И. Зангвилл
Плавильный котел
Перевод с английского: Дан Берг
Глава 3 Веселый Пурим
Юный скрипач и начинающий композитор Давид Квиксано эмигрировал из России в Америку и поселился в доме Менделя, своего нью-йоркского дяди. Давид – музыкальный самородок. Это вместе и радует, и тревожит Менделя. Он мечтает, чтобы одаренный племянник достиг музыкальной славы, а не повторял бы его серую карьеру ординарного дирижера и учителя музыки. Мендель хочет отправить Давида в Германию – овладевать искусством композиции.
Вера Ревендаль, душа русского землячества в Нью-Йорке, обрела за океаном убежище от гонений царских властей. Случай свел ее с Давидом, и она пригласила его выступить с концертом в ее епархии.
Ирландская девушка Кетлин прислуживает в доме Менделя. Рвением и трудами она освоила малопонятные для христианки иудейские традиции и кашрут.
Обаяние Давида совершило чудесные превращения в головах женщин. Вера и Кетлин быстро, безболезненно и необратимо расстались с антиеврейскими предрассудками.
- Давид! – взывает Мендель, пытаясь привлечь внимание юноши.
- Минутку, минутку, дядя! – восклицает племянник, погруженный в сочинительство.
- Давай поговорим серьезно наконец!
- Наконец? Да, да… я обдумываю финал симфонии. Сейчас я раб вдохновения!
- Добрая новость, Давид. Мисс Ревендаль приведет кое-кого, и...
- Потом, дядя... – рассеянно обронил увлеченный творец.
- Давид, есть надежда, что тебя пошлют учиться в Германию!
- Я видел, как дети солютовали нашему флагу! – выкрикнул Давид, записывая ноты.
- В молодости и мне казалось, что весь мир ликует вместе со мной...
- Я слышал голоса детей, покинувших страны тирании! У меня слезы стояли в глазах!
- Боюсь, только у тебя.
- Эти еврейские дети вырастут американцами! Свободными людьми!
- Давид, я просил тебя быть серьезным. Ты хочешь, чтобы твою музыку знал мир?
- Весь мир и на все времена!
- Но ты же не думаешь, что это придет без серьезного образования?
Очередная попытка Менделя была прервана появлением Кетлин. Она несла поднос, на котором горомоздились и источали сладкий запах всевозможные гоменташи. Лицо ее украшала маска в виде огромного карикатурного носа.
- Что это значит, Кетлин? – в изумлении воскликнул Мендель.
- Ах, простите..., - сказала Кетлин и сняла маску, - я хотела ободрить хозяйку, она грустит...
- Грустит? – переспросил Давид.
- Разумеется, ведь сегодня наш Пурим! – пояснила ирландка.
- Сегодня Пурим... – протянул Мендель.
- Однако, в Пурим надо веселиться, ведь это – как ваш карнавал! – пояснил служанке Давид.
- Вы не празднуете карнавал, оттого она и печальна, - попеняла Кетлин.
- Кто помнит Пурим в Америке... – с горечью произнес Мендель.
- Я купила носы для всех, а они валяются без дела! – добавила она с укоризной.
- Бедная бабуля! Позови ее, Кетлин. Я сыграю для нее что-нибудь веселое в честь Пурима!
- Не здесь, Давид. Скоро придут важные гости, - сообщил Мендель.
- Я буду играть на кухне.
В кухне зазвучала скрипка, донеслись звуки веселого танца. Улыбка осветила лицо госпожи Квиксано. Кетлин сама не заметила, как ноги ее задвигались, подчиняясь такту музыки, и, наконец, она пустилась в пляс. Даже Мендель чуть было не поддался порыву, да звонок в дверь отрезвил его. Он выглянул в окно. У подъезда стоял автомобиль. Вошли Вера Ревендаль и с ней Квинси Девенпорт – нью-йркский денежный мешок, – мужчина лет тридцати пяти, спортивного сложения, с красивым лицом, отмеченным чертами самодовольства, коим природа замазывает прореху в уме.
- Прошу, присаживайтесь! – пригласил Мендель.
- Разрешите представить: мистер Квинси Девенпорт, - сказала Вера.
- О-о-о, - только и вымолвил Мендель.
- Квинси готов принять участие в судьбе вашего племянника.
- Я пойду приготовлю Давида.
- Приготовьте его к приходу еще одного визитера, - сказала Вера, усаживаясь.
- Поппи опаздывает! – воскликнул Квинси и тоже сел за стол.
- Поппи? – переспросил Мендель.
- Паппельмейстер! Дирижер моего частного оркестра.
- Вашим оркестром руководит сам Паппельмейстер? Великий дирижер!
- Не платил бы я ему двадцать тысяч, если бы он таковым не был! – заметил Квинси.
- Я приведу Давида, угощайтесь чаем и этими гом... и этим печеньем!
- Я слышу отличную музыку. Это ваш протеже играет? – спросил Квинси.
- О, это он просто дурачится! – ответил Мендель.
- Поппи очень строг, с ним лучше не дурачиться!
Мендель отправился на кухню сообщить Давиду о приходе важных гостей. Музыка смолкла. Вера и Квинси остались наедине.
- Вы любите чай с лимоном, мистер Девенпорт?
- Последний раз я принимал это угощение из прекрасных рук вашей матери, баронессы.
- Не упоминайте мою мать. Она умерла.
- У вас нет причины стыдиться вашей мачехи. Она блестящая русская аристократка.
- Вы встречали ее и моего отца в России?
- Именно! Когда я посылал вам свои послания любви...
- Добавить молоко в чай?
- Мы подружились в России. Веселая страна. Русские смело смотрят жизни в лицо.
- Я больше видела там таких, кто смело смотрит смерти в лицо... Сахар?
- В нашу первую встречу я платил сто долларов за каждый кусок сахара, что вы мне клали!
- Вы пили сироп!
- Я ненавижу сахар, но я принес себя в жертву.
- Кому? Землячеству?
- Вам, мисс Ревендаль! – сказал Квинси, придвигаясь к Вере.
- Берите печенье!
- Вера, не забываете ли вы наши лучшие дни, не забываете ли меня?
- Мне кажется, вы забываете себя, мистер Девенпорт, - ответила Вера, отодвигаясь.
- Вы имеете в виду мою женитьбу на этой раскрашенной кукле? Ведьма!
- Брак с опреточной звездой не гарантирует семейной идиллии.
- Я добьюсь развода! – воскликнул Квинси, снова делая попытку придвинуться к Вере.
- Вы заставляете меня сожалеть о моем расположении к вам, - сказала Вера, вставая.
- Только не лишайте меня этого! Ваш отец надеется... я обещал ему...
- Вы смели обсуждать мои дела?
- Барон жадно расспрашивал о вашей жизни в Америке.
- Наши жизни разошлись. Он монархист, а я радикалка.
Раздался звонок. Появилась Кетлин. Она открыла дверь и вновь исчезла на кухне. Вошел господин Паппельмейстер: крупная фигура немца с львиной головой и гривой седых волос. Он серьезен и немногословен.
- Дом господина Квиксано? – спросил Паппельмейстер.
- Опоздали, Поппи! – гаркнул Квинси вошедшему, но тот вместо ответа поклонился Вере.
- Польщена новой встречей с вами, господин Паппельмейтер, - с почтением сказала Вера.
- Мне приятно.
- Господин Паппельмейстер, садитесь, будьте любезны, - пригласила Вера.
- Благодарю.
- Хотите чаю, господин Паппельмейстер? – продолжила Вера роль хозяйки.
- Поппи предпочитает пиво! – весело выкрикнул Квинси.
- Чаю. Спасибо.
- Пожалуйста! – услужливо ответила Вера, приготовляя чай.
- Сахар. Лимон. Четыре ломтика, если можно. Спасибо.
Вбежала озабоченная Кетлин и принялась что-то искать под столом, под креслами, по всей комнате.
- Что вы потеряли? – спросил Квинси.
- Нос!
- Простите, что? – переспросила Вера.
- Да говорю же, нос!
- Ах, вот он! – обрадовалась Кетлин, обнаружив пропажу под стулом Паппельмейстера.
- Зачем вам маскарадный нос? – поинтересовалась Вера.
- Сегодня наш праздник!
- Какой сегодня праздник? – недоуменно спросил Квинси.
- Наш еврейский карнавал! Пурим!
- Мисс Ревендаль! Неужто вы привели меня в дом к еврею? – возопил Квинси Девенпорт.
В интернете полностью произведение опубликовано здесь:
Альманах "Еврейская старина", № 88
и здесь:
Журнал "Что есть истина?", № 47