная проблема «а что мы сегодня будем делать в спальне когда дети уснут» перестает быть доминирующей. В особо тяжелых случаях вообще перестает быть. Затуманивается понимание того зачем нужно кому-то давать жизнь.
Главным становится удержание на поверхности тех, кто уже влип, появившись на этом свете. Без остальных глупостей можно обойтись.
К нам эта мудрость пришла в сорок. При нормальных обстоятельствах прозрели бы позже. Но карта легла именно так.
Вертинского стали чувствовать намного тоньше...
Ничего уж в нашей жизни не поправится,
Но зато и в ней была весна.
Продолжение (Часть вторая: "Машина"):
http://www.proza.ru/2017/11/09/108