Чомбе

               

 Завести собаку, самый важный поступок в жизни. Это вам не жениться. Собачий век, в 10 раз меньше людского. Куда ей деваться, если попала к плохому хозяину. Так и будет лизать его подлую руку весь свой век. Или окажется на улице, мечтая о новом хозяине. А вдруг он тоже подлец! Жениться каждый дурак может. А собака – это ответственность. Ведь нет у неё женской хитрости, чтобы понять с первого взгляда… Для неё любой подонок - благодетель и вожак стаи. А ведь, многие заслуживают не преданности, а рычания и разодранных штанов при первом же знакомстве. Задрать ногу на таких двуногих, и то противно.
Особенно трудно приходится армейским собакам. Не служащим псам, зачисленным на довольствие, а неудачникам, кому выпало жить в офицерских семьях. Нет проблем, когда на штабных должностях где-то в столицах. Жить можно, если при высоких чинах и есть нормальные дети. Беда, когда сидят на личном составе.
С утра до вечера в казарме. Звереет хуже цепного пса. Приходит домой, а там жена совсем одичала от одиночества и безделья. Ведь женский организм тепла и любви требует не меньше собачьего. На ком срывать зло прикажете! На жене опасно, командирам пожалуется. Это раньше, партком и местком не давали женщин в обиду. Могли принять решение, отдавать ей зарплату злодея. Как пришла демократия, ушла справедливость. Только офицерским жёнам есть куда обратиться. На остальных не осталось управы.
Нынешний офицер жене грубого слова не скажет, поостережётся. Не с кем поговорить, отвести душу! Только с мохнатым дурнем, что прыгает от радости и лижет голенища. Впрочем, женщине тоже трудно без объекта любви. И живёт пёс между молотом и наковальней. Не поймёшь, что хуже; его злоба или её любовь.
Полковник не любил жену, но с псом имел нормальные отношения. Специально купил, чтобы хоть дома иметь родственную душу. На службе, даже поговорить не с кем. Только кричать, рычать и скрежетать зубами. Ничего не поделаешь, такая должность. Начальник режима, всегда как зверь. Подчинённые в страхе, а он в нервном расстройстве.   
Трудно, когда всё сам, за себя и за других. Командир гарнизона думал только о пенсии. Где лучше жить после отставки; в Крыму или на Рижском Взморье? Заместители тоже обделывали свои делишки. Мечтали перевестись ближе к цивилизации. Стало быть, службу тянул один начальник режима. Впрочем, пёс тоже нёс службу. Трудился в свободное время, после отбоя, хоть это не входило в служебный долг.
Какие обязанности у домашнего пса? Любить хозяина, презирать посторонних и хранить в семье душевную гармонию. Некоторым приходится гонять чужих людей и сторожить хозяйское добро. Один Чомбе стоял на страже морали и нравственности. 
Полковник назвал его так в память об африканском деятеле. Был такой предатель освободительного движения. Сначала хотел назвать Лумумбой или Манделой, но передумал. Могли пришить политическое дело. Дескать, не уважаешь борцов против расизма и колониализма! А про Чомбе народ давно позабыл, хотя тоже был чёрный, как сапог.
Каждый вечер полковник спускал собаку с цепи, и начиналась охота. Всю ночь Чомбе бегал вокруг военного городка. На какие только хитрости не шла коварная солдатня. Бросали отравленную приманку, делали отвлекающие маневры, даже ставили капканы. Всё бесполезно! Мало кому удавалось избежать его зубов на пути в гражданский городок. Часто Чомбе приносил трофеи; обрывки обмундирования, кирзовый сапог или даже шапку. В такие моменты полковник называл его Моиз. Пёс чувствовал, как угодил хозяину. Ведь если кличут не по фамилии, а прямо по имени пособника колониализма, значит, уважают и ценят.
Между тем, солдаты продолжали ходить в самоволку. Даже стая волков не удержала бы от ночных приключений. Солдатский возраст – самый опасный. Думают не головой, а совсем другим местом. Будто не будет в жизни женщин, кроме тоскующих офицерских жён. Хорошо, если муж исправно блюдёт устав караульной и постовой службы. А если бросит охраняемый объект и пристрелит неверную супругу? Ведь в порыве страсти, можно и солдата прикончить до смерти!
Офицеры тоже попадали в собачью пасть, но редко. Только, если в пьяном виде. Чомбе чтил субординацию и ни за что не позволил бы себе тяпнуть трезвого офицера при исполнении. Разве что переодетого предателя или диверсанта. Он за версту чуял нарушителей уставов и присяги. Лучше, чем хозяин.
Особенно Чомбе не любил прапорщиков. Наверное, был дар предвидения. Даже в трезвом виде, выводили из равновесия. Поэтому, приносил с ночной охоты яловые сапоги, ничуть не реже кирзовых. Полковник ничего не имел против прапорщиков. Даже удивлялся таким собачьим пристрастиям. Пару раз, лично отругал Чомбе за излишнюю ретивость в погоне за этой дичью. Пока не разошёлся с женой. Только тогда понял, насколько Моиз был прав. Ведь Клавдия Филипповна ушла к прапорщику. 
Она была учительницей в вечерней школе. Там и нашла своё сокровище. На пятнадцать лет младше, но дурной, как первоклассник. Всё принимал на веру. Считал её непорочным созданием, а полковника отмороженным злодеем. Который все годы замужества губил душевные порывы.
Прапорщик настолько ценил избранницу, что обращался к ней на «вы» и по имени-отчеству. Зато Клавдия Филипповна звала его просто по имени, хотя так и не перешла на «ты». Полковника занимала только одна мысль. Как они общаются в интимные моменты. Сохраняют почтительность или она по-прежнему выкрикивает бранные слова в порыве страсти.
В прежние годы, полковник устроил бы сладкой парочке адскую жизнь. Но настали времена, когда из-за такой стервы, можно лишиться должности и звания. А ведь сколько претерпел унижений, чтобы выслужить три звезды! Потому сошло с рук. Она даже устроила публичную свадьбу с белым платьем и прочими мерзостями. Какой-то «доброжелатель» прислал фотографии. Почти одни прапорщики, но глаза заретушированы, чтобы не узнать.
Полковник ничего не простил, но почти всё вытерпел. Кроме измены лучшего друга. Ведь Чомбе тоже переметнулся. Снюхался с низшими чинами. Перестал рычать и бросаться. Начал вертеть хвостом. А к полковнику охладел душой, Видно, нашептали в мохнатое ухо. Он и поверил. Забыл о долге чести и вместо ночного караула, лижет руки поганых прапорщиков.
Когда делили имущество, о Чомбе не вспомнили. Кто мог подумать, что стерва посягнёт на пса. Ведь по решению суда, только совместное имущество поровну. А личное по справедливости, каждому своё. Полковник забыл, на кого выправили документы в питомнике. Не хотел тогда брать чёрного щенка. Окрас не в породу и даже не в масть. Это она схватила и не выпускала из рук. На неё и оформили.
С породистыми щенками строго. Не то, что с детьми. Нельзя усыновлять и лишить родительских прав. Только продать и купить, при обоюдном согласии. А если нет, то закон на её стороне. Детей отдал бы без разговоров. Пусть растёт унтер-офицерское отродье! А собака, это личная обида. Ведь она всегда пыталась превратить боевого пса в дамского угодника.
Клавдия Филипповна будто готовилась к разводу. За годы службы, нахваталась знакомств в штабе округа. Все генеральские жёны числились в подругах. Вот и устроила своему прапору перевод на офицерскую должность. Чтобы ходил по паркетам, пока полковник месит грязь в дальнем гарнизоне.
Полковник день и ночь думал, как благословить Клавдию на дальнюю дорогу. Но ничего стоящего не приходило в голову. От бессонницы, решил было свинтить взрывное устройство, но передумал. Вычислить террориста в таком раскладе – раз плюнуть. В голову лезли уже совсем фантастические планы, когда бог сжалился и послал корейца для справедливого возмездия.
В продуктовом складе, которым заведовал сержант Пак, обнаружили недостачу. Человеку пора на дембель, а ему шьют уголовное дело. Тут не только собаку, родную мать украдёшь! Лишь бы оставили в покое. Кроме того, у корейцев особое отношение к собакам. Любят они друзей человека. Иногда больше всего на свете. Особливо под острым соусом и с пряной приправой…
Там же, при службе тыла числился Клавкин прапорщик. Это открывало дополнительные возможности. Чтобы не просто казнить предателя, а дать милым супругам на съедение. Пусть лакомятся корейским блюдом. Чтобы всю жизнь икалось! Одним ударом троих наповал.
Пак на радостях вспомнил все деликатесы корейской кухни. Не какую-нибудь капусту с кабачками, что жуёт корейское быдло! Он составил список запретных блюд, которые доступны только народным вождям и духовной знати. А самые изысканные, это яства из псины.
Есть особые тонкости в обработке исходного продукта. Рекомендовано, хорошо отлупить собачку перед закланием. Чтобы придать мясу необходимую нежность. Другой способ улучшения вкусовых качеств, это варить пса живьём. Пак предлагал объединить оба метода в экспериментальных целях. Но даже полковник отшатнулся от подобного экстремизма. Одно дело, убить собачку из благородных побуждений и съесть останки. Но мучить животных только ради чревоугодия, непростительный грех.
Только одна проблема не давала корейцу покоя. Где взять палочки для еды! Ведь невозможно подать такой деликатес с простой ложкой и вилкой. Это будет наглое оскорбление народных традиций. Лучше уж загреметь под суд! Причём, палочки не любые, а из отборного бамбука. Не простой хаси, а только истинный куайцзу. Иного не допускает народный обычай. И пришлось ради корейских традиций, пожертвовать бамбуковой этажеркой.
Полковник тщательно обдумал подробности тайной операции. Учёба в Академии Генштаба не прошла даром. Основные этапы, это похитить, сварить и съесть. Но каждый шаг требовал глубокой проработки и тылового обеспечения. Особое внимание уделялось плану самого похищения. Но кореец высмеял всю стратегию. Пак вообще наглел с каждым днём.
У него хватило нахальства сказать, что корейцы умеют воровать собак лучше любой  нации. Тем более, русских. Дескать, весь генштаб не сворует пса лучше рядового корейца. Оказывается, Чомбе не первый кулинарный пёс гарнизона. Корейцы и раньше умыкали собачек. Несколько служебных псов, тоже стали жертвой чревоугодия. Дрессированные овчарки бесследно исчезли одна за другой, с периметра оружейного склада. Кореец для цепного пса, как ангел смерти. Скулёж и жалобный вой вместо рычания и лая…
Полковник знал, что Пак слегка привирает, но выслушал все собачьи истории. Ведь сержант травил не корысти ради, а только из служебного рвения. Именно такие фантазёры совершали великие армейские подвиги. А кто взвешивает каждое слово, не годится для важных заданий.
Пак загодя пригласил прапорщика на дембельский ужин, и тот обещал явиться с супругой. Тем временем, полковник выделил необходимую сумму для спиртного и закусок. Пусть едят и пьют до отвала! Однако, назначил на этот час, внезапную проверку пищеблока. Чтобы лично взглянуть на процесс поедания корейского блюда.
Молодая семья пришла на ужин с цветами и бутылкой вина, но без собаки. Ведь точно по плану, Чомбе ожидал гостей на блюде, распространяя чудесный аромат. Его светлый образ незримо присутствовал за столом, исполняя последнюю роль. В тот вечер прощания, он предстал перед друзьями и недругами в роли пряной баранины. Не чувствовалось даже намёка на тяжёлый смрад псины. Густой аромат жареной баранины стоял над всем пищеблоком.
В середине застолья, «совершенно случайно» появился полковник. После долгой вражды, он впервые обменялся парой слов с бывшей супругой. Спросил про Чомбе, и услышал в ответ, что: «где-то ищет приключений, но примчится к утру, когда захочет жрать». Полковник не стал уточнять, а пожелал молодым счастья на новом месте и даже выпил за их здоровье. Но категорически отказался от закуски.   
Утром троица опять встретилась на вокзале. По случайному совпадению, их места оказались в одном вагоне. Даже в одном купе. Кореец и прапорщик нервно курили, а Клавдия Филипповна оглядывалась по сторонам. Будто ожидала кого-то или опасалась встретить. Когда колокол возвестил отправку, все трое облегчённо вздохнули. Поезд уже набирал ход, но они ещё высматривали кого-то за окном. Наконец, локомотив свистнул в знак скорой езды и загудел, предвещая дальнюю дорогу. Только тогда они вошли в купе. Там Чомбе интенсивно крутил хвостом и лез ко всем со слюнявыми нежностями.