День впечатлений Печкина

 
   Что такое Тродель?  Вот тебе и на! Учится, друг мой Печкин, уже на вторых шпрахкурсах, живет целых четыре года в Германии, и задаёт мне такой вопрос!  «Как всё запущено!» любит говорить он мне, когда выгребает из авгиевых конюшен моего компьютера горы «шайсе» - навоза по-русски. Но это я компьютерщик молодой, а «немец» -то я старый. И поэтому беру над своим компьютерным учителем шефство.  Он столько сделал для меня по части компьютеризации, что я обрадовался возможности хоть чем-то его отдарить.  То есть познакомить с обычаями аборигенов. Начнём с Троделя.
   Договорились встретиться возле Билефельдского Университета, не так чтоб уж очень рано – в десять часов. Оба на велосипедах, а значит, сам себе думаю, устрою ему велопоход по местам досконально изученным мной.  Мне  ехать двадцать километров до Университета, а ему немного ближе. Вставляю в уши наушники, включаю карманный компьютер, кстати сказать пасомый Печкиным, заряжаю рассказы Гришковца, и дорога укорачивается…
   Ровно в назначенное время, на условленном месте, меня ждёт Печкин.  До чего же приятно иметь дело с пунктуальным человеком!  Привязываем велосипеды и бредём неспеша в ряды немецкой барахолки. Это и есть Тродель Маркт. Бывает ещё, что эта же барахолка, но зовётся блошиным рынком – Флё Марктом.  Но разницы я не замечаю. Тут и там есть подержанные вещи и вещи с иголочки.
   Печкина интересует только электроника, а мне нужны боксёрские перчатки. У меня внук живёт в России и поэтому ему жизненно необходимы зачатки знаний кулачного боя.  У Печкина внуков ещё нет, а сыны живут с ним – в Германии  им кулаки без надобности – лучше тренировать голову, а с таким папой это не проблема. Их отец тут же находит всё что нужно и только головой крутит – дёшево, а ещё и торговаться можно! Но мы не покупаем, а пока только приценяемся. Но вот всё обошли и всё купили. Пора и обмыть.
   Седлаем «коней» и едем в первый же парк. Благо Билефельд город парков. Раскладываем «котелетесы» на садовой скамеечке, наливаем по оловянной  рюмочке горилочки,  включаем мой «покет» – наладонный компьютер и , под русскую народную, тринькаем. Мимо бредут собачники и нас не замечают, мы, в свою очередь, не замечаем их. Хорошо! Всё куплено, сэкономлена куча бабок, и «бутылочка на бугорке»…Погода шепчет…
    Тут одна из шавок, вопреки предписанному орднунгу гуляющая без поводка, принюхиваясь к чесночному запаху наших котлет, приближается к нам. Надо сказать, немецкие «Котелетесы», это совсем не русские котлеты и немцы относятся к нашим котлетоедам подозрительно – если вы вчера закусывали  котлетами, будьте готовы к косым взглядам «хизиков» - так зовутся местные. Ещё и вопросы задают: «Что,  чеснок вчера ел?». А уж если ел в самом деле чеснок или черемшу, то и через три дня учуят и сморщатся.
    Но собачонка не отходит. А хозяин ждёт. То ли котлету для бобика, то ли для себя приглашение… Приглашаем хозяина и, с его разрешения, кормим собаку. Собачник оказывается местным профессором. То есть он австрияк, но уже 20 лет преподаёт в местном уни, как немцы сокращают университет. У него много вопросов к нам появляется после третьей, а у нас к местным интереса не избыть всегда. Поэтому общение затягивается до самого дна поллитры. Поём тихонько русские песни – ведь он учился в Вене с русскими студентами и много помнит! Наконец обмениваемся адресами и прощаемся. Делаем вид, что начинаем собираться и «нечаянно» остаёмся – у Андрея ещё кое-что осталось!
   И только мы включили по-новой музыку, как она сработала ловушкой. Шедшая мимо скуластая фрау, услышав мелодию, остановилась и помахивая букетом полевых цветов в такт, запела, показывая лошадиные челюсти. Мы переглянулись – зубы-то, зубы! Потом она закрыла рот и опять стала нормальной немкой, вышедшей из далёкой Азии. А потом опять открыла и мы узнали, что она японка – вот откуда такие зубы!  И ещё она очень любит рюски песни. И опять завыла что-то незнакомое нам. Я,  с подсказки Печкина, спел ей в ответ японскую хороводную:
«У моря, у синего моря
Где чайки летят за кормою
Кричат, что будем мы с тобой всегда
Словно небо и вода»
   На чистом русском, естественно. Новая знакомая долго думала и не вспомнила такой песни. Извинилась – уже сорок лет дома не была. Я ей намекнул, что этой песне тоже сорок. Не узнали мы оба свои песни в исполнении иностранного языка.
    А потом, после дежурных – «Как Вас зовут» и «Где Вы живёте», принято спрашивать : «Что Вы по профессии?». Оказалось, что она по профессии биолог (вот вам и букет в руках  – дедукция!) и ещё она профессор местного университета. Во масть попёрла! Но мы не лохи какие-нибудь верить на слово и проверили её контрольным вопросом – а знает ли она такого-то профессора. Да говорит, видела в кантине, это столовая по-ихнему. Есть такой, но профессоров, говорит, у нас в уни,  она  подумала и посчитав собак на лужайке перед нами, сказала… «филе». Это значит по-немецки – как собак нерезаных.  Мы поверили!  А вы?
   И вот мы распрощались с парком уни и поехали в православную сербскую церковь. Православная она для нас, а для немцев – ортодоксальная. Совсем рядом стоит – маленькая такая, беленькая. Внутри всё вызолочено, как и в русских церквах, но стоят стулья вдоль стен, как положено на западе. Над стульями приступочка, а на ней лежат кучками монетки - еврики. И никто их не трогает.
   Шла служба – гундел поп, за спиной у него два попёнка  в распашонках вели приватную беседу, временами прерываясь на невразумительные возгласы, в унисон намазу. По правой стороне стояли албанки  и их малолетние детки. Ни одного серба мы не заметили. И ни одного славянского лица даже. А молились, по-моему, по-тюркски. С подвыванием. И  мы подались к выходу.
   Поехал мой Печкин домой, а я его провожать и, проезжая через очередной парк, услышали мы гитарную музыку. Покатили в том направлении, и попали на лужайку уставленную лавочками, и обсиженную немцами. Народ отдыхает! Тут же маленький выездной буфетик жарит колбасу и разливает пиво. Маёвка в стиле семидесятых, но по-немецки. Только у нас все сидели на одеялах и не бывало эстрады. Сами себя развлекали. А здесь стоит переносная эстрада и поют двое – он и она. Оказалось, что я их знаю  -  это Манфред, он местный, и его жена – Элла, наша, русачка. Стали мы слушать что они поют. Их дуэт вполне профессиональный и поют интернациональное. Много у них песен русских, но по-немецки.
   Элла, заметив меня, улыбнулась и Печкин это заметил. И нам стало приятно – не среди чужих находимся. В антракте подошли – поздоровались, познакомились. А вскоре уже катили в сторону дома. Тут меня осенило – а не сделать ли Андрею заключительный удар под дых – угостить пивом «вайцен бир». И мы заехали в кнайпу. Правда это была не совсем немецкая пивнушка – хозяин был турок, но пиво было немецким, и мы отдали ему должное. Андрей был на седьмом небе – так событийно он время давно не проводил. Семья, жена, дети… Да и Германия, если на неё смотреть из окна квартиры или машины – скушная страна, но стоит замедлить скорость или даже просто остановиться, как всё замирает и расцветает. А уж если неспеша высосать бокал пивка, да еще и по цене в пять раз дороже нормального, то ваще…чувствуешь себя на вершине блаженства.
   На пороге кнайпы мы расстались и каждый покатил в свою сторону. День прошёл  - и хороший день!
   Это я так подумал. Но хорошее ещё не закончилось! Решив сократить путь, я поехал велосипедными тропами,  а по ним в Германии запрещено ездить на машине, но не запрещено на лошади. А лошади имеют обыкновение делать выхлоп в виде ароматных шариков, столь ценимых садоводами. И я, как муж членки садового кооператива наткнувшись на две кучки вещества, не преминул забрать их с собой. С тех пор как мы стали отдыхать на даче, жена уже не ждёт от меня дорогих подарков, а ждёт полезных  - полевых цветов, желательно с корнями, бетонную плиту, для наших садовых тропинок и так далее… . А тут такое счастье! И я рад, что жене угодил, и она рада, что я её и в отдалении не забываю! Вот оно – женское счастье – едет в мешочке у меня в тороках.
     Я приду домой на закате дня
     Распрягу жену напою коня…
   Вот теперь-то и конец, наконец.