Вовка родился не совсем обычно. Он не кричал и даже не дышал, и старый врач-акушер приложил немало усилий, чтобы Вовка не умер в первые минуты.
Когда Вовкиной маме принесли ребенка для первого кормления, в палату пришел и акушер, похожий на доктора Айболита своей седой бородкой клинышком и очками в железной оправе. Он присел рядом с кроватью и произнес вместе со стандартными ободряющими фразами несколько тревожных слов:
- Ваш мальчик не дышал несколько минут. Обычно для головного мозга взрослого человека это проходит бесследно, но,… в, общем, понаблюдайте за ним повнимательней. Ладно? А так все хорошо, у Вас, мамаша, большой мальчуган. Вас скоро выпишут.
Вовкина мама слабо улыбнулась в ответ.
Она так и делала первые месяцы, внимательно приглядываясь к Вовке во время пеленания и омовения в железной ванночке. Но Вовка рос нормальным ребенком, рано начал улыбаться, пускать пузыри и агукать. А еще он хорошо ел, и Вовкина мама вспоминала слова доктора все реже, пока в семье не произошел странный случай.
Вовку собирали на прогулку. Была ранняя весна, снег еще совсем не собирался сходить, но ласковое солнышко уже пригревало, сугробы начали чернеть, и на краях крыши барака на две семьи выросли длинные сосульки. Вовку уже одевали для улицы, когда он повел себя странно. Он крутился, вертелся, сучил ногами, и выгибался горбом. Бабушка, поспешившая на помощь маме, сказала:
- Вовка, ты чего «пупок выворачиваешь». Ну-ка, давай одеваться! Смотри, какая погода!
Но Вовке, кажется, было плевать на погоду, он продолжал «выворачивать пупок», пока Вовкина мама не сказала:
- Ну, хорошо, сегодня мы не пойдем гулять. Успокойся!
И Вовка действительно успокоился и даже заснул. Пока мимо дома не пролетел громыхающий грузовик ГАЗ-51. Он «самостоятельно» уехал от водителя и несся до тех пор, пока не врезался в одинокий деревянный столб на краю пустынной в это время дороги.
Второй случай Вовка сам хорошо запомнил. Ему исполнилось пять, когда они с бабушкой выходили на улицу из подъезда пятиэтажки, куда семья переехала из барака. Между дверями Вовка вдруг остановился. В ушах зазвенело, а за ноги словно ухватила мягкая лапа и не давала пройти. Вовка шел первым, и бабушка в полутьме подъезда наткнулась на него.
- Ну, Вовка! Давай выходи!
Вовка почти перестал дышать, но выдавил:
- Ба, давай постоим чуть-чуть.
- Володя, тебе нехорошо? Может, вернемся?
- Нет. Сейчас.
На улице что-то тяжко ухнуло, ударившись об асфальт, и Вовке сразу стало легче. Он распахнул подъездную дверь и выскочил на улицу, где, сверкая осколками в лучах низкого солнца, лежала громадная, размером с Вовку, ледяная глыба.
Вот и сейчас Вовке что-то не давало покоя. Он давно закончил школу, отслужил в армии и работал, одновременно учась в вечернем институте. В эту субботу он собирался «подчистить хвосты», написав две курсовые работы. Но вместо этого он рано встал, выпил чаю, и, собрав рюкзак, сказал проснувшейся бабушке:
- Ба, я отвезу папке бинокль. Он забыл.
Вовка помахал в воздухе армейским биноклем 6х30 и сунул его в рюкзак.
- Вовик, ты ел?
- Да. Я на электричку. К вечеру вернусь.
Начиналось лето, жаркое лето без всяких природных аномалий, и отец с мамой взяли на работе путевку в дом отдыха выходного дня, который был построен в низине на берегу реки, перегороженной плотиной. Его белое трехэтажное здание Вовка увидел сразу, как только выскочил из электрички на платформу. Он увидел и то, что беспокоило его в этот день – плотину! Он, не отдавая себе отчета, выхватил бинокль и вгляделся в плотину, которая располагалась выше по течению перед крутым изгибом реки. Накануне прошли дожди, и Вовка хорошо разглядел бело-желтые струи воды, срывавшиеся с верха плотины. Увидел он и то, что в его воображении словно было обведено красным кружком. Вода хлестала и снизу плотины. Она не выдерживала напора и могла вот-вот рухнуть. Вовка закинул на шею ремешок бинокля и, прыгая по узкой лестнице без перил, устремился к берегу, где на деревянных шезлонгах и топчанах расположились отдыхающие.
- Вов! Ты что тут?
Отец в одних плавках стоял у воды и, кажется, собирался искупаться. Мама в купальнике привстала с шезлонга и тревожно спросила:
- С мамой что?
- С бабушкой? Нет, все нормально!
И, наклонившись к самому уху отца, Вовка горячо прошептал:
- Плотина вся в трещинах! Бери маму, и идите на платформу! А я попробую убедить людей!
Отец, отстранившись, внимательно посмотрел на сына, сгреб в охапку вещи, схватил за руку маму и потащил ее вверх по лестнице. Она вырвалась, сделала два шага к Вовке, но тот раздраженно махнул рукой:
- Мам, иди с папой! Он в курсе!
Люди стали оборачиваться на суету и шум, но Вовка, встав на топчан, громко выкрикнул:
- Граждане отдыхающие! Прошу покинуть берег в связи с угрозой затопления! Я с гидроузла и послан специально сообщить, что возможно обрушение плотины! Ей осталось минут пять.
При этом он выразительно помахивал биноклем.
Вовка, кажется, был убедителен, и большинство отдыхающих послушно потянулись кто на платформу, а кто – в здание дома отдыха. Ладно, так тоже можно, подумал Вовка. Правда, человек пять еще оставались у воды. Но на них Вовка уже бесцеремонно заорал:
- А вам, что? Особое приглашение нужно?
Кто-то хотел качать права, но Вовка махнул на них рукой:
- Хотите утонуть? Оставайтесь! Я свое дело сделал.
Его «отпустило». Он поднялся на платформу и отыскал на платформе отца и мать. Отец удивленно спросил:
- Вовка! Ты откуда узнал про плотину?
- У разведчика, отец, сильно развита интуиция, а я в армии, как ты знаешь, служил в разведке. Когда все кончится, заберите вещи из дома отдыха… да вот еще, бабушка просила передать.
Он сунул оторопевшему отцу полевой бинокль и подмигнул.
- Ма, я поехал, а то еще побьют, да и бабушка одна, беспокоится, наверное.
С этими словами он вскочил в подошедшую электричку.
Больше Дар Вовку не беспокоил...