Утром тянуло со стороны Франции. Темно-серые грубые песчинки растекались по Тирренскому побережью и при каждом порыве ветра яростно секли голые икры и щиколотки. Отдыхающие, навьюченные сумками с полотенцами и снедью, приходили на знакомый пляж, испуганно озирались и разворачивались: сегодня уже не получится расслабленно подставить солнцу веснушчатые носы, и обнаженные животы, и плечи.
О берег исступленно билось море и чуть дальше, где прозрачное мелководье переходит в темную глубину, жадно заглатывало и тут же выплевывало одинокое мускулистое тело: загорелый в черноту человек умело управлял бирюзовым куполом-парашютом и скользил по воде, то исчезая из виду в белой соленой пене, то взлетая и паря над ней.
Двое ребят, девушка с пунцовым цветком в длинных темных волосах и бритый наголо юноша с этюдником, раскачивающимся на обгорелом плече, остановились полюбоваться бесстрашным человеком: побросали котомки, уселись на песок и обхватили колени руками.
– Отважный, – шумно вздохнула девушка.
– Идиот, – сплюнул ее спутник.
– Он подчинил себе ветер! – не слышала она.
– Не та погода, – цедил сквозь зубы бритый, – красные флажки видела?
Ярко-бирюзовый купол радостно взмыл в воздух и, словно услышав речь недовольного человека, разочарованно рухнул в воду.
Люди на песке затаили дыхание. Безжизненный кусок брезента, бьющийся в волнах, прикованный к темной нелепой доске серфер, и до берега – добрых пять сотен метров.
– Давай же! Борись! У тебя точно получится! – завизжала девушка.
– Бес-по-лез-но! – прокричал ее спутник в сложенные трубочкой ладони и рассерженно дернул сумку за веревочные ручки.
– Он же пристегнут к парашюту, еще попытка, и ветер поднимет его.
– Настя, идем! – заторопился бритый.
– Саша, – посмотрела на него снизу вверх девушка, – вот ты, ты бы что сделал?
– На его месте я бы бросил эту тряпку и плыл к берегу. Иногда нужно уметь сдаваться, – он подхватил горсть песка и тонкой струйкой пропустил его сквозь пальцы.
– Это же жутко дорогая штука и, возможно, она у него одна, – не спешила Настя.
– А жизнь? – удивился бритый.
– А может, в этом – вся его жизнь.
– В тряпке?
– В куполе! В полете, в море, да во всем! – разгорячилась девушка. – Ты только представь: его мечта – парить, а ты предлагаешь самое простое: сдаться…
– Я предлагаю самое разумное, – зло бросил Саша.
– Да какой тут разум? – вскочила на ноги Настя. – Это же твои картины, этюды твои, это все, что тебе не удается. Это же ты, посмотри…
– Ты хочешь сказать, что я неудачник и что мои работы плохи? – прищурился молодой человек.
– Я хочу сказать, что тебе не стоит опускать руки, – приобняла его Настя, – надо бороться, и тогда все получится. Ветер – это все, что тебе сейчас нужно. Просто поймай его и лети.
Бритый ухмыльнулся, снял с плеча этюдник и с размаху швырнул его в море.
Волна, бившаяся о песчаный берег, вспенившись, радостно подхватила будто бы невесомую коробку, подтащила ее к человеческим ногам, а затем сразу же понесла вглубь.
– Нужно уметь сдаваться, – сжал кулаки бритый и посмотрел на спутницу с пунцовым цветком в темных волосах. – Ты идешь?
Девушка негромко вздохнула и шагнула вслед за широкой обгорелой спиной, а в этот самый момент огромный ярко-бирюзовый парашют, управляемый умелой рукой загорелого в черноту человека, ликующе взмыл в небо.