Дверь отворилась, вышли два низкорослика кавказской наружности с набитыми сумками и недельной щетиной.
- Стоять! - гаркнул Родик, придавая голосу угрожающий тембр, навел пистолет.
Физиономии перекосило недоумение. Багаж упал на пол. Верхние конечности потянулись в потолок. Охранник сжимал оружие, грозившее выпасть из потных рук. Смотрел грозно, но глаз предательски слезился, - один против двоих. Голова продумывала безопасный план доставки в полицию.
- О! - издал грабитель. - Рядовой Белугин! Браток!
Родион пригляделся. Воровская жизнь сильно потрепала Асланова, самоуверенный сержант превратился в доходягу-домушника. Бегающий взгляд, виноватая рожица, дрожащие пальцы алкоголика.
- Узнал? - Дагестанец оскалился. - Рядовой Белугин, слушай мою команду - ты нас не видел, мы тебя. Ничего не берем, просто уходим.
Голос, по-прежнему, звучал уверенно, по-командному громко, с поправкой на ситуацию. Аслан потихоньку, глядя в глаза бывшему подчиненному, бочком двинулся к лестнице, подельник впереди. Родик вел на мушке.
- Спокойно, - увещевал Асланов. - Армейское братство - главное в жизни. Солдат солдата не выдаст. Чтобы там ни происходило… Мы с тобой спали в одной казарме. Ели из одного котелка. - Здесь, конечно, приврал. - Если надо, вместе бы пошли в атаку. Плечом к плечу... Жаль, встречаемся в такой обстановке... Лучше б в шалмане, за коньячком... Посидели бы, выпили... Вспомнили общих друзей... Отцов-командиров.
Дагестанцы спустились на пролет. Родион стоял, как парализованный, не в силах двинуться, предпринять.
- Спасибо, брат! - крикнул Аслан этажом ниже. Грабители припустили бегом.
Родик прислонился спиной к стене, сполз на корточки, длинно выдохнул в пустоту. Он опять спасовал перед Аслановым. Жизнь подкинула случай отомстить, но Белугин слишком мягок и сильно разомлел на гражданке. Хоть раз бы не струсил и закрыл бы гештальт - сволочь-издеватель в тюрьме, а он - герой с денежным вознаграждением.
Дверь лифта мягко распахнулась, вылетел ошалевший Колямба, с пистолетом в трясущихся руках. Волосы дыбом на макушке. Огляделся, туго соображая.
- Чо тут, Родионыч? Чо, правда, ворюги?
- Я их спугнул, - устало ответил напарник, - побросали сумки. Преследовать не стал.
- Ну и правильно! Мало ли... Стрясем с шефа премию. Ты только это... меня не пали. Виноват, понимаю. Проставлюсь.
Родик вернулся со смены и надолго закрылся в ванной, отмывался, как женщина после изнасилования. Мнимая измена жены ушла на второй план. Сердце сжигала жалость к себе. Он тысячу раз прокручивал случившееся и мечтал снова оказаться в том доме на лестничной клетке. В санузле он пробыл дольше, чем девчонки в сауне.
Босс начислил половину премии, - вещи и деньги целы, но преступники сбежали. Шурыгин ходил, доказывал, но шеф не накинул ни копейки.
Посиделки у Белугиных приносили все меньше навара, - очередной спад в экономике. На вопрос: «Как дела?», начали отвечать: «Кризис». Это у народа. У власти доходы всегда растут, а если снизятся темпы роста - придумают новые пени, налоги, сборы. Тяни лямку трудовой люд - до пенсии еще далеко, а надо будет, отодвинем дальше. Денег в пенсионном фонде никогда не хватает, а очередной посадник уходит с почетом и квадратными километрами московской недвижимости. Каждому свое.
Мосальские - передовой край современной «культуры» на днюхе Сашки применили новое поветрие - каждый платит за себя. Не нужно подарков, наличности в конверте, просто почти присутствием, а сколько наел - за собственный счет. Получилось нормально. Вроде не по-людски, зато по-европейски. Посидели, закусили, и все как бы довольны.
Белугины решили таким же макаром отметить восемь месяцев совместной жизни. Заказали столик «У Гаянэ», выпивку гости принесли с собой. Напились, наплясались. Когда официантка, маленькая армяночка с пышной грудью, подала счет, супруги выкатили глаза.
Мосальские сверились с тарелками под носом, выложили затраченную сумму, аналогично другие. Остаток для кошелька «молодоженов», по-прежнему, неподъемный. Супруги переглядывались, придумывая, как выкрутиться из щекотливости.
- Ты - мужик, иди, разбирайся, - водрузила ответственность Галина, мило улыбаясь коллегам.
Родион ушел к хозяйке. Пьянка шла чередом, - еще остался алкоголь в бутылках, закуска в салатницах. Когда Родик вернулся, Мосальские танцевали медляк, а Галку пригласил высокий усач с углового столика. Белугин присел на место «молодых», налил рюмку водки, замахнул. Пару ложек оливье притупили горечь, закинутый в рот активированный уголь позаботился о пищеварении. Он зло наблюдал за благоверной, отмечал жеманность, шептания на ушко.
Танец кончился. Гости вернулись к столу. Усач поцеловал ручку партнерши, «англичанка» флиртовато улыбнулась и вскоре присела рядом с супругом. Легко, непринужденно, без тени смущения.
- Ну что, решил вопрос? - поглаживая подбородок, спросила жена.
- Нет, - буркнул Родион. Ревность подмывала устроить скандал, но пара договорилась на людях блюсти приличия.
- Что так, любимка?
- Говорит, все посчитано правильно, платите или полицию вызовет.
- Она же нас хорошо знает. Мы здесь свадьбу справляли. Сходи еще, поговори. Скажи, потом заплатим.
- Ага. А ты тут будешь с мужиками отплясывать?
- Родя, ты опять ревнуешь? Ну, что мне с тобой делать? - Галина пребывала в расслабленно-одухотворенном состоянии, - не то настроение для ссор.
- Иди сама, я больше не пойду.
Бывшей Додоновой привычно возглавлять семейство. Она давно отвыкла от мужской зависимости, - заработки большие, чем у мужа, придавали вес и верховенство. Галка встала, отпросилась взглядом у собравшихся, пошла. Плавной походкой королевы мира, с проблемами под каблуком.
Из Белугиной вышел бы отличный переговорщик. За четверть часа она убедила хозяйку. Официантка два раза подошла и это нельзя считать спецобслуживанием. Музыка звучит для всех, и вешать все на супружескую пару - неправомерно. Означенные три часа за столик еще не кончились, и они срочно перебираются в бесплатную беседку на улице. Учительница сдала пару нетронутых блюд и с большим натягом денег хватило. Гаянэ ревностно пересчитала мелочь, простила десять копеек.
Сборище часок померзло в беседке, спасаясь горячительным, и разъехалось по домам. Поездку с пьяным Сашкой за рулем Родион терпел, но дома выказал полное неприятие поведения жены. Достучался. Меланхоличное настроение Галины сменилось на агрессивное. Женщина жестко высказалась, как бесит постоянная и бессмысленная ревность мужа, вечные упреки, поминутные звонки. Пока говорила, сопоставляла, - аналогичная свара с Серегой кончилась побоями и топором в дверь. Слава Богу, Родя не такой. Уравновешенный, добрый. Жаль, безумно ревнив.
Ночью Белугин твердил всегдашнюю мантру: «Я тебя все равно люблю и прощаю», в надежде на секс. Но жена еще переживала стычку и отказала. Уснули, отвернувшись друг от друга, попытки приобнять Галка жестко пресекла.
На 9 мая отлынивать от работы - очередь Родиона, Николая он отпускал на Первомай. Просидев в машине до часа ночи, Родик собрался, поручкался с сослуживцами.
- На связи, - прощался Белугин, - если что, набирайте.
- Давай, братан, отдыхай! Шеф, наверное, уже бухой спит. Но если позвонит, прикроем, - обнадежил Колямба.
Белугин побрел домой. Благо «точка» относительно рядом. А если кража, - прилетят сначала за напарником, а потом на вызов. После того случая на тревогу больше ни намека. Охранники наловчились пораньше убегать с работы. Только Палыч не мог себе позволить. Но мужик свойский, не сдаст. Бурчит себе дед, смолит «Приму», по жизни уже не торопится.
Знакомый лес перед коттеджами. С завязанными глазами Родион точно нашел бы нужную тропу. Секту разогнали, новых маньяков вроде не объявилось. Бояться нечего, но все равно мурашки по коже от шорохов и звуков, привычных страхов от невидимой живности. Второй час ночи. Многочисленные посидельники по пикникам давно разбрелись по домам, дрыхнут пьяным сном.
- Молодой человек, - женский голос звучал мелодично и ровно, - который час не подскажете?
Опять эта приблудная. Мужик, наверное, как я на дежурстве, а она члены ищет. Может, конечно, нет. Одинокая, вот и хочется приключений. Но точно сумасшедшая. Может нарваться на маньяка, прирежет и имени не спросит. Но, наверняка, просто гулящая. Все бабы такие. Чувствую, моя сейчас кувыркается с любовником. Думает, муж-лопух на работе. А я скоро заявлюсь! И тогда кранты тебе, любимка.
Злость взяла Родика, он грубо буркнул:
- Не знаю.
- А пенис можно потрогать? - Ответ на первый вопрос женщину не интересовал.
Белугин остановился. Надо помочь брату по супружеству, такому же, как он или Шурыгин. Навсегда отвадить дамочку от ночных прогулок. Напугать, как следует. Может, и он, тот несчастный, мне как-нибудь случайно поможет. Все в этом мире имеет причину и следствие, и добрые дела Вселенная возвращает сторицей.
- Можно, - просто сказал Родион. - Иди, трогай.
Женщина нерешительно ходила из стороны в сторону, будто мечущаяся собачонка, приближалась кругами. Родик отчетливо рассмотрел. Страшненькая на лицо, худощавая, черные волосы под вязаной шапочкой, не по сезону. Как и осеннее пальтишко серого цвета. Мышка, вылезшая из норки.
Она боялась поднять глаза, интересовалась только пахом. Худые, как спички, ноги подогнулись, она встала на колени. Любовно положила ладонь на мужскую промежность. Белугин внимательно следил, ошалевая от сюрреализма происходящего, забыв о намерении пугнуть.
Она нежно водила рукой по мужскому достоинству за тканью, гладила, словно верховное божество наслаждений. Приникала лицом, тепло дышала в ширинку. Родион почувствовал медленное возбуждение. Мысленно он сопротивлялся, но член набухал и креп против воли.
- Можно я его достану? - Она произнесла, не поднимая глаз, точно убаюкивающую песню, и осторожно расстегнула молнию.
Родик стоял по стойке «смирно», завороженный от пения «сирены». Глаза машинально следили, отмечая малейшие движения, грудь подавляла вздохи. Блаженная истома кружила голову.
Она запустила руку в ширинку, продолжая нежно поглаживать, нащупала пуговку на семейниках. Слегка завозилась, но справилась, завладела вожделенной частью мужского организма.
Холодок рук привел Белугина в чувство. Не ровен час, дойдет до минета, а это двойная измена. Она изменит мужу, он - жене.
Родион никогда не помышлял обманывать Галину. Не для супруги, для себя. Ценил превыше всего верность, особенно семейную. А дьявол искушал. С Аглаей у Мосальских, с проституткой в сауне. Но он сдержался. Это осознание придавало сил, окрыляло, словно Антея, набиравшего мощь от матушки-земли. Не изменил тогда, не изменит и сейчас.
Он мягко положил руку на женскую головку, собираясь деликатно отстранить, но дамочка крепко сжала член.
Родик охнул. Следующие мгновения он чувствовал себя беспомощным, как все мужчины в подобной ситуации. Белугин лишь выпучил глаза, с замиранием сердца наблюдая за жестами приблудной. Наваждение снято, впереди - пугающая неизвестность. Она достала из кармана предмет, блеснувший в лунном свете. Ножницы!
Родион похолодел, осторожно задергался, но женщина сжала пенис сильнее. Она знала точно, как удержать мужчину. Хороший способ для любой дамы. В других обстоятельствах Родик бы посмеялся, а сейчас ощущал озноб по позвоночнику и трепетный ужас. Она лишит достоинства, причинив страшную муку, может, он даже умрет от потери крови. И никогда не сможет иметь детей. Последнее беспокоило меньше всего - врачи и так поставили крест на детородных функциях. Дилемма: жизнь или член? Для любого мужика сложный выбор. Сопротивление ограничено, как невозможно драться без рук и ног.
Она впервые подняла глаза. Хищный блеск. Сумасшедшее сияние. Она хотела видеть муки жертвы. Женщина сильно сжала синеющий орган и ловко одной рукой вставила пальцы в отверстия ножниц.
Умереть или жить с кастрированным обрубком? Белугин плохо соображал, боль забивала чувства, а время, словно вытянулось в бесконечность. За эти двадцать секунд он будто прожил десять лет. Родион ощутил как седеют волосы. Не как все люди, стоя перед зеркалом, а физически, как умирающую часть тела. Он беспомощно таращился, прощаясь с миром.
Ножницы медленно приблизились к плоти. Родик чувствовал холод железа, точно материализовавшуюся ауру. Он всегда сдавался раньше срока. Уступал и пасовал перед жизнью, людьми, вспомнить хотя бы армию. Он - не боец. Белугин даже не мог обозлиться, накрутить себя до исступления. Только ревность заводила до ненависти. Он шел по судьбе, будто бычок на бойню. Знак зодиака - телец - располагал. Закономерный конец.
Она еще сильнее сжала корень, и Родион застонал, не в силах сдержаться. Видеть мучения жертвы - настоящая радость для истязателя. Но это стало ошибкой. Родик инстинктивно махнул рукой. Пальцы попали по глазам насильницы. Она вскрикнула и машинально отпустила пенис.
Белугин отскочил спиной в кусты, срочно заправил достоинство, застегнул ширинку. Женщина уже растерла глаза, пришла в себя и судорожно придумывала способ побега. Теперь на Родиона смотрели виноватые глазки нашкодившего зверька.
- Молодой человек, - мелодично распевала она, - я просто хотела вас попугать, не берите в голову.
Она вскочила, сунула ножницы в карман и припустила по тропинке. Только сверкали каблуки зимних сапог.
- Стоять! - крикнул Родик и помчался следом.
Если бы она не рванула, он бы отпустил. Вторая ошибка. Насильник не просчитала жертву. Она не могла спастись от сильного мужчины. Белугин дышал в спину и думал.
Оставит, и она найдет нового бедолагу. Может, Мосальского. Тот с радостью согласится дать потрогать и останется без члена. И поделом! Не будет совать во всех попавшихся. Наверняка и в любимку засовывал, просто оба не признаются. С другой стороны потом себе не простишь, - мог предотвратить и не сделал. Всю жизнь будешь жалеть, как с Аслановым.
Он поставил подножку. Беглянка покатилась кубарем, но быстро села на земле. Кратко отряхнулась, застыла в позе незадачливого йоги.
- Молодой человек! Что я вам такого сделала? Оставьте меня в покое. Я закричу!
- Кричи! Посмотрим, кому из нас поверят, - злорадно пробубнил Родион.
Она отползла, намереваясь вскочить и снова пуститься наутек, но Родик грозно наступал. Он придумывал план действий.
Вызвать полицию? Пока приедут, целая вечность пройдет. Станут ли разбираться? Вдруг не поверят, загребут в каталажку, а там, поди, оправдайся. Ножницы - главное доказательство преступных намерений, успеет выбросить. Скрутить самому и доставить в отделение? Опасно. Ножницы, по-прежнему, в кармане осеннего пальтишка. Она будет защищаться, как бандит, припертый к стенке.
Белугина осенило. Он достал мобильник, быстро набрал номер. Женщина снова поползла, но он больно наступил на ногу истязательницы. Та вскрикнула и затаилась на месте.
- Колямба! - крикнул Родион. - Прикинь, на меня напали!.. В лесу, пока шел домой. Вы ж недалеко?.. Приезжайте, поможете. Только скорее... Идите по широкой тропинке от автомойки. Если что, на связи.
Женщина бросилась к Родику, обвила ноги, уткнулась лицом в промежность.
- Молодой человек, пожалуйста! Я сделаю вам минет!
Белугин срочно оттолкнул. Второго шанса не будет. Но нужно держать ухо востро. Слишком порывистые движения. Сейчас бы ткнула ножницами и, как минимум, ранила бы. Воспользовалась и убежала.
Родион отошел на шаг, от греха подальше. Она еще несколько раз силилась подняться, но Родик каждый раз запугивал словами и наступал на ноги. Он ждал, тянул время.
Вскоре Белугин различил два силуэта. Шли быстро, но осторожно, перешептывались. Водитель, ради помощи коллеге, оставил руль. Шурыгин освещал путь экраном мобильника.
- Сюда! - крикнул Родион.
Сослуживцы подошли, озираясь по сторонам. Чувство самосохранения обязывало.
- Кто это у нас тут? - Николай осветил сотовым лицо приблудной. - Баба?
Колямба усмехнулся. Он думал на друга напали алкаши, гопники, на худой конец, мелюзговая шпана. А здесь какая-то кикимора в шапочке. Шурыгин приблизился, надеясь разглядеть в деталях.
- Не подходи! - предупредил Родик. - У нее ножницы.
Пойманная кинулась на Николая, выставив вперед экзотическое оружие.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/11/15/2216