- Здравствуйте. Я - Таня. Вы меня помните? - спросила девушка, окликнувшая Лидию
на улице. - Мы с вами ездили к Вадиму Максимову.
Из-под пышной каштановой чёлки выжидающе смотрели большие серо-зелёные глаза,
старательно обведенные чёрными карандашными контурами.
Конечно же, Лидия помнила.
Случай был из ряда вон, чтобы его забыть.
Она тогда работала в Центре срочной социальной помощи, в обязанности которого входило
реагировать на заявления нуждающихся. После посещения заявителей сотрудники Центра
выносили свои заключения, кому необходимо оказать единовременную материальную
помощь, кого необходимо поставить на социальное обслуживание соцработником, а кому
в просьбе отказать. Бывали и такие случаи.
Однажды работники Центра приехали по одному заявлению, в котором просительница
претендовала на материальную помощь, в связи с тем, что у них большая семья, все
исключительно инвалиды второй и первой группы с маленькими пенсиями. По документам
всё так и выходило.
Прибыв по указанному адресу, взорам работников Центра предстал двухэтажный особняк,
во дворе которого стояли две иномарки, а в доме находились молодые цыгане с
золотыми цепями на шеях, сидевшие развялясь на диванах, устланых коврами.
На болезненных инвалидов эти люди никак не были похожи.
Честно говоря, трудно было понять заявительницу-мать, тоже, как и эти дети,
задокументированную инвалидку, которая претендовала на помощь от городской
администрации в виде продовольственного пайка или скромной денежной суммы, которые
выдавались людям, оказавшимся в особо бедственного положения.
Был ещё запомнившийся случай, когда в Центр поступило сразу два заявления из одной
семьи на обслуживание соцработником. Одно было от мужа, другое от жены.
Явившись по указанному адресу, Лидия с коллегой узнали из рассказа мужа, что в
прошлом он заведовал потребкооперацией всей области. То есть в эпоху тотального
дефицита этот человек практически был царь и бог. Но это всё осталось в прошлом.
Теперь это был немощный старик, занимавший одну из комнат некогда огромной элитной
квартиры сталинской постройки с высокими потолками и широкими коридорами, по
которым при желании можно было ездить на велосипеде.
В комнате бывшего царя-бога стояла допотопная кровать, буфет, холодильник и ведро,
так как до туалета он дойти не успевал. Впрочем, как и до ведра.
В соседней комнате обитала его жена. Седовласая, интересной наружности женщина,
которая лет на двадцать была младше мужа, но из-за больных ног с трофическими
язвами, лежавшая в постели. У неё в комнате стоял свой холодильник.
В этой же квартире, в двух оставшихся самых больших комнатах жили их дети.
Дочь, зять и внуки находились дома, когда работники Центра заявились к ним в
квартиру. Обдав пришедших равнодушно-презрительными взглядами, они на визит
Лидии с коллегой никак не прореагировали, лишь небрежно кивнули, указывая, куда
пройти к старикам.
Ещё у них был сын, который на тот момент находился на лечении то ли в
психиатрической, то ли алкоголической лечебнице.
Никто в этой семье между собой не общался. Ни муж с женой, ни дети с родителями.
Правда, пока работники Центра находились в комнате жены-матери, занимаясь
оформлением этой женщины на обслуживание соцработником, к ней забежали внуки,
мальчик и девочка лет десяти-одиннадцати.
Бабушка попросила их помочь перебинтовать ей ноги. Внуки помогли. И привычным
жестом получив за эту помощь денежное вознаграждение, тут же ушли.
По всей видимости, такие взаимоотношения в этой семье были делом обыденным.
В общем, некогда катавшаяся как сыр масле семейка, теперь между собой никак не
контактировала. Разве что, может, за деньги. И то не факт.
Но случай, о котором напомнила Лидии Таня был нетипичный.
Да и вообще не входил в компетенцию их Центра.
Это было зимой. В начале двухтысячных.
Позвонила девушка и, заикаясь от волнения, попросила помочь её шефу. Якобы его
удерживают под замком в квартире.
Лидия предложила ей обратиться в милицию.
Звонившая заплакала и сказала, что там её не желают слушать и поднимают на смех.
Потому что Вадим, так звали "узника", удерживается в его собственной квартире его же
собственной женой.
- Если вы не поможете, то никто не поможет! И случится непоправимое. Он погибнет!
А Вадим... Он, хоть и пьющий, но хороший, добрый. Он очень хороший человек.
Из этих сбивчивых телефонных объяснений понять что-то было трудно.
Лидия предложила звонившей приехать в Центр, чтобы объяснить всё толком, а заодно
и написать заявление о помощи.
Надо сказать, что срочную социальную помощь, в основном, приходилось оказывать
людям малообеспеченным, материально нуждающимся, а тут речь шла о бизнесмене,
довольно известном в своих кругах.
По своим каналам Лидия навела справки о Вадиме Максимове.
От одного знакомого она узнала, что тот человек из числа весьма обеспеченных и вполне
успешный. Мужик неплохой, "невредный", живёт по правилу "живи и жить давай
другим". Короче, имеет всё: перспективный бизнес, ежегодно приносящий стабильную
прибыль; прекрасную квартиру в центре города; большую загородную дачу, две или три
иномарки; и наконец, жену-красавицу.
Ему можно было только позавидовать, если бы не одно "но"...
Этот счастливчик имел слабость, которая существенно портила ему жизнь. Водка!
Если Вадим пускался в так называемое "танго", то для него уже ничего не имело
значения. Раньше это выливалось в "семидневки", то есть он пил беспробудно неделю.
Затем периоды его запоев удлиннялись. Однако при этом он никогда не скандалил.
Был, что называется, тихим пьяницей. Главное, чтобы под рукой была заветная бутылка.
Таня работала у Вадима секретарём-референтом.
Питала ли девушка более нежные чувства к своему шефу или ей просто по-человечески
было его жаль, этого Лидия определять не бралась, но судьбу его та приняла близко
к сердцу.
На этот раз запой шефа перекрыл все мыслимые сроки.
Жена Вадима, Марина, не желала ни с кем разговаривать, а на просьбу пригласить
мужа к телефону просто бросала трубку.
Честно говоря, Лидия толком не могла сообразить, какая именно от них требовалась
помощь. Но Таня так слёзно умоляла отправиться домой к Вадиму, иначе, как она
утверждала, может случиться беда...
Да, это было зимой, в конце января.
В служебном "Москвичке" Центра срочной социальной помощи они прибыли по адресу,
названному Таней. Она сама осталась в машине, так как опасалась, что жена Вадима,
увидев её, никого не впустит в квартиру.
И Лидия в сопровождении водителя Коли отправилась на место "событий".
Дверь им открыла сама хозяйка. Элегантная, стройная блондинка с пышной причёской и
большими голубыми глазами. На её ухоженном фарфоровом лице сначала отразилось
удивление, когда пришедшие показали свои удостоверения, а затем растерянность.
Видимо, она сразу не сориентировалась, с кем имеет дело, и впустила их в квартиру.
Уже с порога было понятно, что попали они в жилище людей далеко не бедных: стены,
отделанные дорогими панелями, огромное зеркало в хрустально-серебряной раме, норковая
шуба на вешалке, антикварные светильники, мягкий восточный ковер под ногами...
Однако сразу же Лидия учуяла запах какой-то кислятины, пробивавшийся сквозь стойкую
завесу дорогих духов, которыми хозяйка, судя по всему, старалась заглушить вонь,
исходившую из ближайшей комнаты.
Лидия спросила Максимову о муже.
В первую минуту та растерялась. А потом попросила пришедших показать ещё раз свои
удостоверения. Наверное, она нервничала, если прочитала в них не то, что было
написано...
Через пару минут хозяйка повернула ключ в замке и отворила дверь комнаты, из
которой доносилась вонь.
Честно сказать, Лидия была поражена, хотя по делам службы повидала немало нищих,
загаженных жилищ. И дело даже не в страшной вони, ударившей в ноздри.
Поразил контраст. Там, за дверью, роскошь и чистота, а тут - конура с чёрными
обшарпанными стенами, в углу которой ютился какой-то лежак. Трудно даже сказать,
был ли это топчан или просто уложенные один на другой матрасы.
Рядом на полу стояли опустошенная наполовину бутылка водки и железная кружка.
Из-под груды истрепанных и чёрных от грязи покрывал высовывалась дрожащая рука.
Через минуту выглянуло багрово-синее, опухшее и заросшее лицо мужчины.
Никогда не забыть его лихорадочно горящих глаз. Говорить он уже не мог. Однако в
глазах его криком кричала мольба: "Заберите меня отсюда! Ради Бога, заберите!"
Лидия попыталась выяснить у хозяйки, почему её муж пребывал в таких ужасных
условиях.
- Этого человека уже нельзя спасти! - заявила та. - Вадим давно стал законченным
алкоголиком и только отравляет жизнь родным и близким.
- А где его родители?
- Отца у него нет. А мать с отчимом живут далеко, на Дальнем Востоке.
- Почему же вы не отправите своего мужа в клинику для излечения от алкогольной
зависимости? - спросила Лидия.
- Он этого не хочет.
- Вы уверены в этом? Вы разговаривали с ним на эту тему?
- Я повторяю: он требует от меня только одного - водки! Поэтому каждое утро я иду
в магазин и покупаю ему одну-две поллитровки. Рядом ставлю в кружке воду.
- Но человеку в таком состоянии ни в коем случае нельзя давать алкоголь!
- Когда он своё не получает, то воет так, что начинают стучать соседи с криками:
"Что тут делается?!"
- Но таким способом вы его только убьёте!
- Что ж, все тогда только вздохнут с облегчением.
Лидия ещё раз предложила Максимовой определить мужа в клинику для снятия
алкогольной зависимости и вызвалась сделать это сию же минуту. Медики помогут
пациенту для начала хотя бы выйти из запоя.
Кажется, в этот момент женщина поняла, с кем имеет дело, и потребовала, чтобы
пришедшие немедленно покинули её квартиру.
- Я бы на вашем месте ни шагу не сделала! - возмущенно воскликнула Таня, когда
Лидия, вернувшись в машину, рассказала ей обо всем, что увидела в квартире Вадима и
Марины Максимовых.
- Но что мы могли сделать, Танечка? Существует ведь такое понятие, как частная
жизнь, в которую просто так, без разрешения нельзя вторгаться...
- Но в той квартире остался человек, которого эта стерва определённо намеревается
отправить на тот свет, давая ему сгореть от водки!
- И мы такого же мнения. Но, если вдуматься, какие у нас доводы для доказательства
своей правоты? Допустим, мы отказались бы покинуть эту чёртову квартиру. И приехала
бы милиция. То, что в одной из комнат устроили, извините, срач?! Так это дело
владельцев квартиры. Как им нравится, так и живут, никому не мешают. Если же речь
идёт о Вадиме? То он не скандалит. А жена не имеет никаких претензий к тому, что он
лежит пьяный. Лежит у себя дома. Таким образом, в чём дело? В чём проблема?
Остаёмся только мы, непрошенные гости, которые и должны быть отвезены в
милицейской машине в ближайшее отделение. Поэтому-то после очередного требования
хозяйки покинуть её квартиру, мы послушненько вышли за дверь, которую за нами с
треском захлопнули.
- Нет! Ну нет! Я не могу просто так оставить это дело и позволить этой чёртовой
кукле и дальше убивать Вадима! Я не могу спокойно вернуться домой и сказать себе:
"Всё нормально! Ничего не случилось! Это не моё дело! А вы?!"
Они довольно долго сидели в машине, разговаривая подобным образом.
Коля тем временем докурил все свои сигареты и, пока Лидия с Таней митинговали,
решил сбегать купить себе новую пачку в ближайшем киоске, расположившемся за углом.
Оставшись вдвоём, они за разговором, быть может, и не обратили бы внимания на
роскошную иномарку, подъехавшую к подъезду дома, возле которого стояла и их
машина, если бы навстречу высокому темноволосому мужчине, вышедшему из
спортивного белого лимузина, не выпорхнула сияющая радостной улыбкой, кто бы вы
думали? Вот именно, она, собственной персоной, Марина Максимова. В той самой
норковой шубке, которая висела на вешалке в коридоре, когда Лидия с Колей нагрянули
со своим неожиданным визитом.
Парочка расцеловалась. И кавалер галантно распахнул перед дамой дверцу автомобиля,
через минуту лихо укатившего вдаль.
- Вот оно что! Любовник! - гневно выдохнула Таня, глядя на Лидию расширившимися
от ужаса и полными слёз глазами. - А Вадим там умирает!..
- Это мог быть её родственник, - предположила Лидия, сама не очень-то в это веря.
- Как же! Родственник! - возмутилась девушка.
Назавтра Таня снова пришла в Центр срочной социальной помощи.
И Лидия по её настойчивой просьбе попробовала опять поговорить с женой алкоголика.
Под взглядом умоляющих Таниных глаз она набрала номер телефона квартиры Максимовых
и предложила Марине, что они сами доставят её мужа в клинику, сами организуют его
лечение, причем без каких-либо затрат с её стороны. А когда он придёт в себя, они
постараются сделать всё, чтобы Марина больше никогда не увидела Вадима...
В ответ Лидия услышала только звук брошенной телефонной трубки.
Их обращения в более высокие и более компетентные органы власти тоже не дали
никакого результата.
А ещё через день Таня сообщила по телефону, что Вадим Максимов умер.
По свидетельству соседей, своей квартиры он так и не покидал.
Кто виноват в этой трагедии? Конечно же, в первую очередь сам Вадим.
А его жена, Марина? На ней не лежит никакой вины? Насколько можно исходить из
существующего законодательства, жену алкоголика никто не сумеет обвинить в
неоказании помощи человеку, когда он находился в состоянии, угрожающем его жизни
и здоровью.
И как Лидия узнала от Тани уже теперь, молодая вдова Максимова спустя три месяца
после смерти Вадима, вышла замуж за того самого "родственника“, темноволосого
красавца с белым лимузином.
Удачливая, успешная, обеспеченная Марина, это чудовище с ангельским личиком в облике
благопристойной дамы, она слывёт в своём кругу образцовой женой, шикарной женщиной,
хорошим человеком.
Интересно было бы узнать, что думает о себе она сама?
А вы, что думаете?