Любой человек меняется под женским влиянием. Одна может перевернуть мозги многих. В хорошую или дурную сторону. Совсем другое дело, если вокруг только дамский пол, а других не видно. Происходит внутренняя мобилизация. Как во вражеском тылу или среди иностранцев, а у женщин наоборот. Без мужского влияния теряют природную сообразительность.
В таком стиле, я развивал свою теорию, но доктор категорически не соглашался. По его мнению, у них даже обостряются природные инстинкты и мыслительные способности. Он всегда принимал их сторону, хотя мы оставались вдвоём среди женского царства. Другие врачи, медсёстры и прочий персонал тоже принадлежали к дамскому сообществу.
В гинекологическом профиле всегда так. Мужчины не особо стремятся, а кто попал, надолго не задерживаются. Доктор занимал должность главного врача, а я заместителя по культурно-массовой работе. Специально придумали должность и ставку, чтобы не удрал, как предшественники.
Сейчас мало кто понимает, что за работа. Даже пришельцы из тех времён с трудом вспоминают про санатории, курорты и дома отдыха. Помнят про кино, экскурсии, концерты, но смутно. Зато про вечера танцев никто не забывает. Это не диско клуб с табачным дымом и потом, куда не сунется тётка сорока лет. Танцы в санатории, как зал благородного собрания без возрастной дискриминации и хамства. Там звучала настоящая музыка, даже танго и вальс, а даму держали за руку и талию (бывало чуть ниже, если позволит). Не обходились без прыжков и трясок, но тоже в пределах, не опускаясь до атмосферы заводских и колхозных клубов.
Ради этого везли на курорты платья, косметику и необыкновенные причёски, а увозили долгожданное исцеление. Не всегда в медицинском смысле, но запас новых душевных сил почти постоянно. Так они устроены от природы. Не пропадает внутренняя потребность чувствовать себя женщиной, а не рабочей лошадью.
Наши пациентки чаще других получали реальные плоды лечения. Казалось, только уехала, а уже пишет доктору, что плод развивается нормально. Доктор тут же фиксировал результат в своей амбарной книге. Бесценный материал для диссертации. А после успешных родов, сплошные подарки. Не всегда, но часто. Советская женщина умела экономить. На всём и везде, только не на врачах-гинекологах.
На почте его посылки и бандерольки складывали в отдельную кучу, а квартира превратилась в музей дефицита. Все стены в книгах, платяные шкафы битком, а из холодильника банки икры выпадают. Жена тоже в золоте и мехах, а мне только открытки. На праздники, в день рождения и без особой причины. С намёком, что большего не заслуживаю. На самом деле, моих заслуг оказалось во много раз больше, но это я понял, когда заглянул в лабораторный журнал. Так он называл свою амбарную книгу.
Радоновые ванны, орошения и прочая физиотерапия, тоже помогают, но главное – это натуральный метод. Не мои слова, а чёрным по белому в лабораторном журнале. Правда много непонятных слов и знаков, но подробнейшим образом все мои грехи и достижения. Когда, с кем, сколько раз и результат. Доктор вообще придерживался странной теории. Будто успех зависит от внутренней предрасположенности, а вовсе не от клинических показаний.
Если желание забеременеть внешне присутствует, но супруг вечно пребывает в образе пьяного животного, то организм сопротивляется. Такой вот фрейдизм, несовместимый с советской наукой. Сейчас ситуация, наверное, кардинально сменилась, но в те времена семейные обстоятельства часто выглядела именно таким образом.
Я всегда придерживался другого мнения. Без всякой мистики и психоанализа. На самом деле, во всём виноваты климатические условия. Россия расположена в критических для женского здоровья широтах. Даже если не застудит свою деликатную сферу, то её благодетель по тем же причинам, очень редко годится для выполнения супружеского долга. Без водки ничего не выходит, а от неё вместо пользы один вред.
Для мужского здоровья, от воздержания никаких последствий. Наоборот, нарастают мускулы и живой вес, а для женщины сплошная погибель. В гинекологическом смысле. Остаётся один выход; отогреться под южным солнцем, принять радоновые ванны и выйти на танцевальную площадку в полной боевой раскраске. Но здесь тоже никаких гарантий…
Рядом кардиологический санаторий, а чуть дальше колхозный. Не лучшая публика для нашего контингента, но даже таких кавалеров в обрез. Понятное дело, что тамошние тётки держали своих мужичков мёртвой хваткой. Если появлялись, то со своими колхозницами, сердечницами. Ни себе, ни людям!
Одно спасение местные аборигены, но связано с риском. Народ молодой, горячий и не всегда трезвый. Куда-нибудь завезут, обидят или групповуху устроят. Не со зла, а из-за конфликта общения. Трудности с русской речью и ментальный барьер. Как все несчастья в истории человеческих отношений. Цель одна, а язык и понятия разные.
На меня возлагался основной груз исполнения дамских желаний. С первого же дня работы пришлось включиться в исполнение главной миссии. Только потом стало ясно, что происходило это не по моей воле. В таких ситуациях мужчина считает себя главной фигурой. На самом деле, он всего лишь объект, а всё развивается по инстинкту, не затрагивая сознания. Вроде, опираются на мужской разум и волю, а на самом деле сплошные рефлексы, как у собаки Павлова.
Вначале я был доволен, хватался за всё, что шевелится. Без разбора и долгих сомнений. Главное требование, принадлежность к женскому полу. Всё в спешке и без особых раздумий, без романтики, сомнений и радости. Потом почувствовал упадок сил. Не в функциональном смысле, а только по этическим и моральным соображениям.
Обозначилась аудитория, к которой имелась душевная склонность и греховные стремления. Дамы бальзаковского возраста, уже под сорок или за. Но не больше пятидесяти, чтобы избежать эдипова греха. Хотя не обходились без едких намёков. То обзывали деточкой, то котиком, но чаще сыночком и звучали подобные комплименты в ситуациях, явно не располагавших к материнским и сыновним чувствам. Некоторые этим пользовались. Чувствовали, что появляется бешеный прилив энтузиазма.
Только потом узнал, что случались эпизоды и выше означенного предела. Ничего не поделаешь, в любой работе бывают ошибки. У одного доктора точные сведения, а для меня лишь визуальная оценка. Не станешь же спрашивать свидетельство о рождении. Другой бы на моём месте имени не успел спросить. А я всегда только по имени-отчеству. Не смотря на протесты и недовольство.
В России все женщины особенные, только имена, как по стандарту. Невозможно запомнить, а с отчеством – другое дело. Почти нет совпадений. Она: «мой мальчик», а я по имени отчеству, она – «сыночек», а я опять по батюшке. До полного исступления в самые решительные моменты. Когда вокруг искры и молнии, а напряжения в сто тысяч вольт…
Никогда не скатывался до пошлости и разврата, а всегда с уважением и достоинством. Пока с одной, другие не существуют. Этот день полностью принадлежит ей. Ночью всё может измениться, если вечером были танцы, но в другой день уже другая пища. Без ревности и обид, а инициатива на их стороне.
Я всегда удивлялся женской лояльности, ведь в подобных случаях хотят выцарапать друг дружке глазки. Как я мог знать, что доктор установил железную дисциплину. С очередью, расписанием и подробным отчётом о произошедшем контакте. Так это обозначалось в его записях. Иногда дамы шли на дополнительный сеанс. Конечно, за отдельную плату и с уверенностью, что я не только в деле, но и в доле.
Очередь формировалась в соответствии с индивидуальными показателями. Чтобы обеспечить максимальную вероятность зачатия. По этой причине, иногда получалось два контакта в день. Вопреки всем принципам. Случалось даже по три, но бывали разгрузочные дни, когда всецело принадлежал одной особе. Несколько дней или больше. Такое происходило по разным причинам. Чаще по статусу, либо сложный диагноз, а иногда просто у других не поспевал срок. Чтобы потом навалиться всей бандой…
Пока обхаживал дам и выписывал кренделя на танцульках, слава доктора уже гремела по всему Союзу. Не только пациентки шептались, но встревожились профессора и врачи. Ведь положительные результаты налицо. В абсолютно безнадёжных ситуациях, когда столичные светила только разводили руками.
Я тоже подвергался исследованиям. Под видом заботы о моём здоровье. Ничего особенного, обычные анализы и проверки. Но в журнале обнаружились и другие анализы с феноменальными результатами. Оказывается, имелись уникальные особенности от природы. Я точно помнил, что подобных анализов не сдавал. Значит, он после контактов брал мазки у своих пациенток. Именно ворованные биоматериалы возмутили меня больше всего в этом мошенничестве.
Доктор не стал отпираться, но объяснил своё коварство заботой о чистоте эксперимента. А как же деньги, полученные в оплату трудов моих праведных? И здесь у доктора нашлось оправдание. Мол, всегда откладывал мою долю, чтобы вручить в конце совместной работы. В доказательство своих слов, тут же вручил мне достаточно крупную сумму. Даже привлёк жену к разговору, чтобы приглушить страсти. Она оказалась в курсе моей благотворительности. Ничего удивительного, ведь тоже из врачебного сословия, но заблуждалась по поводу главной роли. Считала, что привлечена целая группа активистов, а оказалось, что всё зависит только от моего участия.
После решительного объяснения, почти ничего не изменилось. Хотя слегка обалдел от осознания многочисленного потомства. Не каждый примирится с таким известием. Вдруг, на пустом месте, стать многодетным отцом! Тем не менее, продолжил культмассовую работу и служение науке. В конце месяца получал обычное жалование и каждую неделю гонорар, чуть больше официальной зарплаты.
Однако доктор оказался прав. Не следовало нарушать чистоту эксперимента. Пропал энтузиазм и душевный подъём. Исчезла романтическая завеса над толпой поклонниц. Раньше они окружали меня, как львицы своего вожака прайда. Теперь вокруг суетилась стая озабоченных тёток, ожидавших очереди для получения генетического материала.
Скучно стало трудиться без возвышенных чувств и страсти. Ведь скорость многочисленных «побед» объяснялась не очарованием, а деловым расчётом. Побеждали они, а я оставался лишь разовым инструментом.
Дошло до того, что перестал справляться с объёмом поставленных задач. Пошли жалобы, сначала только доктору, а потом в официальные инстанции. Пациентки ни в чём не виновны, их можно понять. Они оплатили процедуру, ждут своей очереди и вдруг облом! А к следующему разу организм созреет лишь через месяц. Что прикажете делать? Путёвку свободно не купишь, а только через профсоюз или девятое управление Минздрава.
Диссертацию доктор успел защитить, но с работы прогнали, вернее, понизили в должности. В зарплате потерял, а в доходах только выиграл. Больше времени для исполнения прямых врачебных обязанностей, но уже без меня. Результат далеко не тот, но известность и слава не требуют подтверждений.
Только в одном он совершил ошибку, когда привлёк жену к переговорам. Слишком тонкой оказалась тема для меркантильных споров. Всё произошло так быстро, что не успел осознать последствия, но опять с чувством и страстью, как в старые времена. Уверен, что она предпочла меня не только из практических соображений. Хотя сразу забеременела, несмотря на суровый приговор.
Бывший супруг в столб въехал, когда узрел её с животом на сносях. Не убился, но повредил нервы. Стал жмуриться без причины. Для него сплошной ущерб и расстройство, а у меня душевное спокойствие. Вместо нервного истощения и печали. Возрастное различие тоже не помеха. Бывали контрасты покруче, но она любит напоминать об этом ласковыми эпитетами, а я строго по имени-отчеству…