Один Из Семи

ПРОЛОГ.

В ту ночь спалось мне особенно хорошо. Стоит оговориться, что в последние годы, из-за проблем с алкоголем, я давно уже забыл что это такое – хороший здоровый сон. Вернее две недели он был, а потом приходил запой и начинался АД. Ладно, сейчас не об этом. Так вот, именно в ту ночь, когда всё это началось, сон был прекрасный. И сновидения тоже. Мне снился какой-то очаровательный сад с невиданными мне ранее растениями и животными. Мы с моей любимой гуляли по этому саду, ели мороженое, которое появлялось по нашему желанию из ниоткуда, и, Боже правый, как она была прекрасна в этом сне. Я и в жизни глаз от неё оторвать не могу, но там… В этом сне она была очаровательна, бесподобна,  в каком-то белом платье, которое при порывах ветра открывало на мой взор её прекрасные ноги. А её улыбка… Я бы всё отдал, чтобы она так же улыбалась и в реальности!
- Андрюша…Андрюш. Андрей!!! - голос, мой родной и любимый голос донёсся словно из небытия. Я с неохотой приоткрыл глаза, безумно не хотя расставаться с этим, привидевшимся мне, садом и повернулся к ней.
- Что случилось, милая?
- Телефон…Твой телефон. Не слышишь?
И только сейчас я расслышал назойливое жужжание мобильника. «Кому не спится в ночь глухую?», - попытался пошутить я, но чувство непонятной тревоги отодвинуло сарказм и юмор в моей голове в самый дальний угол. Бросив взгляд на часы, было 1:07, я поднял трубку.
- Алло?
- Андрей, привет! Прости, что разбудил, но….С тобой всё в порядке?
- Кто это вообще? – немного грубовато спросил я.
- Ах, да. Прости. Сто лет, сто зим. Это Сергей. Староста нашей университетской группы.
- Серёга! Ё-моё! Ты как  номер – то мой нашёл, мы уже лет семь как не общаемся?
- Не важно, Андрей! Поверь, сейчас это неважно. Как ты?
- Да всё путём у меня, Серёга, не пойму твоего беспокойства! Да ещё и среди ночи!
- Ладно, спи! Но, будь добр, следи за всеми изменениями и, если не дай Бог что, тут же звони! В любое время!!!
- Да что?- телефон ответил мне короткими гудками.
«Бред какой-то» - пронеслось в голове.
- Кто это, родной? – спросила вечно беспокойная за меня Татьяна.
- Да, сам в шоке! Староста нашей университетской группы. Спрашивает, всё-ли со мной в порядке, – ответил я.
- И часто он интересуется состоянием и здоровьем своих одногруппников?
- Да в том – то и дело, что никогда не интересовался.
Я в задумчивости сел на кровати. Действительно, что должно было произойти, чтобы Серёга, с которым мы и в университете общались по типу «привет-пока», среди ночи где-то откопал мой номер и принялся названивать. Надрался он что-ли? Да не должен вроде, он ведь всегда был «самых честных правил». Но что тогда?
Как – то машинально я провёл левой ладонью по волосам. Что за хрень? Уставился на свою ладонь, будто оттуда должен был появиться ответ на извечный вопрос «Что делать?».
- Господи Иисусе, что это? – прошептал я, не веря своим глазам.
- Что, любимый? – Танюша встала и, включив свет, повернулась ко мне.
- Боже, что…,-слова застыли у меня в горле, а Таня, зажав рот, попыталась не закричать.
Смотреть было на что. Пальцев на моей левой руке стало…Шесть.

ГЛАВА 1.

«Разбуди меня! Танечка, милая, разбуди меня, пожалуйста! – с этими словами я пытался вывернуть, выкрутить, оторвать невесть откуда взявшийся «рудиментарный орган» - Да что это, чёрт возьми,  значит???».
На меня смотрела ладонь, моя собственная ладонь, которая ласкала перед сном свою любимую девочку, но, чёрт возьми, она была уродлива, страшна, безобразна. Она была – НЕПРАВИЛЬНАЯ!!!
Таня словно онемела. Она смотрела на меня оцепеневшим от ужаса взглядом не в силах вымолвить ни слова. Зато в комнате находился предмет, видимо, решивший не замолкать всю ночь. Чёртов мобильник зажужжал вновь. Я вздрогнул и, что есть сил, шарахнул его о стену, даже не заинтересовавшись, кто звонит. Мобильник разлетелся вдребезги.
- Успокойся, любимый, - услышал я её дрожащий голос - это, наверное, чья – то шутка.
Голос доносился как будто из-под воды. Я зажмурился, стал трясти головой изо всех сил, молился всем Богам, чтобы это было наваждение. Но, открыв глаза, опять увидел этот долбаный палец, торчащий куда-то в сторону и скрючившийся под непонятным углом.
- Шутка? Да, конечно, любимая, это просто чья – то идиотская шутка! Кто – то пробрался к нам ночью, пришил мне этот отросток, потом нашёл человека, с которым я не общаюсь уже давным-давно и заставил его позвонить мне, чтобы поинтересоваться моим состоянием? А может это дети? Эй!!! Ребятки!!! Кто из вас решил свести Андрюшку с ума? А? – я орал как потерпевший, пока Таня не прижалась ко мне всем телом и я не почувствовал, что она дрожит как осиновый лист.
Здесь стоит немного оговориться. Мы жили с Татьяной уже почти два года, общих детей у нас с ней не было. У меня была дочь от первого брака, а у неё двое – сын Иван и дочь Катюша. Но, как говорится: «Чужих детей не бывает».
Слава Богу, детей можно было разбудить лишь обрушившейся артиллерийской канонадой.
Я прижал Таню к себе: « Прости, милая, я несу чушь. Но что ЭТО?», - я снова поднёс изуродованную ладонь к лицу. Отросток рядом с мизинцем был похож на сардельку, только в очень миниатюрной форме. Сил в нём не было вообще, то есть, шевельнуть им было сравнимо с тем же, что и поднять самосвал  над головой. Но он невыносимо мешал и, по-моему,  побаливал, хотя на тот момент я в этом уверен не был.
- Покурить. Надо покурить, - сказал я, наверное, сам себе.
- Не надо, милый, - Таня гладила меня по голове, но дрожь в её руках проходить не собиралась.
ВЖЖЖЖ! ВЖЖЖЖ! ВЖЖЖЖ! Мы оба вздрогнули, будто услышали выстрел.
«Я ведь только что разбил его», -  подумал я о своём несчастном телефоне, разбитом о стену несколько секунд назад. Подумал так, словно являлся единственным в мире обладателем этого наносредства связи.
- Это мой, - прошептала Танюша, - надо посмотреть, кто.
- Дай я, - ответил я, - видимо, сегодня ночью в этот дом звонят только мне.
Я попытался улыбнуться, но улыбка вышла настолько натянутой, что напугала Таню ещё больше. Резко развернувшись, я попытался взять телефон, но, на свою глупость, попытался сделать это левой рукой. Телефон выскользнул из неё, словно был только что пойманной рыбой. Танюша перегнулась через меня и подняла телефон с пола.
- Я не знаю этот номер, - сказала она, - может тебе знаком.
Номер мне был определённо знаком, причём воспоминания о нём исходили именно из того времени, когда я учился в университете. Номер в памяти был, а вот его обладатель никак не хотел появляться. Я глубоко вздохнул.
- Ответь, - сказала Таня, - что ещё делать?
Действительно, что ещё делать? Разбить и второй телефон, а потом вообще все гаджеты в доме вышвырнуть с балкона? Надо было отвечать.
- Да!
- Андрей – ты седьмой! Прости! -не представившись и не поздоровавшись сказал мой собеседник. Впрочем, я уже узнал его.
- А ты девятый, что-ли? В разведку будем играть? Первый, первый – я сто первый! Что происходит, Стас? И вообще откуда у тебя этот номер?
Со мной разговаривал Стас Колесников, тоже мой одногруппник и, в университетские времена, очень хороший товарищ. Можно сказать друг.
- Откуда номер? - он как-то недобро ухмыльнулся, – Тебя что, действительно интересует только твоя женщина? Поверь, мне она не нужна, и сейчас есть вещи поважнее.
- Да есть тут одна проблемка, но думаю любой хирург способен без напряга её решить, – откуда у меня брались силы на юмор, хоть и чёрный, знает лишь Господь Бог.
- Не советую, Андрей! Эту проблему нам придётся решать всем вместе. Я ведь сказал – ты седьмой.
- Да ёб…
- Не перебивай, будь добр. Даже если ты решишь отрезать себе всю руку, проблемы это не решит. Она у тебя сейчас на генном уровне. В твоих хромосомах. Ты ведь знаешь что такое хромосома?
- Клетки, хранящие большую часть наследственной информации, предназначенные для её хранения и передачи, – отрапортовал я, сам не зная, что говорю.
- В общих чертах, - ответил Стас, – и вот сейчас они у тебя поражены вирусом, который может превратить тебя в кого угодно, это лишь вопрос времени. Кстати, времени у нас не так уж и много.
- Да что за хрень? Что ты несёшь? – я снова перешёл на крик.
- Я ведь просил не перебивать. У вас началась мутация на клеточном уровне, вы можете стать динозавром или обезьяной, кому как повезёт. Ты, главное, верь мне и слушай меня внимательно. Ты знаешь семь смертных грехов? По Библии?
- Гордыня, зависть, гнев, лень, жадность, чревоугодие и блуд, – я тараторил как марионетка в чужих руках, и Танюшка смотрела на меня, как на буйно помешанного.
- Верно. Так вот согласно одной очень Древней теории, не буду вдаваться в подробности какой, есть способ навсегда избавить человечество от этих грехов. Построить идеальное общество. Без всего того, что приходится видеть вокруг. Представляешь? Без войн, проституции, алкоголизма…Кстати, как у тебя с алкоголем?
Мне казалось, я уже ничему не удивлялся.
- Нормально у меня с алкоголем. Если я его не трогаю, то и он не трогает меня.
- Остёр ты на язык, Андрей! Как, впрочем, и раньше. Да, мы отвлеклись. Так вот. Я хочу жить в обществе, которое тебе только что обрисовал. Мне надоело смотреть, как вы меняете женщин, словно носки, спиваетесь и прочее, прочее, прочее. Для этого я всё это и затеял. Позволю заметить, что мне пришлось приложить немало усилий и времени, но благодарности я не жду. Тем более, не зная, будем ли мы разговаривать с тобой ещё когда-либо.
- Что ты имеешь ввиду?
- Останется один. Один из семи. Ты должен завтра быть в Питере. Ты ведь любишь Санкт – Петербург? Завтра утром, в девять часов, на нашем месте на Садовой. Надеюсь не забыл.  Не опаздывай, – и тут же раздались короткие гудки.
- Эй? - вскрикнул я, но уже в пустоту.
- Что? – еле слышно спросила меня Таня.
- Он сошёл с ума, - ответил я, - если он не бредит, то вскоре я и ещё шесть человек будем находиться уже не на уровне homo sapiens.
- Андрюша, пожалуйста, говори яснее! Что происходит? – Таня начала теряться, а этого я в своей с ней жизни ещё не видел.
- Этот ненормальный, вернее, он был вполне себе нормальный в своё время, говорит, что  у меня началась мутация на клеточном уровне, и я могу стать… Ну, мартышкой например. Ничего не понимаю…, - я посмотрел на любимую так, словно она всё понимала и в любой момент могла мне помочь.
- Кто ненормальный? Какая мартышка? Андрюша, что ты вообще говоришь? – Таня была в замешательстве, и это ещё мягко сказано. Скорее в панике. Как впрочем и я.
- У меня нет времени, любимая! Я завтра же должен быть в Питере. Сам не знаю зачем. Хотя…, - меня вдруг осенило, - надо позвонить Сергею. Тому, который звонил первым.
- А номер? У тебя есть его номер? – спросила Таня.
- Чёрт подери, - выругался я, – я ведь разбил телефон.
- А в контакте? Есть он в контакте? – Танюша метнулась к ноутбуку.
До пяти утра мы искали Сергея во всех социальных сетях, но его там не было. Но это была лишь половина проблемы. Проблема была в том, что ни в одной сети не было МЕНЯ. В пять пятнадцать, с ощущением полностью уехавшей далеко и надолго крыши, я оделся и, обняв свою девочку, закрыл за собой дверь квартиры. Не зная, открою ли я её когда-нибудь ещё раз. Я ехал в Питер.
   
ГЛАВА 2.

Санкт-Петербург. Я полюбил этот город с первого взгляда, в шестнадцать лет, когда приехал поступать в университет после школы. Полюбил всё: архитектуру, подземку, разводные мосты, Петропавловку, Зимний. Я полюбил даже его негостеприимный климат, который выражался в почти постоянном ветре, осадках, и свинцово-сером небе над головой. В те редкие дни, когда над головой светило солнце и было тепло,  мы просто не заходили в помещения, мы наслаждались погодой и городом. Каждый визит сюда после универа был для меня событием, сравнимым с праздником. Но только не в этот раз…
В дороге я размышлял над разговором со Стасом. И чем глубже я погружался в мысли, тем сильнее было ощущение, что всё это – дурной сон, бред сумасшедшего, но, стоило посмотреть на свою ладонь – и мысли возвращались на исходную. «Господи, вразуми его! Что он задумал? Зачем? Почему именно я? Как он умудрился заразить меня и ещё шесть человек каким-то непонятным вирусом?». Ответов, само собой, не находилось, да и не могло их быть. Утром, почти перед самым уже Питером, боль в руке усилилась, и я заметил, что этот «палец» стал больше, а на нём появилось нечто вроде когтя. «Ну и что это? - думал я, – В кого я, интересно мутирую?».
До станции метро «Садовая», где прошли, как мне казалось, лучшие годы моей жизни, я добрался без приключений. Рука доставляла массу неудобств, её приходилось всё время прятать в кармане куртки, и я чувствовал себя словно инвалид с протезом. Поднявшись из подземки, я присел на скамейку и стал ждать назначенных девяти часов. По глупости,  телефон,  вместо разбитого,  я с собой не взял. Да и до телефона ли…
- Здравствуй, Андрей! А ты совсем не изменился.
Я повернулся на голос, слегка удивившись, что принадлежал он девушке и оторопел. Лицо её походило на лицо манекена, брови были нарисованные, глаза скрывали тёмные солнечные очки, а на голове была надета какая-то дурацкая шапочка, натянутая по самые уши.
- Не узнал? Неудивительно. Наталья.
- Наташа? Никифорова? – спросил я несвойственным себе, каким – то писклявым голосом.
Наталья Никифорова училась со мной в одной группе и всегда была весёлым и чутким человечком. Она была из тех, про кого говорят, будто у них шило в одном месте. Занималась спортом, музыкой, каким-то там рукоделием, но и про учёбу не забывала. Ей мог бы позавидовать знаменитый заяц из рекламы батареек «Энерджайзер».
- Да. Андрей, я не могу больше!!!
- Подожди, что с тобой? Хотя…Почему ты здесь? Одна?
- Так было велено.
-Велено? Кем велено? И потом, насколько я знаю, после учёбы ты уехала домой. В Читу. Это же очень далеко.
- Ну ты ведь тоже не погостить к родным приехал, верно? Кем? А ты не догадываешься? Нашим «спасителем общества и мира», - она горько ухмыльнулась.
- Отвернись! На минутку, - попросила она, – Пожалуйста!
Я не заставил просить себя  дважды. Только вот Наталья не учла того, что мы стояли напротив витрины какого-то бутика, и в отражении её мне прекрасно всё было видно. Не знаю, правда, хотел ли я это видеть. Она достала из сумочки какие – то капли, сняла очки, и заметив, что я наблюдаю за ней в отражение, резко отвернулась. Потом закапала капли в глаза. Однако тех нескольких секунд, что я видел её без очков, хватило на то, чтобы заметить – ресниц на глазах не было! «Вот почему у неё нарисованные брови…», - подумал я.
- У меня выпали все волосы! -  она стояла отвернувшись и говорила очень быстро, - ВСЕ! Даже ресниц нет. Глаза разрываются уже от боли, ведь любая пылинка, даже крохотная, попадает прямо туда! Я просто проснулась три дня назад, встала с кровати, а на ней…На ней остались все мои волосы!
Она зарыдала. Я попытался хоть как-то успокоить её, попробовал обнять, но она оттолкнула меня с такой силой, что я чуть не упал.
- И знаешь за что? Этот придурок сказал, что это за грехи. Вернее за грех. Дело в том, что через два года после окончания университета я вышла замуж, всё было хорошо, вот только ребёночка нам Бог не давал. А потом и вовсе оказалось, что я бесплодная. Врачи сказали, что это всё из-за спорта. Ты ведь помнишь, что я занималась художественной гимнастикой?
Я кивнул.
- Так вот, они сказали, что это из-за чрезмерных нагрузок на организм. И из-за препаратов. Мы принимали что-то по наставлению тренеров и врачей, даже не знали, что. Но! Все мои подружки из нашей команды могут иметь детей, а я нет! Муж меня бросил и я возненавидела их.
- Кого их, - спросил я – подружек?
- Да, - ответила Наташа, – не знаю почему, но именно их. Я стала страшно завидовать им. До такой степени, что чуть не убила девочку. Ребёнка одной из них…
 «Мир сошёл с ума!!! Так вот оно что. Зависть. Смертный грех. Мой получается…Чревоугодие. Алкоголь, мать его», - подумал я.
- А потом, в тот день когда у меня случилось это. Ну, с волосами. Позвонил Стас и начал нести какой-то бред про…
- Можешь про бред не рассказывать. Мне он тоже звонил. Почему ты здесь? И кто ещё вплетён в эту фантасмагорию? – перебил я Наталью.
- Я не знаю, Андрей! Честно не знаю. Мне велено было попасть сюда  сегодня, встретить тебя и ждать звонка. Кстати, ты в курсе, что позвонить мы никуда не можем? – сказала она и снова полезла в сумочку за каплями.
- Что значит, не можем? – удивился я.
- А ты попробуй, - горько улыбнулась мне Наташа.
- У меня нет трубки. Я её разбил вчера со психу.
- Это не имеет значения. Я бы дала тебе свой, но для пущей убедительности, попробуй спросить у прохожих. А ещё лучше, пойдём присядем в кафе. Я очень устала, я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!!! – она снова зарыдала.
На нас стали обращать внимание прохожие и я, от греха подальше, схватил Наталью под локоть и заволок в ближайшую закусочную.
- Посиди. Минуту. Я попробую спросить телефон у кассирши, – я посадил её за столик и пошёл к стойке с кассой.
- Чем могу помочь, - осведомилась у меня кассирша, - Вы как – то странно выглядите, молодой человек, у Вас всё в порядке?
Я представил себе, что выглядим мы с Натальей со стороны и правда, не лучшим образом, и попытался говорить как можно спокойнее.
- Будьте добры, можно от Вас позвонить? – спросил я.
- Пожалуйста! Телефон на стене у входа. Разве сразу не заметили?
«Заметишь тут», - подумал я, а вслух сказал: «Спасибо, вы очень любезны!».
«А кому звонить – то? - подумал я, – Господи, конечно же, Танечке! Я ведь даже не сообщил ей, что доехал!».
Проходя мимо Наташи, я потрепал её по голове. Она повернулась ко мне и я увидел, что по щекам её просто водопадом текут слёзы.
- Постарайся успокоиться, - нагнувшись прошептал я ей, – всё наладится!
Верилось в это, честно сказать, с трудом.
Я набрал вытатуированный уже в памяти номер и приложил трубку к уху.
Гудок. Второй. Третий.
 - Ваш телефон работает лишь по одному номеру, - услышал я голос Стаса и чуть не упал прямо в вестибюле кафе, -  моему номеру.
- Стас? Но как???
- Так! Здесь пока мои правила. Вас нет. Пока мы не решим проблему. Заметь – вашу проблему и проблему большинства людей.
- Я…
- Стоп! Не говори ничего. Сейчас спуститесь в метро и поедете в Купчино. Пока всё. И береги нашу спортсменку, судя по её эмоциональному состоянию – она на грани срыва! Всё! Следующая станция – Купчино.
И короткие гудки…
Мне хотелось заорать от собственного бессилия, разбить трубку о стену, да и вообще разнести к чертям свинячьим весь этот кафетерий.
«Держись!!!»,  -  мысленно сказал я сам себе.
Чья-то рука легла на моё плечо. Я резко развернулся и увидел Наталью.
- Я ведь сказала тебе – звонить бесполезно. Поехали, я слышала ваш разговор.
По эскалатору мы спускались молча. Я пробовал пару раз окликнуть Наташу, но она словно была не в себе. Знай я сразу, что она задумала – держал бы её рядом с собой и покрепче.
В конце эскалатора она резко вырвалась вперёд. Я не успел даже окрикнуть её, как она спрыгнула вниз, на пути, и  коснулась рукой контактного рельса. Удар постоянного тока в 800 вольт за несколько секунд отправил её к праотцам…Знания, полученные в университете, помогли ей уйти из этого мира наименее болезненно.
«Один из шести…»,  -  пронеслась в моей голове совершенно неуместная на тот момент мысль.

ГЛАВА 3.

- Ты идёшь или нет? Чего встал, словно у Мавзолея, - кто-то грубо толкнул меня в плечо и протиснулся вперёд.
Дар речи у меня пропал. Я подбежал к краю платформы и аккуратно посмотрел вниз, на рельсы. НИКОГО. Натальи там не было!!!
Сказать, что я обалдел, значило не сказать ничего! Я огляделся вокруг. Пассажиры спешили по своим делам, тупо смотря в пол, шли куда-то; продавщица в газетном ларьке, с ужасно скучающим лицом смотрела на всю эту серую массу людей; по соседней ветке прогрохотал поезд. Словом, всё было как всегда, в принципе, и бывает в метрополитене. Никто ничего НЕ ЗАМЕТИЛ.
«Вас нет».
У меня в голове был такой кавардак, что я, наверное, не отличил бы сейчас мужчину от женщины и не смог бы сказать, где право, а где лево. Стараясь не упасть от накатившего внезапно головокружения, я доковылял до скамейки в центре станции и тяжело опустился на неё. «Отче наш! Иже еси на небеси…» - стал вспоминать я текст единственной известной мне молитвы, поскольку кроме как чертовщиной или мракобесием всё происходящее назвать было нельзя.
«Бред. А может я сошёл с ума? Может я пьян, и всё это видится мне в очередном алкогольном кошмаре?», - подумал я. Острая боль в левой ладони быстро отогнала эти мысли прочь. «Бог ты мой!!! Как больно!!!». Я аккуратно вытащил руку из кармана…Пальца не было!!! Зато рука стала больше похожа на лапу какой-то ящерицы или лягушки. Между пальцами появились перепонки, а кожа стала похожа на кожу человека, больного псориазом. Ногти затвердели и вытянулись, скорее их уже можно было назвать когтями.
- Молодой человек, Вам плохо?
Подняв глаза, я увидел пожилую женщину, лет шестидесяти, услужливо наклонившуюся ко мне. Свою руку ( правильнее всё-таки лапу ) я аккуратно спрятал за спину. «Вы ещё всё-таки остались. Небезразличные ко всему люди» - пронеслось в голове.
- Спасибо. Всё нормально. – я постарался улыбнуться.
- Будьте аккуратнее. Вы очень бледны. Может, я помогу Вам подняться наверх? – спросила меня женщина.
«Дожили. Это, скорее, я должен был предлагать свою помощь Вам…»
- Нет, нет. Не стоит. Не переживайте, сейчас всё пройдёт. И спасибо Вам  – сказал я.
- Выпейте воды  – она достала из сумки бутылку минеральной воды.
Я, если честно, и забыл, когда в последний раз что-либо пил или ел.
- Спасибо огромное, - я взял бутылку и сделал несколько больших глотков. Голова тут же перестала кружиться и я смог взглянуть вокруг более-менее трезвым взглядом.
- Ну вот. Сразу порозовели, - улыбнулась женщина и убрала бутылку в сумку, – Теперь я могу быть спокойна за Ваше здоровье. Ой, телефон…Да где же…
Женщина, порыскав в сумке (я незаметно спрятал свою «лапу»  в карман), извлекла из неё аппарат, который, несмотря на ситуацию, вызвал у меня улыбку. NOKIA 3310. Раритет, который, кстати, тоже крепко связан в моей памяти со студенчеством. Мой первый мобильник был именно 3310.
- Алло? – ответила женщина на звонок, а через несколько секунд глаза её стали размером с пятирублёвую монету, – Это Вас…
- Меня? – опешил я.
- Да. Вас зовут Андрей?
Я кивнул. В горле запершило и невыносимо захотелось курить. Я, конечно, знал, кто «на другом конце провода». Я протянул руку и взял из рук женщины трубку.
- Ты едешь или нет? Или изменения с рукой ни о чём тебе не говорят, Андрей? Я ведь сказал – времени мало! – донеслось из трубки, только я успел поднести её к уху.
- Один вопрос, Стас?!
- Быстрее.
- Как? Где Наталья? Это галлюциноз, что-ли?
- Нет, Андрей, это не галлюцинации, всё произошло именно так, как ты и видел. Я же сказал тебе в прошлом разговоре – Вас нет! Я управляю внедрённым в ваши клетки вирусом, я могу ускорять или замедлять процессы, происходящие в ваших телах. Секунду…
Острая боль опять пронзила руку и мне пришлось сжать зубы, чтобы не застонать.
 -Убедился? Так что дуй шустрее. Кстати, могу тебя немного порадовать и успокоить. С тобой всё не так плохо, как с другими и…На тебя у меня самые большие надежды.
-Почему?
- Много вопросов, Андрей, ой много! Ладно, уделю тебе пару минут. Женщина никуда не торопится?
- Могу я пару минут поговорить? – спросил я у женщины, стоящей рядом.
Та лишь кивнула, смотря на меня так, словно я олицетворял собой второе пришествие Христа.
- Спасибо! Нет, не торопится, – сказал я в трубку.
- Твой грех – самый лёгкий из всех. Он вызван не твоим поведением, а твоей слабостью, неспособностью правильно противостоять стрессовым ситуациям, попытками сбежать от самого себя! В противовес тебе, Наталья повела себя как самка. Обыкновенная самка недовольная своей неполноценностью. И она всё равно рано или поздно закончила бы так, как закончила сегодня. Она сожрала бы себя изнутри своей чёрной завистью к другим самкам, способным на репродуктивную функцию. Или, не дай Бог, наделала бы бед. Как уже чуть не сделала однажды, едва не убив невинного ребёнка. Ещё пятеро человек, не буду тебе сейчас называть, кто, тоже грешны, и их грехи потяжелее твоего. Всё понятно?
- Нет, не всё! Ты ведь подтолкнул её к этому, Стас! На тебе вина.
- Я никого не убивал, если ты об этом. Я просто наказал её за грех.
- Да кто дал тебе это право? Человек был, пусть и с грехами, как ты говоришь, но теперь его нет! НЕТ!!! Ты это понимаешь? А ведь мы учились вместе. Ты что, Господь Бог??? Или может волшебник Изумрудного города и всё это иллюзия, которую я вижу сквозь одетые по твоей воле зелёные очки, как в сказке про Элли и Тотошку?
- Ты не ори там, как потерпевший! Увы, но Натальи больше нет! Она погибла, причём по своей воле. Я же сказал, я управляю метаболизмом в ваших организмах, и я просто ускорил все процессы в её теле до предела, при котором она за доли секунды превратилась в прах. Поверь, она даже ничего почувствовать не успела, её не стало ещё до того, как она прикоснулась к рельсу. Раз, и всё! Поэтому никто ничего и не заметил. Я понимаю, что это похоже на сказку, но это так. Да и потом, разве не похож на сказку окружающий нас мир? Скажи тысячу лет назад, что всё будет как сейчас и что люди научаться летать в космос, разве тебя приняли бы тогда за нормального? Так что постарайся особо не удивляться. И сядь, наконец, в поезд.
- Секунду. Неужели совсем никто ничего не заметил?
- Мир погряз в грязи, Андрей!!! Каждый думает только о том, что касается своей задницы и близлежащего от этой задницы пространства. Причём пространства жутко ограниченного. Мне тоже очень жаль Наташку, поверь.
- Да не верю я тебе!!! Не могут все быть такими.
- Поэтому – то ты тоже в деле. Мне очень хочется верить, что мир не сгнил целиком. Всё – в Купчино, Андрей, в Купчино! – трубка запищала короткими гудками.
Я с каменным лицом протянул трубку женщине, всё это время стоявшей рядом и не проронившей ни слова.
- Спасибо! И будьте добры, воды!
Она с таким же каменным лицом, как у меня, протянула мне бутылку с водой, взяла телефон и молча ушла. Я одним глотком допил воду, поставил бутылку на скамейку и встал.
«Так. Интересные вырисовываются пироги», - мне почему-то уже не было жаль Наташу, да и вообще всё произошедшее за последние сутки превратило меня в какую-то бездушную куклу. Подошёл поезд, я сел  в вагон и  с совершенно пустой головой поехал в Купчино. Единственное что меня беспокоило – усиливающаяся боль в левой руке.

ГЛАВА 4.

Купчино – микрорайон, расположенный на юге Санкт-Петербурга, встретил меня порывистым ветром и сильнейшим ливнем. Пришлось торчать на выходе из метро в толпе пассажиров, пока дождь хоть немного не утихнет. Забыл сказать, что всё происходило в середине лета, в июле, но погода была под стать сентябрю. Я стоял недалеко от выхода под навесной крышей и думал…Хотя, ни о чём я не думал, хотел лишь лечь прямо на асфальт и заснуть. Причём чем дольше продлился бы мой сон – тем лучше.
«Сигарету что-ли попросить у кого - подумал я, вспомнив вдруг, что курил последний раз часов двадцать назад, - а то ведь так можно и с катушек уехать в непроглядную тьму».
Недалеко от меня дымил, как паровоз, какой-то щупленький парень в очках.
- Извини, - спросил я его, - сигаретой не угостишь?
- Да, ради Бога, - он протянул мне пачку, – Смотри, какая фифочка!
Он имел ввиду девчонку, стоявшую неподалёку и раздававшую рекламные буклеты. Одета она была явно не по погоде, короткую юбку можно было смело назвать поясом, а топик едва-едва закрывал грудь.
- Придатки отморозит себе все, дура, - сказал щуплый курильщик.
- Бог с ней, - ответил я, - спасибо за курево!
Бросив взгляд на эту распутную девицу, я зашагал в сторону автобусной остановки, сам не зная, куда иду, и что мне дальше делать.
- Молодой человек, возьмите буклетик, - услышал я за спиной.
Меня догоняла та самая девушка, причём, я отметил про себя, что,  хотя с её образом лучше бы сочетались какие-нибудь туфли на шпильке, она была обута в кроссовки. И бежала по направлению ко мне очень даже шустро.
- Спасибо, - ответил я ей, - не до буклетиков мне сейчас.
- Нет, нет, возьмите!!! – она с такой яростью стала пихать мне в руки кусок картона, словно от этого зависела вся её дальнейшая жизнь.
Я взял буклет, который рекламировал косметику в сетях магазинов «Letual»,и, повертев в руках, обнаружил на обратной от рекламы стороне надпись: 6 3 1 22 435 78 RUS.
«Что за ересь? Ну ладно, 78 RUS – понятно, регион на номере автомобиля. А остальные цифры? Ну, допустим 435 78 RUS – весь номер авто. Что его искать теперь, этот номер? Каким макаром в шестимиллионном – то городе?».
Тут я заметил, что девчонка, которая дала мне буклет с этой абракадаброй, стоит рядом и никуда не уходит.
-Что? – грубо спросил я.
- Не поможете шнурок поправить? – виновато улыбнулась она, - а то я на ветру все эти бумажки растеряю, если не буду крепко держать их обеими руками.
«Чёрт бы тебя побрал!», - подумал я и наклонился к её кроссовку.
- 22 – номер маршрутки, - еле слышно прошептала она, - он так сказал.
Кто сказал, я, конечно, спрашивать не стал, но понял, что имею дело с очередной пешкой в игре, которую затеял Стас.
«Гроссмейстер долбаный», - пронеслось в голове.
Я одними глазами поблагодарил её: «Ты бы оделась – холодина!»
- Спасибо, - ответила она и устремилась в обратную сторону к метро.
«Так. Значит маршрутка № 22 с госномером автомобиля 435 78 RUS. Ну, допустим. Только вот где ходит этот 22-й маршрут? И каким я буду выглядеть идиотом, стоя на остановке и ожидая именно конкретный автомобиль. Хотя, плевать. Но что тогда значат цифры 6 3 1?».
Думать времени вдруг не стало, потому что руку пронзила такая боль, что я чуть не завопил во всё горло.
«Сигналит, гад. Надо что-то делать!».
Я быстрым шагом пошёл к автобусной  остановке и вдруг краем глаза заметил одиноко стоящую неподалёку «Газель». А номер? Ну, конечно, 435 78 RUS!
Подойдя к машине, я остановился возле неё, не зная, что делать дальше. Да – тяжело играть в игры , правил которых ты не знаешь.
Из машины раздался какой-то стук. Ничего не поняв, я подошёл к боковой двери, как вдруг она резко открылась и чья – то рука втащила меня внутрь. Дверь тут же захлопнулась.
- Здорово, Андрей!
Не сразу привыкнув к полумраку в салоне, я всё-таки разглядел протянутую мне для приветствия руку. Как – то автоматически её пожав, я задал идиотский вопрос: «Кто это?».
- Не узнал опять? Ну я точно богатым буду. Если, конечно, из всего этого дерьма выберусь.
Это был Сергей – наш университетский староста. Поняв, кто передо мной, я немного успокоился, но, тем не менее, задал ещё один, идиотский опять же вопрос: «Что ты здесь делаешь? И какого лешего здесь темно, как у негра с тыльной стороны?».
- Я не могу находиться на свету. Какая – то светобоязнь. С глазами что-то. Вообще-то, что я здесь делаю, одному Богу известно, только меня сюда кто-то притащил и велел ждать ещё двоих. Вот ты первый, а кто ещё появится – я не знаю.
- Послушай, Серый, ведь ты мне звонил, - вспомнил я – а каким образом?
- Стас велел.
- Так ты его видел?
- Нет. Я же сказал тебе, с глазами что-то. Вот тебя в темноте прекрасно вижу, а на свету – слепой, как котёнок. Это началось дней пять назад. Я открыл глаза и понял, что теряю зрение, причём очень быстро. И тогда мне позвонил он.
- Стас?
- Да. Наговорил какой-то околесицы и велел обзванивать всех одногруппников, чьи номера у меня ещё сохранились. Твой номер мне дал сам Стас.
- Всех? Мне он сказал, что я – седьмой!
- Верно, всего нас семеро в этой передряге. Но кто конкретно, я не в курсе. Я обзвонил всех, чьи номера у меня сохранились. Все, до кого я дозвонился, отреагировали примерно так же, как ты. Я думаю, он тянул время. Зачем? Не знаю.
Вдруг раздался щелчок, как будто кто-то перевёл зажигание на стартер, и над лобовым стеклом загорелась светодиодная надпись: «Включите радио».
- Что это? – испуганным голосом спросил Сергей (в дальнейшем я буду называть его просто Старый, как мы звали его в универе).
- Без понятия. Давай включим. Чего без толку сидеть?
Я протянул руку к магнитоле и нажал кнопку питания.
- Добро пожаловать на наш праздник, друзья, - раздался из динамиков уже ненавистный мне голос Стаса, – вообще-то я ждал троих, но наша спортсменка и комсомолка решила выйти из игры заранее, как одному из Вас уже известно.
 - О ком он говорит? – спросил Старый.
 - Потом, – отмахнулся я.
- Ну что же, пора приступать к очищению общества от пороков и греха, - продолжал радиоСтас, – Андрей, у тебя нет прав, поэтому машину поведёшь ты!
У меня помутнело в глазах. Вести автомобиль в таком интенсивном потоке и орудуя – то, собственно, только одной рукой – было практически равносильно самоубийству!

ГЛАВА 5.

Часы на панели приборов показывали 17:35.  «Значит, уже почти девять часов, как Наташки нет» - почему-то подумал я.
- Сильно не переживай, - раздался голос из радио, - у меня нет намерения угробить вас в автокатастрофе. Ехать надо недалеко, буквально семьсот – восемьсот метров отсюда, да и не по главной, где интенсивная движуха, а в сторону пустыря справа. Гляньте – там заброшенная ещё с советских времён стройка.
Я повернул голову направо и впрямь заметил неподалёку торчащий в небо башенный кран.
- Ключи от зажигания – в бардачке, - продолжал Стас, - кстати, там находится ещё один очень полезный предметик. Ну же, смелее!!!
Он говорил так, словно наблюдал за нами. Впрочем, чему я удивляюсь, он всегда знал, где я нахожусь, и что со мной происходит. Старый молчал, как рыба, у меня вообще складывалось впечатление – будто он спит. Я залез в бардачок, нащупал ключи и какой – то продолговатый предмет. Вытащив всё из бардачка, я понял, что это мобильник.
- Если всё будет тип-топ, - тарахтела магнитола, - я разрешу вам сделать по звонку. Заводись, Андрюха!!!
«Позвонить он разрешит. Спасибо, о благороднейший!!!»,  -  подумал я.
- Ну что, поехали? – спросил я у Старого, - к чёрту в зубы, к волку в пасть. Ладно, Бог не выдаст – свинья не съест; либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
- Ты решил все поговорки на такой случай вспомнить? – поинтересовался Старый, - давай,  заводи колымагу эту. Водить – то умеешь?
- Теоретически, - съязвил я. В действительности мой стаж вождения составлял 40 часов в автошколе семь лет назад, да ещё полчаса вождения в состоянии полного неадеквата.
- Почему было сразу не отправить нас на стройку? На кой этот цирк? Откуда вообще этот автомобиль? И что, ЧТО нам делать на заброшенной стройке? Мавзолей себе строить? Или, может, Стасик там святой Грааль заныкал? Сейчас крови Христовой изопьём, Старый, и обретём очищение и вечную жизнь! – бормотал я.
- Меньше слов – больше дела! – донеслось из магнитолы.
«Пошёл бы ты на хер!» - подумал я и завёл «Газель».
Автомобиль прочихался, как чахоточный, и стал тарахтеть с таким звуком, словно был трактором.
- Он что, лет десять в гараже простаивал?! - сказал Старый.
- Плевать! Поехали потихоньку, - сказал я.
Включив передачу и отпустив сцепление, я потихоньку тронулся. Руль пытался удержать своей изуродованной рукой-лапой.
«Сейчас до третьей дойду и поеду километров сорок» - успокаивал я сам себя.
Слава Богу, дорога до этой забытой всеми стройки была чистой. Так что доехал я на удивление быстро и довольно уверенно.
- Ну вот, а ты боялась, - опять заговорило радио, - даже юбка не помялась! Молодец! Выпить не хочется? А? Андрюша?
- Что он несёт? – спросил Старый.
- Я пью, Старый. Как сволочь последняя. Любой стрессняк в последнее время загонял меня в запой, причём всё меньший стресс и во всё больший запой.
- Дела… - сказал Старый, - так это и есть то, почему ты здесь?
- Я думаю, что да. Хотя кто его знает, почему мы все здесь. Наталья погибла – ляпнул я.
- ЧТО??? Наша Наталья? Никифорова? КАК???
- Потом расскажу, Серый, если время будет. Что-то наш добродетель помалкивает.
- Вот видишь! Можно и без алкоголя, - словно услышав меня, сказало радио, - а теперь к сути дела. Так сказать – к фабуле.
Он говорил, явно чувствуя себя хозяином положения, впрочем, таковым и являясь.
«Оказаться бы с тобой сейчас один на один, - подумал я, - я бы тебя и совсем без рук заставил кровью умыться, гнида ты сумасшедшая!».
- Собственно, ничего особенно интересного этот пустырь для вас не представляет, - продолжал Стас из магнитолы, - разве что кран. Старый, ты ведь всегда хотел подняться повыше? В университете ты первым вызвался быть старостой, на военной кафедре – комвзвода, а в карьере? Может сам расскажешь, что было в твоей карьере?...Молчишь. Ну, я, собственно, так и думал. Опять твоя гордыня не даёт тебе признать, что ты не лучше, а может и похуже других.
- Он что, фильмов про Пилу пересмотрел, - еле слышно сказал я.
- Тихо! – рявкнул Старый, - откуда? Откуда он это знает?
- Знает что? – спросил я.
- Он не расскажет. Кишка тонка, - сказало радио, - На последнем месте работы ему, и ещё одному молодому инженеру, поручили интересный проект по разработке альтернативных источников электроснабжения предприятий с использованием природных ресурсов, таких как ветер, солнечная энергия и прочее. Собственно говоря, за границей это уже давно работает, но мы, вечные чемпионы, отстали от них лет на тридцать, и сотрудничать упорно не хотим. Так вот. Паренёк, с которым наш уважаемый староста работал, оказался грамотным и в очень короткий срок сварганил рентабельный проект, который сейчас, кстати, активно внедряется в нашей стране. Всё бы и было хорошо, если бы не одно но…Наш Старый до такой степени привык быть всегда на троне и гадить всем на голову, что обманом присвоил этот проект себе. Тут даже я опешил, если честно. Уж в чём, а в обмане ты преуспел, Сергей. Его повысили, а парень повесился! Ты ведь в курсе, Старый?
Старый сидел молча, а я вообще ничего не переваривал, если честно.
«Что происходит? Что происходит с людьми? – думал я, - одна поднимает руку на дитя из зависти, второй подставляет всех и вся ради славы, уважения и денег? Они ведь были совсем не такими? Или Стас сошёл с ума и всё это сам напридумывал?».
Последнее моё умозаключение не находило вразумительного подтверждения, поскольку на сумасшедшего Стас походил в последнюю очередь. Скорее на судью, вот только кто позволил ему судить???
- В курсе ты, я знаю, - продолжала магнитола, - и повесился он именно потому, что пройдя гору инстанций и доказывая всем, что это его идея, был так никем и не услышан. А почему? Да потому, что получив повышение и, как следствие, очень приличный оклад, ты, Старый, позаботился с помощью подкупа об этом. Ты думаешь, ты купил справедливость? А я думаю, что обляпал себя грязью из – за своей гордыни и высокомерия. Ладно, это уже лирика. Дело для тебя, Старый, плёвое! Надо просто подняться на кран, а там, на площадке у кабины ты найдёшь антидот от вируса. Вот и всё! А дальше живи как хочешь! Ты мне больше не нужен. Но, думаю, урок ты получишь на всю оставшуюся жизнь. А ты, Андрей, не вздумай вколоть антидот себе, если сейчас вдруг появятся мысли опередить старосту и подняться на кран вместо него.
Сказать по правде, мысль такая появилась.
- У меня пока всё, - радио замолкло.
Мы сидели молча. Да и что тут говорить. Не каждый день узнаёшь, что люди, с которыми бок о бок пройден универ, оказываются  такими сволочами. Не верить Стасу у меня оснований не было. Слушать оправдания Старого – тем более.
- Помоги мне, Андрей, - хрипло сказал Старый, - я ведь слепой на свету.
- Будем ждать ночи! Ну и гнида ты, оказывается, Старый! Это правда? То, что рассказал Стас?
- Да. Ты пойми, меня никто никогда не понимал и не ценил…
- Заткнись! Слышать ничего не хочу. Будто у всех вокруг сахарная жизнь. Я, по крайней мере, губил себя.
- Ночь ждать бессмысленно. Июль на дворе – ночи ещё белые. Помоги, Андрей! Не становись мной.
«АААААААААААА!!!!! Да чтоб вас разорвало всех», - я резко выскочил из машины и побежал к крану.
Честно говоря, мне хотелось просто скорее всё это закончить. Кое-как, преодолевая боль в руке, я поднялся на кран, который от ветра болтался из стороны в сторону, словно колосок.
«Сейчас рухнет и прощай, моя любовь».
Бог пока берёг меня. На площадке у кабины лежала небольшая коробочка. Не став её открывать, я спустился вниз, подошёл к машине и, открыв дверь, бросил коробочку внутрь. Видеть Старого мне не хотелось.
Машина вдруг взревела и рванула с места. Я стоял, как оплёванный. Видимо, в коробке действительно был антидот и Старый, приняв его, вновь обрёл зрение.
В кармане зажужжал мобильный, о котором я совсем уже забыл.
Я почувствовал, что смертельно устал. Хотелось залезть обратно на кран и спрыгнуть вниз головой. Чтобы мозги разлетелись.
- Да, Стас, что дальше? – ответил я на звонок.
- Любимый!!! Как ты??? – со мной разговаривал не Стас. Это была моя единственная.
 
ГЛАВА 6.

Правда, интонация её голоса сразу мне не понравилась. Сложно сказать, что мне вообще нравилось в течение последних суток, но здесь я сразу как-то напрягся внутренне.
«Господи, только не её! Не дай ему втянуть в эту игру ещё и её!!!», - подумал я.
-Я? Как сала килограмм, милая моя, - сказал я, – ты откуда?
- Мне пришло смс с этим номером и было написано: «Позвони, это важно», - ответила Таня, - Родной, я с ума схожу!
- Что?
- Что-то не так с Катюшей, - она перешла на плач, - это связано с тобой, да?
Катюша – это младшая дочь Тани и провалиться мне на месте, если я хоть когда-нибудь хотел, чтобы с ней было что-то не так. Мы жили вместе уже почти два года, и за это время эта смешная и порой очень смышлённая девчушка стала мне почти родной. Я, если честно, проглотил язык (хотя за последние сутки был рад, что другие органы чувств и общения ещё функционируют).
- Что…Не так…,- почти шёпотом прочирикал я.
- Она…Она всё время плачет. Она не встаёт на ноги, только лежит. Когда я пытаюсь её поднять, она устраивает просто истерику и всё пробует вывернуть голову так, словно она хочет смотреть на всё вверх ногами. Понимаешь? - Таня расплакалась ещё сильнее.
Я ненавижу её слёз. Вернее, ненавижу любой фактор, который их вызывает. Я готов провалиться сквозь землю, сразиться с сотней Змей-Горынычей, взорвать к чёртовой матери весь мир, лишь бы она не плакала. К сожалению, самым частым фактором, вызывающим у неё слёзы за последние два года, был я сам. Вернее, мой поганый алкоголизм.
- Андрюш? Слышишь? - спросила Танюша.
- Да, - голос у меня стал хриплым, словно я несколько лет провёл на лесоповале.
- Я ничего не понимаю. Она не выглядит заболевшей, не кашляет, температуры нет…НО…Она говорит всё время на каком-то непонятном языке, - Таня замолчала, сдерживая слёзы.
- Подожди, любимая, не торопись. Я туго соображаю. Что значит на непонятном языке?
- Ничего не разобрать…Тарабарщина. Я вообще не представляю, что делать!!! И…Лежит. Понимаешь, Андрюша, всё время лежит. Я как вспомню, как она выкручивает голову и лопочет свою ахинею…Подскажи мне хоть что-нибудь!!!
Я был в ступоре.Я, конечно, сразу понял чьи это проделки, но что делать, я не представлял.Я мог подсказать Тане, чему равен диаметр земного шара, площадь прямоугольника, но по делу что-то сказать я не мог.
«Думай, балда тупорезная! Помоги ей хоть как-нибудь!!!», - приказал я сам себе.
- Блин! Солнце, я не знаю, что сейчас тебе подсказать! Может врача? – тупее предложения я не высказывал, наверное, никогда.
- Врача??? - Таня закричала, - какого, милый, врача??? Логопеда??? Или проверить ей вестибулярный аппарат, может ей вверх ногами комфортнее???
Где – то вдалеке раздался резкий визг тормозов, а спустя пару секунд что-то довольно прилично громыхнуло.Меня это сейчас интересовало примерно также, как и какую – нибудь глистастую кошку волнуют страдания пойманной ею мыши.
- Не кричи, родная! Пожалуйста, не кричи!!! У меня тут…
- Да мне плевать, что там у тебя!!! - Таня явно была в истерике, - Ты соображаешь вообще своими пропитыми мозгами, что моя дочь страдает из-за тебя, засранец!!!
На миг меня коротнуло. Я никогда, будучи даже в свинячем состоянии, не слышал от неё ни одного грубого слова.
- Прекрати!!! Кончай истерику!!! ВСЁ!!! – я заорал так, что в ушах зазвенело, - она рядом с тобой?
- Да. Прости. Рядом. - Таня, видимо, тоже не привыкла слышать от меня крики.
- Дай ей телефон. Пожалуйста. И ты меня прости, родная, - сказал я.
То,что я услышал в трубке, меня шокировало. Казалось, что детский Катюшин голос произносит заклинания, чтобы вызвать духов.
-Ятак течох ыботч ёсв олыб уморатс оп как ешнар, - услышал я что-то вроде этого.
Потом она заплакала.
- Танюша…Я не представляю, что это… - в моих словах звучал ужас.
Трубка ответила мне короткими гудками.
- Алло? Алло?? Алло, мать твою, Стас, гнида ты поганая, чума в очках,чего ты ХОЧЕШЬ? - последние слова я опять проорал, правда вот уже в никуда.
Телефон снова завибрировал. Я, не смотря на экран, сразу приложил его к уху.
- Да!
- Я никогда не носил очки, Андрей, - ехидно ответил мне голос.Голос, который я уже ненавидел.
- Дай мне поговорить с ней!!! Не трогай мою семью, недобиток долбаный!!! – снова заорал я.
- Это не твоя семья.
- Юридически!!! Ты не знаешь насколько дорога мне эта женщина, а значит и всё, что её хоть каким-то боком касается! Ты вообще способен любить???
- Да. Способен. И любил когда-то, - Стас говорил настолько ровным и безразличным голосом, что складывалось впечатление, будто говоришь с покойником, - но это всё лирика. Ты должен знать, что случилось. Иди в ближайшее кафе и внимательно смотри телевизор или слушай радио, не знаю, что там в этом кафе будет. Да и поесть бы тебе не мешало.
- Да плевать я хотел, что случилось!!! Дай мне поговорить с НЕЙ!!! Ей плохо, ты понимаешь это, мразь?-продолжал упорствовать я.
- И чем же ты можешь ей помочь? Ты забыл, видимо, кто здесь диктует правила?
- Но зачем, Стас? Она – то в чём грешна? – спросил я уже спокойнее. Действительно, какой смысл орать на человека, который может тебя разложить на молекулы за доли секунды. Наталья стала для меня печальным примером.
- На твоё счастье, она ни в чём не грешна. И ничего с ней не случится, будь уверен, если ты будешь делать всё, как надо, - сказал Стас, - иди в кафе. И если хочешь немного разгадать тайну, поставить диагноз этой маленькой девочке, можешь прослушать запись вашего разговора. Твой телефон автоматически пишет все разговоры, кроме, само собой, тех, что я посчитаю ненужными.
Я не ответил ничего. Просто сбросил звонок и стал искать запись нашего с Танюшей разговора.
Левую руку вдруг скрутило так, что я взвыл.
«Надо идти. Кафе. Мать его, телевизор», - понял я сигнал.
Ближайшее кафе, вернее какая-то задрипанная забегаловка, находилась недалеко от метро. Я зашёл внутрь и плюхнулся за ближайший стол, как куль с солью. Сил у меня, если честно, не было совершенно. В углу, привинченный к стене, бухтел телевизор. На нём какая-то полуголая «певица» визглявым голосом пыталась донести миру очередную историю несчастной любви.
«Мне бы твои проблемы», - автоматически пронеслось в голове.
- Что будете заказывать? – раздался тоненький, совсем детский голосок.
Я поднял голову. Официантке на вид было лет пятнадцать.
- Суп, - сказал я, - любой. И литр пива.
Последняя фраза вылетела из меня, минуя головной мозг.
«Какое пиво, Андрей? Какое может быть пиво?»
- Отставить, - задержал я официантку, - пиво не надо. Кофе. И покрепче.
Она, мило улыбнувшись, испарилась.
Я тупо смотрел в телевизор. Собрать мысли в голове было сложнее, чем загнать табун разбушевавшихся скакунов в стойло. Принесли суп и кофе, который имел запах совсем не кофе, а почему-то коньяка.Я стал есть не испытывая ни удовольствия,ни голода, ничего.
Картинка на телевизоре сменилась. Появился диктор в костюме, отглаженном настолько, что, казалось, не у диктора есть костюм, а у костюма – диктор. Вернее, его голова.
«Пиджак с головой.Забавно», - подумал я.
Однако то, что сказал этот пиджак, хоть и с головой,касалось непосредственно моей истории.
- Страшная авария произошла буквально час тому назад на проспекте Славы, - начал вещать пиджак, - маршрутное такси за номером двадцать два на полном ходу протаранило автобусную остановку. Погибло семь человек, из них двое детей, пяти и восьми лет соответственно. Очевидцы аварии утверждают, что водитель такси на полном ходу пролетел красный сигнал светофора, а потом резко свернул в сторону, устремив автомобиль прямо на людей, ожидающих транспорта. Складывается впечатление, что сделано это нарочно. Версия теракта пока не находит подтверждения. Водитель погиб. Личность его пока не установлена.
«Так. Один из пяти, - подумал я, - кажется, личность я знаю. Хорошо, меня в этой машине не было, хотя я мог там быть, если бы Старый не оказался такой сволочью и не свинтил от меня во всю прыть».
На телевизоре появились кадры аварии. Машина была похожа на зловеще улыбающийся аккордеон. Мелькнул в кадре номер авто и, конечно, никаким иным, кроме 435 78 RUS, он быть не мог.
«Зачем ты мне это сообщаешь,Стас? – думал я, - разве я затеял это всё и я виноват в гибели ни в чём не повинных людей?».
Хотелось спать. Не придумав ничего лучше, я достал телефон и стал прослушивать наш разговор с Танюшей. Её голос, хоть немного, но успокаивал.
- Ятак течох ыботч ёсв олыб уморатс оп как ешнар, - снова услышал я голос Таниной дочки.
«Что же ты хочешь сказать, маленькая?» -я запустил запись снова. Затем ещё раз.
«Ничего не понятно.Действительно – тарабарщина, - говорил я сам с собой,- Записать!!!Надо попробовать записать её фразу».
Я позвал официантку, расплатился и попросил у неё ручку или карандаш.
Накарябав на салфетке Катины слова, я минут двадцать пытался понять, на каком языке это сказано. Ничего. Пусто, как в барабане. Я встал и, взяв со стола салфетку, пошёл в туалет. Оставлять её на столе не хотелось, хотелось просто смыть её в унитаз. Если бы это хоть как-то могло помочь ребёнку, я смыл бы в унитаз и официантку, и весь этот шалман.
Прежде чем пойти непосредственно в уборную, я задержался у раковины и с удовольствием сполоснул лицо ледяной водой. Смотря на себя в зеркало над раковиной, я мельком глянул через него на салфетку и…Чтобы не упасть, я схватился за край раковины.В посеребренном куске стекла отразилась вполне нормальная фраза, на нормальном русском языке.Только порядок слов напутан. «Ранше как старому по было всё чтобы хочет катя».
«Катя хочет, чтобы всё было по-старому. Как ранше. Раньше» - расшифровал я.
«Боже! Ребёнок разговаривает задом наперёд. И видит, наверное, так же. Вот и выкручивает голову. И какой я могу на основании этого поставить диагноз?Как мне им помочь?», - перед глазами резко поплыло и я провалился в абсолютную тьму.

ГЛАВА 7.

Кап.
Кап-кап.
Кап-кап-кап.
Шум капающей воды усиливался до тех пор, пока не стал похож на шум ливня. Затем залаяли собаки. А после, меня как-будто втянуло в шум мегаполиса. Ощущение было, словно я вылетел в мир из пылесоса через шланг для пыли. Звук появился, а изображение запаздывало, совсем как в старых моделях телевизоров.
- Андрюха!!! Ты долго здесь собрался рассиживаться, я ведь говорил тебе, что только покажу тебе место и побегу. У меня времени совсем нет!!!
Я резко открыл глаза. Что было странным, так это то, что до этого я просто не понимал, как это делается. Я сидел на какой-то обшарпанной скамейке в парке. Очень мне знакомом парке. Путём неимоверных усилий  я понял, что это сквер рядом со станцией метро «Горьковская».  Передо мной стоял ещё один мой одногруппник из универа, Димка Долгов, с которым мы все пять лет на всех занятиях просидели рядом, как говорится, «бок о бок». Имя своё он, почему – то, на дух не переносил, поэтому все звали его просто по фамилии, а я придумал ему прозвище – «Дабл Ди». В расшифровке – двойное Д. Удивляться я, по-моему, тоже разучился.
- Здорово, - я встал и попытался обнять своего старого друга.
Однако он только резко пожал мне руку и затарахтел, как пулемёт:
- Давай шустрее! Здесь неподалёку лучший в Питере магазин как раз с тем, чем ты у меня по телефону интересовался!
- Подожди! Я интересовался? Когда?
- Ты дурак или контуженный? Звонит мне вчера, как снег на голову, давай, мол, бросай всё и ищи мне срочно электрогитару фирмы «Jackson warrior». Я, между прочим, весь день вчера убил, ища балалайку твою! Весь город обтрезвонил!!! А он глазки выпучил и улыбается, стоит здесь. Давай бегом, мне через час на работу!!!
По правде сказать, я не улыбался. Вокруг всё было как-то не так. Не по-настоящему. Я слышал его голос, слышал шум ливня, а вот города вокруг не слышал. Будто мы с ним в вакуумной капсуле стояли.
- Погоди, Дабл – Ди. Мы где вообще?
Он не успел мне ответить. Шум города ворвался внезапно, как порыв ветра. Я, не веря своим глазам, заметил, что дома вокруг просто сложились, как макеты. Ну, просто, как по кубикам, раз и всё! Небо вдруг стало пурпурно – красным, на горизонте появился огромный…Твою дивизию, корабль!!! Вместо дождя с неба хлынул кровавый ливень, появилась несусветная вонь, а потом появились собаки. Породу я бы не определил, будь я кинологом и собаководом с того момента, как мать перестала менять мне пелёнки. Нет в природе такой породы!!! Они были смешные, как персонажи мультфильма «Смешарики», но, в то же время, неимоверно ужасные!!! От всей этой дребедени меня охватил ужас. Простой человеческий ужас. Я не мог двинуться с места и произнести хоть что-то членораздельное.
- Ты чего, Эндрю? – Дабл-Ди, казалось, не видит происходящего, - чего залип? Это же «Горьковская». Здесь всегда такая погода.
- Погода? Пёс с ней, с погодой!!! ДОМА ГДЕ? Кровища рекой течёт, ослеп ты? Что это за вонь??? А собаки???
- Тьфу ты, мнительный какой, - Димка говорил всё так же спокойно, - я же говорю – «Горьковская»! Пять лет  в городе прожил, а всё забыл! Дома убирают на ночь, баю-бай. Вонь – это из коллектора городского. Ну, канализация просто. Давай пошли, если я опоздаю, сам мне работу искать будешь.
Одна из псин устремилась на нас. Пастью она клацала не хуже степлера, причём такого, сумасшедшего. «Клац-клац-клац-клац». Я завопил, как ребёнок, а эта тварь, не добежав пары метров до меня, взорвалась. Да, просто лопнула, как мыльный пузырь, обдав меня липкой и вонючей смесью своих внутренностей. Вонь была просто невыносима. На всей Земле нет больше такого запаха.
- СОБЕРИ СВОИ МЫСЛИ В ПОРЯДОК!!! – внезапно заорал Димка и со всего размаху влепил мне с правой.
« Ай! Больно – то как!!!», - подумал я и увидел стремительно приближающийся пол туалета, в котором меня выключило.
Каким-то чудом сгруппировавшись, я умудрился упасть на одно колено.
«Боже правый! Просто сон!!! У меня и реальность пострашнее любого сна в последнее время. А тут ещё такой бред. Наверное, Стас хочет, чтобы я сошёл с ума. Только вот зачем?», - думал я, одновременно вставая на ноги.
На удивление, чувствовал я себя отдохнувшим и бодрым. Салфетки с Катиной фразой на месте не было, а всё вокруг было вымыто и вычищено. Даже запах вокруг стал приятным и свежим. Я вышел из туалета и…Сказать, что удивился, значило уже ничего не сказать.
Вокруг было светло, ярко светило солнце, пробираясь своими лучами во все углы павильона кафе, по телевизору шли утренние новости. Короче, наступил новый день. И был он, судя по всему, очень даже приятным и погожим.
- Молодой человек! У нас запрещено пользоваться туалетом, если вы не являетесь посетителем, - голос принадлежал официантке, которая заметила меня, - поэтому, либо платите за пользование по установленному тарифу, либо заказывайте что-нибудь.
- Я. Да. Конечно! Извините – приспичило. А вас я не заметил. Можно кофе? – ответил я, заметив про себя, что происходящее уже не удивляет меня, и я научился довольно быстро адаптироваться к обстановке.
Быстро сев за столик, первое, что я сделал, так это достал мобильник.
«2 новых сообщения», - молвил мне экран.
1 – ое сообщение было от Стаса. Вернее от абонента, звавшегося «Номер не определён». «Ну, другого мы от тебя и не ожидаем», - подумал я и стал читать.
« Доброе утро! Я подумал, что тебе необходимо выспаться, так как день предстоит насыщенный и непростой. Но, я уверен, что тебе удастся справиться. Во-первых, позволь похвалить тебя с разрешением небольшого моего ребуса в виде фразы этой маленькой девочки. Ответов он тебе, безусловно, никаких не даст, я просто хотел, чтобы твой мозг не расслаблялся. Ответ дам тебе я. И только я. Само собой, ты догадался, что напасть эту наслал я. Но, будь уверен, это неприятное недомогание девчушке не повредит нисколько. Это лишь для того, чтобы твоя женщина не могла отвлекать тебя от хода нашего дела. Пусть она будет рядом с ребёнком. Так будет лучше, поскольку дело её не касается. Ты сейчас, наверное, проклинать меня станешь, зато потом будешь только благодарить. Я уверен. Во-вторых. Твой закадычный друг, а по совместительству и наш с тобой бывший одногруппник, появился в твоих снах не случайно. Он сейчас в неприятном положении, можно сказать, в беде, и я хочу проверить, насколько искренне вы говорили о вашей дружбе?! Сразу оговорюсь, с ним я ничего не делал, он всё сделал сам, так что мне сил и времени на него тратить не пришлось. И ещё одно. Старого я стёр. Чтобы не возникало ненужных препятствий. Другими словами, менты за рулём той злополучной маршрутки никого не обнаружили. Как и в случае с Натальей. Как, собственно, и с тобой. Или ты думаешь, что провалялся всю ночь на грязном кафеле в туалете, а тебя никто не заметил? Надеюсь, ты не будешь мыслить подобным образом. И, если вы не прекратите вести себя подобным образом, мне придётся стирать и дальше. А я этого не хотел и не хочу. Говоря, что останется один из семи, я имел ввиду грехи людей, но не людей самих. Так гласит теория: «Уничтожишь пять – двое других найдут в себе силы восстать; уничтожишь шесть – и седьмой не заставит себя ждать, ибо ничто они поодиночке». Ладно, не буду тебе больше с утра мозг проедать. Инструкции узнаешь в следующем сообщении. Адьос!!!».
2-ое сообщение было с определяющегося уже номера, но номер этот мне не был знаком, сколько бы не искал я его в чертогах своей памяти:
« Здравствуйте, Андрей. Меня зовут Юля. Я супруга Вашего друга Долгова Дмитрия. Он сейчас находится в городской Мариинской больнице на Литейном проспекте. Я не знаю, что произошло, но он слёзно просил меня выйти на Вас. Его позавчера очень сильно избили, сломали позвоночник и он говорит, что срочно должен что-то Вам передать. Дозвониться до Вас я не смогла. Прошу, как можно быстрее свяжитесь со мной или приезжайте в больницу, если есть, конечно, возможность. Я работаю здесь медсестрой на хирургии, так что, если приедете, спросите меня в регистратуре. Я Вас встречу. Очень надеюсь на Вашу отзывчивость!!!».
«Да!!! Чем дальше в лес, тем реже встретишь трактор, - думал я, - Интересно всё так. Столько лет от людей ни слуха, ни духа, а тут они валятся на голову, как снежный ком. Надо ехать. Тем более больница, глядишь, руку свою покажу Юле-Пуле этой».
Рука!!! Как же я забыл про неё? Аккуратно вытащив её из кармана, (я уже настолько привык её прятать, что делал это автоматически) я, в который уже раз за последние два дня, оторопел. У меня уже не было руки!!! Была скрюченная лапа, как у ящерицы, только увеличенная в размерах! Правда, боли в ней не было, как не было и сил. Я фактически просто носил её с собой. Даже в носу не поковырять.  И прятать её надо было уже тщательнее. «Желательно – в гипс», - подумал я и, глубоко вздохнув, отправился на Литейный, в больницу. Чтобы продолжить нашу увлекательную встречу выпускников, устроенную ополоумевшим Стасиком. Только вот последствия этой встречи становились всё страшнее и страшнее.

ГЛАВА 8.

Спускаясь по эскалатору в метро, я почему-то задумался о Старом.
 «Что побудило его на такой несусветно глупый, ужасный, а главное, совершенно ненужный ему поступок? Ведь он, по сути, сыграл свою роль в этом сатанинском спектакле, стал свободным. Стас сказал, что он ему больше не нужен. А сам себе он остался нужен? И был ли вообще какой-то волшебный антидот? Ведь, насколько я понимаю, всё будет так, как захочет Стас, - меня вдруг осенило, - Правильно! Стас решил, что он исправился, всё понял и, наверное, вернул его в обычное состояние. То есть нормальное, здоровое состояние! А Старый повёл себя так же, как раньше. Бросив меня там, на пустыре, он опять доказал Стасу, что считает себя номером один на всей нашей планете. И Стас вернул ему его слепоту. Господи!!! Он сделал это не специально, он просто ослеп и не справился с автомобилем!!! И унёс с собой ещё семь жизней!!! Нет, это всё дурной сон какой-то!!!».
Однако, решив так, я почему-то успокоился. По крайней мере, я понял, что сделал всё, что мог.
В регистратуре больницы народу было, как в метро в час пик. Я встал было в очередь, надо же было узнать, где находится Дима, но кто-то резко рванул меня за руку в сторону. Рванул за мою «лапу», довольно сильно, от чего в глазах у меня на миг потемнело.
- Аккуратнее нельзя? - прошипел я.
- Простите, Андрей. Я Вас узнала. Пойдёмте, пожалуйста, со мной.
Взгляда, брошенного на мою собеседницу, в очередной раз хватило мне, чтобы удивиться. Не удивиться даже – обалдеть. Это была та самая девушка, которая снабдила меня рекламным буклетом в Купчино. Правда, одета она была в больничный халат и выглядела прилично, не то что тогда.
- Ты что здесь делаешь? – видимо, способности задавать глупые вопросы мне не занимать.
- Меня зовут Юля. Я и в самом деле жена Вашего друга. Но, дело в том, что я знаю, что происходит с Вами. Идёмте, я помогу Вам с рукой.
- Знаешь? И что происходит? У меня такой сыр-бор в голове…
- Я не могу ответить. Я просто должна иногда Вам подсказывать. У меня самой море вопросов, задать которые некому. Идёмте скорее, Дима очень Вас ждёт.
- Идём, идём. Только давай на «ты», - я попытался улыбнуться.
- Хорошо, - она тоже попыталась.
Она привела меня в какой-то процедурный кабинет.
- Доставайте свою руку, - велела мне она.
«Ради Бога, девочка, только в обморок не падай», - подумал я и достал свою культяпку из кармана.
- Снимите рубашку, - она говорила со мной, как с пациентом, - не бойтесь, резать не буду.
Если бы это хоть чем-то мне могло помочь, я не задумываясь позволил  бы ей отрезать это убожество. Юля наполнила шприц какой-то мутновато-жёлтой жидкостью и вколола мне её в плечо. Боль устремилась по руке с головокружительной скоростью и, если бы я не схватился за свою спутницу, рухнул бы на пол, как бревно.
- Сейчас всё пройдёт, - успокоила меня Юля, - отпусти, мне больно.
Я и в самом деле сжал её локоть довольно сильно.
- Прости, - я отпустил руку, - просто очень больно. Что дальше?
- Сейчас забинтуем аккуратненько, создадим видимость лангеты и всё, - она отошла к шкафчику и вытащила оттуда бинт.
- Зачем? Почему ты мне помогаешь? Мы ведь не знакомы даже, - спросил я.
- Ты всё поймёшь. Но не сейчас, - ответила мне она.
Чёрт возьми!!! Как же мне надоели все эти загадки!!!
Закончив с рукой, она проводила меня в палату к Диме. Увидев его на больничной койке, я едва смог сдержать слёзы. Он лежал на каких-то растяжках и напоминал  марионетку, правая сторона лица представляла собой одну сплошную гематому.
- Привет, Дабл-ди, - сказал я дрогнувшим голосом, - не думал, что наша встреча с тобой будет похожа на эту. Ты почему меня на свадьбу не пригласил, а?
- Привет,- сказал Дима,- а не было никакой свадьбы. Мы по-тихому расписались. Андрюха, я в заднице. Кромешной и непроглядной. Ты – последний мой шанс. Выслушай меня, пожалуйста. И постарайся не задавать вопросов, а тем более, читать мне проповеди.
- Да я вроде не священник, чтобы проповеди читать, - ответил я, - тем более, я тут понял, что некоторым их читать столь же оправданно, как и ругать младенцев, которые наделали в штаны.
- Слушай, - начал Дабл-ди, - помнишь Юрку Шмеля?
- Помню. Ты знакомил нас, ещё когда мы на первом курсе учились. Всё трещал мне, что он классно «Арию» на гитаре бахает. Хотя, если честно, играл он вполне посредственно.
- Ага. Лучше бы и продолжал бахать, - Дима горько ухмыльнулся, - Так вот. Когда ты уехал после универа, мы с ним очень близко сошлись. Я работал тогда в метро, на подстанции, а он, универа своего не закончив, болтался по жизни, как неприкаянный. Всё хотел заработать денег и бросался из крайности в крайность. То машинами занимался, то какие-то дискотеки вёл, благо в технике шаристый, но ему всё время этого казалось мало. Он хотел всё и сразу!
- Ну, это не такое уж плохое качество, - вставил я свою реплику.
- Я же просил тебя, Андрей, не перебивай. Во мне море обезболивающего и мне тяжело говорить. Вот. На чём я остановился? Ах, да! Так вот, хотел он, хотел, ну и нахотел до самой ручки. Я не знаю, с кем он связался и как, но однажды он прилетел ко мне и заявил, что мы теперь богаты! Так и сказал – мы! Я спросил его, причём тут я, а он сказал, что я – единственный, кому он доверяет. В общем, суть да дело не в этом. Всё его «богатство» опиралось на распространении наркотиков, а я, в его планах, должен был искать клиентов. Ты ведь знаешь, что я люблю ночные клубы и чувствую себя в них, как рыба в воде.
- И ты согласился? – мне не хотелось в это верить.
- Сначала нет. Мы долго с ним спорили, просидели тогда всю ночь, но он так убедительно обрисовал всю схему, что я решил рискнуть. Что ты на меня так смотришь? Я ведь просил не читать проповеди. Короче, всё получилось. Я стал подсаживать на эту дрянь людей и зарабатывать на этом столько, сколько тебе и присниться не может. В таком ритме мы прожили три с лишним года. Но я прокололся. Однажды, я предложил попробовать зелье одной миловидной девчонке. Я давно её уже приметил и знал, что деньги у неё водятся, а нрав у неё настолько детский, так что я легко исполнил задуманное.
Я встал и подошёл к окну. Мысли в голове возникали самые страшные. Вплоть до того, чтобы задушить этого «друга» прямо сейчас, а лучше выбросить его в окно вместе с больничной койкой.
- Но вышло так, что её родители оказались с Кавказа, - Дабл-ди продолжал свой рассказ, как ни в чём не бывало, - а их нравы ты знаешь. Я понятия не имею, как они вышли на нас, вот только неделю назад Юрка пропал. Просто исчез и всё!!! Я звонил по всем номерам, какие знал, ездил по всем местам, где он мог засветиться, но тщетно!!!Вот тогда я испугался. По-настоящему. Я выбросил свой телефон, мы с Юлей срочно сняли комнату в другом конце города, короче, я хотел спрятаться.
- От себя не спрячешься, Дабл-Ди, - сказал я, не отходя от окна, - постой. Один вопрос. Твоя супруга знала обо всём этом?
- Я тебя умоляю. Её мозгов хватит только на то, чтобы ноги вовремя раздвинуть, да и то не всегда.
«Зато твоих мозгов хватило на нечто большее, комбинатор, твою мать.  А жену свою ты не любишь. И не любил никогда», - подумал я.
- Я всё понимаю, Андрей, - продолжил Дима после недолгой паузы, - но на меня как будто затмение нашло. Знаешь, какого это, быть богатым и ни в чём себе не отказывать?
- Но ты же должен был понимать, что конец настанет. Когда-нибудь, – сказал я с отчаянием в голосе, - Ты же никогда не был таким! Да что тут с вами всеми творится?
- Я думал, что накоплю деньжат, тормозну со всем этим и свалю. Вот только остановило меня не моё желание, как видишь. Они вышли на меня. Позавчера. Я не знаю, кто они, но думаю, что это были братья той девчонки. Сам знаешь, у них там, на Кавказе, семьи – семеро по лавкам. Мне кажется, что они подумали, будто я умер, ведь били действительно насмерть. Но то, что я услышал…Один из них сказал: «Если не сдох, то пожалеет». А другой: «Красный тюльпан». Ты знаешь, что такое красный тюльпан?
К сожалению, я знал. Читал когда-то про войну в Афгане. Это был особенно мучительный вид казни. Если не сказать – звериный. Суть такова. Жертву вводят в беспамятство огромной дозой наркотиков и подвешивают за руки. Далее делают надрез вокруг всего тела и заворачивают кожу вверх. Приговоренный сначала сходил с ума от болевого шока, когда наркотическое воздействие заканчивалось, а потом медленно и мучительно умирал.
- Я, может и заслужил этого, дружище, – сказал Дима, - Я хотел бы попросить тебя кое о чём.
Я молчал. Да и что я мог сказать?
- Деньги я обналичил. Они закопаны на Крестовском острове в парке. Ориентиры я тебе дам. Я хотел бы, чтобы ты забрал их себе. Я думаю, ты найдёшь им предназначение. Жалко деньги терять.
Я опешил. Вместо того, чтобы думать, как спасти себе жизнь, он думал о деньгах!!! Как сделать так, чтобы они не пропали!!! Какая-то болезненная жадность.
«Жадность!!! – осенило меня, - Конечно, жадность!!! Очередной библейский смертный грех. Стас не отходит от своей концепции, вот и показывает мне эти грехи во всём их тошнотворном обличии. Но, мать его, зачем???».
- Ты хочешь, чтобы я взял твои деньги? Деньги, из-за которых ты переломал сотни судеб?
- Глупо будет с твоей стороны отказываться, - сказал Дима, - тебе то не один хрен, как эти деньги заработаны?
- Нет, Дабл-Ди. Не один. Хрен, – ответил я.
- Ты…Ты…ТЫ СВОЛОЧЬ, - Юля ворвалась в палату с прытью, подобной гепарду, - я тебя лично убью, лично!!! И пусть меня судят. Господи, и с этой паскудой я прожила столько лет, – она стояла посреди палаты и чем-то напомнила мне сейчас богиню справедливости. Фемиду.
- Подслушивать нехорошо, дорогая, - с усмешкой отметил Дабл-Ди.
- Успокойся, Юля, - сказал я, - давай выйдем из палаты. Я боюсь, как бы ты дров не наломала.
Приобняв, я вывел её в коридор.
- Подумай, Андрюха, – крикнул мне вслед мой, теперь уже бывший, друг, – деньги немалые!
Вместо ответа я плотно захлопнул за собой дверь.
- И что теперь? – Юля была вся в слезах, - они же найдут его. И меня могут найти.
- Вряд ли они станут тебя трогать, - попытался успокоить её я, - иначе, перво-наперво, они бы занялись тобой.
- Я знаю, что мне делать, – она подняла на меня глаза и глаза эти были полны решимости, - только не бери эти деньги, Андрей.
- Не стану, не волнуйся, – ответил я.
В кармане завибрировал мобильник. «Тебя, зараза, только не хватало», - подумал я и, увидев, как всегда: «Номер не определён», поднес телефон к уху.
- Печальная история, правда? Зато теперь ты знаешь, к чему приводит алчность, жадность и среболюбие. Мне жаль, правда жаль, Андрей, что наши друзья стали отъявленными говнюками. Что ты решил? Деньги будешь забирать? – звонил, конечно же, Стас.
- Нет. Как будто ты заранее не знал ответа, – тихо сказал я.
- Знал. Но сомневался. Ты ведь иногда не принадлежишь себе, не будешь спорить?
Опять он про алкоголь. Что же мне теперь, за всех грешных ответ держать?
- Но, собственно говоря, пора двигаться дальше, – говорил Стас, - и теперь, раз ты не хочешь как-то помочь своему другу…
- Как я могу ему помочь? Добить его разве? – перебил я Стаса.
- Можешь и добить, если тебе станет легче. Только вот потом тюрьма, Андрей, а в тюрьме тебе уже никто и ничто не поможет. К сожалению, в нашем государстве, даже за расправу с полным ничтожеством, положено отбывать наказание. Это, с одной стороны хорошо, ведь тот, кто для тебя ничтожество, для кого-то может таким и не оказаться.
- Что дальше, Стас? Давай быстрее закончим всю эту канитель. Я хочу домой! – я сам удивился, но по щекам струились слёзы. То ли от усталости, то ли от обиды.
- Осталось недолго. Так что соберись. Если ты раскиснешь, как барышня кисейная, ничем хорошим это всё не закончится. Помни, кто ещё в моих руках.
«Да лучше бы не помнил,– подумал я, - я знаю, о ком ты. Ты давишь на самое дорогое, что у меня есть. На мою любовь».
- Перекуси и дуй на проспект Ветеранов. Я позвоню тебе на выходе из метро, – трубка замолчала.
- Что ты собираешься делать? – спросил я у Юли, которая стояла рядом всё это время.
- Не важно. Я сделаю так, как считаю нужным, - ответила она и, не сказав больше ни слова, пошла по коридору.
Я хотел было пойти за ней, но она развернулась и сказала коротко, как отрезала: «Выход в другой стороне, Андрей! Тебе туда!».
Бог уберёг меня и не дал узнать, что ровно через час Дмитрий Долгов скончался в своей палате. Вскрытие показало, что причиной смерти стала передозировка снотворным. Причём введённым внутривенно. Виновных не нашли. Дело в том, что на шприце, обнаруженном у кровати Дмитрия, были только его отпечатки. Всё списали на самоубийство в состоянии депрессии из-за полученных травм. Как и где он добыл снотворное, осталось загадкой для всех, кроме одного человека. Его жены Юлии.
Если бы я знал обо всём этом, мой мозг непременно бы отреагировал полюбившейся ему репликой.
«Один из четырёх».

ГЛАВА 9.

Ехать до Ветеранов было довольно долго, так что у меня опять появилось время попытаться хоть как-то всё обдумать.
«Это не может быть правдой. Я не знаю, почему, но просто не может быть! Что мне предстоит увидеть дальше? Если рассуждать логически – последствия остальных грехов. Сколько их там осталось? Кажется, ещё три. Но зачем? Зачем мне это всё знать, я ведь не тупой, не ребёнок, которому необходимо показывать пример?! Бредятина. А может плюнуть на всё, взять водки и отключиться? Слишком просто и, в то же время, слишком сложно. Сколько раз ты уже делал так? Сто, тысячу? И чем это помогло хоть раз? Ничем! Чувство такое, будто я просто наблюдатель, и ничего в происходящем не контролирую и повлиять ни на что не могу. Господи, что же происходит?».
Поднявшись из подземки, я зашёл в ларёк за сигаретами, сел неподалёку от ларька на скамейку, и стал ждать. Сам не зная, чего.
- Сигареткой не угостите? – раздался хриплый голос.
Рядом со мной стоял пожилой человек, и я его знал. Определённо знал. Только вот где я его видел и когда?
- Да, пожалуйста! – я достал сигарету из пачки и протянул ему.
- Благодарю, молодой человек, - он долго и старательно чиркал спичкой о коробок, наконец, извлёк пламя, прикурил, и жутко раскашлялся, - проклятые рудники! Вы не против, если я присяду?
- Конечно, не против, - я немного подвинулся, освобождая ему место.
- Интересная и чудесная всё-таки штука – жизнь, - сказал он, глубоко затянувшись и выпустив дым тоненькой струйкой, - как на фортепиано играешь. Белая клавиша, чёрная клавиша. Само собой, хотелось бы играть только на белых, но без чёрных не получится цельной мелодии. Вот так всегда и происходит. Я пережил войну, плен, презрение всех и вся по возвращении на родину. Я думал, что же это за судьба у меня такая, за что мне это всё? А сейчас понимаю, что вопрос -  «за что?», в корне неправилен. Правильный вопрос – «зачем?». Ничего, что я здесь философствую? Вам, наверное, неинтересно. Вы ещё очень молоды и, возможно, не совсем понимаете меня.
- Нет – нет. Ничего страшного. И мне кажется, я Вас прекрасно понимаю, - поспешил ответить я. Мне, почему-то, было рядом с ним спокойно и умиротворённо.
- Да? Было бы неплохо, если бы все это понимали. Хоть чуть-чуть. Судьба моя, или Бог, или кто-то ещё, привёл меня этой непростой дорогой прямиком к счастью. Не поверите, но я встретил его только в 43 года. И звали её – Любовь. Нет, не чувство, а именно имя её – Любовь, - он как-то грустно посмеялся, - Мы были счастливы с ней ровно 30 лет, а потом её не стало…Но я всё равно счастлив, молодой человек! Я навещаю её каждый день и чувствую, что она рядом со мной, что я не один! В этом, по-моему мнению, и есть счастье! Позвольте откланяться. Мне пора. Меня дома ждёт кот, - он встал, улыбнулся, и протянул мне руку, - Слушайте своё сердце, молодой человек. Оно никогда не врёт!!!
Я пожал его руку, отметив про себя, что очень уж она холодная. Хотя на улице было довольно-таки тепло.
« И понимай теперь, как хочешь, - подумал я, попрощавшись с этим милым человеком, - то ли это проделки Стасика, опять какой-то знак или подсказка, то ли просто случайная встреча. Но где же я его видел? А ведь видел точно».
Тут передо мной возникла картинка из моего последнего алкогольного заплыва. Вот я опять занимаю у кого-то деньги, опять беру бутылку какого-то противного дешёвого пойла,  и ковыляю на кладбище. Не знаю, почему, но меня всегда тянуло именно туда. Нет, я не осквернял могилы, не гадил там, а просто сидел всегда на одном и том же месте и заливал свою болезненную жажду. А напротив места, где я разлагался при жизни, была могила. Какой-то Алексей Михайлович, это я чётко помнил. И ещё сейчас я чётко вспомнил фотографию на памятнике.
« Боже!!! – меня прошиб холодный пот, - Это ведь был он! Тот самый Алексей Михайлович!!! Но он ведь мёртв!!! Бог знает, сколько лет!!!».
Меня охватил такой ужас, что я боялся потерять сознание. Спас меня вездесущий мобильник.
- Привет, Андрей! Не скучаешь?
- Что это было, Стас? Ты что, мёртвых с того света научился воскрешать?
- Не понимаю, о чём ты, - судя по голосу, не врёт. Действительно не понимает.
Я решил ничего ему не говорить.
- Да так, ни о чём. Можно задать тебе вопрос? – перевёл я тему.
- Времени мало, Андрей. Успеешь вопросы задать. Хотя, я знаю, о чём ты хочешь спросить. С твоей Татьяной и её детьми всё в порядке. Не волнуйся, я сдерживаю свои обещания.
- Почему у тебя мало времени, Стас?
- Его мало не у меня, его мало у тебя, - ответил Стас, - ты думаешь, забинтовал руку и всё? Всё прошло?
- Я, если честно, не думаю о своей руке, - сказал я, - я вообще о себе сейчас не думаю.
 - И зря. О себе не стоит забывать. Кому ты нужен больше всего, если не себе? Ладно. Философия философией, а время тикает. Садись на любой автобус, который едет в сторону улицы Отважных. Тебе нужен дом номер один, квартира, как ни смешно – тоже один. Я не знаю, ответят ли тебе в домофон, но уж в подъезд ты попадёшь, я уверен. А входная дверь в квартиру не запиралась уже лет десять.
- Почему? – спросил я.
- На месте поймёшь. И не задерживайся.
В подъезд дома номер один по улице Отважных попасть не составило труда. Именно в тот момент, когда я подошёл к двери, на меня буквально вывалилась орда пьяных подростков.
- Эй, дядя, ты к кому? Дай закурить! А телефон есть – позвонить? – я проигнорировал весь их галдёж и закрыл подъездную дверь.
- Да и шёл бы ты лесом, чмо! – донеслось из-за двери.
Мне было фиолетово. Горстка перепивших подростков не интересовала меня нисколько. Мой взгляд упёрся в обшарпанную дверь с цифрой 1.
« Ну и кто или что там, за этой дверью?», – подумал я.
Я закурил и прислушался. За дверью стояла тишина, только временами мяукала кошка. Причём мяукала по-разному. Как – будто была там не одна. Затоптав окурок, я постучал. Но, как и сказал Стас, дверь оказалась не заперта, и от моего стука с противным скрипом открылась. Я вошёл внутрь.
- Эй! Есть тут кто? – сказал я в темноту.
О мои ноги что-то потёрлось. «Кошка» - решил я, и стал шарить по стене в поисках выключателя. Дело в том, что планировка квартиры была такой, что дневной свет в коридор просто не проникал. Выключатель я нашёл, но пощёлкав им, результата не добился. « Нет электричества, - подумал я, наверное, лампа перегорела». Кошка, почуяв меня, стала так жалобно мяукать, что создалось впечатление, будто плакал ребёнок. Я, практически наощупь, стал пробираться по коридору в сторону комнаты. Единственной в квартире. Кошка всё время тёрлась рядом и ещё, вдобавок, я всё время спотыкался о какие-то банки, бутылки, вёдра и мешки. Словно шёл по помойке. Дойдя до комнаты, я понял, что, в принципе, так оно и было.
Комната, которую я увидел, напоминала склад мусора. Повсюду валялись книги, журналы, газеты, тарелки с остатками еды, пустые банки, бутылки, пакеты из под чипсов и прочий хлам. Ни дать, ни взять – хижина человека, который в детстве не читал Мойдодыра. В углу комнаты стоял компьютерный стол с креслом. Слой пыли на столе позволял беспрепятственно писать на нём письма. Я прошёл к столу и глянул в монитор. «Прости меня, мамочка!» - прочитал я надпись, которая шла через весь экран. Вновь замяукало это мяучело. Бросив взгляд на кошку, я тихо присвистнул. Она напоминала кошачий скелет, обтянутый кожей. Кормили её, видимо, во времена Тутанхамона.
Входная дверь заскрипела, и я услышал в коридоре тяжёлые шаги. Поступь была такая, будто там шёл не человек, а, скажем, носорог. Я растерялся. Конечно, судя по обстановке, проживающему здесь на всё уже было до фени, но вдруг он решит, что я грабитель? Мне ещё полиции не хватало во всей этой истории.
Не придумав ничего лучше, я спрятался за штору. А потом понял, что мог бы этого и не делать.
В комнату зашёл, нет, скорее заплыл, человек, весом не уступающий гружёному танкеру. Он тяжело плюхнулся в кресло (одному Богу известно, как оно его выдерживало), достал из пакета какие-то консервы, открыл их и начал есть. На кошку, которая, почуяв запах съестного, заорала как бешеная, он не обратил ни малейшего внимания.
- Мама, - бормотал он, - ну вот так получилось. Умерла. Да. А сынок теперь никому не нужен. Даже похоронить тебя не смог. Сил нет. Да и хрен-то с ним.
Произнеся последнюю фразу, он запустил на компьютере порно и упялился в экран. Я вышел из своего «убежища» и подошёл к нему сзади. Честно говоря, я мог бы уйти, мог бы шандарахнуть его по голове, мог бы, наверное, запеть в голос, а он ничего бы не заметил. Передо мной сидел «живой труп».
- Эй, дружище, как дела? – осмелился спросить его я.
- Дела? Хорошо. Жрачка есть, вода есть, девочки красивые вон, видишь? – он ответил мне, нисколько не удивившись моему присутствию.
Я резко развернул кресло. Вернее, хотел его развернуть. Но, учитывая вес этого борова и мою «однорукость», получилось отнюдь не резко.
- Кто ты? – спросил он.
А я внезапно узнал его. Это был Лёха, которому всегда плохо. Так мы его в универе звали. Вечно недовольный жизнью, унылый и просто пустой человек. Он проучился с нами год, и я вспомнил, что отчислили его за прогулы на втором курсе. А ещё я вспомнил, что накануне умерла его мама.
«Ё-моё,  - подумал я, - во что же ты превратился?».
Зазвонил мобильник. Номер не определён. Ну, а как иначе?
- Слушаю.
- Ещё одна поучительная история, Андрей. Видишь, как я постарался?! Это - Лёха! Трудно узнать, верно? А привела его в такое состояние его патологическая, ненормальная лень и уныние, - Стас становился для меня закадровым голосом. Как в кино. Голос, который объясняет мысли героев или события, которые произошли с ними в не показанный период времени.
- И что? Стас, я не понимаю, я здесь причём? Чем я могу ему помочь? – спросил я уже в сотый, наверное, раз.
- Ты не можешь. А я могу. В его клетках точно такой же вирус, как у тебя. И в скором времени он превратится в свинью. Такого милого хряка, которого можно уже сейчас вести на убой. А к тебе у меня один единственный вопрос. Стереть его прямо сейчас или пусть мучается дальше?
- Ты жестокий, Стас, - сказал я, - зачем мне это всё?
- Когда придёт время, ты всё поймёшь! Ну, я жду твоего ответа.
Лёха за всё это время ничего не сказал. Он отвернулся обратно к монитору и продолжил поглощать консервы. Ел он прямо рукой, черпая из банки, как последний свин. И продолжал тупыми глазами смотреть своё порно.
« Он уже ничего не соображает, - подумал я, - но почему я должен решать? Вопрос «за что?» в корне неправилен, правильный вопрос «зачем?». Слушайте своё сердце, молодой человек, оно никогда не врёт».
Мне было его жаль. Чисто по-человечески жаль. Я не хотел, чтобы он и дальше продолжал прозибать здесь. Ведь, даже если он превратится в свинью, как сказал Стас, он этого тупо не заметит. Сердце моё подсказывало мне проявить сострадание.
- Стирай, - тихо сказал я, - если это грех – стирай!
- К сожалению, грех, Андрей. Я ведь сказал тебе, кому ты будешь нужен, если не будешь думать о себе?!
И тут Лёха исчез. Я глазам своим не поверил, но он ИСЧЕЗ!!!
Банка из-под консервов с глухим стуком упала на пол. Несчастная кошка засунула в неё голову и стала вылизывать остатки. Я побоялся, что она сожрёт саму банку.
- Видишь, как всё просто,  - сказал Стас, - жаль, я не могу проникнуть в Ваши мозги, и просто стереть всё плохое там. Ложись спать, Андрей.
- Спать? Здесь? – я оторопел.
- Да спать. Да здесь, – Стас как-будто приказывал, – Я устал сегодня, поэтому – утро вечера мудренее.
Гудки.
« Так. Спать в этой помойке я не смогу. Уйти я наверняка тоже не смогу. Да и куда идти?».
Я сел в кресло, на котором только что сидел Лёха и, не успев ничего больше подумать – уснул.

ГЛАВА 10.

Спать в кресле было неудобно. Я чувствовал себя, как  затёкшая нога. Я командовал себе: «Давай, просыпайся!!!». Толку было ноль.
-Родной, тебе неудобно, да? Вертишься, как волчок, - это, без сомнения, был голос Танюши.
«Так. Спокойно, Андрей. Это просто сон».
Знаете, в чём отличие здорового сна от сна, когда Ваш мозг отравлен? Неважно чем. Какими-бы то ни было психоактивными веществами. Я, к сожалению своему, знал. Эти сны настолько схожи с реальностью, что мозг просто не в состоянии понять, спите Вы или нет. Со мной такое было не раз, и не раз я просыпался «во сне». Подсознание, или что там, я не могу говорить с уверенностью, просто играет с Вами. И перебрасывает Вас из одного сновидения в другое. И самое интересное, что одной половиной мозга Вы это понимаете, а другая в это верить упорно не хочет. Безумно звучит, но это так. Я приготовился к чему угодно. Но, как и сказано выше, только одной половиной своего сознания. Одного понять я так и не смог. Откуда эти сны, если я ничего в последнее время не употреблял, кроме никотина.
Мы летели в самолёте. Я сидел напротив иллюминатора, а рядом сидела та, за встречу с которой я всегда буду благодарить Бога.
- Неудобно, да? – повторила Таня.
- Нормально, милая! А куда мы летим? – ответил я.
- К счастью, любимый! Мы летим к счастью, - она улыбнулась и поцеловала меня.
Я знал, что это сон. Но я и не знал, что это сон. Её поцелуй я ощутил физически, а вот никаких других явлений вокруг я не ощущал. Я не понимал, тепло ли вокруг или холодно, не слышал гула двигателей, да просто не ощущал своего тела. Вот такой парадокс.
- Что значит к счастью, милая? – спросил я.
Вместо ответа Таня протянула мне билет. В котором было ясно указано, что летим мы с ней из пункта «уныние» в пункт «счастье». Я решил не заморачиваться и улыбнулся ей.
- Нам с тобой достаточно испытаний, родной, - сказала Татьяна, - мы победили!
Кого или что мы с ней победили, я спрашивать не стал. Вместо этого я огляделся вокруг. Салон самолёта был пуст!
- А где Ванька? Катюшка? – спросил я.
- Они уже на месте, Андрюша, не переживай. И твоя доченька тоже там. Нам с тобой повезло – это последний рейс.
- А почему мы с тобой только вдвоём? Где остальные пассажиры?
- Все, кто заслужил своё счастье, уже улетели, - она снова мило улыбнулась мне, - а мы с тобой запрыгнули в последний вагон.
Я встал с кресла и огляделся ещё раз. Пусто. Тихо и пусто, как и бывает во сне.
«Ничего не предпринимай! – это проснулась здравомыслящая половина сознания, - отдайся сну, ведь он для тебя приятен. С тобой рядом твой самый дорогой человек – чего тебе ещё надо? Не о чем думать. Успокойся».
Резкая перемотка. Пауза. Стоп-кадр – я стою возле двери в кабину пилотов. Плэй.
Открыв дверь, я увидел, что место второго пилота свободно.
- Садись, братуха, - голос Тимура (мой двоюродный брат, в университетские времена ставший мне ближе, чем родной), - научу управлять этой посудиной!
- Привет, родной! – я  был безумно рад его видеть, пусть и во сне, - ты в пилоты переквалифицировался? Я по тебе соскучился, Тимоха!!!
- А я нет! Я НЕНАВИЖУ ВАС ВСЕХ!!! – Тимур расхохотался.
Снова резкая перемотка. Пауза – я в кресле. Танюша рядом, но она спит. Плэй.
Самолёт резко тряхнуло. Потом ещё раз.
- Андрюша, что это? – Таня проснулась и прижалась ко мне.
- Просто сон, лю… - договорить я не успел. Фюзеляж самолёта треснул и развалился пополам. Танюшку выдернуло с кресла и бросило в хвостовую часть.
- ПОМОГИ МНЕ, - закричала она.
У меня заело замок ремня безопасности.
« Проснись!!!»,  – здравомыслящая половина.
 Я открыл глаза. Глубоко вздохнул. Хоть и случались со мной эти сны уже не раз, привыкнуть к ним невозможно. На коленях мирно спала кошка. Я согнал её на пол, думая при этом, а не рассыплется ли этот скелет на части? Ничего – пережила. Не рассыпалась.
Осталось понять, проснулся я, или сон ещё продолжается? Нет, вроде звуки присутствуют, обоняние и осязание мои, нормальные. На всякий случай, я ущипнул себя. Больно. Слава Богу – реальность.
Вставая с кресла, я случайно зацепил ногой стол с монитором. От резкого движения монитор «очнулся». Я мельком глянул на него – и снова упал в кресло.
« Лучшие девушки Санкт-Петербурга на одном сайте, - поведал мне монитор, - выезд, апартаменты, любое Ваше желание! Звоните!».
Но не это заставило меня рухнуть в кресло. С экрана на меня смотрела девушка, с которой я проучился пять долгих лет. Увидеть её в подобной рекламе для меня было сравнимо с тем же, что и увидеть там свою сестру или мать. Ольга Егорова. Во времена нашей учёбы она просто олицетворяла собой честность и достоинство. На противоположный пол просто не обращала внимания. А ухажёров у неё было, как китайских телефонов по всему миру. Я, для уверенности, протёр глаза, и вновь посмотрел на монитор. Сомнений не осталось. Это была Ольга.
«Всё, что происходит – бред сивой кобылы, - подумал я, - это Стас!!! Это он, зараза, сделал нас такими!!! Вот и ответ».
Телефон зажужжал в кармане. Как всегда, вовремя. Как всегда – номер не определён.
- Рассуждения твои, Андрей, мне совсем не нравятся, - сказал Стас, - нелогичные они у тебя. Сам подумай, допустим, я сошёл с ума и заставил Вас семерых измениться до полной противоположности самим себе. И зачем мне это надо?
- Потому что ты больной, - ответил я, - двинутый наглухо.
- И дальше что? Ты совсем невнимательно меня слушаешь! Я ещё в самом первом разговоре сказал тебе, чего я хочу. Чтобы этот мир стал чище! Пусть путём небольших потерь, но чище. Этакий гамбит. Пожертвование малым ради достижения большего. А то, что все погибают – не моя вина, а их собственный выбор!!! Так что я отнюдь не больной, Андрей. И раз уж ты начал, будь добр, иди до конца. А то как – то не по-мужски получается.
- Можно подумать, у меня был выбор, - я закипал, - ты изуродовал мою руку, я ей даже шевелить толком не могу!!!
- Выбор, Андрей, есть всегда, - голос опять спокойный, как из загробного мира, - ты мог бы не рыпаться, залить проблему алкоголем. Ты ведь давно так делаешь. Лежал бы себе, в пьяном угаре, и было бы тебе всё равно. А я бы нашёл другого. Почему ты так не поступил?
- Хрен тебе в стакан! – сказал я, - я ещё хочу жить. И мне есть ради чего жить, в отличие от того же Лёхи.
- Аллилуйя, - Стас засмеялся, - неужели хоть одна здравая мысль? Я рад, моя работа не проходит за зря.
- Ты убиваешь людей, Стас, - ответил я, - какая это, на фиг, работа?
- Брось! Ты ведь сам сказал мне стереть Алексея. Так я ли убил его?
А ведь он был в чём-то прав. Наталья, Старый, Дабл-Ди, теперь вот Лёха – они сами загубили себя. Может и была на то причина, но они это сделали сами. Никто не заставлял. И я…Я тоже гублю себя сам.
- Видишь, кто на мониторе?  - спросил Стас.
- А я что, внезапно стал похож на слепого?  - ответил я.
- Молодец! Чувство юмора иногда вытаскивает людей из безнадёжных, казалось бы, ям. А раз видишь, то и номер телефона должен видеть. Андрей, я больше не буду тебе звонить. Последнее, что я тебе скажу, это то, что она должна жить. Причину ты узнаешь у неё самой. И ещё. Она, как бы ни казалось это для тебя дико, напрямую связана с твоей семьёй. Так что другого выхода, кроме как найти её, у тебя нет. Если ты так хочешь жить, как говоришь. Я не угрожаю тебе, Боже упаси меня так делать, просто я дал тебе последнюю подсказку. Дальше дело только за тобой! Удачи! И…я не прощаюсь.
Последние его слова сбили меня с толку. Что значит, не прощаюсь? Звонить не собирается, а видеть его у меня никакого желания не было.
Часов у меня не было. На мобильном их тоже не было. На мониторе компьютера - 00:00 1-го января 1930 года. Это понятно, дата и время интересовали Лёху не больше, чем проблема миграции ушастой совы. Посмотрев на стены, я увидел часы, но они стояли, что также было не удивительно. Оставалось ориентироваться на улицу. Выглянув в окно (а оно было замызганно настолько, что, казалось, снаружи вечные сумерки), я всё-таки решил для себя, что на дворе утро.
«Двое с половиной суток уже, - подумал я, - двое с половиной суток необъяснимой кутерьмы. Ни одного вразумительного ответа – одни вопросы. Как ты там, Танечка?».
Мысли о Татьяне побудили меня действовать. Я твёрдо решил для себя, что бы ни случилось, я обязан вернуться к ней. Живым и, желательно, здоровым. Поэтому я набрал номер, который до сих пор светился на компьютере.
- Слушаю Вас, - томный женский голос.
- Я хотел бы встретиться с одной из Ваших девушек, – подобным видом услуг я никогда не пользовался, поэтому, что и как говорить, толком не знал.
- Молодой человек, - женщина на том конце провода засмеялась, - у нас не агентство соединения разбитых сердец. Мы оказываем услуги иного рода. Вы номером не ошиблись?
- Нет, не ошибся. Хорошо, я хочу одну из ваших девушек, - смех её был мне противен.
- Приехать к вам? Или вы к нам?
- Я к вам.
 «Представляю себе реакцию Ольги на эту квартиру».
- А какая девушка конкретно вас интересует?
- Ольга Егорова,  - без задней мысли сказал я.
- Молодой человек, наши девушки, по понятным причинам, не работают под своими настоящими именами.
Взгляд мой упал на монитор. Над фотографией Ольги была надпись: «Каролина. Со мной ты забудешь обо всём!».
- Каролина, - быстро сказал я, -  мне нужна Каролина.
- Она заболела,  - голос женщины сразу стал каким-то нервозным, - и, вероятно, больше не будет работать.
- Где мне её найти? – спросил я.
- Мы не разглашаем подобную информацию. Что-то ещё?
- Нет, - я положил трубку.
« Думай! Думай!! Думай!!! -  приказывал я сам себе, - как её найти?».
Я решил, сам не зная, почему, порыться среди бумаг на столе Лёхи. И, среди вороха каких-то газетный статей и вырезок из журналов, нашёл неприметный листочек с надписью: « Каролина – лучшая!». А дальше был написан номер мобильного.
Я набрал его. Внезапно в мозгу появилась картинка – лицо Юли, жены Дабл-Ди. Она хитро подмигнула мне. « К чему это ты?», - спросил я у себя.
- Алло?
- Оля? Это ты? – спросил я.
- Да. А кто это?
- Это Андрей. Твой одногруппник из Карелии, помнишь?
- Андрей? Наконец-то!!! – я опешил от такой реакции, - Стас сказал мне, что ты должен объявиться и всё мне объяснить. Со мной что-то не так.
« Мне бы кто-нибудь объяснил», - подумал я.
- Со мной тоже. Как мне тебя найти?
- Мой адрес: 7-ая Красноармейская, одиннадцать, квартира семь. Прямо напротив нашей общаги.
- Понял. Я буду через час, - я бросил трубку.
На деле я добрался за сорок минут. Ольга открыла мне дверь и я немного удивился тому, что она совсем не изменилась за эти годы.
- Привет, - грустно сказала она, - проходи. Чай, кофе будешь?
 - Привет, - сказал я, - думаю, нам сейчас не до чаепития. Рассказывай.
Я говорил так, будто был следователем и привёл её на допрос. На самом деле, чувство непонятной тревоги словно подстёгивало меня изнутри. И опять начинала болеть рука.
- Ты, наверное, всё знаешь, - сказала Оля, - Стас, по крайней мере, знал обо мне всё. От и до. И он сказал мне, что всё, что сейчас происходит со мной – расплата за грех. За моё распутство.
- Стас и обо мне всё знает, Ольга, - сказал я, - но я, к сожалению, не знаю ничего. И ответов вразумительных от меня особо не жди. Я, быть может, и могу как-то помочь тебе, но для этого я должен знать, что с тобой и почему. Но имей ввиду, окончательное решение будет принимать Стас.
- Со мной? – она засмущалась, - ладно. Смотри сам.
Она сняла джинсы. То, что я увидел, словами описать очень трудно. Ноги её были покрыты густой шерстью, а в районе копчика просматривался небольшой отросток. «Хвост, - обалдел я, - Господи Иисусе, у неё растёт хвост!».
Как ни странно, реагировала она вполне достойно.
- Вот. Я мутирую, Андрей! Превращаюсь в того, в кого начала себя превращать. Того у кого на первом месте инстинкты, а не разум. В обезьяну. Стас сказал, что я стану обезьяной! И что помочь мне сможешь только ты. Я сама удивилась, причём тут ты, но Стас ничего объяснять не стал.
« А я то, интересно, в кого превращаюсь? – подумал я, - в зелёного змия что-ли?».
-Расскажи мне, что привело тебя к этому, - попросил я, -  только, будь добра, надень штаны.

ГЛАВА 11.

- После университета, - начала Оля, - я быстро устроилась на хорошую работу в одну частную контору, которая занимается производством комплектующих для тяговых подстанций. Получила должность инженера в техотделе. Меня всё устраивало, я взяла ипотечный кредит, купила эту квартиру, в общем жила обычной жизнью, как большинство из нас. Пока не появился он. Руслан. Он переехал в Питер из Сибири и ворвался в мою жизнь, как ураган. Я просто потеряла голову сразу, как увидела его. Добивалась его всеми возможными и невозможными способами на протяжении полугода. И добилась. Себе на голову.
- Можно у тебя курить? – спросил я.
- Кури. Мы поженились. Первые два года жили, как мне казалось, душа в душу. Но, оказалось, этот козёл изменяет мне. Мне об этом рассказал его лучший друг. Был какой-то праздник, не помню сейчас, какой, он перебрал и выложил мне всё на блюдечке с голубой каёмочкой. Сказал, что не может больше держать это в себе, что я должна знать правду о своём муже. Утром я пересказала всё Руслану, а он…До сих пор трясёт, когда вспоминаю. Он облил меня грязью с ног до головы, сказал, что я и не женщина вовсе, а так - третий сорт. Третий сорт – не брак. Так он сказал. Спокойно собрал вещи и ушёл. Я с тех пор ничего о нём не знаю. Как я не сошла с ума, до сих пор не пойму. Слава Богу – детей у нас не было. Дай сигарету.
Я достал сигарету из пачки и протянул ей.
- Где-то полгода я была сама не своя, - продолжила она, - как не потеряла работу, а главное рассудок, не знаю. А потом я решила доказать всем, что я не третий сорт. Что я лучшая! И занялась…Проституцией.
- Умнее ничего в голову не пришло? – спросил я, - Зачем было заканчивать университет? Чтобы потом бултыхаться среди отбросов на социальном днище?
- Тебе не понять. Когда женщине говорят, что она полный ноль как женщина, в смысле, в постели, это буквально убивает в ней все моральные устои. Да, я стала торговать своим телом. И мне это понравилось! Я начала получать от этого кайф. От клиентов отбоя не было. И я знаю почему. Мне было наплевать на всё, я могла сделать всё, что угодно, удовлетворить самую изощрённую фантазию. Мне это нравилось, Андрей!!! Хочешь, я и тебе могу показать, на что я способна?
- Спасибо, нет, - ответил я, - если тебе не терпится, возьми огурец на кухне. У меня одна женщина! И будет одна! Это, если хочешь, мой принцип. Не хочу быть общественным туалетом.
- Обиделся? Зря, я просто пошутила. Короче говоря, продолжалось это всё до предыдущего месяца. А потом в моей коллекции, если так можно выразиться, появился один своеобразный клиент. У него что-то не срослось в семье, и он отрывался на мне! Он был злой, как собака, говорил, что ненавидит всех вокруг! А я позволяла ему выплёскивать его гнев на себе. И это тоже мне нравилось!
« Мир сошёл с ума однозначно, - подумал я, -  Боже, проснись – твои дети здесь сходят с ума!».
- Но он перегнул палку, - говорила Ольга, - с каждым разом он становился всё жёстче и жёстче. Бил меня. Причём так, чтобы не оставлять следов. И я пресекла наши с ним встречи. А буквально через день позвонил Стас. И началось это всё! Хорошо, что началось с ног, я хоть из дому могу выйти пока. Вот такая история, Андрей. Но это не самое интересное и жуткое.
- Что ты имеешь ввиду? – спросил я.
- Ты знаешь этого клиента, причём очень хорошо знаешь. А мне теперь необходимо найти его, - Ольга замолчала.
- Знаю?
- Да. Его зовут Тимур. Насколько я помню вас по университету – он твой двоюродный брат. Он бывал пару раз на наших лекциях, ещё до своего поступления. Ты сам его проводил в университет, чтобы он заинтересовался учёбой, помнишь?
Я помнил. Я всё помнил. Ольгины слова повергли меня в шок. Кто угодно, только не мой брат!!!
- А зачем тебе он нужен, Оля? Ты сказала, тебе необходимо его найти.
- Да. Необходимо. Я беременна от него, Андрей. Он не любил предохраняться.
Двойной удар. Я был в ступоре. Просто сидел и молчал.
- Что с твоей рукой? – вывела меня из ступора Оля.
- То же, что и с твоей ногой, - грубо ответил я, - вернее с ногами.
- Значит и ты тоже что-то натворил? Стас не заманил бы тебя просто так. По крайней мере, чтобы просто помочь мне.
- Я не знаю. Честно, не знаю, - сказал я, - может и натворил. Стас мне не рассказывал. Слушай, может ты что-то напутала? Может это не Тимур?
- Андрей, - она усмехнулась, - может, внешне я и стану обезьяной, да и поделом мне, но мозги – то у меня человеческие. Это – твой брат. Однозначно. Я не знаю, зачем, но мне необходимо увидеться с ним. Наверное, это и есть то, в чём ты можешь мне помочь. И я хочу родить. Хочу успеть родить.
Честно говоря, мысли о том, чтобы позвонить Тимуру, у меня были  с самого начала этой истории. Но, во-первых, я не знал, как ему всё это преподнести; во-вторых, не знал, чем он мог помочь мне; в-третьих – всё контролировал Стас. Сейчас Стас предоставил мне право самому решать, что делать дальше.
Номер я помнил наизусть.
- Тебе чего надо? – ответил мне мой брат совершенно чужим голосом.
- Во-первых, здравствуй,  - сказал я, - во-вторых, что случилось? Почему ты злишься?
- Не твоё собачье дело,  - продолжал грубить Тимур, - чего тебе надо, повторяю?
- Увидеться с тобой хотел. Не против?
- Зачем? Семейные дела обсудить? Нет для меня таких дел больше, нет семьи, нет родных, нет любви. Пошли вы все на хрен! И не звони мне больше!
- Ты станешь отцом, братишка, - сказал я, не обращая внимания на его гневные реплики.
- Чего? Ты в своём уме? Я – бесплоден!!! – заорал Тимур.
- Как это? У тебя ведь дочь, - не понял я.
- Это не моя дочь. Понял, ты?! Не моя! Я убил их. И дочь, и жену, - он расхохотался. Совсем как в моём сне, когда сидел за штурвалом самолёта.
- Что ты несёшь? – заорал уже я.
- Приезжай. Сам всё увидишь. Адрес старый, а память у тебя хорошая, я знаю, - Тимур повесил трубку.
Я попробовал перезвонить, но он больше так и не ответил.
«Господи, пусть это будет неправдой, - умолял я, - почему Стас не предупредил?».
- Собирайся, Оля, поехали, - позвал я Ольгу.
- Куда?
- Ты ведь хотела увидеть Тимура.
Всю дорогу к дому моего брата мы молчали. Рука моя беспрестанно ныла, как больной зуб. Но это меня беспокоило не сильно. Сильнее беспокоили слова Тимура: « Я убил их. И дочь, и жену». Мне страшно хотелось не верить ему, но почему-то не получалось.
Поднявшись на лифте на пятый этаж старого панельного дома, где жил Тимур, мы с Ольгой нос к носу у лифта столкнулись с…Юлей. Я, правда, уже ничему не удивлялся.
-Не задавай мне только вопросов, прошу, - сказала она, -  вот возьми.
Юля протянула мне шприц.
- Это листенон. Миорелаксант. Используется в анестезиологии. Блокирует нервно-мышечную передачу.
- Другими словами, - не понял я.
- Другими словами, парализует человека на время, оставляя его в сознании. Только имей ввиду, действует при внутримышечной инъекции только через две-три минуты.
- За каким лешим он мне нужен? – поинтересовался я.
- Надеюсь, он тебе не понадобится. Прощай, Андрей. Больше мы не увидимся, - с этими словами она заскочила в лифт, двери которого уже закрывались.
Я хотел поинтересоваться у неё здоровьем Дабл-Ди, но лифт уже поехал вниз.
« Что-то не то,  - подумал я, - один больше не звонит, вторая прощается. Что-то не то».
Я позвонил в дверь квартиры Тимура. Тишина. Позвонил ему на телефон. Та же история.
« И что? Дверь высаживать?», - пронеслась буйная мысль. Я отошёл вглубь коридора, к лифту, и закурил.
- Андрей, -  раздался голос Ольги, - дверь не заперта.
Выбросив сигарету, я метнулся к ней. Дверь действительно была не заперта. Мы вошли в квартиру. Ни звука.
- Тимур? – крикнул я, - ты здесь, братишка?
Ответа не было.
- Андрей, мне страшно, - Ольга прижалась ко мне.
- Стой тут, - бросил я, - я осмотрюсь.
- Нет, - в глазах Оли был ужас, - я с тобой!
Квартира была трёхкомнатная. В кухне и двух комнатах, гостиной и спальне, никого не было. Туалет тоже пуст. Рядом дверь в ванную.
Лучше бы я не открывал её. В ванной лежала девушка. Лицо её было всё исполосовано то - ли бритвой, то - ли ножом. Её не узнала бы даже родная мать. Я только мог предположить, что это жена Тимура. Стыдно, но я даже не помнил, как её зовут. Да она бы сейчас на это и не обиделась. Горло её было перерезано. По краям ванной ещё стекала кровь, с противным звуком капая на кафель. Оля лишилась чувств, я еле успел подхватить её своей здоровой рукой. В глазах потемнело, и я тупо осел на пол.
Рядом была ещё одна дверь. «Наверное, там детская», - подумал я.
Оставив Ольгу лежать на полу, я открыл дверь в детскую. И вот тут уже впору было лишаться чувств мне. В детской, подвешенный за ногу к люстре, висел ребёнок. А под ним, на полу, растекалась огромная лужа крови.
Я закрыл дверь и стал тормошить Олю.
- Приди же в себя, пожалуйста, - я бил её по щекам, - надо уходить отсюда!
Оля была без движения. Я ненароком подумал, не остановилось ли её сердце от шока. Зайдя в ванную, стараясь не смотреть на жену своего обезумевшего брата, я набрал в какой-то стакан, стоящий над раковиной, воды, и плеснул Ольге в лицо. Она что-то невнятно забормотала. Я подхватил её и поволок к входной двери. Все мысли сконцентрировались только на одном – бежать!!! Бежать отсюда и подальше!!!
В коридоре Ольга пришла в себя.
-Что это, Андрей? – спросила она, - он сошёл с ума? Кто же родится у меня от такого человека?
Я ничего не ответил. Нажал на кнопку вызова лифта и стал ждать. Лучше бы мы ушли оттуда пешком по лестнице. Двери лифта открылись, а в нём стоял Тимур. В правой руке – нож, в глазах – вся злость, гнев и ненависть, которую может выражать взгляд.
- Привет, брат, - сказал он, - а ты, я смотрю, не один? Зачем ты приволок сюда эту шлюху? Хочешь развлечься? Если так, милости прошу в мой дом!
Сопротивляться было бессмысленно. Я пропустил Олю вперёд и вслед за ней пошёл в квартиру. Замыкал нашу процессию Тимур. Мне вдруг стало страшно. Я понял, что ничего хорошего он не задумал.

ГЛАВА 12.

Когда мы зашли в квартиру, Тимур закрыл дверь на замок и жестом показал нам в сторону гостиной. В комнате он также жестом указал нам на диван. Мы с Ольгой сели, а он расположился в кресле напротив. Нож свой он крутил в правой руке, и наш с Ольгой взгляд непроизвольно не отрывался от этого ножа.
- Ещё раз привет, брат, - начал говорить Тимур после долгой паузы, - чего хотел?
- Что случилось, Тимур? – голос у меня дрожал, и я ничего с этим поделать не мог.
- Случилось? Где? – он недоумённо огляделся по сторонам, - если ты про мой небольшой анатомический театр, то тебя это касается в последнюю очередь. Ты эту Каролину зачем с собой приволок? И откуда ты вообще её знаешь?
- Тимур, - произнесла Ольга, - у нас с тобой будет ребёнок.
Казалось, Тимур её просто не слышит. Его взгляд упёрся в меня, словно мы с ним были здесь вдвоём.
- Что ты наделал, братишка? – спросил я.
Тимур встал, бросил нож на журнальный столик, стоящий рядом с креслом, открыл бар и налил себе полный стакан виски.
- Будешь? – спросил он меня.
- Нет, благодарю, - ответил я, гася в себе пожар проснувшегося внезапно желания.
- Я ничего не наделал, Андрюха, - сказал Тимур, - она сама довела дело до точки невозврата. Я любил Маринку, любил нашу дочь, но после её рождения сразу понял, что что-то не так.
« Марина! Точно. Как я мог забыть её имя», - вспомнил я.
- Эта сука всё это время жила за мой счёт, - продолжал Тимур, - а где благодарность? Вместо этого она ещё умудрилась нагулять ребёнка на стороне.
- Да с чего ты это взял? – недоумевал я, - С чего ты решил, что она изменяла? Что ребёнок не от тебя?
- Посмотри, - он кинул мне смятый клочок бумаги.
«Частная клиника доктора Васильева, - прочитал я, - Пациент -  Тимур Алексеев. Диагноз – бесплодие». Дальше были прописаны какие-то рекомендации и рецепты. Дата указывала на то, что обращался в клинику Тимур полгода тому назад. Я показал справку Ольге. «Одно из двух, - подумал я, - либо она тоже беременна не от него, либо доктор Васильев – просто шарлатан».
Ольга лишь покачала головой.
- Это невозможно, - сказала она. И достав из кармана какую-то свою справку, протянула мне.
Тимур стоял у окна и пил виски. Что творилось в его голове – одному Богу было известно. Да и то вряд ли.
«Биоматериал мужчины, предоставленный на анализ, и биоматериал плода, полученный после проведения инвазивного метода ( внутриматочного вмешательства), позволяет с вероятностью 99% утверждать, что мужчина является родным отцом ещё не родившегося ребёнка», - прочитал я.  Далее стояла печать какой-то частной клиники и подпись врача.
- Тимур, - позвал я, - слышишь меня?
Тимур повернулся ко мне. Глаза его были полны слёз.
- Ненавижу, - тихо сказал он, - ненавижу весь этот дерьмовый мир. Она клялась и Божилась, что ребёнок мой! Для неё даже наука не имела значения. А как я мог не поверить врачам? Я – бесплоден. На протяжении полугода я выгонял её из дома. И на протяжении полугода во мне закипал гнев. ПОЛУЧИЛА? – он сорвался на крик.
- На, - сказал я, протягивая ему Ольгину справку,  - прочти.
Тимур взял, быстро пробежал глазами по тексту и бросил справку в Ольгу.
- Чушь! – сказал он, - несусветная, собачья чушь! Какой биоматериал могла предоставить эта проститука? Она просто хочет денег, вот и всё! Как ты не понимаешь, Андрей?
- Биоматериал – это твоя сперма, Тимур, - внезапно громко сказала Ольга, - ты ведь не предохранялся никогда. Не те ощущения, так ведь ты говорил? Этого биоматериала полно оставалось как во мне, так и на постели. Зачем мне нужны твои деньги? У меня их навалом. Это твой ребёнок, Тимур. Твой!
- Врёшь ты всё, сука! – заорал Тимур и, схватив нож, бросился на Олю.
Дальнейшее развитие событий напоминало дешёвый голливудский боевик. Я толкнул ногой журнальный стол в сторону Тимура и тут же вскочил. Тимур запнулся о стол и упал плашмя. Я напрыгнул на него и прижал его руки к полу коленями. Нож он, слава Богу, выронил, и тот залетел куда-то под диван.
-Успокойся! – крикнул я, сидя на Тимуре сверху.
Он умудрился высвободить правую руку и наотмашь ударил меня по голове. Прикрыться от удара мне помешала моя «лапа». Я упал на пол, ударившись, ко всему прочему, о журнальный стол. В глазах потемнело. Тимур вырвался, пнул меня ногой в живот и снова бросился к Ольге. Схватив её за горло – стал душить.
- Твари! – кричал он, - Ненавистные, гулящие твари!!! Всех передушу, твари!!!
Я нащупал в кармане шприц. Сбросив защитный колпачок с иглы, я кое-как поднялся на ноги и, преодолевая накатившее головокружение, воткнул шприц в шею Тимура.
- И ты с ними, тварь, - Тимур ударил меня локтем и, отпустив Олю, повернулся ко мне. Глаза его я не узнал. Это были глаза какого-то, почуявшего кровь, зверя. Я стал пятиться от него и вскоре упёрся в стену.
Тимур снова пнул меня ногой в голову. В голове зажглись миллиарды звёзд. А после я почувствовал его руки у себя на шее. Попытался оттолкнуть его ногами, но сила в нём была какая-то нечеловеческая.  Внезапно он обмяк и упал лицом мне на грудь. Шприц так и торчал в шее. Я откинул тело брата в сторону и увидел Олю с бутылкой того самого виски, что пил Тимур.
- Спасибо, - сказал я, отдышавшись, - ты спасла меня, можно так сказать. Юля ведь предупредила о двух-трёх минутах.
Оля закашлялась, согнулась пополам и её вырвало. Кое-как она дошла до дивана и упала лицом вниз.
- Я не тебя спасала, Андрей, - сказала она, - я спасала себя. И своего ребёнка. Ведь он ни  в чём этом не виноват и я больше всего на свете хочу, чтобы он родился!!!
Она зарыдала в голос.
- Господи!!! Прости меня!!! Не отнимай жизнь ни в чём не повинного дитя!!!
Она так же неожиданно, как зарыдала, вдруг замолчала.
- Оля, - позвал я.
Нет ответа. Я встал, вытер лицо правой ладонью (вся ладонь оказалась в крови), и подошёл к ней.
- Ольга! – я потормошил её за плечо, - что с тобой?
А дальше я увидел чудо. Другими словами это описать невозможно. Ольга вдруг неестественно изогнулась, её стало трясти, словно эпилептика, а изо рта вылетело какое-то тёмное облако. Из облака на меня упялилась какая-то страшная до невозможности морда. Потом эту морду перекосило, как от нестерпимой боли, и облако лопнуло, оставив после себя противный запах. Тот самый запах, который я чувствовал в одном из своих снов. Запах греха. Запах боли. Запах Ада.
- Где я? – Оля открыла глаза.
- Ты свободна, - я почему-то крепко прижал её к себе, - ребёнок дал тебе свободу!
Ольга посмотрела на меня, потом расстегнула джинсы и посмотрела на свои ноги.
- Боже мой! – прошептала она, - Это снова мои ноги.
- Уходи отсюда, Оля, - сказал я, - Тимур скоро придёт в себя.
- А ты?
- Я не могу просто бросить его здесь, -  ответил я, - Он может опять натворить бед.
- И что ты с ним будешь делать?
- Придумаю. Уходи, пожалуйста. Береги себя и своего ребёнка. И не впадай больше в крайности. Ты должна воспитать его в лучшем виде.
- А если он убьёт тебя? – спросила Оля.
- Не убьёт,  - сказал я, - какое-то время у меня ещё есть. Уходи. Я прошу тебя – УХОДИ!
Оля встала и направилась к двери. У двери она обернулась.
- Спасибо тебе, Андрей, - сказала она, - без тебя я бы никогда не пришла к тому, к чему пришла.
- Я ничего не сделал для тебя.
- Спасибо, - повторила Ольга и вышла в коридор. Вскоре я услышал шум уходящего лифта.
« Что теперь? – подумал я, - Господи, вразуми, что мне делать дальше?».
Подойдя к Тимуру, я с трудом перевернул его на спину. На его лице жили только глаза. И они по-прежнему выражали только одно. Гнев и ненависть.
- Что же ты натворил, родной, - на глаза навернулись слёзы, - почему ты не мог повторно сдать анализ, почему не верил своей жене? Ты лишил жизни двух человек. Двух человек, ни в чём не виноватых ни перед тобой, ни перед Богом. Я не знаю, как ты теперь будешь с этим жить. Но умереть тебе я не могу позволить. Прости.
Я подошёл к телефонному аппарату в прихожей. Это был обычный телефон с автоответчиком. На маленьком дисплее красовалась надпись: «Одно непрослушанное сообщение». Я запустил его.
« Добрый день, Тимур Александрович. Вас беспокоят из частной клиники доктора Васильева. Мы, к сожалению, не смогли дозвониться до Вас по мобильному телефону. Мы приносим свои глубочайшие извинения, но результаты Ваших анализов можете считать недействительными. Дело в том, что наши сотрудники перепутали их с анализами другого пациента. Виновные уволены. Мы готовы компенсировать Вам моральный ущерб. Свяжитесь с нами в любое удобное для Вас время. Надеемся, что эта нелепая ошибка не принесла Вам сильных неудобств и потрясений».
« Мать вашу, где Вы были раньше?» - подумал я. А потом увидел, что сообщение датировано пятью месяцами ранее.
- Финита-ля комедия, - раздался сзади голос Тимура.
Я резко обернулся. Тимур стоял в дверном проёме, качаясь из стороны в сторону, словно был в состоянии сильнейшего опьянения. Я вскочил и подошёл к нему.
- Слышал? – спросил я.
Он лишь кивнул головой. Я обнял его и зарыдал.
- Тимур, - сквозь слёзы сказал я, - вы что, не пользовались домашним телефоном? Этому сообщению – пять месяцев! Пять!!!
Тимур отстранился от меня.
- Не пользовались, - он говорил тихо, так что мне приходилось прислушиваться, - я его только сегодня включил. Не знаю, зачем. А на мобильник они мне и не могли бы дозвониться, я сменил тогда номер. Были на то обстоятельства.
Я молчал. А Тимур медленным качающимся шагом побрёл к окну.
- Нет!!! Не вздумай!!! - я метнулся к нему, когда он уже начал его открывать. Схватил его и отшвырнул в сторону. Он приземлился прямо на диван.
- Дай мне уйти, - сказал он, - я не смогу с этим жить.
Вместо ответа я ударил его. По голове. Изо всех сил. Тимур застонал и упал на пол.
- У меня нет другого выхода, братишка, - сказал я и снова подошёл к телефону.
- Полиция? Проспект Авиаконструкторов, восемь, квартира пятнадцать. Убийство, – быстро сказал я и бросил трубку.
Потом подошёл к брату, присел на колени и погладил его по волосам.
- Ты не имеешь права лишать себя жизни, - сказал я, скорее сам себе, - прости!!!
Я услышал вдалеке звук полицейской сирены. Встав, и последний раз взглянув на брата, я вышел в коридор, нашёл выход на чердак, и через чердак забрался на крышу. Закурил и, подойдя к краю крыши, глянул вниз. Во дворе стоял полицейский «бобик» и ВАЗ-2115 с надписью «ППС». Через пару минут в «бобик» посадили Тимура и он, взревев двигателем, уехал.
- Прощай, брат,  - прошептал я.
После я лёг прямо на крышу и закрыл глаза. Выходить сейчас было опасно, наверняка там полная квартира оперативников. Поэтому я просто лежал и пытался хоть как-то собрать мысли в порядок.
- Привет, Андрей,  - услышал я голос Стаса, - пришло время всё тебе объяснить.
Я резко открыл глаза и сел. Напротив меня стоял тот, кто обладал голосом Стаса. И моей внешностью. Напротив меня стоял… Я САМ.

ГЛАВА 13.

Первая мысль, посетившая мою голову, была: « Вот и всё. Я сошёл с ума!». Следом за ней пришла вторая: « Нет. Я сплю. Всё это сон». Затем пришло чувство, которое можно назвать только одним словом – прострация.
- Нет. Нет. И ещё раз нет, - произнёс тот, который стоял напротив, - Всё не так. Ты не сошёл с ума, не спишь и не находишься под действием каких бы то ни было наркотических или лекарственных средств. Всё гораздо проще и я, если честно, удивлён, что ты не догадался об этом ранее. Неужели ты думал, что какой бы то ни было человек, пусть он и умён, сможет постоянно читать твои мысли, знать, где ты находишься и с кем, знать, что с тобой происходит в любой момент времени? Нет. Это, прости, за гранью возможного. Я просто использовал образ твоего друга, Стаса, потому что знаю, что ты к нему относишься с уважением. Какой никакой, а он для тебя авторитет. Ещё с университетских времён. И все остальные: Наталья, Сергей, Дмитрий, Алексей, Ольга и Тимур, все они должны были зацепить тебя. Потому что они для тебя – олицетворение лучших твоих дней. Дней, когда ты был свободным. Разве я не прав?
- Свободным? Что ты имеешь ввиду? И кто ты такой, в конце концов? – у меня появился дар речи.
- Всё ты прекрасно понимаешь! Свободным ты был от того, кому порой доверяешь управление мной. От алкоголя, Андрей. А я… Я твой лучший друг и, в то же время, твой злейший враг. Я – это ты. Настоящий ты. Я – твой разум.
Он ненадолго замолчал, дав мне возможность хоть как-то переварить эту информацию. Со стороны я был похож, наверное, на застывший памятник.
- Трудно в это поверить, правда? - сказал он, улыбнувшись, -  Да не пяль ты на меня глаза, я, слава Богу, ещё существую. Иначе бы ты находился где-нибудь в психиатрической клинике, а ещё вероятнее – в могиле. В последние годы ты упорно отказываешься прислушиваться ко мне. И что ты сотворил? Сколько ты будешь убивать сам себя,  меня заодно, и, самое главное,  ради чего? Кому и что ты пытаешься доказать? Свою самостоятельность? Творческий порыв?
- Ты не понимаешь, - сказал я.
- Конечно, - он рассмеялся, - куда уж мне?! Это ты не понимаешь ничего! Тебе вселенная дала всё! Всё, что необходимо для развития! А ты намеренно втаптываешь в грязь свою жизнь! Мало того, ты втаптываешь в грязь жизнь своих близких!!! И всё это лишь потому, что ты слаб. Тебе просто непонятно, что с трезвой головой проблемы разрешимы! А мы бежим, да? Куда? Отвечу тебе – в никуда!
- Я всё это понимаю и слышал уже не раз, - сказал я.
- Толку? – продолжал мой разум (как поверить в это?), - Для тебя слова окружающих – пустой звук! Тебе проще слушать голос этой отравы! Безусловно, так легче, мой дорогой. Но я взываю к тебе!!! Не отказывайся от меня. Я – мост от твоего сознания к Богу!!! Не слушая меня, ты игнорируешь Его. Как можно этого не понимать? – он сел со мной рядом и обнял за плечо, - Я существую вместе с тобой, понимаешь? Только вместе и никак иначе. Я помогу тебе всегда и во всём. Я никогда не сплю! Если ты откажешься от меня – считай себя инвалидом. С одной рукой. Я руки тебя и лишил, чтобы ты хоть ненадолго почувствовал себя так же, как чувствую себя я, когда ты отключаешь меня алкоголем. И всё же, ты был здесь не один. Я помогал тебе, как мог. Кроме того, с тобой рядом была твоя, незримая по жизни помощница. Юля. Это – твоя интуиция, можешь считать, ещё один подарок от вселенной. Но ты и её не слушаешь. К сожалению. Тяжело было? Урок прошёл не зря?
- Сам как думаешь? – ответил я.
- Я не думаю. Я всё знаю. И я могу дать тебе всё!!! Всё, что ты пожелаешь. От тебя требуется малость – мыслить позитивно и прислушиваться ко мне. Как ты думаешь, почему ты встретил ту, от которой без ума уже два года? Потому, что ты хотел этого! Сердцем, умом, всем своим «Я». Ты получил её? Получил. Так какого чёрта не бережёшь? Я знаю, что ты её любишь, по-настоящему любишь, но та часть твоего сознания, которую ты упорно не даёшь мне приручить, рано или поздно отберёт у тебя и её.
- Нет, -  прошептал я, -  ты не можешь так со мной поступить.
- Ты не понял главного, - он встал рядом со мной и устремил свой взгляд в мои глаза, - я ничего не могу с тобой сделать. Ты со мной тоже. Порознь мы с тобой – ничто. Ты сознательная часть, а я, если хочешь, подсознательная. Ты должен научиться жить со мной в дружбе. Только вместе, идя рука об руку, мы сможем добиться всего! Я был в полном отчаянии но, слава Богу, судьба подарила нам с тобой ещё один шанс. И он последний – я знаю. Вселенная не будет цацкаться с нами до бесконечности. Можешь считать, что мы с тобой, просто клетка одного большого организма. Заболевшая клетка. А что делает организм с больной клеткой? Сначала пытается вылечить, а если не выходит, отторгает её.
- Какой шанс? – спросил я, - Что ты имеешь ввиду?
«Давление пятьдесят на двадцать. Пульс – нитевидный, пятнадцать в минуту. Дыхание поверхностное, - раздался тревожный голос в голове, - Дефибриллятор! Разряд!».
Я почувствовал острую боль в грудине.
- Что это? – спросил я у «себя», - что происходит, чёрт возьми?
Мой собеседник на мгновение стал прозрачным, а потом вновь обрёл нормальный вид.
- Времени почти не осталось, - сказал он, - Андрей, хочешь верь мне, хочешь нет, но сейчас мы с тобой не  в реальности, но и не во сне. Ты в состоянии клинической смерти.
- ЧТО??? – я вскочил на ноги.
- Не пугайся, это было мне необходимо. Я же сказал, я был в отчаянии и эта авария, как дар судьбы.
- Какая, к хренам, авария?
- Ты сейчас не вспомнишь. Ты, как обычно был пьян. И понесло тебя переходить дорогу в неосвещённом месте? Водитель не успел среагировать и сшиб тебя. Благодари Бога, что тебя не закатало под колёса. А я Его благодарю, что хоть на время у меня появилась власть над тобой. Вот я и решил показать тебе то, к чему может привести твой образ жизни.
- Я ничего не понимаю, - я снова сел, - и не могу верить в это.
- Ты должен в это верить, идиот! Ты проведи параллель. Возьмём Наталью. Зависть, самопоедание и, в итоге, самоубийство. Дальше, Сергей. Гордыня, а как следствие, катастрофа, гибель невинных людей и собственная смерть. Дмитрий – жадность, инвалидность и смерть…
- Я всё это уже понял! – перебил я, - Я-то причём здесь?
- На самом деле, всё это истории реальных людей. И привёл их к этому алкоголь. Запомни, навсегда запомни, Андрей, он – наша с тобой смерть. Он заставит вытащить на свет всё, лишь бы не потерять ещё одного своего раба. Заставит воровать, унижаться, убивать, изменять, бросать, предавать, заставит делать всё, что угодно.
« Восемьдесят на сорок. Адреналин!», - снова тот же встревоженный голос.
- Запомни! – собеседник мой вновь стал прозрачным, - Мы должны идти вместе!!! Рука об руку, спина к спине! И тогда он проиграет! Не позволь ему поработить нас!!!
С этими словами он столкнул меня с крыши.
- ЗАПОМНИ!!! – услышал я, - ВТОРОГО ШАНСА У НАС НЕ БУДЕТ!!!
Я ударился о землю. Каждая клеточка в теле вопила о своей боли.
- Сто на шестьдесят, - чётко услышал я, - пульс – шестьдесят пять.
Огромным, нечеловеческим усилием я заставил себя открыть глаза.
- С возвращением, - голос принадлежал человеку в белой повязке на пол лица.
« Врач, - дошло до меня, - но где я?»
- Лежи спокойно, - сказал доктор, - ты в вертолёте. Мы доставим тебя в Петрозаводск в республиканскую больницу.
Только теперь я услышал шум вертолётных лопастей.
- Ты в рубашке родился, парень, - врач снял маску с лица и улыбнулся, - однозначно, в рубашке.
Перед глазами у меня всё поплыло, и я отключился. От всего.

ЭПИЛОГ.

Меня выписали через два месяца. В октябре. За это время у меня получилось всё обдумать и понять, что всё то, что я видел, действительно не было ни сном, ни реальностью. А ещё я понял самое главное: « Я хочу жить!».
На выписке меня встречала Танюша со своей дочкой. Рассказать ей обо всём, что со мной приключилось, мне хотелось, но в последний момент я решил держать язык за зубами. В конце концов, это был мой урок.
-Здравствуй, родная! - я прижал Таню к себе так, словно она была моей жизнью и её у меня отнимали.
- Ой…Сломаешь ведь, - она улыбнулась.
- Ни за что, - прошептал я, - и никому не позволю сломать!
Она поцеловала меня, а я зарылся лицом в её волосы, вдыхая её запах.
- Теперь всё будет хорошо, маленькая моя, - сказал я ей на ухо, -  меня всему научили!
- Кто научил? - кокетливо спросила Таня.
- Я сам, - подмигнул я ей.
Таня хотела ещё что-то спросить, но тут ко мне подбежала Катюшка, и я поднял её на руках над головой. Она захихикала.
- Эй, кракозяба, - сказал я, - как делища?
- Хорошо, - ответила Катя, - Андрей. А что тебе здесь лечили?
Я наклонился и прошептал ей: «Душу, Катюша. Мне лечили душу. Вернее, я сам её лечил».
Катя посмотрела на меня округлившимися глазами.
- Ну что, долго мы будем здесь торчать? - громко сказал я и, не дав Катюшке опомниться, подхватил её на руки и пошёл к выходу, - я хочу домой!
Больницу окружал небольшой сквер. Несмотря на то, что был октябрь, погода была солнечная и очень тёплая. Опустив Катюшку на землю, я взял Таню за руку.
- Ну? Вперёд? – улыбнувшись, сказал я.
Катюшка побежала вперёд нас, как часто любила это делать.
- Катя, - окликнула её Таня, - не убегай далеко!
- Хорошо, мамочка!!!
Я остановился и поцеловал своё сокровище. Катюшка обернулась и, хихикая, помахала нам рукой. Мы помахали ей в ответ, и мне показалось, что эта девчушка, стоящая в лучах тёплого осеннего солнца, растрёпанная и улыбающаяся – олицетворяла сейчас собой весну. Ту весну, которую мы обязаны хранить в своём сердце…
Что бы ни случилось…

Май-ноябрь 2017г.