В торговом центре, только я говорил по русски. Остальные труженики лопотали на всех наречиях. Был даже специалист по иероглифам в лавке тату и ни одного земляка. Редкая ситуация для Святой Земли. Приходилось отдуваться одному за всех.
Торговля в больничном комплексе имеет свои особенности. Покупают только необходимые вещи. Без всякой роскоши и лишних запасов. Чтобы занести больному и выполнить библейскую заповедь. Там где-то сказано, что обязан посетить ближнего в больнице и темнице. Даже если не любишь и давно в ссоре. Глотай свою обиду и тащи для страдальца приношения и подарки. Цветы в этом деле первейшая вещь, хотя с точки зрения медицины, не дают пользы.
Никто не требовал переводчика, пока не было русских туристов, а как отменили визы, сразу зазвучала родная речь. Уже не поспевал за своим делом. Для них больше чем перевод, нужно само общение. В чужой стране всегда много вопросов. Сам разговор тоже снимает тревогу. Ведь медицинский туризм обязательно связан с тяжёлой болезнью. С лёгким недугом можно справиться и в родной больнице.
Раньше тоже были туристы, но это звучало ругательным словом. Турист - значит не гражданин страны, а нелегал. На тяжёлых работах и на птичьих правах. Они понимали без перевода и хватали язык быстрее законных репатриантов. Пока те ходили на бесплатные курсы и тратили государственные ссуды. Русский человек имеет свои таланты и проявляет их не хуже любого еврея. Только не в родном царстве и государстве.
Моя торговля не мешала общению. Ведь цветочный бизнес строится на доверии. У мизантропа не покупают цветов. Только с русскими не клеился бизнес. Одни дружеские беседы, без всякой торговли. Хотя тоже любили цветы. Интересовались ценами и с удовольствием принимали букетик в подарок. Не от жадности, а с перепугу. Не хочется розы нюхать, в ожидании врачебного вердикта.
Только один раз нарвался на хамство. Из-за трех роз для дамы в коляске. Она подкатила ещё до открытия и наблюдала, как распределяю товар по горшкам и вазам. Без лишних слов и задней мысли, просто подарил цветы и пожелал здоровья. О чём говорить с молодой женщиной в инвалидном кресле? О чём угодно, кроме любовных свиданий. Её муж рассуждал иначе.
Примчался через пару минут с моими розами и велел внедрить их в абсолютно неприспособленное для цветов место. Я не успел рассердиться и даже рассмеялся от воображаемой картины. Жена стояла поодаль и молча страдала. Она была уже без коляски. С пылающим взглядом, но бледная, как смерть. Не хотелось травмировать её из-за этого психа. Ведь больные не всегда переносят волнения. Только по этой причине решил промолчать.
Любая зараза лечится, кроме ревности, а у этого парня была крайняя стадия. Такой диагноз только могила лечит. Серега так и сказал, когда пришёл извиняться. Правда, о ревности ни слова, а только о её болезни и своих расстроенных нервах. Жену тоже представил, но по имени-отчеству. Это она заставила просить прощения, иначе отказалась садиться в коляску. Светлана Васильевна тоже подкатила, уже с нормальным цветом лица, но с прежним испугом в глазах. Ведь с таким другом жизни нельзя расслабляться.
В знак примирения, я подарил ещё цветов, а Серега купил все наличные розы. Предлагал обмыть заключение мира. Дескать, настоящая дружба наступает после хорошей ссоры, но я отказался. Хорошо, когда дурные деньги. Можно загладить природное хамство широким жестом. Оказывается, Светка во всём виновата. Соврала, что купила розы, хотя забыла деньги в гостинице. Потому и поехала крыша, ведь не может терпеть вранья. Сам говорит правду и другим не прощает обмана…
Серега сразу принялся излагать всю правду, которая накопилась за годы семейной жизни. Главная истина состояла в том, что Светлана Васильевна была младше не только по возрасту, но и по должности. Работала секретаршей на фирме и по всем социальным категориям стояла ниже владельца. Серёга не погнушался, хотя деревенская, из бедной семьи и без всяких перспектив. Таких было много, а сейчас ещё больше и все рады просто переспать, а Серёга только на неё глаз положил. И сразу по-честному, как положено, даже познакомил с мамой…
Наверное, это действительно было правдой, но слишком односторонней. С точки зрения Светланы Васильевны выглядело бы иначе, но она молчала. Я стал понимать причины заболевания. Ведь такая правда хуже любого вранья. Кого угодно сведёт в могилу.
Простой народ всегда заблуждается в определении истины. Не тратят время на философские категории. Считают правдой весь мусор, который хранится в черепной коробке. Не в чужой, а только в собственной. Гордятся прямотой и честностью, а кто против, значит подлец или хуже того – дипломат. Боится правды и пудрит мозги.
Серега честно рассказал о её болезни. С полной откровенностью и солдатским юмором. Ведь был прапорщиком до ухода в бизнес. Свирепствовал в органах КГБ. Потом под другой вывеской, но с прежним смыслом. Были трудные годы, но выстоял. Вытерпел унижения, когда ходили под бандитами. Зато теперь поменялись местами. Уже братва шустрит по заданию конторы. Своего замочат, а сотрудника, даже бывшего не тронут. Все на коротком поводке, без разрешения ни шагу…
Везде порядок, только со Светкой промахнулся. Брал здоровую, а оказалась больной. Хуже любой старухи. Всех профессоров обошёл и без толку. Будто сговорились, темнят и разные диагнозы ставят. Сколько кардиологов, столько и мнений. Не могут придти к одному знаменателю. Деньги брать умеют, а лечить не научились. Даже не знают что барахлит, сердце, лёгкие или нервная система.
Светлана Васильевна была уже не рада нашему примирению. На её лице опять отразилось страдание. Не думала, что выльется в столь доверительную беседу. Я не мог понять, он действительно отмороженный до такой степени или сознательно занимается моральным садизмом. Тем временем Сергей продолжал делиться тайнами своей чуткой души:
- Я так не могу, вредно для здоровья. Скоро сам инвалидом стану, а делать нечего. Срамно опять идти по 6L@dям. При живой жене, что люди подумают? Хватит уже, находился! Не в деньгах дело. Если надо, всех куплю и продам. Каждую шлюху России, заграничных тоже. Денег хватит и на другой раз останется. Но где справедливость? Мы так не договаривались! Если что случится, где новую жену искать? Теперь ни с кем нет гарантии, да и времени всегда в обрез.
Пришла пора идти на анализы и Светлана Васильевна с трудом оттащила своего благоверного. Они появились только к вечеру, когда закрывал магазин. Супруги были довольны и не скрывали радости. Даже на её лице сверкала улыбка. Я тоже не горевал, ведь выпал удачный день. Продал все запасы, вместе с искусственными цветами.
В торговле не обойтись без суеверий. Начинаешь ценить тех, кто приносит везение. Иногда, даже мерзкая личность имеет «счастливую ногу». Судя по всему, Серега обладал именно этим свойством. Потому и разбогател с минимальным умственным ресурсом. В этот день для них тоже улыбнулась удача. Профессор обнадёжил после первого осмотра.
Около них слонялся тощий филиппинец. Наняли на радостях, чтобы толкал коляску. За сотню долларов в день, хотя профессор сказал, что можно передвигаться своим ходом. Анализы и процедуры стоили значительно больше. Серега был даже рад, что платит такие деньжищи. Пусть знают, что для жены ничего не жалко. Хотя за те же бабки можно купить машину. Не хилую модель и не одну штуку…
Азиат почти не владел ивритом, а мой скудный английский не слишком компенсировал этот недостаток. Зато он вежливо улыбался и всегда выражал полное согласие. В филиппинских традициях не принято спорить и задавать вопросы. Даже когда неясно о чём речь и что требует хозяин. А Сереге нужна была самая малость, чтобы внимательно слушал и соглашался.
Для лучшего вербального контакта, он использовал проверенный способ. Говорил громко и предельно ясно. Только простыми словами, без согласований и грамматических категорий. Чтобы любой дикарь понял. Моей помощи почти не требовалось. Филиппинец взял на себя главную тяжесть. Серега так прочно сел ему на уши, что бедняга стал произносить русские слова. Пусть невпопад, но всё равно приятно. Я только посылал в номер цветы и выпивал с ними по чашечке кофе. Заодно, выслушивал последние сводки из высших медицинских сфер.
Светлана Васильевна явно шла на поправку. Заимела нормальный цвет лица и отказалась от коляски. Для филиппинца остались только обязанности оруженосца и курьера. Таскал за Светой сумочку и плед, а в остальное время курсировал между мной и Серегой. Чтобы перевести очередную записку с поручением. Научился произносить по-русски целые предложения. Не корысти ради, а из любви к искусству. В их стране, прислуживать хозяину национальная традиция и дело особой гордости.
Врачи предлагали лечить без операции. Только лекарствами и процедурами. Была ещё возможность прооперировать без ножа и кровопролития. Залезть в сердце через вену и отремонтировать мотор манипулятором и зондом. Медицина на грани фантастики, но в крайнем случае. Профессор пока не рекомендовал этот способ. Хотел обойтись гуманными средствами.
Серега не соглашался, даже категорически возражал. Не для того мчался через тридевять земель. Могли и в России глотать лекарства. Там куча своих профессоров с пилюлями, только нет подходящей ремонтной базы. Вот почему к чужим обратились. Взяли деньги, так извольте работать. Залезайте в насос и делайте полный ремонт с гарантией. Не важно, с ножом или манипулятором, главное результат. Чтобы стала, как новенькая.
Светлана Васильевна была другого мнения. Предпочитала традиционное лечение. Не хотела рисковать. Бледнела, но особо не спорила. Ведь муж всегда прав, даже когда несёт сплошную пургу. В знак протеста уселась на коляску. Дескать, колени подгибаются от страха перед операцией. Но аргумент не сработал, а только укрепил Серегу. Ведь азиат на полном жаловании, а страдает без дела. На том и расстались. В памяти остался лишь её испуганный взгляд, когда увозили к профессору.
На другой день, меня ждала печальная весть. Я что-то предчувствовал, но не так сразу. Филиппинец стоял у входа с пустой коляской и молчаливо лил слёзы. Обычно, он сверкал белозубой улыбкой и хвастался успехами в изучении русского языка. В этот раз, тоже улыбнулся сквозь слёзы и сразу вывалил набор новых слов:
- Умерла. Инфаркт. Искать новый работа. Гроб купить в самолёт Москва.
Я пытался уточнить подробности, но азиат упорно твердил выученные слова и не собирался переходить на иврит и английский. В холле гостиницы полицейские шептались с раввинами. Они как грифы слетались при каждом смертельном случае. В Израиле жизнь зависит от многих инстанций и только смерть целиком принадлежит раввинам и полиции. На тротуаре у входа уже стояла труповозка, замаскированная под скорую помощь.
Далеко не первая смерть в больничной гостинице, но впервые среди земляков и личных знакомых. Уже не было сил встречаться с Серегой, тем более выражать соболезнования. Мог не сдержаться. Ведь своими руками свёл жену в могилу. Открывать магазин и улыбаться клиентам тоже не хотелось. Трудно продавать цветы, когда гибнут хорошие люди, а скоты живут в полном довольстве.
Послал с филиппинцем красные розы. Все до единой и закрыл лавочку. Только бы смыться пораньше. Чтобы не видеть его скорбную рожу или хуже того - весёлую. Ведь такой народ никогда не впадает в уныние. Одну похоронил, так другую найдёт и тоже угробит. Чего грустить, ведь жизнь продолжается!
В такой день, только море могло отвлечь от печали. Пляж и шелест волны всегда возвращают душевный покой, а обнаженные девицы навевают мудрые мысли. Главное, не задерживаться на берегу, а сразу лезть в воду. Пока не напал столбняк общей лени. Валяться на песке до омовения, страшная ошибка. В голову лезут полигамные идеи. После купания, совсем другое дело. Можно жариться на солнце без всякого вреда для морального здоровья.
Когда заходил в воду, заметил на берегу знакомую фигуру и сразу отвёл взгляд. Перед заплывом, надо решительно избегать женских соблазнов. Всё же не утерпел и оглянулся. Сразу понял, что не следовало этого делать. Светлана Васильевна, облачённая в легкомысленное бикини, смотрела на меня из под пляжного зонта. Сердце забилось в бешеном темпе и тело охватил ледяной озноб. Наверное, утренние события серьёзно повлияли на психику, если мерещатся мёртвые лица.
Решил предпринять рекордный заплыв. Далеко за камни защитного пирса. Физическая нагрузка всегда лечит засорение мозгов. Остановился на уровне корабельного фарватера. На берегу прямо из моря торчали небоскрёбы отелей, а подо мной развёрзлась морская бездна. Стало быть, проплыл не меньше километра. Решил повернуть обратно, чтобы не уткнуться в скалы Гибралтара.
Вернулся на прежнее место и поневоле взглянул в ту сторону. Наши глаза сразу встретились, будто она ждала моего возвращения. Под тем же зонтом, но в живописной позе. Молочная белизна её кожи выделялась светлым пятном на фоне бронзовых тел. Типичный цвет для чахлых северян и потусторонних созданий. Она манила меня рукой и улыбалась своей застенчивой улыбкой. Удирать было поздно и я послушно зашагал в её сторону, пытаясь изобразить радость от случайной встречи.
- Вы так долго не возвращались, - она взяла меня за руку, - я стала даже волноваться.
Рука была тёплая, хотя и с синими ногтями. Никогда раньше не обращал внимания на такие мелочи, как цвет маникюрного лака. Неприлично говорить человеку, что он умер. Особенно, если это молодая женщина в купальнике. Следовало думать о хорошем, а не только о приметах тления и смерти. Ведь могла просто смыться от мужа. Разыграла болезнь, а потом инфаркт и врачи подыграли. Хотя, маловероятно. Не станут рисковать должностью и дипломом. Легче подменить трупы…
- Спасибо за розы, - сказала Света, - наверное, стоят кучу денег.
Упоминание о цветах опять повернуло мысли в прежнее русло. Я вовсе не сомневался в психическом здоровье. Просто хотелось разгадать сценарий происшедших событий. Пока в мозгу крутились разные варианты, я пытался развивать светскую беседу. Чтобы усыпить бдительность перед неожиданным вопросом. Поговорили о погоде, туристах, спасателях и дошли до пляжных массажистов. В этот момент я перебил её и спросил о посмертном диагнозе.
- Разрыв аневризмы, - ничуть не смутившись, ответила она, - тот же инфаркт, только хуже. Там всякое бывает, а тут нет спасения. Висит такой шланг около сердца с самого рождения и неизвестно когда лопнет. Кто мог подумать? Меня уже десять раз похоронили по разным причинам, а здесь такой сюрприз притаился! Правильно говорят: Не зарекайся!
Мой план не сработал и я решил зайти с другой стороны. Спросил о времени возвращения, ведь какая-то забастовка в аэропорту…
Забастовка пол беды, - затараторила Света, - это грузчики бастуют. Дать им наличных, так погрузят хоть десять гробов. Но сначала надо купить, а здесь эти вещи не в моде. Хоронят голыми, как мать родила, что мусульмане, что евреи. Не знаю подробностей; за что купила, за то продаю. Но гроб обещали только завтра и то, по особому заказу. Но главная проблема в самолётах. Не каждый согласен взять на борт, хотя просят хорошие деньги. Пять тысяч долларов, с ума сойти! С одного покойника, как за десять живых. Ничего, заплатим. Главное, чтобы не мурыжили. Сколько можно тут загорать!
Резкий переход от печальной темы к пляжному загару немного смутил Светлану Васильевну, но она сразу нашла оправдание.
- А что прикажете делать, торчать в морге? Спасибо, намучилась! Ведь просила, хоть одним глазом посмотреть на море. Так нет, приехала лечиться, так лечись! Сам полмира объехал, а я все годы дома. Вместе с его мамой, под строгим присмотром. Тоже подарок судьбы. На улицу выйти и в окно глянуть нельзя без спроса. Если их спросить, должна похоронить себя заживо.
- А что Серега? – спросил я, чтобы прояснить ситуацию или хотя бы приблизиться к истине, - где он сейчас?
- С ним полный порядок. Лежит в холодильнике с полной гарантией. Будет свеженьким, как твои розы. Даже не верится! Такое горе, но впервые за десять лет тишина и покой. Давай не будем об этом. О покойниках хорошо или никак!