Глава 7 (26) – Развязка приближается
Нет, у него не лживый взгляд,
Его глаза не лгут,
Они правдиво говорят,
Что их владелец – плут.
Роберт Бёрнс, перевод С.Я. Маршака
1
РАССКАЗЫВАЕТ ЛЕОНТИЙ:
На одном из переходов ко мне приблизился Зак – так же, как и мы, верхом. Местные лошадки по размерам больше напоминают пони, поэтому всаднику приходится подгибать ноги. Тем более страдал мой высокорослый собеседник… однако, разумеется, лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
– На пару слов именно с вами, идёт?
И мы поплелись в хвосте колонны.
Некоторое время он молчал. Потом как прорвало:
– Не предполагал я, что рука Москвы дотянулась и до этой дыры.
Я не стал отвечать, намекая: «сказал “А” – говори “Б”».
– Так что же вы, в конце концов здесь ищете? Только не надо снова заливать про какой-то «Орден Звезды»…
– Это ваше дело – верить нам или не верить.
– Не верю.
– Никто не против. Скажите, Михельсен, а вам не кажется странным, например, что сейчас вы беседуете со мной по-английски, а я с вами по-русски, но тем не менее, мы друг друга отлично понимаем?
– Здесь почти не действует радиосвязь, но ощутимо действует магия. Вы на это намекаете?
– Вот что, Зак. Вы будете смеяться, но мне тоже не даёт покоя один вопрос.
– Он относится к сфере отношений или к сфере науки?
– Решайте сами. Зачем вам понадобилось тащить с собой маскировочные сети?
Он как-то странно посмотрел на меня.
– А вам… вам ни разу не приходилось ночевать в том лесу, который ближе к переправе… ну, мосту?
– Как-то не пришлось. А что?
– По ночам прилетают птицы. Летят на огонёк. Они похожи на ворон, но гораздо более агрессивны. Почти по Хичкоку. Первая наша экспедиция не выдержала и двух ночей. Поэтому в дальнейшем нас очень спасали сети… которые мы тоже потом потеряли… а вы, судя по всему, нашли.
– Теперь ими ловят рыбу.
– Хм. Странное применение. Кто же?
– Ничего странного. Племя крысокотов.
– Очередные монстры. А говорите, что…
– Коты – не тельхины. Тем более, что их вождь – мой хороший и давний знакомый.
– Давний?
– Я знавал его ещё котёнком…
Я рассказал ему о славном Мякушкине-Мяурысьо и обо всей кошачьей компании Странствующего Леса. Он снова хмыкал и снова не верил.
Я сказал, что странно не верить, пережив и увидев такое, о чём человек нашего мира может прочесть лишь на страницах фантастических романов. Но меня смущали птицы.
– А вы не пробовали выяснить, почему они нападают именно на вас?
– Почему только на нас? Они – охотники, и нападают на любую подвернувшуюся дичь. Очевидно, в зрении у них преобладает чувствительность к инфракрасному излучению. А может быть, они ориентируются по наличию «живы».
– По наличию… чего?
– Видите ли, я, как микробиолог, изучаю также наличие и взаимовлияние различных излучений, присущих живым организмам. Так вот, в этом мире гораздо более, чем в нашем, представлен именно данный участок спектра. Может быть, именно это и есть излучение магии?
– Вам виднее… Любопытно, но почему тогда там же, в болотах преспокойно обитал Алекс?
– Может быть, потому что он относится к хладнокровным… Постойте, постойте! Как это «обитал»? Он что… Вы имеете в виду, что теперь его там… нет?
Я понял, что проговорился, но отступать было поздно.
– Да, Алекса давно нет. Есть дракон Хоро.
– Боже!
Это его действительно потрясло:
– Погодите-погодите. Мне надо подумать… Значит… Вот идиоты. Несравненные идиоты! Столько лет, столько лет… Да, сэр Линтул…
– Леонтий.
– Вы грек?
– А вы, судя по фамилии, датчанин?
– М-м-м… Да, Леонтий, и в этот и состоит ваш «маленький секрет»?
– Сэр Бертран не хотел говорить об этом, потому что ревнует принцессу к дракону.
– Ни-че-го не понял! Объясните!
Я объяснил.
– Потрясающе! Так вот в чём здесь было дело! Так просто… Ну, идиоты! Потрясающие идиоты! Находиться в стране, где в спектре излучений преобладает «жива», каждодневно иметь дело с магией и не допереть до такой простой вещи!.. Скажите, а ведь вероятно… это дракону мы и обязаны тем, что «Врата» закрылись?
– Видите ли, ваши «Врата» искажали здешнюю реальность. А Хоро не любит искажений. Он – дракон не только Времени, но и Меры.
– Погодите! В то время, как мы… наши учёные кромсали несчастного говорящего тритона как колбасу… а нужна была лишь капелька сострадания… Мне же говорили: он сам просил об этом! А над ним смеялись, и ни одна дура… О Господи!
Копыта наших коней ступали по опавшей листве. Он замолчал, молчал и я.
Мы отстали от группы метров на сто, но неожиданного нападения я не боялся. Приближающийся Гром точно не стал бы на нас нападать, а что до всех возможных прочих… оружие на что? И, притом, не так мы и отстали…
– О чём вы сейчас думаете? – спросил он.
Я объяснил.
– А… Знаете, давайте так. Вы со мною откровенны, я тоже хочу быть с вами откровенным. Собственно, я заговорил с вами по совсем иному поводу. Быть может, те спецслужбы, которые вы представляете, могли бы как-то помочь нам выбраться из этой дыры?
– Моя «спецслужба», господин Михельсен, в данное время, скорее всего хлопочет где-нибудь в больнице возле моего бездыханного тела… Вы знакомы с работами Моуди? Так вот, сюда я перенесся незнамо как, а последним, что я видел, был мой собственный полутруп, который санитары выносили из дверей подъезда. Возможно, прихватило сердце под утро.
– Но… ваше тело здесь?
– Я сам не могу понять в чём дело. Быть может, во мне присутствует избыток того, что вы называете «живой». Как и, например, в Тинче, который два раза погибал в одном и том же горящем доме, один раз как Тинч, другой раз как Таргрек. Тем не менее, здесь вы могли наблюдать Таргрека так же как наблюдаете Тинча… Опираясь на точку зрения материалистической логики нашего мира здесь делать нечего. Мы будем пытаться понять Незнаемое исходя лишь из своего повседневного опыта. Принять! – пусть и не понимая – вот моя точка зрения.
Своими расспросами он невольно затронул тему, на которую я в последнее время старался не думать. Как там моя Мика?.. Микаэла… моя верная англичаночка, с которой мы каждую весну обычно путешествовали в Йорк… и которой и наши, и тамошние врачи поставили страшный для нас обоих диагноз, а я всё никак не мог уговорить её съездить в оздоровительный центр на Маленковской, где, как рассказывали знакомые, есть целители, что чудесными методами йоги излечивают бесплодие… Чьё бездыханное тело я видел на носилках в то утро? Моё? С чего бы это? Чьё-то ещё? Тоже мало утешает…
Ко мне совсем недавно подходил Тинч и сказал, что с ним творится давно не бывалое – он скучает по отцу. «Это как тогда, десять лет назад. Только тогда на войне был он, сейчас – я… Знаешь, Леонтий, солдат, по-моему, на войне о войне старается думать поменьше, а всё больше – о доме, о родных и близких людях, о той жизни, что осталась позади… Ты как считаешь?»
И что я мог ему ответить?
– Представляете, я только сейчас вспомнил номер дома, где находится школа, в которой учился мой сын! Мой старший… он, сейчас, наверное, совсем большой. У вас есть дети?
– Нет.
– Тогда вам меня не понять.
– Взаимно.
Но он не понял моей иронии и продолжал:
– Вы меня разочаровали… Вы меня разочаровываете на каждом шагу. У меня в Мэне осталась семья, у Шона в Алабаме – вообще целый клан… У Джуниора мать…
– Так вы из Мэна? Если получится вернуться – передавайте привет Стивену Кингу.
– Вы знакомы?
– Обменялись письмами. Кстати, спросите его мнение обо всём этом. Там, где чего-то не поймёт учёный – способен понять писатель…
– Завидуете ему? Ведь вы тоже, кажется, писатель…
– Отнюдь.
И я процитировал:
– «Зависть питает гончар к гончару, к плотнику плотник, к нищему нищий. Певцу же певец соревнует усердно»*.
-----
* Перевод В.В. Вересаева.
-----
– Хм. Над этим стоит подумать. Ваше?
– Это Гесиод.
– Он из какого мира?
– Из Древней Греции.
– О!.. Знаете, я всё не могу понять, почему вы так агрессивно относитесь к Кротосу. Ведь он тоже, кажется, оттуда?
Я смолчал. Мне не хотелось вести этот разговор. Что, мне прямо сейчас следует прочитать ему лекцию о тиранах и диктаторах всех времён и народов? Лекцию, которую он вряд ли сумеет понять?
Его глаза сделались тёмными и глубокими:
– Он… не без помощи наших советников, конечно… Здесь он сумел выстроить логичное и целесообразное общество. Чиновничьи посты в нём занимают тельхины, зато вся остальная деятельность – целиком в руках туземцев. Им даны определённые права, они имеют право (правда, под естественным контролем) заниматься науками и искусствами, для них созданы рабочие места, снесены к чертям собачьим старые одноэтажные хибары. Вокруг прямые новые проспекты, многоэтажные дома…
– Ну да, ну да, – откликнулся я. – То есть, инсулы? Иными словами, древнеримские развалюхи для проживания бедноты? Да-да… «При нём началось большое строительство»…
– Называйте как хотите… Дворцы Славы, Красоты, Культуры, новые храмы…
– А чем так плохи были старые?
– ?
– Ну, а музеи?
– Что «музеи»?
– Музеи-то хоть оставили?
– А зачем они? Страна устремилась в будущее!
– Вашими устами говорит Кротос.
– Вы иронизируете, а ведь, в действительности, тельхины во главе с Кротосом внесли во всё порядок. Это история. История, в которой будет записано о пришествии из-за моря мужественных и гордых воителей…
– Была такая переделка известной песни в моём детстве: «С чего сочиняется родина», – прервал я его. – Вы так симпатизируете диктатору и узурпатору трона… Может быть, в вас пробуждается и желание его поцеловать?
Он смолк, но ненадолго.
– Можно ещё вопрос? – сказал он, как мне показалось, с оттенком смущения в голосе. – Ведь я… и мы – нашими глазами и ушами видит и слышит Кротос, не так ли? Вам не страшно?
– Не-а… А что Кротос? Подумаешь, живая мифология. Ну, бессмертен… Ну, несколько тыщ дураков под началом. Ну, как всякий диктатор, несомненно трус и лелеет свои тёмные комплексы. Ну, сам и приведёт себя к надлежащему концу…
– Вы, конечно, не имели в виду, что кто-то из нас его реально поцелует…
– Всё может быть… Знаете, дорогой Зак. Вот вы убеждаете меня в необходимости режима Кротоса, а сами при этом раздумываете. О чём? Да о том, что хорошо бы перевезти свою семью из штата Мэн в страну Таро, где проживает мирный спокойный народ, где у каждого хозяина в доме два подвала – один для еды и один для вина, где каждый без опасения и тревог помышляет о будущем, где королева порой манкирует своими обязанностями, чтобы лишний раз полюбоваться цветущим садом. Где были бы полностью востребованы ваши услуги и никто бы не спросил за старое. Где, в общем, вся обстановка напоминает Югославию начала 80-х…
– А… Тогда как Албанией, в таком случае, вы склонны считать…
Я не успел ответить, потому что:
– Уху-у!.. Уху-ху-у!.. – донеслось из чащи.
– Боже, что это? – спросил Зак.
– Вы МЕНЯ спрашиваете?
– Уху-ху-ху-ууу! – надрывался неведомый голос.
– Это сова, – пояснил я. – Неясыть. Вечереет, знаете ли… Неясыть любит подлететь поближе и крикнуть прямо в ухо. Птицам тоже присуще чувство юмора.
– Э-хе-е-е! – и мрачная головастая тень опустилась на толстую ветку перед нами.
– Сова, говорите? – с дрожью произнес мой собеседник.
И он был прав в своем испуге.
У совы… у нее, вместо двух обычных желтых глаз на лицевом щитке был всего один, посередине. И глаз этот моргнул, и глаз этот был человеческий.
– Угу-гу-у!.. – восторженно прокричало существо, взмахнуло широкими крыльями и… умчалось в чащу леса.
В этот момент кусты перед нами зашуршали и на дорогу ступили две фигуры, и остановились у нас на дороге. Пальцы Зака потянулись к автомату…
– Тихо! – остановил его я. – Это друзья.
2
– Чьи друзья? – не понял он. – Ваши?
– Возможно, станут и вашими, если не будете делать глупостей.
На тропинке плечом к плечу стояли старые знакомые. Во-первых, рыжевато-серый кот Буцамной. Во-вторых, Приближающийся Гром.
– Этого – знау! – махнул лапой крысокот в мою сторону. – А того – не знау!
– Кто это рядом с вами? – подозрительно спросил Гром.
– Это один из так называемых «омнийцев». Личная охрана Кротоса.
– А… ну, тогда я приветствую вас, сэр Линтул. И плевать хотел бы на него.
– Это вы зря. Возможно, этот человек может оказать нам услугу.
– И тут же побежит докладывать псоглавому?
– Дорогой Гром! Поверьте мне: это не будет иметь никакого значения.
– Значения… – проворчал он. – Мне и без того не терпится вздёрнуть кого-нибудь из них. В ответ за нашего Хорька…
Я решил перейти к делу:
– Что случилось?
Приближающийся Гром глубоко и неодобрительно вздохнул и решился:
– Вам передаёт привет король Эдгар. И спрашивает: не нужна ли помощь?
– О! Привет и ему тоже! Так Лес здесь?
– Как видите. Его паладины наготове и только ждут команды. Крысокоты тоже полны решимости подраться с негодяями. Ну, обо мне и моих друзьях можно и не упоминать…
– Кто этот Эдгар? – спросил Зак, сглатывая слюну.
– Для вас – радуйтесь оказии! – это тот, кто может вернуть вас домой, на родину. Для нас он ближайший друг и глава Ордена. Для Кротоса… и вы вполне можете передать это Кротосу… король Эдгар со своими воинами… короче, я видал однажды его паладинов. Представьте воина, целиком закованного в латы и высотой как я с конём. В руках его – эспадон, то есть двуручный меч…
– И сколько их?
– Ну… примерно столько же, сколько деревьев в Странствующем Лесу. Вас убеждает этот аргумент в нашу пользу?
– То есть, вы хотите сказать…
– Я хочу сказать только то, что если теперь вы попробуете хотя бы сымитировать нападение на наш отряд – и от всех ваших легионов и когорт останутся рожки да ножки, прямо здесь, на марше. Нам теперь и дракон не понадобится, если что…
Лицо моего собеседника исказилось, глаза потемнели:
– Так вы смеете угрожать нам интервенцией?
– Вообще-то, это называется дружеской взаимопомощью.
Раздался стук копыт и к нам галопом подлетели двое всадников.
– Этого знау, этого – не знау, – подал голос Буцамной.
– Что случилось? – спросил Тинч. – О! Привет! Это ты, котяра? И ты, Приближающийся Гром? ЗдорОво!
– Нужна помощь? – спросил Пикус.
– О нет, мой король! – ответил Гром. – Правда, я хотел принести извинения. Я толком не разглядел вас тогда, в лесу…
– Как ты меня… Что? Что с моим отцом?
– Прошу прощения, ваше величество. Да, наши племена когда-то воевали друг с другом, но теперь у нас один враг… Если вы до сих пор не знали этого, я с прискорбием извещаю: да, вы полгода как король. Благородный Стеркул, вместе со всеми своими единомышленниками, был подло умерщвлён в темнице еще в середине осени…
– Этого не может быть… Не может быть…
Тинч осторожно взял его под руку и, извиняющимся взглядом окинув присутствующих, потащил принца обратно по дороге. Их кони шагали рядом, тихо-тихо, словно тоже понимали ситуацию…
– Он же давал мне клятву! Он обещал мне свидание с отцом, как только я… О отец! О подлый Кротос! – восклицал Пикус, уткнувшись лбом в рукав куртки Тинча.
– Конечно, я мало чем тебя утешу, но… знаешь… Скажу тебе честно, как король королю… Знаешь, у меня когда-то был друг, очень похожий на тебя… он погиб в бою при штурме Коугчара… его звали Пиро. Так вот, он частенько говаривал мне…
– Это всего лишь политика. Эпизод истории, – деревянным голосом произнёс Зак. – Кротос – лицо нации, фактически – народный герой.
Он, (а вернее, они с Кротосом) стали надоедать мне. И я сказал начистоту, что думал:
– А вот теперь, дорогой Зак, попробуйте объяснить этому мальчику, за что был убит его отец. И почему ваше «лицо нации» на поверку оказывается звериной мордой подонка, для которого – ничто его собственные клятвы.
Это немного встряхнуло моего собеседника.
– Что вы собираетесь делать?
Но мне сейчас было не до него:
– Приближающийся Гром! Давайте поступим так. Нападать на тельхинов мы пока не имеем права. Согласно соглашению, дальнейшие переговоры с Кротосом должны пройти в столице. В отличие от кое-кого, мы держим свои обещания… Но мы были бы очень не против, чтобы король Эдгар прислал десяток молодцов для охраны нашей ночной стоянки. Мало ли какая блажь придёт в голову этому живодёру.
– Это будет передано и исполнено, сэр Линтул. Какие будут ещё распоряжения?
– Сейчас подумаю… Послушайте, Зак. Каковы теперь ваши планы на будущее? Если вы желаете, для вас троих открывается реальная возможность отправиться домой в самое ближайшее время… Да, ещё поговорите о своих возможных будущих планах с королём Эдгаром… Откуда я узнал ваши мысли? Сами же просветили меня – «жИва»… Или же вы хотите побыть здесь и пройти сценарий до конца?
– Я, конечно, не знаю, на что ещё рассчитывает Кротос при таком раскладе сил… Пожалуй, я… мы пока воздержимся от этого перехода. Единственное, что я могу сказать вам с уверенностью: берегитесь. Вы плохо знаете этого узурпатора власти…
К ночи вокруг наших шатров, стоявших на открытой местности, неведомо откуда появилось с десяток деревьев. Это были высокие медноствольные сосны.
В небе светила почти полная луна… Ночь прошла спокойно. Правда, из соседнего шатра до нас с де Борном ещё очень долго доносились почти не сдерживаемые рыдания молодого короля…