Простая история

Александр Махнев Москвич
     Иван Иванович Кузнечкин перед увольнением в запас решил сделать себе подарок. Решил он машину поменять. Его «жигулёнок», верой и правдой служивший хозяину вот уже более десяти лет, постепенно становился  обузой. Оно и понятно, машине тридцать пять. Человек порой столько не выдерживает, а тут железо. Одним словом машину надо было менять. Иван Иванович прикинул, если сложить небольшие его личные накопления, выходное пособие по случаю увольнения в запас, продать «копейку» и поднапрячь тёщу, то вполне можно рассчитывать на покупку новой машины. Иномарку брать не хотел, а вот о новенькой «девятке» он просто мечтал.  А если бы ещё и цвет поймать,  нравился ему «мокрый асфальт», это был бы полный успех.
     Как Господь узнал его мечту, неизвестно, но  в один из дней, увидел он эту машину, причем рядом с домом увидел. У соседнего подъезда стояли три новеньких девятки, серого цвета, вишневого и цвета «мокрый асфальт». Иван Иванович ноги в руки и бегом вниз. У машин чинно прогуливался, иногда по-хозяйски поглаживая капот и постукивая ботинком колёса машин,  его сослуживец, Юра Петренко. Кузнечкин знал,  Юра иногда перегонял машины, но у него и мысли не было заказать у того нужную машину. Побаивался, откровенно говоря, он этих перегонщиков - а вдруг там что-то не так, и не то.  Опасно, одним словом.
     - Юр, твои?
     Петренко вальяжно вышагивал вдоль машин, делая вид, что не слышит. Но на повторный вопрос все же соизволил повернуть голову в сторону Кузнечкина.
     - А, это вы, Иван Иванович. Добрый день. Да,  ночью пригнали с ребятами. Покупателей  жду. Ещё и прикатить технику не успел, как всё расхватали. На «ура» товар идет, просто диву даешься. Вроде и зарплаты народ не получает, и богатых в городке нет, а вот узнали, что еду за машинами, так просто очередь покупателей.
     - Ну и почем подаешь?
     - Да задаром. По пятерке тысяч баксов за машину. За серую могу еще поторговаться, а эти уже практически куплены. Вот такие вот дела.
     Иван Иванович искренне огорчился, таких денег у него не было, в тайничке у него было заныкано ровно четыре тысячи, которых, как он считал, вполне могло хватить на машину его мечты. Повздыхал он, повздыхал рядом с красавицами девятками, обошёл их по кругу дважды, у «своей»  подзадержался. Машина оформлена была по первому классу, колеса - блеск, шикарная магнитола, люк, салон и сиденья серой кожи. На заднем стекле загадочная надпись «Dark is the night». Да! Машина стоящая! Но не его, к сожалению. «Ну что, Иван Иванович, заказывайте, ещё подгоню, - это Юрик из-за плеча, - на днях опять еду, заказывайте».
     - Слушай, Юра, а эту вот, «мокрый асфальт», может, сейчас сторгуемся?
     - Исключено, куплена она уже.
     Дальше разговаривать было бессмысленно. Поезд ушел, просто прошелестел мимо и всё тут. Иван Иванович в расстроенных чувствах вернулся домой. Месяц уж как он искал эту машину. Как свою продал и убедился, что вот они, его четыре тысячи лежат перед ним, так и искать начал. У друзей спрашивал, и по рекламным объявлениям звонил, по салонам ездил, нет нигде желанной машины, а тут в окно выглянул, а она красавица, уже у дома, но не его эта техника. Обидно. Просто до слез обидно.
     Прошла неделя. Машин под окном уже не было, да и Юра исчез. Наверно опять за машинами поехал. Иван Ивановичу горевать было некогда, еще не уволившись, работал он юристом в солидном офисе, здесь же в военном городке. А после увольнения так и вообще в дела фирмы с головой окунулся, много чего разгребать пришлось.
     В воскресенье вечером забежал к нему Петренко. Как оказалось покупатель от машины, на которую положил глаз Иван Иванович, отказался и Юра сделал Кузнечкину предложение, от которого, как говорят, невозможно было отказаться. Торг вновь начался с пяти тысяч долларов. Постепенно к четырём с половиной пришли, а ещё через час и на четырёх сошлись. Но…
     - Иван Иванович. Вы человек слова, да и я не жмот, давайте так сделаем. Я вам отдаю машину за четыре тысячи, а ещё пять сотен вы мне отдадите, когда сможете. Срок не устанавливаем. По рукам?
Это было толковое предложение. Немного поразмышляв, Иван Иванович согласился.
     По рукам!
     - Все юридические дела, номера, документы и прочее за тобой, Юра.
     - О чем разговор. Только подождите немного, я завтра перегонять машины уезжаю, деньги позарез нужны. Я вам расписку, ключи, транзитные номера и машину, а вы мне деньги.
     Принять машину и перегнать её в гараж к Ивану Ивановичу,  дело было не более полутора часов.  И вот она, его красавица, его мечта, де-вятка цвета «мокрый асфальт», перед ним.
     Обкатывать машину Кузнечкин начал немедленно. То, что на руках у него не было документов на машину, не беда. Городок небольшой, все здесь свои, и все знают друг друга. И милиция своя, точнее «спецмилиция» её называли. Он дал пару кругов между домами, заехал на площадь к Дому культуры, мимо ресторана, прачечной и магазина военторга. Вот и весь маршрут. Ровно шесть минут и пятьсот метров на спидометре. Всего-то шесть минут. Но город уже знал, что Кузнечкин купил новую машину. Как водится,  разговоры пошли сразу же. Жена Ивана в школе просто сказала: «Накопили и купили!»  Тёща, которую местные представители «сарафанного радио» обвинили в нетрудовых доходах, не затрудняла себя излишними вывертами. Ответ её был прост и лаконичен - «Сам дурак!» Тренер по дзюдо, что сыночка Ивана тренировал, намекнул пареньку, дескать, папе передай, запчасти, если что, он всегда поможет достать. Новый начальник Кузнечкина, уже на следующий после покупки машины день, поздравил Ивана и пожелал не пробивать колеса на бездорожье. «Такая машина должна ездить только по отличному асфальту и не мокрому», - пошутил шеф.
     Для Ивана Ивановича началась новая жизнь. Трудовой день он начинал с гаража, туда же и вечерком приходил. Коллектив гаража его принял, правда на предложение обмыть покупку, Иван всё отнекивался, мол, некогда и прочее, но он чувствовал, проставится всё же придётся. Эту операцию он замыслил провести на днях. Но  планы, увы, реализовать не получилось. Где-то через пару недель, после покупки машины, у офиса его ждали два мужичка.
     - Иван Иванович, серьёзные люди разговор к тебе имеют, подъезжай завтра к трем часам к Дому культуры, и с машиной будь.
По виду хлопцев было понятно, лишние вопросы задавать бессмысленно. Сердечко ёкнуло, руки взмокли. В голове судорожно замелькали фрагменты последних дней. Машина! Это всё о ней. Предупреждала жена, и тёща просила: «Не связывайся ты с этим Юркой, нехороший он человек, влипнешь в историю». Получилось, накаркали беду родственники. А то, что будет беда он уже и не сомневался.
     Назавтра, ровно в три, он стоял на площади. У Дома культуры чуть ли не митинг. Человек пятьдесят мужиков, на вид все не хиляки, одеты по-спортивному, некоторые в кожанках. И провидцем не надо быть, чтобы понять, разборки это. О «стрелках», разборках в те времена уже частенько можно было слышать и по телевизору, и просто по рассказам знакомых. Но Иван Иванович никогда не предполагал, что станет участником такого рода событий. Тем для разговоров у людей видимо было достаточно, так что ждать Кузнечкину пришлось довольно долго. Группами толпа понемногу начала рассасываться.  «Авось пронесёт. Может надо мной просто кто-то подшутил?»
     Ан нет, не пронесло, пришли по его душу. Пришли к нему те же хлопцы что и вчера.
     - Мужик. Слушай сюда. Юра, друг твой, не имел права продавать машину. Он наш должник, а потому, пока его нет, нет и денег. Машину мы у тебя заберём, а деньжата пусть тебе Юрик возвращает. Понятно? Ключи давай…
     Иван Иванович попытался было что-то возразить, мол, какой он мне друг, да я тут причём, я деньги отдал, и прочее. В ответ он видел лишь ухмылки братков.
     - Мужик, лучше помолчи. Мы пока разговариваем. А будешь бурчать, силой заберём.
     Сопротивляться было бессмысленно.
     Домой Иван Иванович вернулся чернее тучи. Заперся в комнате и на встревоженные вопросы жены и тёщи молчал как партизан. Наутро пришлось всё же рассказать домашним о происшедшем, может, и они что толковое посоветуют. Куда там. Тёща митинговала, как в девяносто первом у Дома правительства. Жена просто причитала: «Ох, что же будет, что будет». И только сын, молодец паренёк, посоветовал, против бандитов,  бандитов и нанять. И откуда у него в пятнадцать лет уже такие знания, а главное мысли. И ещё посоветовал отцу: «Пап, ты к моему тренеру иди, он мужик «в теме». Поможет. Ну вот, и терминология у сыночка уже вполне под стать времени сформировалась. Что поделаешь, Девяностые...
Надо было куда-то идти и что-то делать. Он понимал, за машину свою, за честь, в конце концов, надо драться. А начать он решил с обращения к шефу. О нём говорили как о деловом человеке, может, чем и поможет. Шеф выслушал, покивал головой, поцокал языком, мол, сочувствую, но толком совета никакого не дал. Иван Иванович сразу понял, шеф не поможет, его «хата с краю…», и «своя рубашка  ближе к телу». Шеф своим молчанием, дал понять, случай этот типовой и далеко не единичный.
     - Умнее надо быть…
      Соседи, друзья, знакомые так же охали и ахали, советовали бороться, бороться и снова бороться. Тёща  и супруга настаивали на немедленном привлечении к помощи органы милиции, ГАИ, КГБ и вообще всех силовиков. Тёща добавила: «Надо ещё и солдат привлечь! Воевать, так воевать!»
     Пошёл Кузнечкин в местное отделение по борьбе с оргпреступностью.
     - Ну, хорошо. Мы займемся этим делом, по-ложим, найдем и заберём машину. А чья она? Какие у вас есть документы, кроме вот этой вот бумажки с распиской. Может договор купли-продажи есть, или ещё какие документы.
     - Да откуда! Я же вам всё честно рассказал, как дело было, что ещё надо.   Вы ведь борцы с преступностью, вы и ищите.
     Самое дельное, что ему в тот день посоветовали, это обратиться в милицию с письменным заявлением. Иван Иванович так и поступил. Заявление у него приняли, пообещали рассмотреть «в сроки установленные законодательством». Дальше Иван Иванович, осмелев, пошел подряд по всем инстанциям, авось где-то и сработает. Написал заявление главе администрации. Побывал на приеме у начальника гарнизона, к депутатам заглянул. Даже к тренеру сына зашёл, попросив содействие в получении машины. Его «хождение по мукам» продолжалось три дня. На четвертый вдруг, ближе к вечеру являются те же бандюганы, что отбирали у него машину.
     - Забирай «девятину» свою, но и заявление из милиции забери.
     Вот дела!
     И что же за инструмент сработал? Кто помог решить вопрос…
     Ладно, машина у него и это сейчас было главным.
     Утром он был в милиции. Свою красотку он не узнал: магнитола выкручена с мясом, щётки заменены, резина лысая, благо кузов хоть без царапин. Заявление ему отдали без особых проволочек. Хочешь забирать, забирай, мы, дескать, его ещё и не регистрировали. Вот только посоветовал следователь пока оставить машину в милиции.
     - Мы её опечатаем, она у нас будет на стоянке. Побудет пару недель и заберешь, а то передумают грабители, заберут твою красавицу, а здесь не посмеют. Ну, а мы уж тут с ними разбираться будем. Идёт?
Идея вроде как была правильной, подвоха здесь на первый взгляд не было, Иван и согласился. Попросил расписку, так его на смех подняли и застыдили, мы, мол, на народ работаем, мы милиция. А ты не доверяешь! Эх ты…  И ещё. Он не понял, как это они будут разбираться, если он заяву свою забрал? С кем это они будут разбираться? Ну да ладно, их это дела, пусть трудятся, главное машина у него, мытарства, наконец, кончились.
     Однако ближе к вечеру вновь возникли вопросы. Мир все же, не без добрых людей. Соседка нашептала жене Ивана, что машину следователь на себя оформляет. Вроде как столковался по этому делу с дамой, на которую девятка была первично куплена. И всего-то столковался за две тысячи баксов. Как всё просто оказалось. Хорошо люди шепнули, спасибо им. Правда могли бы и раньше подсказать. Схема была проста. Этот злосчастный Юра взял взаймы у  некой Люды, она, кстати, тоже в их доме жила, полторы тысячи. Взял так же нотариально заверенную копию паспорта женщины и убыл за машинами. Наверно у кого-то он ещё так вот перехватывал деньжата, сам ведь гол как сокол, на что бы он машины покупал, да ещё три штуки. Видимо что-то  у горе-предпринимателя  не срослось. Где-то,  кому-то он не додал, или задолжал, это уж и не важно, и вот в дело вмешались братки. Юра предпочел слинять из городка. Следователь эту цепочку быстренько раскрутил, понял, что здесь вкусно пахнет и решил в  мутной воде чуток подправить материальное положение и спорную машину забрать себе. Конечно, не за так, бесплатно это не по закону, а вот оплатить часть стоимости машины, он вполне  мог. С его стороны всё получалось четко. Он покупает машину у владельца, какой с него спрос. Но в этой простенькой схеме не было Кузнечкина. Вот так. Хотя нет, он был, но его признали лохом, а потому из схемы  исключили.
     Однако Иван Иванович наш, был шит явно не лыком, он просёк, где в этой схеме дырка. В городке, и это не было секретом для местных жителей, были две враждующих группировки, одна ментовская, а другая команда беспредельщиков, что малый бизнес крышевала. В этом случае мент явно перешёл дорогу бандитам, а это уже каралось. Иван скоренько примчался к хлопцам, что его машиной занимались, благо те координаты свои дали, и пожаловался на милицейский беспредел. Реакция было вполне понятная и адекватная. Ивана назвали идиотом и обещали разобраться.
Что уж братки там делали, с кем разбирались, Ивану было не ведомо. Но  уже поутру к нему домой примчалась та самая Люда.  Вся в слезах, плачет и причитает: «Ради Бога пойдемте, я перепишу эту чертову машину на вас,  пойдемте забирать машину».
     В милицию Иван пошел один. В таких делах, женщина лишь помеха. Пришел, говорит, верните мне машину. А майор, тот, что и закрутил всю эту канитель отвечает, не можем отдать,  мол, это не машина, это уже вещественное доказательство. Как так, я же забрал заявление. Нет, обстоятельства изменились. Мы будем искать того кто пригнал эту машину, хоть двадцать  лет, но искать будем, и деньги вам вернем.
     Ничего себе – двадцать лет. Ситуация продолжала накаляться. Братки  и Люду науськали на милицию. Написала та в прокуратуру заявление.
     Разборки продолжались
     Иван вновь к следователю: «Если через две недели, не отдадите машину, иду в прокуратуру».
     Но дело с места не двигалось, а потому, как и обещал, Кузнечкин через две недели был у прокурора, где и  написал заявление, изложив в нём все свои мытарства и приключения. Ему было обещано предметно во всем разобраться.
Проходит месяц. Нет ответов. Ни одна инстанция не отвечает. И машины нет.   Плохо дело.
     Знающие люди подсказали ему ещё вариант. В гарнизоне проживал бывший его начальник, генерал. Справедливый, говорили человек. К нему у Ивана Ивановича доступа не было, но вот к жене генерала, Иван всё же пробрался. А уж та, вникнув в Ивановы злоключения, связала его с мужем. Генерал действительно всё понял  и посоветовал Ивану Ивановичу идти в вышестоящие инстанции, при этом он дал телефон своего приятеля из главного управления по борьбе с оргпреступностью.
     Приём в Главном управлении длился бук-вально пяток минут. Грозный чиновник, друг генерала, сделал один звонок в региональную прокуратуру и всё.
На следующий день машину торжественно передают владельцу, то есть Людмиле. Та, со слезами радости на глазах, немедленно отписала её Ивану Ивановичу. У машины уже было и свидетельство о регистрации и талон техосмотра, правда, как впоследствии оказалось поддельный. Но это всё потом.
     Кузнечкин стал, наконец, владельцем собственного автомобиля.
Но его мучения не прекратились. В местной прокуратуре чиновники заинтересовались распиской Ивана: «А почему вы валютой рассчитывались? Валютные операции у нас запрещены, надо бы разобраться!» Но Иван юрист, вы же помните, а потому его здесь трудно было взять, отбился он от прокурорских. Дальше, больше. Заявился, прямо домой нагрянув, тренер сынка Ивана: «Машину получил? Получил. Обещал за содействие тысячу долларов? Обещал. Деньги давай». Иван и тут отбился, просто послал этого качка подальше куда, и всё. Поднаторел уже в этих делах наш Иван. На работе шеф Кузнечкина в течение получаса рассказывал как он и с кем он из «больших людей» боролся за машину подчиненного. И этот туда же! И этот денег желает срубить. Вот наглецы. Только человек отбился от милиции и бандюг, передохнуть не дали, деньги им за помощь подавай. Ишь ты, какие мы…
     Не получите!!!
     Вроде бы отбился от всех Иван. Задышалось легче, уверенность вновь появилась.
     Жизнь налаживалась.
     Машину он в порядок привел, магнитолу поставил, коврики новые купил, да и вообще, машину отмыл, отчистил, вновь его красавица заблестела и заиграла всеми своими красками.  И вот на такой машине ездить по доверенность, пусть и генеральной, Иван Иванович уже не хотел. А вдруг еще, какой владелец руку свою на машину наложит. Нет, надо оформить на себя.
     Лучше бы он этого не делал.
     В ГАИ при осмотре машины офицер долго изучал номера двигателя, шасси и кузова. Его резюме было как приговор Ивану.
     - Надо вызывать эксперта, похоже, с номерами не всё в порядке.
     Это уже был удар под дых, как говорят. Но делать нечего, машину надо оставлять и ждать заключения экспертизы. Через неделю Иван Иванович получил экспертное заключение, извещение о возбуждении уголовного дела по факту подделки номеров и повестку в суд.
     Автор фильма «Кавказская Пленница»,  устами своего героя сказал замечательную фразу «Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!» Так и было. Суд, правда, уже постсоветский, признал Ивана Ивановича «добросовестным» покупателем. Ну, хоть в этом спасибо ему. Его машина, красавица весёлого и долгожданного цвета «мокрый асфальт», грустная и пыльная, по-прежнему стояла в отстойнике  ГАИ и ждала окончательного приговора. Ждал завершения расследования и Кузнечкин.
     Спустя ровно два года Иван Иванович нако-нец получил свою ласточку, унылую, мрачную и уже совсем не новую. Признали, наконец-то её бесхозной и оставили Кузнечкину законное право пользование машиной. Два года потребовалось на поиск истины.

     Такая вот простая история. Был 1996 год.
     Спустя два десятка лет, герой наш с улыбкой вспоминает то время. А что остается делать. Только улыбаться и изумляться своей искренней наивности, простоте и  доверчивости, да ещё радоваться жизни и тихонько молиться: «Слава Богу! Благо, что прошли те годы, а я жив остался. Пронесло! Слава тебе Господи!»