ЗАПАДНЯ. Западня! Противная. Душная. Ненавистная. С пол литра. Кислород на исходе. Уж лучше внутрь столь яда зараз принять и… конец счастливой сказки. Без мучений и надежд на спасенье. Ей - крохе и глотка б хватило.
Господи, ведь только жизнь распробовала. Цветочки, листочки, солнышко, жара, тушки, блошки, помоечки, запахи всякие: кому не очень, а кому - из детства… Что там дожди, ветры, бури, мухобойки в общей суете наслаждений, когда полно еды, любви, страстей всяких мастей и возможностей себя порадовать, друзей позлить. Иные имеются? Кто спорит? Честные, правильные, верные? Люблю сказки. С младенчества мать читала. Не охота обидчика наказать? Ну-ну. Ваше дело. Если можно, почему нельзя? Вторую щёку подставлять? Щас! Сотворил зло - не факт, что повезло! Поглядишь, что в мире делается - мозги кругом! Круг туда – круг обратно. Сёдня вредно, завтра полезно. То надо, то не надо. Подстраиваться устанешь под чьи-то домыслы. А вроде как делай, что хочется и можется? А то, когда уже невмоготу хочется и не можется – жалеть не приходится.
Искалеченная Мирка, ограждённая от мира толстой непроницаемой стеной, пытаясь экономить крохотный запас кислорода, теряла ощущение действительности. Мысли путались, цеплялись за пережитые счастливые мгновенья в обществе любимой Виолетты. Если б были крылья, она обязательно б билась со всей силы лбом в стеклянную стену, требуя освобождения. Уж Барсик-то точно услышал бы и спас. Откуда было Мирке знать, что и Барсик теми же шкодными ручонками был заперт в ванной комнате? Вот ведь родственничек малолетний — седьмая вода на киселе с двумя домашними питомцами расправился без дозволения хозяйки. Разве так учат обращаться с хрупкой фауной?
МИРАБЕЛЛА. Мирке вспомнились дни раннего детства, когда она, едва появившись на свет, осознала, что совсем одна одинёшенька. Мать прилетала раз в день проведать что, да как. Обозначила объёмы пищевых запасов на предстоящую жизнь до крыльев. Откуда крылья? Когда? Подарила имя Мирабелла: «Оно тебе счастье принесёт!» Как имя может что-то принести? Наслушалась умных речей от своего хозяина дворянина - успокаивает. Мирка, глотая слёзы, с тоской смотрела вслед улетающей мамаши. Разве у червячков бывают крылья? Или подкинули к неравнодушному ангелу-мухе или судьба обделила. Тогда у Мирки все с крыльями ангелами значились. Охотников за личинками в искалеченном голубе посчастливилось не встретить. И с собой мать её взять не могла. Как её толстую личинку дотащишь? Каждую ночь Мирабелла оставалась совсем одна в теле тухлого голубя - бедолаги с незавидной судьбой, погибшего под колёсами Ferrari. Дааа, это вам не долгая мучительная смерть под колёсами телеги или запорожца, которые еле передвигаются. Раааз! И на скорости больше ста без крыльев на небеса. Чёрный юмор? Жизнь его каждый день практикует на страждущих непотопляемых утопистах бесплатно. У Вас счастья полные штаны? Не трезвонь - молча неси. Захочешь поделиться - не долго и без портков остаться.
Еды диетической, вкусней которой Мирка не пробовала, хоть отбавляй. Это ж всем известно, что японцы камикадзе птицу едят, после того, как она попахивать начинает? Не верите? Фильм "Сёгун" посмотрите! Может потому и камикадзе?Материнского тепла не доставало. Только брожение потустороннего мира и грело. Ну, стороннего! Какая разница? Мирка росла, как на дрожжах. Не заметила, как приоделась в изумрудного цвета платье стрейч, превратившись в красавицу. Сетка переливающихся зелёных глаз в комплекте с дивным крыльям в небесных перепонках тут же собрали нескончаемый отряд поклонников. Крылатая жизнь закружила, опомниться некогда. И теперь уже она к матери в гости не спешила. Так, проведать, совесть отмыть.
За три месяца бурной жизни, не обременённой никчёмными замужествами и квартирными делёжками мест жительства с наследниками — уж две тысячи себе подобных на свет, да произвела, Мирка была спокойна и удовлетворена содеянным. Что делить спрашивается? Навозную кучу? Мусорный бак? Сгнивший лук или картошку? Такого добра вокруг, хоть отбавляй! Самолично расселила детишек по злачным местам, чтоб не голодали, добрым словом мать вспоминали. А сколько окон загадила чистоплюям! Приятно вспомнить. Ничё, ещё раз вехоткой пройдётесь! И вам зарядка, и ей разрядка. А сколько бутербродов, салатов яйцами нашпиговала? Не сосчитать. Не-е, за всю жизнь людишкам её не обскакать, не переплюнуть, не догнать. Находятся умники – целыми институтами яйца под микроскопом считают, статистику ведут. Брезгуют, а лезут в жизнь мух со своими указами. Счетоводы липовые. Разве всех яиц и мух сосчитать? От чего не съесть с такой любовью шпигованного? Самолётов боитесь, а летаете! Яйца - не червяки. К чему преждевременный страх? Отдайтесь на волю случая спокойно, без ложных предубеждений. Мало ли вы микробов в себя запускаете, не ведая? Коль желудок здоров – нечего и переживать. От белка, неважно какого происхождения, одна польза. И фигуре полезно. В странах Востока давно и червячков, и яйца протухшие, и паучков, и змей, и тараканов… Всё движущееся с наслаждением, под соусом и без… И, заметьте, исчезновение азиатам, как и мухам, не грозит. Множатся и размножаются без проблем и претензий на сомнительный комфорт. Лиц унылых не встретишь. Ах, муха без лица? Рад съязвить с утреца?
Да-с, жизнь не зря прожигала. Летала, порхала, жужжала, гадила, дразнила, любила, размножалась… А как руками не своими мухобойкой махала, клювами щёлкала, бранилась от души, сети паучьи плела, зубами скрипела, продукты лучшие себе в помойное ведро выбирала? Пробегусь разок по отбивной – в ведро. Лизну пирожное – опять в ведро. Любо – дорого. Сама себе завидовала. Волшебница! Ведь смогла? Всех вокруг пальца обвела, обманула, выкрутилась, выжила! Наследственность хорошая. А тут на тебе, где соломка везде…
РОДИТЕЛЬНИЦА. Мать Мирки шестьдесят дней прожила в достатке и довольствии в апартаментах у одного нелегального дворянина. Скрывал он от всех своё происхождение дурень, а опосля и некому хвастаться стало. Вот муху нашёл. Ей и изливал душу. Так прикипел душой к родительнице, что дажеть всплакнул после её кончины. Привык. Книгу кажный вечер ей про муху-цокотуху читал, спать укладывал в серебряную солонку на перинку из лебяжьего пуха. Он ей сказку, она ему массажик лысины: туда-сюда. Малость, а старику приятно. Мать и дочь понатаскала в декламации. Как начнёт Мирка читать про Муху, так все мошки и комары дохнут от зависти, пауки собственной слюной давятся. Родительница и имя дочери из книг выбрала на свой псевдо дворянский вкус — Мирабелла. Да-с, жили они с дворянином душа в душу. Жена его давно померла. А из домашних - один пёс подслеповатый проживал — спаниель не охотничий - Гарик. На охоте единожды присутствовал по недоразумению. Волей случая друзья сослуживцы вывезли, думали он чего поймает, либо поднесёт подбитое. Куда там! Набегался, налазился, всю дичь распугал. Натерпелся бедолага порицаний от рассвирепевших друзей. Откуль ему знать про охотничьи дела, коли он охоту только по телеку видывал? Посему ему есть мухи или нет - всё равно. Разве что лапкой прижмёт мамашу Миркину ради интереса и тут же отпустит. Жалостливый.
Питалась повзрослевшая Мирка теперь в лучших домах частных угодий состоятельных двуногих экзотическими фруктами, овощами, лобстерами, крабами, колбасами, сырами с плесенью и без, экзотическими блюдами из улиток, шелкопряда и всякой другой модной требухи со стола. На помойку дорогу забыла. Счастливая звезда Мирабеллы берегла от рук блюстителей чистоты и ненавистников бесчисленного отряда насекомых. А позлить двуногих завсегда драйва добавляло и в без того нескучную жизнь. Не успевают они! Мирка успевала и к завтраку, и к обеду, и к ужину в злачные места, и пошалить, и пред носом пожужжать, и голову очередному кавалеру вскружить, и потомством обзавестись, и пристроить его не невесть где, а в доходные дома. А там уж сами, коль с усами путь себе выберут по душе. Значит, не врала мать и имя действительно счастье и удачу приносит?
Мирка умудрилась посетить и Францию, и Египет, и Италию, и даже Таиланд. Впервые оказавшись заграницей случайно стечением обстоятельств, заснув в чьей-то дорожной сумке, дальше уже сама выбирала себе место в багаже проверенного надёжного господина с арсеналом недвижимости на родине. А то слышала - есть такие - умотают типа в гости, а там скорей пристроят свои кости. Нет, эмигрировать Мирка от своих родных не собиралась. Чужие - они и есть чужие! Где родился там, как говорится, и пригодился! Да и где вы таких, как русские встретите? Едят до отвала, пьют до упада, имеют, коль денег вдоволь, всего сверх дозволенного разумного по самое нехочу!
Во Франции – шампанское с круассанами, в Египте - сумасшедшие несанкционированные шумахеры-водилы на дорогах, верблюды, пески, в Италии - пицца и спагетти с вином, в Таиланде – пруд пруди своих насекомых, пища острая – вырви глаз. Зато фруктов видимо-невидимо – завались! Мирабелла возвращалась на родину, выбрав тайный уголок в багаже того, с кем прилетела. Может, и навязчиво для женщины не отставать от «хозяина» ни на шаг, зато возвращенье на родину обеспечено. По приезду соплеменников дразнила рассказами о заморских странах. «А вам кто мешает? Сел в чемодан и лети! Бояться – в лесу не жить».- Философствовала путешественница. «Тут уж сам себе велосипед. А погибнуть и тут не вопрос: опасность на каждом шагу стережёт. Сколь сгинуло нашего племени от рук двуногих – не сосчитать. Да и век зелёных мух невелик. Как хочешь, так и распоряжайся».
Лето счастьем пролетело, где хотела, как хотела. Подустала Мирка. Покоя захотелось, сладкой беззаботной житухи, бутербродов с красной икрой, омаров, да устриц из мамашиных липких повествований о лучшей доле. Кто о ней в час ненастный не мечтал украдкой? А тут осень, дожди, дело к зиме. Захотелось до одури испробовать тепла и беззаботности из мамашиной сказки. Вляпалась на дармовые харчи с одного залёту. С хозяюшкой повезло. Заглянула на разведку, а осталась навсегда по обоюдному согласию. Графиня – не графиня, а приняла Мирку, как родную. Имя дала - Жюли. Французский шарм никому пока не мешал. Зажили – не тужили, пока графиня в очередной раз обед для родственничков не устроила.
Пятикомнатные апартаменты престарелой княгини Виолетты оказались в самый раз не только Мирке, но и дальним родственничкам. Родственники княгиню визитами досаждали раз в неделю к обеду по её личному дозволению. Кончины поджидали. Наследство боялись упустить. Все разговоры их сводились к завещанию и припрятанных невесть где брюликах. Княгиня меняла их к каждому визиту, дразня охотников за удачей. Она и сама под стать брюлликам выглядела в свои девяносто на загляденье: стройная, подтянутая, спинка, как струна, волосы густым пучком в замысловатый узел на умной голове, ногти и на ногах и на руках с маникюром, да и одета с утра, как на праздник по последней моде. У неё и свой стилист, и косметолог, и массажист, и маникюрша, и парикмахер имелся. Каждый в свой день недели жаловал своим присутствием. Вот только по дому теперь она ходила уже не в лодочках на шпильках, а в изящных кожаных удобных турецких шлёпках на невысокой танкетке в два сантиметра. Ноги от длительной работы на ногах беспокоили. Да и предпочтения свои в одежде имела: очень уж любила кружевные чудотворные воротнички мастериц или расписанные вручную шёлковые платки к чёрному платью. Мирке она сразу приглянулась. Чего Мирабелла себе никогда не могла позволить, так это менять наряды, иметь маникюр и шикарные ровные зубы один к одному, как у княгини. Уж она-то нагляделась за свою недолгую жизнь на вставные челюсти богатеньких! А тут свои! Есть чем восхищаться!
Брюллики княгиня Виолетта давно музею завещала, но родственников держала в неведении, забавляясь неостывающим вниманием к её персоне. «Скушно, Жюли! Пусть побегают! Как их колбасит, а?»- Помигивала она Мирабелле.
Большую часть времени княгиня с удовольствием перечитывала вслух бестселлеры, пересматривала старые фильмы, слушала оперу на потрёпанном проигрывателе «Аккорд», делилась с Мирабеллой и старым рыжим кастратом Барсиком воспоминаньями о былых вольностях и поклонниках. У неё и граммофон имелся. Его княгиня по праздникам заводила, слушая заезженную пластинку самого Ф, Шаляпина.
ВИОЛЕТТА. Княгиня появлению Мирабеллы обрадовалась. Она по весне овдовела. И когда-то поведанная кем-то притча, требующая проверки, не давала ей упокоить чисто спортивный интерес: если муха проживёт в доме в здравии до весны – одинокая женщина выйдет замуж. И в девяносто возможно? Сможет ли муха вообще столь прожить? А тут и сама муха пожаловала. Да ещё большая зелёная, непугливая и ненавязчивая. Сядет рядом с Виолеттой и слушает ейные россказни. Кушают вместе, в чужую тарелку не лезет. Гостей подразнить – пожалуйста, а к ней – ни-ни. Сорокалетняя работа врачом-хирургом научила Виолетту своевременной обрабатке рук, питанию из личной посуды, идеальной частоте. Она и Жюли выделила отдельное фарфоровое блюдце в крохотных розочках, предназначенное для пакетиков из-под чая и фарфоровый напёрсток расписанный под гжель для напитков. Чай в пакетиках она сама не потребляла – только листовой, но чей-то подарок не стала передаривать, Уж больно расцветка миленькая и размер в самый раз для шоколадной конфеты. Ела княгиня мало, порционно. Утренний кофе, сваренный в турке, с одним шоколадным трюфелем – весь ассортимент завтрака на маленьком прикроватном столике в шесть утра. Мирабелле по утрам в фарфоровый напёрсток наливала чай или воду, в обед пару капель кагора или настоящего португальского портвейна на дно серебряной старинной рюмки капала. «Ах, ты ж моя красавица! Пей, милая. Чуть-чуть красненького полезно для крови. Какие глазки зелёненькие, как изумруды в моих серёжках! Кушай милая, не стесняйся».- Умилялась отяжелевшей фигуре Мирабеллы княгиня. Себе такой роскоши тела она позволить не могла. Стройная, подтянутая, как газель, ежедневно полчаса морила себя занятиями у станка пред огромным в стену зеркалом. Внучек журила:
- Настоящие принцессы много не едят! Так никогда за принцев не встретите, коровы».
- Бабуля, у нас есть уже принцы.- Хохотали толстушки – племянницы мужа.
- Разве слесарь или менеджер может быть принцем? Эх, с возрастом вообще не есть, пробовать приходиться, как Марлен Дитрих. Съешь крошку – на боках по плошке. – Жаловалась она Мирке с глазу на глаз.
Для Мирабеллы графиня выделила под сон пуховку от французской пудры. Мягкую, розовую, из пуха фламинго. «Почти, как у мамани. Один в один».- Вспомнила Мирка. Виолетта поместила пуховку в красивую перламутровую морскую раковину на туалетном столике у зеркала рядом с флакончиками французских духов и косметики. Да-с, Виолетта не раз бывала в Париже. «О такой жизни можно было б только мечтать!»- Хвасталась княгиня. И Мирабелла с удовольствием и чувством собственной значимости вспоминала свой единственный визит в Париж. Да как княгине расскажешь? Не понимает она языка мух. На восторженное жужжанье Мирабеллы, Виолетта кивая головой с высоким мудрёным сооружением из седых волос на макушке, сколотым длинными японскими шпильками, шептала: «Ну-ну, что ты так разволновалась? Успокойся».
И вот, всё изменилось в один ненастный субботний день с проливным октябрьским дождём на званом обеде. Трёхлетний малец, сын одной из племянниц, такой же круглый, как мамаша, сказался причиной Миркиных страданий.
— И где ты его только откопала слесаря к своему университетскому образованию? Да ещё такого же толстого, как сама.- Сокрушалась Виолетта, ведя беседу за столом.
— Зато дома всё блестит и ничего не бежит, — парировала замужняя родственница, доктор-эндокринолог.
— Хотя, чему тут удивляться? Каков врач эндокринолог с весом в тонну, такой и муж с ребёнком под стать.
— Бабушка, бабушка, у тебя муха летает жирная! — Закричал Владик, узрев, взлетающую с принесённого ими торта Мирабеллу.
— А тебе что за печаль, колобок? Пусть летает.
— Я не колобок, а твой правнук!
— Теперь на торте куча бацилл, — внучка скривила пухлые губки. — Фи!
— Вот и хорошо. Не съедите - по сто грамм сбросите. И колобку полезно!- Княгиня огорчённо вздохнула и направилась на кухню.
Она не успела заметила, как трёхлетний Владик умчался следом за мухой. Утратившие былую силу крылья, потеряв сноровку в объятьях достатка, не уберегли зеленоглазую от проворных пухлых ладошек сорванца.
Только Мирка торт лизнула, бутер с чёрной осетровой куснула, голову вскружила по ходу французским шампанским с племяшкиного бокала (пока та лапшу на уши тётушке вешала), бдительность потеряла. А правнук согнал, догнал, ладошкой накрыл, крылья оторвал, в банку засадил. А наигравшись с бескрылым существом, под спальное ложе прабабушки задвинул. Пока графиня чай дорогой китайский гостям в глиняном чайничке на кухне заваривала, свершилось непоправимое.
Где он шельмец пытки такие видел? Кто научил? Вот уж кем Мирка никогда не хотела быть, так тараканом или козявкой бескрылой. Сразу видно правнук - не графининого поля ягода! Воспитания – ноль. Ну, нельзя навозных мух в руки брать. Давно на горшке не корчились? Да и преднамеренное членовредительство божьего прощения не подразумевает. Да малец от веры только крестик золотой на шее и носит. И то с подачи княгини: одарила к крещению, на крещении настояла.
Заплохело Мирке в банке зараз. Ещё и кусок торта ей сунул. Думал, весь кусок сожрёт на его бесстыжих глазах? Кто перед смертью жрать хотел? Закурить – да, а жрать? Вытаращился! По банке стучит. Коньяка уж лучше б плеснул в напёрсток. Или на худой конец портвейна. И Виолектте видно не до меня. Родственнички одолели. Драгоценности вымаливают. А она в ответ знай, посмеивается:
— Сама покамест поношу!
Виола узрела мученицу спустя три часа тщательных поисков после ухода гостей. Барсик, отыскав Мирабеллу, опрокинул банку, успев снабдить спасительным глотоком кислорода.
— Вот ведь не доглядела. Ремня на него не хватает! Мамаша насекомых мучила, и сын туда же. Её даже пчёлы боялись. Шла бы в хирурги, хотя с таким-то милосердием…
Виолетта, тяжело вздохнула, наливая в напёрсток Мирке сладкий чай. «Эх, если б я могла, то пришила бы тебе крылья. Не один палец вернула на место за столь лет хирургической практики, не одну конечность от ампутации спасла».
С потерей крыльев Мирабелла стремительно набирала вес. Хошь ешь, хошь - смотри: без полётов каждая крошка на живот в лукошко.
Через пару недель опосля происшествия Барсик, не заметив задремавшую в кресле Жюли, придавил мученицу, облегчив страданья ожиревшей бескрылой жужалке. Виола всплакнула. Похоронили Мирку с почестями в старинном китайском вазоне с отколотым краем под сенью раскидистого кактуса, благоухающего вонючими цветами-звёздами, напоминающими Мирабелле родину — тухлого голубя спасшего жизнь. Помянули кто чем: Виолетта рюмкой «Курвуазье» S.O.P. с трюфелем, кот - креветкой в сливочном соусе.
— Вот и в этом году замуж не выйду, — Виолетта подмигнув Барсику, рассмеялась.
Барсик, бросив мимолётный взгляд на графиню, мявкнул:
— Далась тебе эта муха. Кому и жалко, так мне: было с кем словом перекинуться, в прятки поиграть. Замуж! Спохватилась кума, когда старость пришла. Не хватало ещё первого встречного в дом пускать. Нам и вдвоём неплохо. Не один радикулит твой вылечил. И на бриллианты не претендую. Барсик, свернувшись клубком на коленях княгини, замурчал.
— Да шучу я. Шучу. Жалко жужжалку, — графиня, поглаживая рыжего, задремала.
10 октября 2016 г.